втомобилей, сигналы  светофоров,  спешащих  прохожих,  уличные  сценки,
словно действительно видел все это впервые.
   - К сожалению, я потерял свой класс, - доложил Сергей, хитро улыбнув-
шись. - Только что мне сообщили, что он находится на 13-й Парковой  ули-
це, в доме номер 6, на 5-м этаже гостиницы "Дружба". Наших  приветствуют
земляне.
   - А как же правило, Сыроежкин? - напомнил Таратар. -  Боюсь,  что  мы
остались без классного вожака.
   - Я не могу путешествовать иначе в современном  городе!  -  парировал
Сыроежкин. - Здесь все пронумеровано:  дома,  этажи,  квартиры,  машины,
вертолеты, газеты, деньги, ботинки, голы, игроки, минуты, секунды и  так
далее. Здесь нечего делать с нашим правилом, Семен Николаевич. Без чисел
- как глухой и слепой, как без языка.
   - Может, попытаться описать город поэтически? - предложил  неумолимый
Таратар.
   - Попробуй, Сергей, - оживился Электроник, который сидел все это вре-
мя совсем безучастный, выключив свои счетные способности.
   - Я так сразу не могу, - замялся Сергей.
   Тут вскочил с места Профессор.
   - Разрешите, Семен Николаевич? - спросил он и от волнения поправил на
носу очки. - Как известно, Галилео Галилей читал "Божественную  комедию"
Данте с циркулем в руке! Он начертил космические описания Данте  и  убе-
дился, что его представления о Вселенной не соответствуют принятой в  то
время евклидовой геометрии и полны грубых ошибок.
   - Почему же Галилей обратился к комедии? - чуть прищурившись, спросил
Таратар. - Ведь это же литература?
   - Именно поэтому, - серьезно заявил Профессор. - Данте мог  не  знать
всех тонкостей геометрии. Но Галилей справедливо предполагал,  что  поэ-
зия, музыка, искусство основываются на математических принципах. Я  пол-
ностью согласен с ним и процитирую слова самого Галилея: "Философия  на-
писана в грандиозной книге природы, которая открыта нашему  пристальному
взгляду. Но прочесть эту книгу может лишь тот, кто научился понимать  ее
язык и знаки... Написана же она на языке математики". - Профессор побед-
но сел на место.
   - Разрешите добавить? - спросил Сыроежкин и торжественно прочитал еще
одно изречение: - "Весь наш предшествующий опыт  приводит  к  убеждению,
что природа является осуществлением того, что математически проще  всего
представить". Извините, Семен Николаевич, я хочу лишь напомнить, что это
сказал Эйнштейн.
   Поднял руку Электроник и бесстрастно процитировал:
   - "Три дела возложены на него: во-первых, освободить звуки из  родной
безначальной стихии, в которой они пребывают;  во-вторых,  привести  эти
звуки в гармонию, дать им форму; в-третьих, внести эту гармонию во внеш-
ний мир".
   - Это тоже о математике? - спросил взволнованный
   Таратар.
   - Так сказал Александр Блок о назначении поэта, - пояснил Электроник.
- Но, по-моему, это применимо и к математику.
   - Объявляется перерыв, - неожиданно предложил учитель.
   За завтраком в столовой восьмиклассники получили от повара разные  по
величине порции и снова убедились, что очень  странно  существовать  без
привычного счета. Сыроежкин, обнаружив,  что  его  котлета  в  два  раза
меньше Профессорской, задумчиво спросил:
   - Хотел бы я знать, сколько в ней граммов?  Почему  ошибается  повар?
Неужели и его подговорил Таратар?
   - Забудь, Сергей, про граммы, - посоветовали ему приятели,  -  забудь
про время, шахматы и шашки на перемене, про свою  сверхновую,  даже  про
Электроника. Разве ты не знаешь Таратара? Никогда не  угадаешь,  что  он
придумает...
   - Шутить так шутить! - пробормотал Сергей...
   Когда учитель вошел в класс, на доске он увидел огромные буквы:
   "ДАЕШЬ МАТЕМАТИКУ!"
   - Прекрасно! - улыбнулся Таратар. - Я доволен вашим "сердитым"  выво-
дом. Еще недавно вы говорили мне, что не хотите быть чистыми математика-
ми, что избрали другие профессии. Признаюсь, сначала мне было обидно. Но
после некоторого размышления я одобрил ваш выбор. И решил проверить: зря
я вас учил все эти годы или не зря. Вы доказали мне, что кем бы ни стали
в будущем - физиками, инженерами, рабочими, биологами, - вы будете мате-
матически мыслить. Я не ошибся в вас... Я доволен своим классом...
