ом, стенами из драгоценных  камней,  с  готическими  сводами,
льющими вниз прозрачный солнечный свет,  с  белоснежным  троном  посредине
изысканных благородных форм. Зал заполнила  прекрасная  величавая  музыка,
выразительней которой никто  из  присутствующих  не  слышал  в  жизни.  Ее
действительно можно было назвать "музыкой сфер".
     Когда в зале появились Матвей Соболев и Кристина, опять же  никто  из
Посвященных не понял. Они все еще оглядывались  по  сторонам,  потрясенные
дивной необычностью зала, вслушивались в волшебную музыку, отзывающуюся  в
душах  волнами  неизъяснимого  удовольствия,   как   вдруг   Ульяна   тихо
вскрикнула, и все увидели пару, стоявшую рядом с троном.
     Кристина (Светлена) была безумно, поразительно  красива,  подчеркивая
грацию и безупречные формы тела каждым движением; на ней  было  тончайшее,
паутинно-полупрозрачное, бликующее и  светящееся  платье  и  бриллиантовые
туфли. Матвей же, одетый в матово-черный, отливающий проседью, шелковистый
комбинезон и белые блестящие туфли, был  рассеян,  задумчив  и  необычайно
т_е_к_у_ч, в нем явно играла и переливалась огромная, не добрая, но  и  не
злая - ч_у_ж_а_я сила! Соболев  был  как  бы  сам  по  себе  и  никого  не
предупреждал, ни взглядом, ни жестом, но тот, кто посмел  бы  его  задеть,
наверняка тут же пожалел бы об этом.
     Василий невольно поежился  и  напрягся,  ожидая  каких-то  неприятных
событий в ответ на видимое проявление своих чувств, но успокоился,  уловив
жест близко стоящей Ульяны: она мимолетно и успокаивающе погладила пальцем
его ладонь. Василий перевел взгляд на спутницу Соболеваи  поразился  тому,
как она мгновенно реагирует на каждое движение Матвея,  на  его  жест  или
взгляд.
     - Рад видеть вас, друзья, - дружелюбно проговорил он, в то время  как
Кристина с улыбкой поклонилась, и поднял брови, когда не услышал  в  ответ
слов приветствия.
     Люди молчали.
     Невыразимо спокойные и  умные  глаза  аватары  ощупали  мрачные  лица
Посвященных, что-то шевельнулось в них, какое-то воспоминание,  понимание,
тень печали и вины, странный отсвет былого праздника. Погас.
     - Вы обвиняете меня,  -  констатировал  он  с  прежним  поразительным
спокойствием.
     - Ты знал, что вытворяет на Земле  твой  посланец?  -  требовательным
тоном произнес Василий.
     Соболев   посмотрел   на   него   внимательней,   не   реагируя    на
умоляющевыразительный взгляд спутницы. Музыка в зале внезапно стихла.
     - К сожалению, я узнал об этом недавно. Однако не я  виноват  в  том,
что произошло.
     - Я говорил им, - вышел вперед Горшин. - Внутренний  Круг  изменился,
реальность требует соответствующего  изменения,  Истребитель  Закона  лишь
ускорил этот процесс.
     - Ты тоже так считаешь? - осведомился Василий.
     - Не совсем, - после некоторого раздумья тихо ответил Соболев. - Но и
не вижу причин бить тревогу. Истребитель Закона дьявола - инструмент, хотя
и одушевленный в какой-то мере, его несложно выключить.
     - Ошибаешься, Матвей Фомич, - раздался  из  воздуха  звучный  мужской
голос, и рядом с семеркой землян возник  еще  один  человек  в  неизменном
плаще и сапогах - Хранитель Матфей. - Ваш Истребитель  мутировал  и  решил
самолично подкорректировать Материнскую реальность по  своему  усмотрению.
Люди его естественно не интересуют, так что можете представить, как  он  с
ними будет обходиться, И справиться с ним будет очень непросто. Во  всяком
случае мы остановить или нейтрализовать его не смогли.
     В глазах Соболева мелькнули озабоченность  и  проблеск  интереса.  Он
глянул на безмятежно стоящего со сложенными на груди руками Горшина.
     - Ты мне говорил другое.
     - Ликвидатор... э-э, Истребитель Закона - моя забота, я  справлюсь  с
ним.
     Матфей покачал головой.
     - Молодой человек, вы успешно одолели двадцатую ступень "лестницы"  и
владеете высшим классом магических  технологий,  но  вы  н_и_к_о_г_д_а  не
одолеете двадцать первую и не станете Двойником Совершенства.  Ликвидатор,
утвердившись в Материнской реальности с помощью темного эгрегора,  вам  не
по зубам. Извините за резкость.
     Соболев улыбнулся.
     - Но я тоже еще не Двойник Совершенства.
     -  Вам  остался  один  шаг.  -  Матфей  вздохнул.  -  Но  это   очень
ответственный и  опасный  шаг.  Если  вы  и  дальше  будете  перекладывать
ответственность с себя на других, ваш путь -  в  ад!  К  Монарху.  Недаром
даосская философия утверждает:  не  пользуйся  услугами  посредника,  если
способен самостоятельно найти ответы на свои вопросы.
