обрали машину.
   Сидя на полу среди разложенных деталей. Гель Иванович  курил  трубку.
Потом он сказал:
   - Любопытно... А что, если снова собрать эту модель? Может, она будет
шуметь поменьше?
   - Ручаюсь, что Рэсси будет очень молчаливым, - подхватил  Электроник.
- Он никому не помешает!
   - Рэсси? - спросил Громов. - Почему Рэсси?
   И тогда Электроник расшифровал имя того странного существа, той новой
машины, которую он представил себе во всех подробностях, прочитав и  об-
думав работу профессора. Он говорил о нем как о живом, и Громова порази-
ла его убежденность. Учитель слушал ученика, совсем забыв, что перед ним
электронное подобие человека; слушал, забыв, что это его ученик; слушал,
как коллега коллегу, и размышлял про себя:  "Рэсси...  Неплохо  придума-
но... Даже электронному мальчику нужен друг... По-моему, есть все  осно-
вания сделать Рэсси прежде всего собакой..."
   Учитель и ученик собрали вновь маленькую машину. На этот раз она  ра-
ботала беззвучно. Потом приходили ученые из соседних лабораторий и  улы-
бались, разглядывая новое творение: всем была известна привычка  профес-
сора придавать своим изобретениям необычные формы.
   А на другой день сотрудники принесли альбомы и фотографии  породистых
собак, два доктора наук демонстрировали своих домашних четвероногих дру-
зей. После долгих обсуждений учитель и его  ученик  выбрали  за  образец
лохматого черного терьера.
   Так родился Рэсси, любимец всего института.
   - Значит, это ты изобрел Рэсси? - спросил Сыроежкин, выслушав друга.
   - Нет. - Электроник покачал головой. - Это не моя идея.
   Но мой учитель как-то сказал: "Мысли, которые пришли мне в голову,  я
мог бы превратить из-за собственной непрактичности в громоздкое сооруже-
ние. К счастью, мой ученик, обладая точностью и здравым  смыслом,  сумел
за одну ночь разобрать все приборы и построить очень маленькую, прекрас-
но действующую машину".
   - Ага, раз он так сказал, значит, ты конструктор! - настаивал Сергей.
   - Не торопись с выводами, - предупредил Электроник. - Я мог  бы  дав-
ным-давно построить собаку. Но кем бы был Рэсси без новых формул? Глупым
черным ящиком с хвостом, и все.
   - Мне он кажется умным, - сознался Сергей.
   Впечатлений было так много, что Сыроежкин забыл уточнить, что значили
непонятные слова "И так далее" в имени Рэсси.
   На другой день после знакомства Сыроежкина с Рэсси друзья отправились
в институт, где, как загадочно сказал Электроник, должна состояться оче-
редная тренировка модели. Сергей ожидал, что они придут на спортплощадку
или на какую-нибудь просторную аллею, отмерят там  стометровку  и  Рэсси
промчится, ко всеобщему удовольствию, за три и две десятых  секунды.  Но
они миновали газоны с крупными осенними  цветами,  взошли  по  мраморной
лестнице и стали бегать между толстенными колоннами, совсем было  забыв,
зачем пришли в этот дом, пока их не прервал знакомый голос:
   - Рад видеть дружную компанию.
   Профессор Громов с удовольствием наблюдал игру ребят и  собаки.  "Все
мы одинаковы в детстве, - подумал Громов,  -  любим  бегать,  толкаться,
прыгать, визжать. Оленята скачут по поляне, белки перепрыгивают с дерева
на дерево, выдры скользят на лапах по первому льду,  даже  глупые  утки,
замерев, несутся вместе с бурным течением - это особая радость движения,
скорости, наслаждения миром. Вот кружат двое между колонн, лает собака -
и им хорошо".
   Но урок есть урок, время большой электронной машины расписано по  ча-
сам, и Громов вынужден окликнуть друзей.
   - Удивляюсь, как только Рэсси вас различает, - шутливо  говорит  про-
фессор. - Вот что может натворить случайная фотография в журнале. Не ус-
пели мы сделать по этой фотографии Электроника, как тут же появился ори-
гинал и все на свете запутал... Виноват, прошлое ворошить не  буду,  мо-
жешь не хмуриться, дорогой программист. Между прочим, Электроник,  учти,
что ты единственный электронный мальчик, который умеет смеяться. Ни одна
в мире машина еще не наделена эмоциями. Ученые не знают, к чему это при-
ведет. Можно сказать, Электроник, ты первый опытный образец, и мы с Сер-
геем отвечаем за все последствия. Прошу тебя как можно  критичнее  отно-
ситься к себе...