   - А то какой же мы класс без математики! - буркнул Сыроежкин. - Смеш-
но даже.
   - Классом может быть и класс млекопитающих, - пропела ехидная  Кукуш-
кина.
   - Спасибо! - ответил ей Сергей. -  Ты,  я  вижу,  специалист  высшего
класса.
   - Совокупность цифр трех соседних разрядов числа тоже, между  прочим,
класс, - напомнил Профессор.
   - Ну, это уже классика! - провозгласил Гусев.
   Все рассмеялись, и Таратар громче других.
   - Запишите новое задание, - сказал он, очень довольный.
   Ребята раскрыли тетради. Они снова чувствовали  себя  единым  восьмым
"Б".
   - Да вы хитрец, Семен Николаевич! - торжествовал директор. - Поздрав-
ляю с прекрасным уроком!
   - Ничего особенного, - махнул рукой математик. - У меня к вам еще од-
на просьба. Дайте мне официальный отпуск на два дня. У меня груда  руко-
писей восьмого "Б".
   Директор внимательно слушал.
   - Совокупность всех этих работ составляет любопытный замысел будущего
- большой проект, который придумали ребята, - продолжал Таратар. -  Мно-
гое в этих работах мне неясно, надо разобраться... И кроме того, не  да-
лее, как вчера, я получил по почте сто двадцать страниц на машинке.  Ав-
тор доказывает, что я допустил за последнее время немало ошибок!  Предс-
тавляете?
   Директор с интересом взглянул на учителя, которого знал не один деся-
ток лет, прикидывая, какую еще хитрость задумал неугомонный Таратар.
   - Так много ошибок? Кто этот шутник?
   - Сей труд подписал Электроник. От имени восьмого "Б".
   - Разберитесь, Семен Николаевич... В ошибках  полезно  разобраться...
Но кто вас заменит на эти дни? - Директор достал расписание. Все учителя
старших классов были заняты.
   - Я думаю, Электроник, - предложил Таратар. - На всякий случай  посо-
ветуюсь с Гелем Ивановичем Громовым. Разрешите?
   Он набрал номер, попросил профессора к телефону.
   - Громов поддержал предложение, - сообщил Таратар. - Дело в том,  что
Электроник переживает кризис, решает очень сложную задачу.
   - Теперь ясно, уважаемый Семен Николаевич, почему вы просите  отпуск.
Что за кризис помогаете вы преодолеть Электронику?
   Таратар объяснил то, что он знал от Громова:  Электроник  ищет  новые
пути обработки информации, которые пока не известны ни одной в мире  ма-
шине.
   Директор был удивлен:
   - Не каждый человек решит такую задачу, а тут - Электроник... Я  сог-
ласен, Семен Николаевич, пусть он ведет урок.
   - Спасибо, Григорий Михайлович, я был уверен, что вы разрешите!  Про-
фессор Громов считает, что  Электронику  не  повредит  сейчас  самостоя-
тельность.
   - Мы с вами не академики и даже не профессора,  Семен  Николаевич,  -
мягко заключил директор, - поэтому знаем, что самостоятельность  -  вещь
хорошая, а помощь и восьмому  "Б"  и  даже  Электронику  нужна.  Давайте
только подумаем - какая...
 
 
   Десятое апреля.
   КАК ИЗУЧАТЬ ЧЕЛОВЕКА
 
   - Ура! Нас признали! - радостно сказал Электроник, появляясь в астро-
номической обсерватории. В руках у него пачка телеграмм. Он  с  победным
видом кладет их перед Сыроежкиным.
   - Из Мадраса, Мельбурна, Бюракана. От  Академии  наук,  -  перечислял
Электроник. - Все поздравляют с открытием сверхновой.
   Сергей оторвался от листа, на котором писал, просмотрел телеграммы.
   - Спасибо, Электроник, за новость. Дело сделано. Идем дальше. - И  он
покосился на свою рукопись.
   Электроник спросил:
   - Зачем здесь моя фотография?
   На стене рядом с портретом Кеплера висел портрет Электроника.  Сосре-
доточенное лицо. Нос, как у Сыроежкина, немножко вздернут. Губы объясня-
ют что-то очень важное.
   - Это я сделал, - признался Сергей. - В классе, когда ты мне  подска-
зывал. Моментальный снимок. Лучший в мире подсказчик...
   - Я никому не подсказываю, - поправил друга Электроник.