     - Инфарх, я ведь не хотел... - Горшин не договорил, нахмурившись.
     - Я знаю, - невозмутимо кивнул Матфей. - Но  и  вы,  Граф,  остаетесь
больше человеком, нежели  магом,  продолжая  реализовывать  ошибки  своего
друга,не заботясь о последствиях. А ведь знаете русскую поговорку:  хотели
как лучше, а вышло как всегда... то есть плохо.
     - Вы тоже осуждаете нас, учитель? - еще тише сказал Соболев.
     На чело хранителя мегла тень, голос  его  стал  еще  более  глубоким,
властным и как бы материально ощутимым. Но обратился он не к Соболеву, а к
его спутнице:
     - Ты все еще надеешься, Светлая?
     - Да, отец, - грустно улыбнулась  Кристина-Светлена.  -  Он  все  еще
большой увлекающийся ребенок. Но он п_р_и_д_е_т.
     Матфей кивнул, поворачиваясь к Соболеву.
     - Я не осуждаю тебя, идущий. Но именно ты замыкаешь Замысел Творца  в
Материнской реальности и именно от тебя зависит, Свет или Тьму  ты  будешь
олицетворять. Твои друзья прошли множество испытаний, претерпели страдания
и боль потерь, неся тебе "духовный меч", веря в сердце Ваоина Закона. Тебе
решать, Воином к_а_к_о_г_о Закона тебе быть. А теперь прощайте  все,  меня
ждут мои дела.
     Матфей погладил волосы Марии, вскинул вверх руку и исчез, бесшумно  и
без всяких световых и прочих эффектов, как всегда. Люди молча смотрели  на
тройку бывших своих друзей, лостигших высот самореализации, но все еще  не
изживших способность  ошибаться.  Горшин  казался  бесстрастным,  на  лице
Кристины  читалась  грусть  и  надежда,  Соболев  был  задумчиво  и  полон
колебаний.
     - Что, дружище, - сказал вдруг Василий с удивившим  даже  его  самого
сочувствием, - хочется побыть Богом? Там, в Брахмане, ты наверное сотворил
Вселенную  и  теперь  создаешь  обитателей  по  образу  и   подобию?   Или
экспериментируешь с другими разумными формами, как Монарх?
     Зал вокруг качнулся,  искривился,  сжался  до  размеров  обыкновенной
комнаты в стандартной  городской  квартире.  Не  обращая  на  этовнимания,
Соболев шагнул к невольно попятившимся людям, протянул руку.
     - Давайте ваш меч.
     Посвященные сомкнулись тесней. Василий исподлобья глянул  на  бывшего
приятеля.
     - Если ты задумал остаться тем, кем стал, нам не по пути.
     Синкэн-гата вдруг вырвался из руки побелевшего Стаса,  струйкой  огня
метнулся к Матвею и оказался в его руке, превращаясь  в  светящийся  бутон
лотоса.  Мужчины  качнулись  вперед,  хватаясь  за  оружие,  но   Кристина
бросилась между ними и Соболевым и загородила его своим телом.
     - Подождите, выслушайте его!
     Соболев задумчиво-сосредоточенно глянул на нее, потом на тех,  с  кем
прошел по Земле страшный путь "меча и  кулака",  мягко  улыбнулся,  отчего
вокруг сразу посветлело.
     - Спасибо за все, что вы сделали для меня, мои милые! Учителя  правы:
кто мы друг без друга? Трава... Подождите меня  здесь,  я  скоро  вернусь.
Пошли, Граф.
     - Э-э, Матвей Фомич, - проговорил Иван Терентьевич,  -  вы  куда  это
собрались без нас?
     - На Землю! - догадался Василий, загорелся.  -  А  что,  давайте  все
вместе! Шарахнем твоего Истребителя по башке и похороним в аду!
     Соболев засмеялся.
     - Узнаю перехватчика. Нет, Василич, это дело чести. Ликвидатор - мой!
Подождите нас, мы не задержимся.
     - Тогда у меня одна просьба: не трогай Рыкова. Он - мой!
     Мгновение они смотрели  друг  на  друга  как  встарь  -  понимающе  и
поддерживающе, потом Соболев и Горшин превратились в звезды и пропали.
     А в душе Василия всплыли слова заклинанияоберега:
     Заклинаю силы внешние и внутренние, высшие и низшие: укройте мой  дух
и меня от недоброго глаза, мысли злой, силы нечистой,  разбойника  лихого,
предателя черного...
     поставьте стену непреодолимую между мной и злом...
     да возгорятся во мне и моей душе  силы  чистые,  огонь  незатухающий,
яркий и жаркий...
     сгинь, расступись тьма, открой мне путь ясный, дорожку светлую...
     заклинаю силы добра! Да обступят меня люди честные и добрые,  сильные
и справедливые, и пойдут со мной по жизни, и да будут они  мне  светом  во
тьме...
     Последние слова Василий произнес вслух,  внезапно  обнаружив,  что  в
глаза его стоят слезы...

                                                            август 1997 г.
                                                                    Москва