галстук и достал  из  до-
рожного чемодана куртку.
   - Сразу как дома! - сказал он, надевая куртку.
   Светловидову не терпелось узнать, кто же в конце концов прыгнул в ок-
но. Но не стоило подливать масла в огонь: Громов и так был расстроен.
   - Не хотите ли позавтракать? - предложил Светловидов.
   - Пока я гнался за этим сюрпризом, - крикнул Громов из  ванной,  -  я
очень проголодался и зашел в кафе! Между прочим,  там  работает  поваром
бывший корабельный кок. Еще раз приношу глубокие извинения, что заставил
вас ждать, но мы с коком вспоминали каждый свои плавания... А теперь,  -
продолжал профессор, вернувшись в гостиную, - могу вам открыть этот  не-
большой секрет.
   И он рассказал, что произошло  утром.  Светловидов,  слушая  Громова,
смеялся и хмурился, качал головой и взволнованно ходил по комнате -  ве-
рил и не верил. Электроник - кибернетический и в то же время совсем  как
живой мальчик; это действительно сюрприз конгрессу кибернетиков.  Чутьем
ученого гость понимал, сколько труда, новых  идей  вложено  в  необычное
создание, и с нетерпением ждал разъяснений. Но сначала надо было  что-то
предпринять.
   - Я позвоню в милицию, - предложил он, - попрошу найти его.
   - Но как вы объясните ситуацию? Мне не хотелось бы разглашать  секрет
до открытия конгресса, - сказал Громов. - О, эта чудовищная моя рассеян-
ность! Я совсем забыл о разнице напряжений  в  электросети.  И  вот  пе-
чальные последствия... Как вы догадываетесь, мышцы Электроника  получили
усиленный сигнал биотоков и погнали его с огромной скоростью. А если  он
столкнулся с кем-нибудь или подрался? Он же свернет нормальному человеку
шею!
   - Будем надеяться на хорошее воспитание, - шутливо заметил  Светлови-
дов.
   Он вызвал по видеотелефону дежурного милиции и, назвав себя, попросил
срочно разыскать в городе мальчика тринадцати лет по  имени  Электроник.
Ученый описал его приметы, в том числе и способность  быстро  бегать,  и
договорился, что, как только будут  какие-то  сведения,  ему  немедленно
позвонят. Распространяться о других особенностях Электроника он не стал.
   - Простите мое любопытство, - сказал он, обернувшись к Громову, -  но
мне не терпится услышать историю с самого начала. Время у нас есть.
   - А вы разрешите мне дымить? Иначе я не умею рассказывать.
   Профессор долго раскуривал трубку. Глаза его казались  грустными.  Но
вот в них разгорелся лукавый огонек. Громов взъерошил пышную седую шеве-
люру и задымил с явным удовольствием.
   - Так вот, - сказал он, - есть у  меня  давнишний  приятель  Николай,
очень хороший хирург. Почему я с него начал, вы сейчас поймете. Все наши
встречи проходят в бесконечных спорах.  Представьте,  коллега,  что  вам
пришлось говорить с человеком, который считает свой разум чуть ли не со-
вершенством природы... Вы улыбаетесь. В самом деле, вопрос почти не  для
спора. Но надо было видеть напыщенность моего приятеля, когда он начинал
разглагольствовать о  сложности  человеческого  организма,  совершенстве
мозга и прочем, прочем. Я сначала тоже улыбался, потом  сердился,  нако-
нец, напоминал о том, что человек живет в определенных условиях и обычно
использует лишь малую часть мощности своей памяти. В  самом  деле,  иной
школьник или студент с великим трудом переваривает некоторые предметы. А
ведь школьная или институтская программы - это лишь крохи того, что  мог
бы усвоить обычный человек. Если бы он пускал в ход хотя бы половину ре-
зервов мозга, он играючи выучил бы сорок языков, окончил бы десяток уни-
верситетов и легко бы запомнил всю Большую советскую энциклопедию.
   Николай упорствовал. Он выставлял такой аргумент:
   "И все-таки, что бы вы ни говорили об ограничениях разума, гений  мо-
жет все".
   "Но он расплачивается за гениальность тяжелым трудом, - напоминал  я.
