таю с помощью синкэн-гата.
     Уровень Сил, на который вышли  семеро  землян,  объединенный  в  один
психоэнергетический организм, превысил тот, которым владел Удди  -  Элохим
Алеф, но и после  этого  бой  еще  продолжался  некоторое  время,  искажая
реальность, изменяя ее законы, в том числе - физические, пока наконец  все
семеро не разобрались со взаимодействием и,  выставив  Стаса  с  мечом  на
острие контратаки, не выбросили Удди из реальности.
     Тишина, наступившая вслед за исчезновением  стаи  "птиц",  показалась
всем оглушительной.  Озираясь  по  сторонам,  готовые  ответить  на  любой
враждебный выпад, Посвященные разошлись по размягченной поверхности  крыши
и только теперь увидели, что стало с окружающим здание ландшафтом, да и  с
самим зданием.
     Город, как скопление архитектурных сооружений, перестал существовать!
Все его здания оплыли, как свечи, превратились в блистающие неестественной
белизной сталагмиты. Здание, на крыше  которого  сражались  Посвященные  с
пентархом и  Рыковым,  осело,  превратилось  в  ноздреватую  белую  плиту,
расколотую на две части. Лес,  заполнявший  пространство  между  зданиями,
"расплавился" в причудливые ажурные фестоны, колонны, мосты и арки, создав
нечто  вроде  искусственно-живой   инфраструктуры,   своеобразный   город,
геометрически идеальный и красивый, если бы не его кроваво-красный цвет.
     Изменилась даже равнина, где произошло столкновение людей Круга:  она
прогнулась, и теперь изменившийся "двойной" город стоял как бы  в  круглой
чаше диаметром в несколько километров. Зеленый лес начинался за  пределами
этой чаши, наверху.
     - М-да! -  нарушил  молчание  Юрьев,  выделявшийся  из  группы  своим
домашним невоинственным видом. - Все хорошо, что хорошо кончается. Вовремя
вы подоспели, Иван Терентьевич.
     - А где тебя отыскал бедный Асат? - подошла к отцу Мария.
     - В одном из адов "розы", - пожал плечами  Юрий  Венедиктович.  -  На
меня напал Бабуу, и стартовал я с Земли уже  в  бессознательном  сстоянии.
Асат меня привел в чувство и доставил сюда.
     - Откуда он узнал, где ты?
     - Не знаю, не успел спросить.
     - Символично, - произнес Самандар с усмешкой, поглядывая на Ульяну  и
Василия, стоявших неподалеку напротив друг друга.
     - Что символично? - не понял Юрьев,  тоже  оглянувшись  на  застывшую
пару.
     - Что ваше подсознание вынесло вас именно в ад.
     Юрьев ответил понимающей усмешкой, не сводя заинтересованного взгляда
с Василия и Ульяны, затем Парамонов деликатно тронул его  и  Самандара  за
руки и жестом отозвал обоих в сторону.
     - Пусть они побудут вдвоем. Им есть, что сказать  друг  другу.  А  мы
пока обсудим положение.
     Мужчины прошлись по платформе, остановились  на  ее  краю,  глядя  на
пейзаж внизу.
     К Стасу, делавшему вид, что он приводит  свой  костюм  в  порядок,  и
косившемуся на своего учителя с некоторым недоверием, - таким он тоже  его
видел впервые, - подошла Мария, потянула за рукав, сердито прошептала:
     - Чего пялишься? Пошли к остальным.
     - Они... посмотри на их лица...
     - Это признание,  Котов,  понимаешь?  Они  не  виделись  десять  лет,
понимаешь?
     - Но ведь для нее эти десять лет пролетели, как мгновение.
     - Не имеет значения. Она сейчас читает и чувствует е_г_о десять  лет.
Пошли.
     Мария вдруг разделилась на двух похожих, но тем  не  менее  отличимых
девушек.
     Стас вздрогнул, ошеломленно глядя то на одну, то на другую. Обе Марии
смотрели  в  свою  очередь  на  него  одинаково  насмешливо-дразнящими   и
оценивающими взглядами, только одна при этом еще и слегка хмурила брови. И
тогда молодой человек  сделал  то,  что  от  него  ожидали:  усилием  воли
приобрел сурово-сдержанный вид, отсалютовал  девушкам  мечом  и  поцеловал
хмурившую брови Марию в щеку. Он понял, в  чем  дело.  В  этой  реальности
Светлада, внедрившаяся в Марию, могла  существовать  в  своем  собственном
облике, физически.
