уда, чтобы он мог  больше
заниматься творчеством.
   И в этот момент уже зажглись новые вопросы:
   РАССКАЖИТЕ ПРО ОБУЧАЮЩИЕСЯ МАШИНЫ.
   КАК ОБЛЕГЧИТЬ ОБЩЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА С МАШИНОЙ?
   МОЖНО ЛИ СОЗДАТЬ ЭЛЕКТРОННОЕ ПОДОБИЕ ЧЕЛОВЕКА?
   - Мы попросим выступить профессора Громова, - сообщил председатель. -
Гель Иванович Громов живет в Сибири, он не частый гость  у  нас.  Но  он
приготовил для наших школьников замечательный сюрприз. Словом, профессор
сам все расскажет.
   - Прежде всего, - начал профессор Громов, - должен вас  предупредить,
что речь пойдет о неудавшемся сюрпризе, поэтому у этой истории  грустный
конец.
   Профессор рассказал историю Электроника. У ребят запылали щеки,  раз-
горелись глаза. Вот так Электроник, вот так молодец-сорванец! Будто нас-
тоящий. Будто живой. Как они сами... Жаль, что нельзя  его  сейчас  уви-
деть... пожать руку... поболтать... побегать наперегонки. Очень жаль...
   Все сидели притихшие, когда Громов кончил говорить.
   - Я уверен, что Электроник объявится сам, - шутливо заметил председа-
тель. - А сейчас, ребята, вы будете приятно удивлены. На следующий  воп-
рос отвечает не ученый, не инженер, а  ваш  коллега  -  ученик  седьмого
класса Сергей Сыроежкин. Он будущий кибернетик и расскажет вам, как нау-
читься понимать тигров, носорогов и прочих диких зверей. Пожалуйста, Се-
режа.
   Многие не поверили своим  ушам.  Но  к  трибуне  действительно  вышел
мальчик в синей курточке. Ребята из школы юных кибернетиков заулыбались,
многозначительно закашляли, с гордостью посмотрели на соседей. Профессор
Громов вспомнил знакомую фамилию.  Он  усмехнулся,  прищурил  близорукие
глаза и ободряюще кивнул докладчику.
   - Способны ли животные разговаривать? - начал хрипло  маленький  док-
ладчик. - Я должен сказать...
   - Подождите! - раздался вдруг громкий крик. - Постойте! Я все  объяс-
ню!..
   По проходу бежал какой-то мальчишка. Это кричал  он,  отчаянно  махая
руками. Кто вскочил, кто повернул голову. Председатель встал. А  профес-
сор Громов выронил трубку, которую вертел в руках, и полез в  карман  за
очками.
 
 
   "СЫРОЕЖКИН - ЭТО Я..."
 
   Первой, кого увидел Сыроежкин, вбежав в большой зал, была  девочка  в
голубом платье. Она стояла у самой двери, прислонившись к колонне, и ши-
роко открытыми глазами смотрела на Сережку. Потом обернулась к сцене,  и
глаза ее стали еще больше, еще удивленнее.
   Сережка тоже взглянул на сцену и побледнел: на трибуне перед всем за-
лом выступал Электроник! Тут Сергей сорвался с места и, сам не  понимая,
что делает, побежал к длинному столу, за которым сидели какието люди. Он
не слышал своего громкого крика, он только  хотел  быстрее  добежать  до
стола.
   В полной тишине встал  Сережка  перед  седым  человеком,  внимательно
смотревшим на него, опустил голову и чуть слышно сказал:
   - Сыроежкин - это я...
   Сыроежкин сказал почти шепотом. Но его услышали. И все вдруг  замети-
ли, как похож он на мальчика, стоявшего на трибуне.
   Академик Немнонов глядел то на одного, то на другого Сыроежкина и по-
чему-то молчал.
   - Близнецы! - громко сказал один из зрителей. - Это нечестно!
   - Нет, не близнецы! - прозвучал голос профессора. Громов встал, подо-
шел к краю сцены. - Не спешите делать выводы, друзья. Сейчас вы все пой-
мете.
   Глаза Громова сияли. Всего несколько шагов отделяли его от мальчишки,
который несколько минут назад выступал  под  именем  Сергея  Сыроежкина.
Профессор обратился к нему:
   - Мальчик, скажи, пожалуйста, каким днем недели  было  первое  января
сто восьмидесятого года?
   - Пятница, - не задумываясь сказал мальчик в синей куртке.
   - Сумма трех чисел - сорок три, - продолжал профессор, - а  сумма  их
кубов - семнадцать тысяч двести девяносто девять. Что это за числа?