- Гений ломает рамки, поставленные человеку  природой.  Он  обрабатывает
большое количество информации. Вспомните: когда у Эйнштейна  спрашивали,
сколько часов длится его рабочий день, он принимал это за шутку. Рабочий
день ученого не имеет ни конца, ни начала. А  сейчас,  когда  на  ученых
нахлынула буквально лавина накопленных знаний и новых открытий, их поло-
жение стало особенно трудным. Объем и сложность  задач,  которые  ставит
перед наукой производство, год от года  увеличиваются.  Я  знаю  случай,
когда один математик потратил тридцать лет напряженного труда, чтобы ре-
шить только одну проблему. А сколько интересных вопросов остается пока в
стороне, потому что на их разрешение не хватит всей человеческой  жизни!
Так что человек давно осознал свое несовершенство  и  направил  силу  на
создание устройств, которые облегчат переработку и усвоение информации".
   Здесь Николай полагал, что он имеет право на  иронию.  Он  спрашивал,
заранее зная ответ:
   "Может быть, вы говорите о машинах?"
   Я подтверждал:
   "Конечно".
   "Мне вас жаль, - говорил Николай. - Вы тратите  месяцы  труда,  чтобы
объяснить машине, как решить простую геометрическую задачу, или, как  вы
выражаетесь, запрограммировать эту задачу. Тогда как я, несведущий в ма-
тематике человек, могу решить ее за полчаса. Простите, чему же может эта
машина научить меня?"
   Николай был прав: обучить машину всегда сложнее, чем человека. И я не
скрывал от него трудностей. Я напоминал моему самовлюбленному  приятелю,
как он решает простую задачу. Он, конечно, полагает,  что  в  эти  самые
полчаса он обрабатывает и отбирает определенное  количество  информации,
то есть ищет путь решения задачи, опираясь на свои знания, на программу,
заложенную в него в годы учения. Николай кивал головой:
   "Да, именно так".
   Но разве это все? Николай просто не осознавал, что, когда он  берется
за карандаш, за его плечами не только школьные уроки, заученные  формулы
и правила, а вся жизнь. В детстве он ползал, ходил, бегал, разбивал  нос
и колени и таким образом познакомился с пространством. В школе он масте-
рил приборы и модели, строгал, пилил, учил геометрию и узнал,  что  наша
планета круглая. Наконец, он связан невидимыми нитями  со  всей  Землей:
миллиарды ощущений - физических, химических, магнитных, электрических  -
переплетены в нем в сложный клубок психической деятельности. Все  это  -
неосознанная информация, которой располагает взрослый человек.
   Такие, как Николай, никогда о ней не вспоминают, считая  свои  успехи
само собой разумеющимися. А заложите вы в машину эту информацию  да  еще
знания, и она проявит такую же мудрость, как и  мой  приятель,  если  не
больше...
   Профессор улыбнулся, разбив своего противника, и тут же оправдал его:
   - Однако я зря накинулся на приятеля. Все эти споры были очень полез-
ны, они оттеняли трудности моей задачи, вызывали необходимые сомнения. Я
совсем не чувствовал себя всемогущим  создателем.  Я  просто  продумывал
схемы, которые могли перерабатывать и хранить как можно больше  информа-
ции...
   Трубка Громова давно погасла, и он, высыпав пепел на  блюдечко,  стал
заново набивать табак. На мгновение опустив веки, он  словно  представил
свою необычную машину, которая должна была стать подобием маленького че-
ловека.
   Паузу прервал Светловидов:
   - Извините, Гель Иванович... Я совсем забыл: поймет ли Электроник ми-
лиционеров, когда его найдут?
   Громов встрепенулся:
   - Да-да... Он умеет слушать, говорить и все понимает... Он очень пос-
лушный мальчик. Во всяком случае, еще недавно был таким.
   Профессор говорил об Электронике как о живом, и  Светловидов  смотрел
на него с восхищением. "Вот тот ученый, - думал он, слушая  собеседника,
- который знает про все на свете. И даже о том, чего не  видел  ни  один
человек и, может быть, никто не увидит. Он легко ответит на  любой  воп-
рос, какой только придет в голову; мне кажется, он даже знает, что такое
"минус пять яблок" - простая фраза в задачнике, которую никто  не  может
наглядно представить. Но важно то, что он не только отвечает на вопросы,
но и умеет их задавать. Этот "послушный" Электроник -  каверзный  вопрос
для науки. Хорошо бы разыскать его и привезти на конгресс..."