     Обе девушки переглянулись, засмеялись, и Светлада,  шагнув  к  Марии,
вошла  в  нее  и  исчезла.  Мария  подхватила  Котова-младшего  под  руку,
прижалась к нему на секунду и повлекла к мужчинам.
     Василий же и Ульяна никого не видели и не слышали,  просто  стояли  и
смотрели друг на друга,  сквозь  разлуку  в  десять  лет,  и  ожидание,  и
надежду, сквозь безумную радость встречи, жажду объятий, сквозь рыдание  и
крик души...
     И все слова, которые  готовил  Василий,  чтобы  сказать  их  любимой,
оказались совершенно лишними. Он видел это по  глазам  Ульяны,  в  которых
сквозь легкое замешательство и удивление,  и  сомнение  пробивался  родник
ответных чувств, нечаянной радости и ожидания любви.
     Они и потом не сказали друг другу ни слова, когда пришла пора решать,
что делать дальше. Только словно невзначай  касались  друг  друга  руками,
ощущая разряды  неведомой  энергии,  пронизывающей  и  соединяющей  обоих.
Самандар видел этот безмолвный разговор и возможно переживал, но  молча  и
оставался бесстрастным, хотя вряд ли смирился с тем,  что  соревнование  с
Котовым он проиграл.
     - Василий Никифорович, - обратился к  старшему  Котову  Юрьев,  делая
вид,  что  не  замечает  его  состояния.  -  Тут  у  нас  произошел  чисто
теоретический спор, хотелось бы услышать ваше мнение.
     Василий глянул на кардинала, в глазах которого  читалось  насмешливое
осуждение,  порозовел,  выпустил  руку  Ульяны  и  принял   свой   обычный
угрюмоватый вид.
     - Может быть, мы сначала решим, что будем делать дальше?
     - По-моему, это давно решено, - сказал Самандар. - Искать Соболева.
     - Нет,  -  покачал  головой  Парамонов.  -  Проблема  так  просто  не
решается. Необходимо обговорить все тонкости предстоящего дела, а заодно и
отдохнуть. Но не здесь. Удди скоро вернется  и  наверняка  не  один,  а  с
армией.
     - Вы знаете место, где мы будем в безопасности?
     - Земля, то есть родная реальность.
     - Там нас ждут ликвидатор и господин Рыков со своими "эсэсовцами".
     - Вряд ли им удастся вычислить нас сразу после перехода границы,  тем
более, если мы пойдем тхабсом, не оставляющим следов. Несколько часов  для
отдыха и решения проблем у нас будет.
     Василий  задумался,  потом   глянул   на   Ульяну,   ответившую   ему
затуманенным и чуточку растерянным взглядом, - она еще не привыкла к  тому
обстоятельству,  что  старший  Котов  -  Посвященный!   -   и   проговорил
решительно:
     - Поплыли!
     Вахид  Тожиевич  открыл  рот,  чтобы  спросить:  где  ты  собираешься
выходить? - но Василий уже сориентировал  тхабс,  и  семерка  людей  Круга
оказалась в Рязани, в квартире Анны Павловны, тетки Ульяны.

     ВОЛОСЫ ДЫБОМ

     Анне Павловне пошел  восемьдесят  четвертый  год,  но  была  она  еще
подвижной и бодрой бабулей, способной позаботиться о себе и об окружающих.
Появление племянницы, осутствовавшей десять лет и  считавшеймя  без  вести
пропавшей, произвело на нее сильное впечатление,  однако  она,  всплакнув,
быстро пришла в себя и захлопотала по хозяйству, даже не пытаясь выяснить,
каким образом в ее квартире оказались гости. Вскоре на кухне варились  щи,
жарились овощи, нарезался хлеб и сыр, кипел чайник  и  готовился  яблочный
пирог. Сама же Анна  Павловна  успевала  и  готовить,  и  слушать  рассказ
племянницы, и делиться собственными переживаниями и новостями, то  и  дело
поднося к глазам платок;старческие глаза скоры на слезу.
     Мужчины в это время мылись по очереди в ванной  и  разговаривали,  не
задевая важных тем. Решили сначала привести себя в порядок, расслабиться и
отдохнуть. Обсуждать план действий следовало на свежую голову.
     Так как Мария вместе с Ульяной ушла на кухню помогать  хозяйке,  Стас
после купания остался в зале и уселся в уголке  на  диване,  прислушиваясь
одним ухом к разговорам старших, а другим к женским голосам,  доносившимся
из кухни.