   - Двадцать пять. Одиннадцать. Семь, - моментально ответил мальчик.
   Потом Громов попросил извлечь корень двадцатой степени из числа в со-
рок две цифры, и опять ответ последовал немедленно.
   - Человек-счетчик? - предположил один старшеклассник.
   Профессор покачал головой. Вдруг кто-то нерешительно сказал:
   - Электроник?
   И все разом загалдели:
   - Да! Да! Электроник!.. Электроник!.. Это  он!..  Точно!..  Смотрите!
Это же Электроник!..
   Словно обвал загремел в горах или пополз вниз ледник - такой поднялся
шум.
   Председатель взял микрофон и крикнул:
   - Объявляется перерыв!
 
 
   ОН СМЕЕТСЯ!
 
   Сергей все стоял с опущенной головой. Любопытные мигом окружили  про-
фессора и Электроника. Как снежный ком, этот сплошной круг спин все  рос
и рос, медленно двигался к дверям и, наконец, с трудом  протиснувшись  в
них, выкатился в фойе. Академик Немнонов и его коллеги удалились  в  ма-
ленькую комнату за сценой, оживленно обсуждая происшествие. Ушли все.  А
Сережка все стоял.
   Кто-то взял его под руку, спросил:
   - Пойдем?
   Это был Таратар. Сыроежкин растерянно взглянул на учителя,  отвернул-
ся. По его щекам пробежали две крупные слезы.
   - Ну что ж теперь делать, - мягко говорил Таратар. - Ты хотел  скрыть
от всех свой секрет, и это некоторое время удавалось благодаря искусству
профессора. А потом Электроника увидели сотни глаз и разгадали,  кто  он
такой. Ты молодец, Сыроежкин! - неожиданно заключил Таратар.
   - Я? - Сережка от удивления вспыхнул. - Почему?
   - Мы, учителя, и, я думаю, твои родители рады за  тебя,  -  продолжал
Таратар, - что ты нашел в себе мужество всем сказать правду.
   - Значит, вы знали?
   - Догадывались. Причем только в самые последние дни. Но мы не  предс-
тавляли, кому принадлежит Электроник и откуда он взялся... Я слышу, он в
холле. А ну за мной! Тебе надо увидеться со своим Электроником.
   - Ничего он и не мой, - пробормотал Сыроежкин, плетясь за учителем.
   - Ты первый с ним подружился, - сказал Таратар. - Все это знают.
   - Мало ли с кем я подружился, - ворчливо отозвался Сережка, не отста-
вая от учителя.
   - Но ты же решил, что теперь Электроник будет самим собой.  По-моему,
тебе надо с ним поговорить.
   - Ага! - сказал Сережка и бросился к дверям.
   Сначала Сыроежкин увидел одни спины. Он нагнулся, нырнул  под  чей-то
локоть, наступил кому-то на ногу, постучал по чьей-то спине, опять  ныр-
нул и вышел в круг. Посреди круга стояли Громов и  Электроник,  а  перед
ними - кролик, черепаха, фламинго, мышь и другие звери. Точнее, это были
не настоящие звери, а мальчишки и девчонки в картонных масках и костюмах
- артисты пионерского театра, которые давали представление малышам. Они,
видимо, не сидели в зале и только сейчас услышали, кто такой Электроник,
а потому не верили своим глазам.
   - Ну скажи, - настаивал кролик, - скажи, кто я такой?
   - Ты человек в маске трусливого кролика, - хрипло ответил Электроник.
   - Но я совсем не труслив! - возмутился артист.
   - А я и не говорю, что ты трус, - заметил  Электроник.  -  Ты  сейчас
кролик, а кролик всегда труслив.
   Ребята расхохотались.
   - Электроник, а я? - спросила черепаха.
   - Ты - мудрая черепаха. Ты или прячешь на дне пруда  золотой  ключик,
или, взобравшись на камень, вспоминаешь свою жизнь.
   - А я?
   - Ты - мышь. И больше всего на свете боишься кошки.
   Артисты удивились:
   - Верно! Он все угадал, хотя не видел пьесу. Сразу видно, как он  хо-
рошо соображает.
   - А где же Майя? - спросил кролик и крикнул: - Майка-а!
   - Я здесь, - прозвучало за спинами.
   Ребята расступились, пропуская вперед девочку в голубом платье.
   - Это наша главная артистка, - представил кролик  девочку  в  голубом
платье. - А это Электроник.
   - Мы знакомы, - улыбнулась голубая девочка и, вынув из кармана  проз-
рачный платок со смешной мордочкой и монограммой "Электроник",  спросила
фокусника: - Узнаешь?