   - Вспомнил, вспомнил! Ты меня просто дополнял на уроке.
   - И я вспомнил, - уточнил Электроник. - Ты старался снять  незаметно,
но я увидел и даже позировал. Неплохо получилось.
   - В самый раз, - согласился Сыроежкин. - Только ты меня не  дослушал.
Ты - лучший в мире подсказчик сверхновой. И это - портрет  первооткрыва-
теля.
   - Первооткрыватель - ты, - со всей прямотой заявил
   Электроник. - Я только сделал расчеты и добывал информацию.
   Рядом с портретами - фотографии Плеяд. О  семи  звездах  в  древности
сложили легенду: будто это семь дочерей бога Атласа, бежавшие от охотни-
ка Ориона в бездонное небо и превратившиеся сначала в голубей, а потом в
звезды.
   На второй фотографии выделяется яркая точка - сверхновая.
   Но главное здесь - первая фотография, где на месте сверкающей  сверх-
новой маленькая неяркая точка. Звезда перед взрывом. Единственный в  ми-
ровой астрономической коллекции снимок.
   Сыроежкин смотрит на снимок, спокойно говорит:
   - Теперь пусть разбираются специалисты, как произошла Вселенная.
   - Можно сделать предварительный  вывод,  что  человек  получит  новую
энергию для космического корабля "Земля", -  заявил  Электроник.  -  Это
данные Рэсси, он продолжает наблюдения.
   - Рэсси ничего не прозевает, - с удовольствием  сказал  Сыроежкин.  -
Твое изобретение!
   Электроник продолжал подытоживать победы восьмого "Б":
   - Корольков встречался с пианистом Туриным, разъяснил ему свой  метод
сочинения музыки... От Майи Светловой ни на шаг не отходят два физика...
   - То есть как не отходят ни на шаг? - встревожился Сыроежкин  и  пок-
раснел. - Какие еще физики?
   - Наш учитель физики Виктор Ильич Синица и академик Крымов. Они пыта-
ются понять, как Светлова сделала антигравитационный прибор, а она... Ты
почему такой красный? Ты не заболел?
   - А-а, Синица. - Сыроежкин махнул  рукой.  -  Почему  "заболел"?  Это
приступ внезапной мысли.
   Он снова садится за самодельный стол, царапает пером по бумаге.
   Электроник читает из-за его плеча: "Дятел  долбит  еловую  дверь  не-
бес"... "Дятел гремит в еловую дверь"... "Дятел громит еловую"...
   - Поиски глагола, - сказал Электроник. - Но при чем тут дятел?
   - Сам ты дятел! - вскипел Сыроежкин и, взглянув на товарища,  успоко-
ился. - Понимаешь, дятел - не просто дятел, а  символ.  Я  сочиняю  одно
послание... - Сергей чуть замялся, порозовел. - Для одного человека...
   - Я догадался, что это стихи, - сказал Электроник.  -  Возьми  вместо
дятла более современный символ. Например, сверхновую.
   - Я отказываюсь от звезд, - твердо  отчеканил  Сыроежкин.  -  Сегодня
сверхновая, завтра сверхновая...
   Он высунулся по пояс в открытое окно, взглянул на голубой  апрельский
снег, набрал воздуха и снова забормотал про дятла.
   Гигантская работа поэта была очень наглядна: он высекал пером на  бу-
маге искру неповторимого слова. Чудак Электроник! Разве пишут стихи  про
сверхновые, про сверхсильных или про а-коврики? Настоящие стихи  склады-
вают из самых обыкновенных слов. Вон за окном  дятел  стучит  на  старой
сосне. Осторожно стучит, деловито. А в стихах  он  должен  стучать  так,
чтобы человек, кому они предназначены, запомнил эти слова на всю жизнь.
   - В одна тысяча пятьдесят четвертом году, - раздался скрипучий голос,
- в июне месяце, как свидетельствуют хроники, в  небе  появилась  "звез-
да-гостья". Она светила так ярко, что ее видели даже днем.  Звезда  пре-
восходила Венеру - самое заметное светило после  Луны  и  Солнца.  Потом
угасла.
   Сыроежкин с удивлением вслушивался в знакомые  интонации.  Как  хитро
Электроник старается привлечь его внимание:  "В  одна  тысяча  пятьдесят
четвертом году..." Будто говорит сам Таратар.
   - Ты готовишься к уроку? Репетируешь? - усмехнулся Сергей. - Завтра у
тебя важный день. Первый урок учителя Электроника. Прости, а как к  тебе
обращаться? - озадаченно спросил он. - Ведь у тебя нет отчества...