   А Громов рассказал о том, как появился на свет Электроник. Его  роди-
тели не были так совершенны, как их будущее дитя. Внешне  они  выглядели
перед ним просто  безобразными  чудовищами  со  своими  шкафами-блоками,
страшным треском и шумом, способностью пожирать массу электричества.  Но
эти родители - устаревшие обычные электронно-счетные машины - очень ста-
рались, проверяя и вычисляя сложные схемы,  которые  придумывал  Громов.
Две машины считали день и ночь, потому профессор и прозвал  их  в  шутку
родителями Электроника.
   Правда, дело облегчалось тем, что некоторые  механизмы  и  устройства
были уже испробованы на автоматах-игрушках и на других электронных маши-
нах: они читали текст, различали предметы, понимали  человеческую  речь,
сами составляли предложения. И все-таки будущий человечек требовал  фан-
тастических усилий и особой изобретательности. Все, что знал профессор о
нервной системе и о мозге человека, он пытался воплотить в своих схемах.
   Разумеется, над Электроником работал не только профессор. Один он  бы
не справился. Помощники Громова, друзья, ученики, студенты -  двенадцать
человек, были увлечены идеей создания искусственного существа  и  труди-
лись над ним пять лет, отдавая ему все свободное время.
   Через пять лет перед ними стояла довольно странная  машина  -  единый
кусок твердого тела, по форме напоминающий голову и туловище человека. О
ее строении можно сказать просто: слоеный пирог. Машина была спрессована
из пленок, на которых напечатаны, как на газетном листе, сложные  элект-
ронные схемы. Эти пленки в тысячи раз  тоньше  человеческого  волоса,  а
размерам деталей в схемах мог позавидовать любой часовщик. Электрические
сигналы, пробегая по схемам, имели дело с такими  мельчайшими  деталями,
как молекулы и атомы кристаллов. Поэтому в молекулярно-электронных,  или
молектронных (так они точно называются), схемах  удивительная  плотность
монтажа: в каждом кубическом  сантиметре  миллионы  деталей.  Достаточно
вспомнить, что самая совершенная в мире машина - живой человеческий мозг
- имеет примерно такую же плотность нервных клеток.
   Но это еще не все, чем отличался Электроник  от  своих  родителей.  В
старых электронно-счетных машинах  элементы  соединены  последовательно:
как бы быстро машины ни работали, сигнал  обегает  одну  за  другой  все
ячейки памяти в поисках ответа на вопрос. Это похоже на  миллионную  ар-
мию, где в бой вступают по очереди только два солдата, а остальные  без-
действуют в ожидании. У Электроника память сложена из кубиков,  конечно,
таких миниатюрных, что их можно разглядеть только  в  микроскоп.  Как  и
нервные клетки человека, эти кубики соединены пучками связей. Поэтому  у
Электроника обработка информации и поиск ответа на заданный вопрос  идут
сразу в нескольких направлениях, на параллельных связях. Можно  сказать,
что армия его знаний всегда в бою.
   - Мы были так рады, созерцая это электронное  подобие  человека,  что
мигом забыли про его чудовищную сложность, про годы кропотливого  труда,
- с улыбкой вспоминал профессор. - Мы стали называть его  "милым  черным
ящиком" и искренне, как дети, удивлялись его совершенству. Я, помню, сам
кружил вокруг будущего человечка и напевал слова Гамлета:  "Есть  многое
на свете, друг Горацио, о чем не снилось даже нашим мудрецам..."
   А потом за дело взялись два близких друга Громова - химик  Логинов  и
кукольник Смехов. Логинов давно бился над синтетическими мышцами и,  как
известно, открыл секрет их сокращения. Он же изобрел  материал,  который
очень похож на кожу человека. То, что сделал с машиной Логинов, казалось
далеким от химии кибернетикам просто чудом. Так бывает в цирке: фокусник
накрывает платком шар, сдергивает платок, и все видят цыпленка.  Зрители
ничего не понимают: только что был мертвый деревянный шар - и  пожалуйс-
та, живой писклявый цыпленок... Конструкторы Электроника называли  Логи-
нова "химическим богом": ведь он подарил автомату живые ноги и живые ру-
ки.
   - Живые ноги! - повторил профессор. - Вы бы видели, как быстро он бе-
жал!.. Впрочем, ноги тут ни при чем... Мне просто не везет.