   - Ого! - удивился Громов. - Оказывается, у Электроника уже много при-
ятелей. Не вижу только самого лучшего друга - Сергея Сыроежкина.
   Какая-то сила сдавила горло Сережки. Он шагнул  вперед  и,  судорожно
глотнув, пробормотал:
   - Я здесь.
   - Так, так, так... - весело сказал профессор. - Вот он, живой двойник
Электроника, из-за которого произошло столько путаницы!
   Сыроежкин моргал и изо всех сил старался казаться спокойным.
   - Не будем вспоминать прошлое, -  миролюбиво  предложил  профессор  и
похлопал Сыроежкина по плечу. - Ты должен знать, в чем силен Электроник.
Скажи ребятам.
   Сыроежкин улыбнулся:
   - Он лучший в мире математик. Лучший фокусник. И лучше всех  понимает
язык зверей.
   - Вот как! - вскричал артист в маске кролика. - Это мы сейчас  прове-
рим! А ну, Электроник, угадай, что я сейчас скажу. -  И  кролик  зарычал
грозно и страшно, словно он был тигром: - Р-р-р-р!..
   - Ква-ква-ква-ква! - подхватила черепаха.
   - Мяу, мяу... - требовательно мяукнула  мышь  и  зашипела:  -  Ш-ш-ш,
с-с-с...
   Зрители засмеялись. А Электроник стоял совсем спокойный. Он  даже  не
улыбнулся.
   - Почему он не смеется? - закричали артисты. - Мы стараемся,  играем,
а он не смеется!
   - Видите ли, - смущенно развел руками профессор. -
   Это моя оплошность. Я не предусмотрел в Электронике чувства и эмоции.
Я думал, что от них он может перегореть. Как видно, я ошибался.
   - Но он совсем как живой, - зашумели мальчишки и девчонки.  -  В  нем
должен быть смех, и улыбки, и веселье. Они где-то есть в нем! Только  он
этого не знает!
   - Ребята! - крикнул Сыроежкин. - Давайте развеселим Электроника.
   И он заскакал на одной ножке вокруг Электроника и запел что-то  весе-
лое, что пришло сразу в голову:
   Электроник, Электроник
   Только вылез из пеленок...
   Все равно он лучший в мире
   Математик и сатирик!
   Что тут началось! И будущие биологи, и  кибернетики,  и  инженеры,  и
врачи сразу забыли о своей великой роли в науке. Они поскакали, как коз-
лы, замахали крыльями, как петухи, стали бороться, как медведи. Кудахта-
ли, аукали, ревели, мяукали, пели, показывали друг другу носы и  кривля-
лись. Кто-то боксировал с невидимым противником, кто-то ходил на  руках,
ктото балансировал линейкой на носу. Словом, поднялась веселая суматоха.
   А Громов заразительно хохотал. И академик Немнонов, явившийся на шум,
смеялся. И Таратар забавно шевелил усами. И все остальные, кто видел эту
кутерьму, не могли сдержать улыбок и смеха.
   Смех струился вокруг безмолвного, неподвижного Электроника. Он прони-
зывал всех и каждого, заражал азартом, радостью, силой. Вот  он!  Ха-ха!
Он существует! Его почти можно пощупать. Протяни только  руку,  и  сразу
поймаешь это "ха-ха"!
   Вырвался из клубка тел взъерошенный Макар Гусев и заревел басом, ука-
зывая на Электроника:
   - Смотрите! Он смеется! Электроник улыбался...
   - Ура! - крикнули ребята. - Он смеется! Ура, ура, Ура!..
   И разом смолкли. Потому что Электроник вдруг подпрыгнул и сказал чет-
ко и раздельно:
   - Ха. Ха. Ха.
   Он заскакал на одной ножке и в такт подскокам стал  распевать  песню,
которую, наверно, только что придумал или же сочинил на ходу:
   Есть город Смеха-Веселья, да, да,
   Там очень чудные дворы и дома -
   С цветами на крышах,
   С шарами на клумбах,
   С музыкой из фонтанов,
   Скрипками на деревьях
   И с чудаками на улицах.
   Там бабушки скачут через скакалку,
   А дедушки бегают, словно мальчишки.
   А самые старые, с ревматизмом, -
   Те палками крутят, как дирижеры,
   И выбивают музыку из всех садовых скамеек.
   Там Солнце с Луной никогда не расстанутся,
   Там звезды сияют и ночью и днем,
   Сверкают улыбки,
   Смеются девчонки,
   Хохочут мальчишки,
   И смех - будто гром.
   Веселья и радости хватит на всех.
   Да здравствует смех! Долой антисмех!
   И все вокруг Электроника подхватили:
   - Да здравствует смех!