   - Зови меня просто учитель, - с достоинством сказал
   Электроник. - Завтра я продемонстрирую новые  возможности  преподава-
ния.
   - Слушаюсь, учитель!
   Сыроежкин не сомневался в успехе Электроника.
   И хорошо, если он расскажет о сверхновых звездах. Как однажды на заре
земной жизни вспыхнула сверхновая в нашей Галактике. Астрономы  говорят,
что прошли десятки лет, пока свет от взрыва достиг планеты.  Прошли  еще
десятки тысяч лет, и вымерли гигантские динозавры - возможно, от  косми-
ческого излучения.
   Сергей жалел уже, что никто, кроме Электроника и
   Рэсси, не видел, как бабахнула его сверхновая. Наверное, после взрыва
небо долго еще светилось загадочным фиолетовым сиянием. Но все  знакомые
спали.
   - Таратар не спал, - уточнил пунктуальный Электроник. - У  него  нес-
колько ночей горит свет.
   - Мучается, бедняга, - вздохнул Сергей, - проверяет наши работы.
   - Я глубоко уважаю учителя математики, - сказал Электроник. - Он исп-
равляет свои ошибки. Я послал ему перечень ошибок.
   - Ты?
   - Сто двадцать страниц расчетов, - добавил Электроник. - Или он приз-
нает наши изобретения, или - нет.
   И отец Виктора Смирнова, оказывается, получил от Электроника толстен-
ный том расчетов искусственного животного. По почте.  Может  быть,  тоже
изучает по вечерам?
   - Зачем ты это делаешь? - с удивлением спросил Сергей. - Разве заста-
вишь инженера полюбить корову?
   Электроник пояснил, что проверяет на противниках  полезность  опытов.
Сам он нисколько не сомневался, что тот, кто отрицает бесспорные изобре-
тения, совершает ошибку.
   "Лучший в мире коллекционер чужих ошибок", - подумал Сергей.
   - Ты и про меня можешь сказать что-нибудь... особенное? - решил испы-
тать он новый талант друга.
   - Конечно.
   - Я готов выслушать правду.
   Сыроежкин развалился на самодельном стуле.
   - Ты серьезно болен, - хриплым голосом произнес Электроник. - Я  пока
не знаю, что это за болезнь. Только начал изучать медицину. Но заболева-
ние не простое, вроде лихорадки.
   Сергей снисходительно улыбнулся:
   - Предположим... В чем заключается моя болезнь?
   - Когда кто-то говорит про Майку, ты сразу краснеешь или бледнеешь.
   Сергей вскочил, сжал кулаки:
   - Сейчас же замолчи!
   - Я говорю правду, - сказал Электроник, отступая. - Вот и сейчас ты с
одной стороны красный, а с другой белый. Осторожно!
   С минуту они молча смотрели в глаза друг другу.
   Сергей разжал кулаки.
   - Извини, - сказал он устало. - Это такой бешеный вирус. Хуже гриппа.
   - Может, для тебя сделать что-нибудь? - спросил
   Электроник больного товарища. - Может, посоветоваться с Майей? Позво-
нить ей сейчас?
   - Ты что - телефонный узел? У тебя нет дел поважнее,  чем  болтать  с
девчонками?
   Электроник покачал головой.
   - У меня есть неразрешимая задача. Если я ее не решу, то устарею.
   Он не добавил при этом, что может перегореть от напряжения. Но и  так
было ясно, что дело очень  серьезное,  -  настолько  печальным  выглядел
всегда спокойный Электроник.
   Сыроежкин испугался.
   - Ну что ты, Электроник, - бодро сказал он. - Какие могут быть  проб-
лемы, когда мы побеждаем во всем!
   - Я не могу решить главную задачу, - повторил Электроник.  -  Ты  мой
друг и должен знать, что для меня существует предел...
   И Электроник очень точно изложил, в чем заключается предел для разви-
тия электронной системы.
   Оказывается, есть одна формула, согласно которой грамм любой  материи
- живой или искусственной - не может обработать более 10^17 битов инфор-
мации в секунду. Электроник разыскал эту формулу в старых трудах  и  сам
проверил ее. На первый взгляд цифра предела как будто громадная: ведь  с
момента образования Земли прошло всего 10^23 микросекунд, а число атомов
в известной нам Вселенной 10^73. Но Электроник не собирался считать ато-
мы и микросекунды, он хотел решать новые задачи. И  не  мог  взяться  за
многие из них из-за исключительной сложности.