   - Почему? - спросил Светловидов.
   - Вы помните, Александр Сергеевич, того красного лиса, который однаж-
ды запутал Пумпонова?
   - Как, - изумился Светловидов, - и он тоже сбежал?!
   - Сбежал, - вздохнул Громов, - хоть он и на  колесиках.  Вот  полюбо-
пытствуйте.
   Профессор достал из портфеля груду помятых телеграмм и бросил  их  на
стол. И пока Светловидов читал их одну за другой, Громов ходил по комна-
те, пуская клубы дыма из своей длинной трубки, и отрывисто пояснял:
   - Это случилось в вашем городе... Пумпонов приехал сюда с красным ли-
сом и вернулся без него. Он ничего не мог толком объяснить.  "Это  очень
хитрый зверь, - твердил старик на все мои вопросы, - хотя у  него  самые
правдивые в мире глаза..." А я - тоже дырявая голова - не догадался  про
высокое напряжение... И вот - пожалуйста, эта  игрушка  ведет  самостоя-
тельный образ жизни...
   Громов взял со стола первую попавшуюся телеграмму, прочитал вслух:
   - "По поступившим в зоопарк сведениям, животное рыже-красной окраски,
с длинным пушистым хвостом и мордой таксы, вероятнее всего - лисица, об-
наружена в магазине "Металлоизделия". При открытии магазина лисица выбе-
жала в дверь и скрылась во дворе дома N 9 по улице Скрябина, испугав де-
тей детсада N 218. В дирекцию зоопарка поступила новая  просьба  поймать
сбежавшего зверя".
   Светловидов от души рассмеялся.
   - Смейтесь, смейтесь над старым путаником, - махнул рукой Громов. - В
конце концов я сам сбегу от себя... О, эти электронные схемы.  Когда  их
собираешь все вместе, невозможно предусмотреть тысячи случайностей.
   - Но неужели трудно поймать в городе зверя с длинным хвостом! - горя-
чо сказал Светловидов. - Не обижайтесь, Гель Иванович, я просто восхищен
вашим лисом. Чтоб вы не волновались, я готов работать ловцом в зоопарке.
   - Как видите, зоопарк исправно снабжает меня информацией,  а  поймать
не может. И неудивительно. Привычным командам лис не  подчиняется,  днем
скрывается, а ночью... Обратите внимание на телеграммы: сегодня он заря-
жается электроэнергией в "Металлоизделиях", завтра в "Малыше", а  после-
завтра в кафе "Уют". Пришлось бы выключать электросеть во всех  торговых
точках города. А это не в моих силах.
   - Он оказался чересчур сообразительным.
   - Точнее говоря, - поправил профессор, - вся его "хитрость"  заключа-
ется в быстроте. Ведь он был создан как часть Электроника - для проверки
и отработки движений.
   - Большая честь поймать такого экзотического беглеца,  -  мечтательно
сказал Светловидов. - А Электроник... Ведь его, как я понял, не отличишь
от любого мальчишки?
   - Да, это сотворил кукольник Смехов, - ответил профессор. - И  потому
хлопот с Электроником будет не меньше...
   Кукольника Смехова знал весь театральный мир как первоклассного  мас-
тера. Его марионетки путешествуют по белу свету с театрами. Они  призна-
ются в любви, клянутся в верности, ревнуют, убивают, плачут,  но  играют
одни и те же роли и никогда не проявляют самостоятельности. Можно предс-
тавить радость мастера, когда он узнал, что будет  делать  живую  куклу!
Смехов очень волновался и всех спрашивал, каким должен быть мальчик. Ему
надавали массу советов и в конце концов только сбили  с  толку.  Однажды
Смехову попалась на глаза журнальная фотография: мальчишка вылез из бас-
сейна и от удовольствия счастливо смеется. Обаятельная улыбка,  курносый
нос, вихор на макушке - вообще весь облик этого случайного парнишки  так
понравился кукольнику, что он решил: таким  будет  его  новое  творение.
Смехов натянул на машину кожу, как чулок на ногу, заперся в мастерской и
не пускал туда никого, пока однажды не вынес настоящего мальчишку.
   Оставалось придумать имя. Помощник Пумпонов на правах  старшего  ска-
зал: "Должно быть в нем что-то современное и что-то старинное,  древнег-
реческое". Думали, гадали, как вдруг кто-то сказал: "Электроник".  Хоро-
шая находка! И отдана дань уважения родителям Электроника, и по-древнег-
речески звучит красиво: электрон - это янтарь. Так и решили.