   Гель Иванович Громов привел друзей в машинный зал, усадил на пружиня-
щие стулья перед разноцветными кнопками пульта.
   Рэсси, повинуясь знаку, лег на пол.
   - Командуй, - сказал профессор, подавая Электронику исписанный  лист.
- Вот условия задачи. - Сам он остался стоять за  спиной  Сыроежкина.  -
Очень азартная, с разными хитростями, но, разумеется, математическая иг-
ра. Я постараюсь кое-что тебе объяснить, если пойму сам.
   Электроник застучал кнопками, вводя условия в машину, и  одновременно
зажужжал каким-то странным комариным голосом. Громов кивнул на Рэсси,  и
Сергей догадался, что Электроник, не теряя даром времени,  очень  быстро
читает задачу механической собаке.
   Они отлично понимали друг друга - конструктор и его творение.  Элект-
роник мог отдавать команды Рэсси словами, цифрами или формулами - в пол-
ный голос, шепотом и даже молча, про себя:  их  миниатюрные  передатчики
работали на одной волне. Конечно, это не значило, что Рэсси понимал  все
слова человеческой речи и что он мог  в  одно  прекрасное  утро  загово-
рить... о хорошей погоде, - будь так, Рэсси, наверное, звали бы не  Рэс-
си, а иначе. Но  если  Сережа  командовал  собаке:  "Рэсси,  пожалуйста,
возьми на столе синий том сочинений Бурбаки и отнеси Электронику, а  мне
принеси мяч от пинг-понга", - Рэсси немедленно исполнял просьбу,  потому
что особые механизмы внутри него переводили обычные слова на язык  мате-
матических символов и потом в сигналы, которые мгновенно находили в схе-
мах его памяти нужную информацию - то, что люди  называют  словами  "си-
ний", "возьми", "мяч". Транзистор, который  подарил  Электроник,  Сергей
зашил в карман рубашки, теперь во всем мире только  два  человека  могли
командовать Рэсси на расстоянии - Электроник и его друг.
   Честно говоря, Сергей не уловил всех тонкостей погони,  происходившей
на маленьком экране, хотя Гель Иванович старательно объяснял  ход  собы-
тий. Но главное было ясно: светлая точка - охотник, за  которого  думала
огромная умная машина, а темная точка в центре - Рэсси, который  не  хо-
тел, чтобы его поймали. Рэсси был само спокойствие, он ни разу не взгля-
нул на экран. Но его механизм напряженно работал, решая сложную  задачу;
сигналы от Рэсси шли по тонкому проводу к машине и отражались на экране.
Две точки долго носились внутри какого-то цилиндра, скрученного и  изог-
нутого, как причудливая раковина улитки или как фантастическая  звездная
спираль, и это закрученное пространство означало лес, поле, морские глу-
бины или сам космос - все равно что, и жертва никак не давалась  охотни-
ку, все хитрила, делала петли, лишь бы не попасть  в  опасную,  покрытую
сумеречной тенью зону охотника, где он мог ее легко настигнуть.
   Сыроежкин вспомнил, что так когда-то в поединке с громоздкой  машиной
обучался и Электроник. Профессор Громов сидел за пультом и давал ученику
разные задачи; если Электроник ошибался, делал неправильный ход, профес-
сор нажимал кнопку: стоп, ошибка! Электроник мгновенно запоминал  ошибку
и никогда не повторял ее... И вот теперь за пультом  не  Громов,  а  его
бывший ученик. И профессор невозмутимо наблюдает не только  Электроника,
но и его новое изобретение.
   - Отличный результат, -  произнес  Громов,  -  хотя  дветри  петли  в
действиях Рэсси были лишними. Я полагаю, Рэсси запомнит их и в следующий
раз будет умнее.
   Сергей сидел на корточках и гладил победителя.  "Интересно,  -  думал
Сыроежкин, - а в настоящей погоне сумеет он  удрать  от  преследователя?
Или я видел лишь математическую шутку?"
   - Учись, Рэсси! - наставительно обратился Электроник к своему  учени-
ку. - Еще несколько уроков, и ты удивишь всех ловкостью и скоростью.
   - Рэсси завоюет мир! - вспыхнул от внезапной догадки Сыроежкин.
   - Мир очень сложен, - уточнил Электроник. - Но  наш  Рэсси  -  гибкая
система, он умеет ориентироваться в меняющейся обстановке.
   - Ты говоришь скучно. Рэсси рожден для подвигов. Иначе зачем его было
изобретать?
   - Проверка новых схем - разве этого мало? Я вот сам...
   - Ты другое дело...
   Они перешли из машинного зала в комнату лаборатории, потому что время
их истекло и место у пульта заняли работники института.