     Юрьев снова попросил Котова-старшего разрешить спор, который  у  него
завязался  с  Парамоновым  и  Самандаром,  и  Василий,   прислушиваясь   к
удивительному комфорту в душе, установившемуся после  встречи  с  Ульяной,
согласился наконец его выслушать.
     - Оставим в сторону ближайшие проблемы, -  начал  Юрий  Венедиктович,
так и оставшийся в своем домашнем халате, поскольку переодеться  ему  было
не во что, как, впрочем, и остальным. -  Но  вот  вопрос:  что  вы  будете
делать, когда закончится война с ликвидатором?
     - Не знаю, - озадачился вопросом Василий. - Дел вообще-то полно... до
этого надо еще дожить...
     - О каких делах речь? Снова возьметесь возрождать "чистилище"?
     - Да хотя бы.
     - Но ведь деятельность  "чистилища"  не  решает  проблемы.  Уничтожая
лидеров преступного мира, вы тем самым  выдвигаете  новых.  Таковы  законы
социума, таков человек.
     - Значит нужен н_о_в_ы_й человек, - весело заявил появившийся в  зале
Парамонов с полотенцем через плечо; он мылся последним. - Вам должно  быть
известно, что нынешнее человечество  -  переходная  стадия  к  цивилизации
новой волны. Хранители Круга - ядро этой цивилизации. Вот если бы никто не
вмешивался  в  земную  жизнь,  не   делал   революций   и   разного   рода
экспериментов, и_з_м_е_н_е_н_и_й, ни Монарх,  ни  иерархи,  ни  Безусловно
Первый, жизнь наша была бы намного спокойней. А мы только  и  делаем,  что
воюем... за право не воевать и идти своей дорогой.
     - Итак, "чистилище"? - посмотрел Юрьев на Василия, терпеливо выслушав
тираду Ивана Терентьевича.
     - Не знаю, - хмуро сказал Василий. - У вас есть другие предложения?
     - Именно так, Василий Никифорович.  Я  предлагаю  организовать  новый
Союз  Неизвестных  и  возродить  Круг,  такой,  каким  он  был  в   начале
человеческой эры.
     В гостиной Анны Павловны стало тихо.
     -  Вы  надеетесь  выйти  на  уровень  прямой  коррекции  социума?   -
проговорил с вежливым удивлением Парамонов.
     - Идеальных решений лечения социума  не  существует,  вы  должны  это
понимать. Я же хочу воссоздать  систему,  -  пусть  она  будет  называться
иначе, не Круг, а Сфера, или как-нибудь еще, - которая стабилизировала  бы
законы реальности, не давала им резко изменяться. Ведь  Союзы  Неизвестных
были  созданы  именно   для   стабилизации   отношений,   для   сохранения
Изначального Плана бытия.
     - Возможно, намерения ваши и благие, но  известная  формула:  благими
намерениями вымощена дорога в ад, - еще ни разу не давала осечки.
     - А ваше мнение? - все так же терпеливо, не ввязываясь в дискуссию  с
Парамоновым, обратился Юрьев к Василию. - Я предлагаю вам место  кардинала
в обновленном Союзе, причем с ответственностью резонатора  распространения
нового качества - справедливого воздаяния. Вы будете  вторым  лицом  Союза
после координатора.
     - А вы первым? - слабо улыбнулся Василий.
     Юрьев не смутился, пребывая в уверенности, что ни один человек  не  в
состоянии уберечься от соблазна стать одним из  настоящих  повелителей  не
только отдельного государства, но и всей реальности.
     - Да, координатором буду я, - спокойно сказал он.  -  Я  хорошо  знаю
обязанности и ответственность этой фигуры управления и равновесия и  готов
принять соответствующее Посвящение. Принимаете предложение?
     - Спасибо, - покачал головой Василий, - но я не хочу никем руководить
и навязывать свою модель мира. Бывший  Союз  преуспел  в  этом  начинании,
диктуя свою волю, внушая всем живущим, что мир плох и жесток, впечатывая в
сознание, в психику каждого сценарий катастрофы и  вечной  войны,  базовые
установки добра и зла. Да не нуждается добро в вечной борьбе со злом! Миру
необходимы технологии согласия, а не борьбы или спора, соблюдение  баланса
инь и ян, мужского и женского,  принципа  гармонии  всех  начал.  Даосская
философия права. Единственное, чему я могу посвятить свой  остаток  жизни,
так это  разработке  техник  согласия,  восстановлению  утраченной  людьми
гармонии, да еще пожалуй поиску первопричин и  истоков  жизни.  Руководить
социумом - не моя стезя.