 
 
   КАК УЧИЛСЯ ЭЛЕКТРОНИК
 
   Рассказ прервал мягкий гудок. Включился голубой экран на стене.  Про-
фессор и Светловидов бросились к видеотелефону.  Они  увидели  дежурного
милиции.
   - Ваш Электроник натворил дел в парке культуры, - строго  сказал  де-
журный, хотя глаза его были веселыми. - Показывал  с  эстрады  фокусы  и
проглотил с десяток часов, кошельков, авторучек. Вот заявление некоторых
потерпевших.
   - Я так и знал, что эта выдумка Пумпонова к добру  не  приведет...  -
простонал профессор.
   - Мальчик найден? - нетерпеливо спросил Светловидов.
   - Мальчик исчез, перескочив через двухметровый забор. Вот  веществен-
ное доказательство, которое имеется у  многих  потерпевших.  -  Дежурный
развернул во весь экран платок с веселой мордочкой и монограммой "Элект-
роник". - Я дал указание всем постам, - продолжал дежурный, -  задержать
мальчика и немедленно направить его в больницу. Лично я, -  добавил  де-
журный, - не совсем понимаю, как можно проглотить такое количество пред-
метов.
   - Прошу немедленно вызвать нас, когда  поступят  сведения,  -  сказал
Светловидов. - Спасибо.
   Профессор ходил по комнате, сцепив руки за спиной.
   - Что такое? - бормотал он, ни к кому, собственно,  не  обращаясь.  -
Легкомысленность этого Пумпонова всегда ставит меня в глупейшее  положе-
ние. Вместо серьезной работы получается клоунада, фарс!
   Светловидов неожиданно  развеселился.  Интересно  бы  сейчас  увидеть
Электроника, посмотреть на его фокусы.
   - Какие, однако, способности у вашего мальчика! - шутливо сказал  он.
- Пожалуй, вместе с красным лисом они могли бы выступать в цирке.
   - Ну, знаете ли... - загорячился Громов. - Вы еще не выслушали и  по-
ловины, а уже делаете выводы!
   - Не волнуйтесь, - засмеялся Светловидов. - Я не сомневаюсь, что  все
эти проглоченные вещи можно вернуть потерпевшим.
   - Конечно, конечно... Там есть такой маленький ящичек, он легко  отк-
рывается. Все будет возвращено владельцам.
   - Я думаю, его скоро найдут, - сказал Александр Сергеевич. - Эта  за-
бавная история еще больше подогрела мое любопытство. Прошу  вас,  добрый
Гель Иванович, возьмите свою трубку и продолжайте. Если бы я  не  слышал
эту историю от вас, я бы счел все за шутку.
   - Чтобы не выглядеть и в ваших глазах шарлатаном, - улыбнулся профес-
сор, - придется закончить историю.
   Он сел в кресло напротив Светловидова, запахнул домашнюю куртку, рас-
курил трубку. Светловидов опять заметил лукавый  огонек  в  его  глазах,
вспыхнувший почти одновременно со спичкой, и решил, что профессор  обрел
свое обычное шутливое настроение.
   - Прежде всего, - продолжал Громов, - мы обнаружили, что наш Электро-
ник круглый дурак. Да, да, он ровным счетом ничего не знал.  Мы  заранее
проверили читающее устройство и выяснили, что оно сможет узнавать разные
образы. Пумпонов тренировал прибор, различающий звуки человеческой речи:
он пищал, свистел, говорил басом,  лепетал,  как  ребенок,  прикидывался
женщиной и в конце концов научил прибор реагировать  на  разные  голоса.
Память Электроника была способна классифицировать слова слышимой речи  и
со временем должна была составлять самостоятельные суждения. Короче  го-
воря, в нем были предусмотрены все механизмы, которые могли вести  отбор
и усвоение полезной информации. Но пока что он ничего не знал...
   Впрочем, я слишком придирчив, - поправил себя Громов. - Память любого
ребенка подобна ученической тетради: чистая бумага, на которой надо  за-
писать полезные сведения. Если вспомнить, что маленький человек задает в
день почти пятьсот вопросов родителям, станет ясно, как он заполняет эту
чистую бумагу... Мы поблагодарили природу за