   Известно, например, что число вариантов в шахматной  игре  составляет
примерно 10^120. Если бы Электроник играл честно, перебирая все  вариан-
ты, как он привык это делать, то ему не хватило бы  на  одну  партию  не
только человеческой жизни, но и нескольких тысячелетий. Научись Электро-
ник считать в миллион раз быстрее, он все равно не успел бы  сыграть  ни
одной партии, потому что число комбинаций оставалось бы слишком  большим
- не 10^120, а 10^106.
   Электроник потерял покой. Барьер нового счета был для него  непреодо-
лим.
   Электроник мучительно переживал, что он не человек!
   Люди - Электроник видел это - постоянно делали открытия, не перебирая
весь поток поступающей информации; они много трудились, но не механичес-
ки, а искусно и изобретательно; результат приходил как будто сам  собой,
в минуту озарения. Иначе, как сказал профессор Громов, не было бы чемпи-
онов по шахматам, полководцев, ученых. Электроник так не мог.
   Сыроежкин растерянно смотрел на двойника, чувствуя себя бессильным.
   - В этой голове, - Электроник потер ладонью лоб, - проанализированы и
собраны победы Сократа, Архимеда, Македонского, Колумба, Наполеона, Фер-
ма, Эйнштейна и многих других. Миллионы великих открытий и... ошибок.
   Из рассказа Электроника было ясно, что он зря проделал большую  рабо-
ту. Он точно установил, что за последние девятьсот лет во всех  энцикло-
педиях мира названы гениальными 29771 человек. Следовательно, в  среднем
на каждый год приходилось 33,7 гения в той или иной  сфере  деятельности
общества. Изучение многих тысяч  жизнеописаний  великих  людей  повергло
Электроника в растерянность. Среди них он не нашел ни одного точно сфор-
мулированного приема труда, который помог бы ему преодолеть барьер меха-
нического счета. Ни одного математического знака, обозначающего рождение
гениального творения.
   - Формула гениальности? - пробормотал Сергей. -  Вот  будет  здорово,
если ты ее выведешь!
   Электроник покачал головой:
   - Этой формулой пользуются только люди. Но ее нигде нет...  Наверное,
я должен изучать самого человека, чтобы понять, как он мыслит.
   Сыроежкин искренне обрадовался выводу:
   - Изучай, Электроша! Начинай сейчас же, начинай с меня. - Он  приоса-
нился. - Задавай любые вопросы! Не стесняйся.
   - А как изучать человека? Какими средствами? - спросил друг.
   Сергей задумался.
   В самом деле, как изучать его, Сыроежкина, когда он сам не знает, чем
живет сейчас и что захочет ровно через минуту?
   Иногда он думал: кто он такой - Сергей Сыроежкин? И представлял  свое
лицо, будто смотрел в зеркало. А если взглянуть поглубже? Как он, напри-
мер, думает? Ясно, что работают в эти минуты внутри него какие-то  слож-
ные механизмы памяти и он привычно ими управляет. Но как они  действуют,
как он, Сыроежкин, управляет собой и в  чем  заключается  формула  гени-
альности человека, которую ищет Электроник, он не представлял.
   - На многие серьезные вопросы нет  еще  ответа  в  книгах,  -  сказал
Электроник. - В частности, о твоем бешеном вирусе.
   - Каком еще вирусе?
   - Когда ты бледнеешь или краснеешь.
   - Это все вранье про вирус, - признался Сергей. - Просто я  волнуюсь,
когда слышу о ней. Говорю тебе одному.
   Сергей схватил со стола лист, прочитал свои стихи.
   - Это я для нее сочинял, понимаешь? Изучай меня, изучай!
   Электроник оценивал полученную информацию.
   - Прочитай еще стихи, - неожиданно попросил он.
   Сергей удивился, но начал читать, вспоминая то, что он учил.  Сначала
робко, вполголоса, потом более уверенно, даже с выражением.
   Электроник застыл неподвижно: он впитывал в себя незнакомые  звуки  и
словосочетания.
   - Поэты сжато и точно передавали важную информацию, - сказал Электро-
ник, когда Сергей умолк. - Мне кажется, поэты, художники, музыканты зна-
ют то, что я ищу.
   Сыроежкин догадывался, что в схемах Электроника идет сложная  борьба,
что он принимает важное решение.
   - Я вспомнил слова Ньютона, - хрипло сказал Электроник. -  Он  предс-
тавлял себя маленьким мальчиком