     В зале снова установилась тишина, потом из прихожей появилась  Ульяна
с теркой в руке, - она тоже слышала  речь  Котова-старшего,  -  подошла  к
сидящему Василию и поцеловала его в щеку.
     - Котов, ты все-таки бесподобен! - И убежала обратно.
     - Жаль, - вздохнул без особого разочарования Юрьев. -  Я  рассчитывал
на вас. Ну, а вы, Вахид Тожиевич? Тоже откажетесь?
     - Никакая форма бутылки не способна изменить ее содержания, -  сказал
Самандар. - Как вы ни называйте  Союз,  он  все  равно  останется  органом
принуждения, как и прежний. Если только не изменится база,  принципиальная
основа коррекции социума. Быть кардиналом я не желаю, но могу  взяться  за
теоретическую проработку законодательства обратной связи.
     -  Хорошо,  мы  поговорим  об  этом  отдельно.  -  Юрий  Венедиктович
посмотрел на примолкшего  Стаса.  -  А  как  относится  к  теме  разговора
молодежь?
     - Я слушаю, - смутился Стас.  -  Пожалуй,  мне  больше  близка  точка
зрения дяди Васи. Я думал несколько о другом...
     - О чем же?
     - О внешнем воздействии  на  нашу  реальность.  Я  не  понимаю  одной
простой вещи: почему даже Монарх, отец человечества,  не  может  п_р_я_м_о
воздействовать на реальность? Все ищет какие-то  окольные  пути,  лазейки,
использует людей... Что ему мешает? И  почему  именно  наша  "запрещенная"
реальность так притягивает его и всех последователей - иерархов? Она  что,
медом намазана?
     - На этот вопрос могу  ответить  я,  если  позволите,  -  раздался  в
гостиной чей-то приятный звучный голос, и прямо из воздуха посреди комнаты
вышел высокий человек с сединой в черных волосах, одетый в пятнистый  плащ
и сапоги.
     Собеседники узнали его, это был Хранитель Матфей.
     Он коротко  поклонился  всем,  прищурясь,  оглядел  каждого,  как  бы
оценивая его настроение.
     - Простите за вторжение. Однако нам есть о чем поговорить.
     - Присаживайтесь, - вскочил Василий, жестом предлагая свое кресло.  -
Я постою.
     В зал выглянула чем-то  удивленная  Мария  в  переднике,  с  ножом  и
луковицей в руках, она почувствовала изменение полевой обстановки и пришла
выяснить, в чем дело. Несколько мгновений Матфей и девушка  смотрели  друг
на друга по-особому, проникающе  и  понимающе,  потом  Хранитель  еще  раз
поклонился.
     - Я гляжу, тебе понравилось сосуществование,  хранительница.  Рад  за
тебя.
     Юрьев озабоченно, и Стас непонимающе,  посмотрели  на  Марию,  но  та
взмахнула руками и умчалась обратно на кухню, смущенная одной  ей  ведомой
смыслом, вложенным Хранителем в последние слова.
     Матфей, не снимая плаща, невозмутимо сел в любимое кресло  Василия  и
Ульяны, глянул на Стаса.
     - Отвечаю на ваш вопрос, молодой человек. Монарх Тьмы потому не может
прямо воздействовать на земную  реальность,  что  именно  она  и  является
Материнской. Или, как ее еще называют, Фундаментальной, созданной  Творцом
по Изначальному Плану бытия.
     В гостиной Анны Павловны стало тихо. Потрясенные  услышанным  мужчины
смотрели на Хранителя, не веря своим ушам. Даже Юрьев, посвященный в тайны
Внутреннего Круга глубже других, был  ошеломлен,  хотя  постарался  скрыть
это.
     - Э-э, уважаемый патриах, - сказал он, -  я  нисколько  не  подвергаю
сомнению ваше сообщение и сужу о мире с высот  того  знания,  которое  мне
доступно. Я слышал, точнее,  знаю,  что  Материнская  реальность  -  якобы
завершенная модель мира, остальные реальности "розы"  суть  ее  отражения.
Как это увязывается с тем фактом, что  наша  земная  реальность  считается
"запрещенной", то есть относительной, а другие реальности - абсолютными?
     - Мы намеренно допустили смещение смысла, - спокойно сказал Матфей. -
Каста иерархов жаждала деятельности, овладев магическим  оперированием,  и
мы  направили  их  по  ложному  пути,  предоставив  экспериментировать   с
отражениями Материнской реальности в Брахмане, назвав их абсолютными, а не
с земной, единственно истинной. Таким образом мы уберегли  ее  от  полного
распада и подготовили почву для возвращения Творца.