   А потом долго хлопали сочинителю.
   Электроник поклонился, подошел к другу, прошептал ему на ухо:
   - Стихи - наиболее сжатая форма подачи информации. Никогда раньше  не
сочинял. Не знаю, как получилось.
   - Ты лучший в мире поэт, Электроша! - убежденно ответил Сыроежкин.
   Академик Немнонов отвел в сторону Громова.
   - Откровенно говоря, Гель Иванович, - сказал он, -  я  только  сейчас
понял, какое любопытное существо ваш Электроник.
   - Представьте, и я об этом раньше не догадывался, - шутливо отозвался
Громов и приложил палец к губам: - Тс-с... Держите это в секрете.
   И в тот же момент их окружили ребята. Они хитро посматривали на  уче-
ных и молчали.
   - Что? - спросили хором профессор и академик.
   - Видите ли, Гель Иванович и Семен Семенович, - сказал Таратар,  -  у
ребят есть к вам большая просьба. Раз все так случилось, оставьте Элект-
роника нам... Не обязательно ему возвращаться в чемодан...
   Десятки просящих, умоляющих, ждущих глаз были обращены к Громову.
   - А что он будет у вас делать? - прищурился профессор.
   Сыроежкин почувствовал, что пришло время  ему  сказать  слово.  Очень
важное слово, от которого зависит судьба друга. Он выступил вперед:
   - Электроник будет помогать учителям! Заниматься  с  нами.  Принимать
экзамены. Гель Иванович, вы же знаете, какой он замечательный математик.
   - Я согласен! - просто сказал Громов.
   Сережка просиял.
   А кибернетики возликовали:
   - Ура! Электроник наш!..
   - Одну минуточку... - Академик поднял руку. - Иногда мы будем пригла-
шать Электроника в Институт кибернетики. Нам надо советоваться с ним  по
некоторым важным вопросам. Вы не возражаете?
   - Нет-нет! Не возражаем!
   - Теперь осталось только поймать красного лиса, -  сказал  профессор,
наклонившись к своему коллеге. - Не могу же я ждать, когда он сам слома-
ется! Надо его перехитрить...
   Девочка в голубом платье встала перед Громовым, посмотрела ему в гла-
за, сказала:
   - Гель Иванович! Вы подарили Электроника кибернетикам. А как  же  мы,
химики? Вы не могли бы сделать нам Электроничку?
   Ученые переглянулись, засмеялись.
   - Послушай, Майка! - бесцеремонно обратился Макар Гусев к голубой де-
вочке, словно знал ее сто лет. - Приходи к нам. Мы все будем  дружить  с
Электроником.
   - Можно? - спросила Майя почему-то у Сережки, который  что-то  шептал
Электронику.
   Сыроежкин даже задохнулся от такого простого вопроса. И он только хо-
тел подтвердить то, что уже сказали его радостно вспыхнувшие глаза,  как
опять вмешался Гусев:
   - Приходи! Мы девчонок не обижаем. Наоборот, мы будем очень рады.
   - И я тоже, - сказал Сережка и покраснел. - Ты знаешь, Майя,  я  ведь
никуда не уезжаю...
 
 
 
   КНИГА II
   РЭССИ - НЕУЛОВИМЫЙ ДРУГ
 
   Маленький европейский аэропорт Теймер славился  своей  аккуратностью.
Через несколько минут после посадки пассажиры вошли в здание вокзала. На
длинной стойке были расставлены чемоданы: овальные и квадратные,  распи-
санные орнаментом и облепленные ярлыками, плетеные и непроницаемые.  Но-
сильщики доставляли их к машинам. Чемодан, похожий на футляр контрабаса,
бережно погрузили в новейший "шел". Хозяин расплатился с носильщиками и,
сдвинув на макушку шляпу, укатил на большой скорости.
   Никто из пассажиров не заметил, как клетчатая сумка, стоявшая в  ряду
чемоданов, соскользнула со стойки и поднялась в воздух. И  только  когда
раздался изумленный возглас: "Что такое? Это моя сумка!" - все, кто  был
в зале, подняли голову и увидели клетчатую сумку, которая странным обра-
зом направлялась к открытым дверям.
   Вслед за сумкой носильщики, пассажиры, служащие высыпали  на  привок-
зальную площадь и убедились в удивительной способности обычной  дорожной
сумки, в которой может уместиться лишь пара белья да термос. Сумка лете-
ла над крышами Теймера, набирая высоту.
   - Что за шутки! - хрипел старый человек, стуча палкой о камень. - Из-
вольте вернуть сумку! Вот квитанция!..
   - Небольшое недоразумение. Сейчас выясним. Все уладится.
   Растерянный дежурный увел пассажира в служебное помещение. Такой  не-
вероятный случай, и именно в его смену!.. Однако пропажа есть пропажа, и
без полиции не обойтись.
   Вертолет полицейской службы поднялся через десять минут  (полицейский
инспектор подробно расспросил дежурного аэровокзала о всех деталях  про-
исшествия). В голубом небе вертолет выглядел чудовищной желтой бабочкой.
С металлическим треском полицейская "лимонница" пронеслась  над  улицей,
где был замечен летящий предмет, и повисла над рекой,  огибавшей  старую
часть города. Взлохмаченная темно-зеленая гора с дорогими особняками вы-
силась за рекой; стекло, металл, полированный камень отражали  солнечные
лучи. Вертолетчик, щурясь, смотрел, как автомобили  пересекали  реку  по
двум мостам, поднимались в гору с разных сторон. И поскольку летать  над
зоной отдыха можно было лишь в случае  крайней  необходимости,  дежурный
полицейский решил обогнуть гору от нового висячего моста, не  углубляясь
особенно далеко.
   Спустя несколько минут полицейский с удовлетворением услышал  по  ра-
дио, что именно над этой  дорогой  постовой-регулировщик  видел  летящий
пестрый предмет. Теперь зоркий глаз вертолетчика скользил по крышам дач,
замечал дорогие автомобили, исследовал волнистую зелень.
   Черный "шел" тормозит у ворот. За ним - двухэтажные дома, великанские
шапки платанов, посаженных лет триста назад. Стоп! Дальше для  вертолета
запретная зона, один только "шел" может пересечь невидимую границу.  Ав-
томобиль принадлежит господину Манфреду фон Кругу -  почетному  доктору,
потомственному барону, известному изобретателю. Как и земля, на  которой
прочно стоят платаны, и дома лабораторий, и само небо над ними.
   Ни один мальчишка не решится перелезть через низкий  бетонный  забор,
хотя запрещающих табличек на ограде нет. Вообще никаких официальных над-
писей, кроме скромной эмалированной дощечки: "Рабочие и служащие не тре-
буются". Туристы, которые приезжают фотографироваться у ворот  лаборато-
рии фон Круга, бывают разочарованы, увидев бетонный  забор.  Но,  потом,
показывая снимки знакомым, с гордостью говорят о скромности  ученого.  И
эти фотографии вызывают гораздо больший интерес, чем костел пятнадцатого
века, картинная галерея или другие достопримечательности старинного Тей-
мера. Манфред фон Круг! Оказывается, вот где он работает:  в  затененных
зеленью коттеджах совершаются мировые открытия...
   Вертолет развернулся и улетел осматривать гору с другой стороны.
   На безлюдную платановую аллею, в густую траву, упала сверху клетчатая
сумка. Раздался треск. Из сумки выскочил черный, заросший до самого носа
пес. Он отряхнулся, как делают все собаки, когда неприятности уже  поза-
ди, а потом бросился бежать по аллее, где только  что  проехал  "шел"  с
грузом в багажнике. Бежал пес неуклюже, но резво и зло, отталкиваясь  от
асфальта короткими, кривыми, крепкими лапами.
   По прыжкам, по особой лохматости, по машущим, как флаги, ушам безоши-
бочно можно было определить, что это терьер. И наверное,  терьер  особых
кровей, особой живучести, раз нашел он в себе силы после такого ошеломи-
тельного и долгого полета, полета "вслепую"  -  в  темной,  закрытой  на
"молнию" дорожной сумке, - броситься по следам "шела". Того "шела",  ко-
торый он преследовал от самого аэровокзала.
   Полицейский после облета составил служебный рапорт в несколько строк.
Инспектор написал на рапорте заключение:  "Обстоятельства  не  выяснены.
Сумка не найдена. Убытки  пассажиру  оплачены  авиакомпанией.  Претензий
нет".
   Человек, который привез чемодан-контрабас, взял свою  ношу  и,  шагая
через ступеньку, поднялся по широкой металлической  лестнице  на  третий
этаж особняка.
   Звали его Мик Урри. За сорок лет службы Урри сменил множество профес-
сий: был борцом, сторожем, торговцем, наемным солдатом,  шофером,  поли-
цейским, боксером. В одной из африканских экспедиций, куда Урри  занесла
судьба ловца редких зверей, он встретился с профессором Кругом и перешел
к нему на службу. Эту работу Мик Урри считал для себя удачной:  за  нес-
колько лет он стал первым помощником знаменитого барона фон  Круга.  Ко-
нечно, не по научным делам - здесь профессор доверял только себе,  -