     - Аватары? - уточнил Василий.
     - Аватара - его воплощение и появляется он, когда серьезно нарушается
баланс тьмы и света, гармония мужского и женского.
     - Как сейчас?
     - Почти как сейчас.
     -  А  что  нужно  сделать,  чтобы  восстановить  баланс?   Остановить
иерархов? Уничтожить Монарха?
     Матфей улыбнулся, кивая на слова робко заглянувших в гостиную  Ульяны
и Марии: мы не помешаем?
     - Не помешаете, присоединяйтесь к нам. Дело в том, что Монарх Конкере
-  второй  реформатор  Мироздания  после  Люцифера,  известного  вам   как
Безусловно Первый. Люцифер считал, что его модель  Мироздания  лучше,  чем
модель Тфорца, и провел революционные преобразования в тайне  от  него.  В
результате  появились  расслоенные  реальности,  пересечения  недопустимых
противоположностей, временные тупики, иерархия так называемых  "адов",  то
есть "роза", и множество разумных систем, начавших войну  между  собой  за
власть. Творец не согласился с таким поворотом  бытия  и  исправил  ошибку
своего взбунтовавшегося сына  и  ученика,  перестроив  "розу  реальностей"
согласно Изначальному Плану.
     - А куда девался Люцифер, то есть Безусловно Первый?  -  не  выдержал
Василий. - Погиб?
     - Оператором, выдерживающим  пространственно-физические  и  временные
сдвиги реальности, может быть только  творец  данной  реальности.  Люцифер
творцом  Материнской  реальности  не   был,   но   он   и   не   погиб   -
и_з_м_е_н_и_л_с_я вместе с ней. В результате появились мозаичные  разумные
системы - не существа -  типа  "размазанная  неопределенность"  и  "высшая
непреодолимость".
     - Аморфы тоже относятся к ним?
     - Аморфы их потомки.
     - Таким образом нас можно считать  потомками  Люцифера,  -  задумчиво
проговорил Парамонов.
     - В  какой-то  степени.  Но  в  большей  степени  нас  можно  считать
потомками Монарха и Творца, хотя и появившимися на свет  в  результате  их
ошибок. История жизни - вообще история  ошибок.  Люцифер  -  ошибка  Бога,
Аморфы  -  ошибка  Люцифера,  Безусловно  Первого  арендатора  Материнской
реальности, мы - ошибка Монарха Тьмы, а в глобальном  плане  человечество,
как и  все  разумные  системы  до  него,  является  всего  лишь  одной  из
бесчисленных попыток Творца создать мыслящую Систему,  более  совершенную,
чем Он! Попыток, так и не увенчавшихся успехом.
     Хранитель замолчал, и в  гостиной  некоторое  время  стояла  глубокая
торжественная звенящая  тишина,  наполненная  смесью  восторга  и  страха,
охвативших  людей,  перед  мысленным  взором  которых  вдруг  распахнулась
Бездна...
     Матфей учсмехнулся, понимая чувства  собеседников,  глаза  его  стали
грустными.
     - Я иногда задаю себе вопрос: прав ли был Творец, играя сам с собой в
игры неопределенности,  развивая  концепцию  ошибок  не  в  теории,  а  на
практике,  экспериментируя  с  Жизнью,  пытаясь  создать   Разум,   равный
своему?...
     - И каков же ответ?
     - С этим моим вопросом соседствует еще один: зачем Ему все это?  Ведь
Он - Творец, Бог, Он самодостаточен! Но нет  мне  ответа.  И  наверное  не
будет. Потому что я скорее всего неправильно его формулирую.  Может  быть,
намек ответа содержится в том, что только  создав  Разум,  Творец  получил
возможность осознать себя Творцом. Может быть. Не уверен. Зато я знаю, что
есть смысл ждать ответа. Я вас не слишком сильно огорчил?
     - Нет, - после паузы пробормотал Василий. - Огорчил - не то слово, вы
нас убили! - Он разгладил лицо ладонью и хмуро улыбнулся. - Но  мне  лично
после этой "смерти" очень хочется жить. Если ни Люциферу,  ни  Монарху  не
удалось справиться  с  задачей,  поставленной  Творцом,  то  возможно  это
сделаем мы, люди?
     Мгновенная тишина, общий вздох, движение, улыбки и смех,  реплики,  и
снова тишина.
     - Васенька, - раздался в этой тишине голос Ульяны, - я