   Громов не вмешивался в спор наших друзей, ходил из угла в угол,  пов-
торяя любимые шекспировские строки: "Есть многое на свете, друг Горацио,
о чем не снилось даже мудрецам..."
   Потом они смотрели телевизор, и это тоже был урок для Рэсси. Зарубеж-
ное телевидение транслировало открытие зоопарка в  далеком  западноевро-
пейском городе Теймере. Телекамеры, установленные на вертолетах, показы-
вали зеркало прудов с журавлями, утками, фламинго,  застывших  на  скале
горных козлов, участок африканской степи с бегущими  антилопами,  мирное
стадо слонов, дремлющих в зеленой роще.
   Диктор объявил, что выступает хозяин самого большого в Европе зоопар-
ка "Мир животных" доктор Манфред фон Круг. Доктор стоял в группе парадно
одетых гостей и именитых горожан, негромким голосом говорил в микрофон:
   - За последние сто лет на Земле исчезло более ста видов ценных живот-
ных. Люди уже никогда не увидят быстрого индийского гепарда,  с  которым
выходили на охоту магараджи. Не коснутся доверчивого ленивца, не услышат
пения морских сирен, пленивших спутников Одиссея. Сегодня на планете ос-
талось четыреста тигров, семьсот леопардов,  двести  кашмирских  оленей,
сто двенадцать африканских носорогов и шестьдесят два индийских. Они то-
же под угрозой вымирания - в последних уголках  сохраненной  природы,  в
заповедниках, в зоосадах, и наши потомки, возможно,  будут  знать  тигра
только по фотографиям.
   - Мрачную картину нарисовал фон Круг, - заметил негромко Гель  Ивано-
вич. - Можно подумать, что он и в самом деле заботится о будущем...
   - А вы знаете его? - спросил Сережа.
   - Встречались на заседаниях Международного Совета охраны животных...
   - В наше время, - продолжал фон Круг,  заняв  своими  темными  очками
почти весь экран, - в наши дни, когда весна приходит в город  без  пения
птиц, без первых подснежников под  деревьями,  дети  города  неосознанно
тоскуют по природе. Они хотят видеть зверей, слышать птиц! В этом  "Мире
животных", - доктор взмахом руки указал на живописные ворота зоопарка, -
среди обычных носорогов, гамадрилов, цапель есть особенные животные.  По
своему поведению и внешнему виду они не отличаются от  живых  собратьев.
Наука сумела продлить их жизнь на долгое время, заменив некоторые органы
и ткани надежными механизмами и материалами. И спустя  десятилетия  наши
внуки будут приходить в "Мир животных", кататься на спине верблюда, сме-
яться над проделками шимпанзе, рисовать тигра с натуры.
   - Ура! - закричал Сыроежкин. - Да здравствуют вечные тигры!
   И смолк, увидев, что Громов качает головой, а Электроник сидит непод-
вижно.
   - Мы указали возможный путь сохранения редких животных, и  дело  тех,
кто охраняет и ценит природу, принимать его или отвергнуть.  Двери  моих
лабораторий открыты. Как и ворота в "Мир животных".
   - Возмутительно! - громко сказал Громов. - Он загубил на  свои  опыты
десятки редких животных.
   - Загубил? - пробормотал Сыроежкин, ничего не понимая.
   А Электроник педантично повторил:
   - Десятки ценных животных...
   Профессор включил видеофон, набрал номер.
   - Слушаю вас, Гель Иванович, - произнес человек с  резкими  морщинами
на лице.
   Сыроежкин узнал академика Немнонова, который выступал перед  школьни-
ками.
   - Вы видели, Николай Николаевич, новое открытие фон Круга?
   - Наблюдал. Наш с вами старый противник, - усмехнулся Немнонов.
   - То, что он сделал, - горячо продолжал Гель Иванович, - противоречит
элементарной этике ученого. Он даже не спросил мнения Международного Со-
вета...
   - Признаюсь, я тоже не ожидал, что фон Круг так скоро пойдет в атаку.
Ваши предложения?
   - Протест в Совет охраны животных... Далее, я срочно пишу и  публикую
статью о вреде подобной теории. Наконец, нам надо встретиться,  подробно
все обсудить.
   - Согласен, Гель Иванович. Сегодня же вечером.
   Экран погас, но профессор не мог успокоиться. Он  ходил  по  комнате,
забыв про ребят, обращался сам к себе:
   - Я тоже хорош: не сумел вовремя закончить статью. Теперь  и  ребенку
ясно: то, что обещает фон Круг, похоже больше на машину,  чем  на  живое
существо...
   - Гель Иванович, - громко сказал Сергей, - а как же... - И  Сыроежкин
выразительно посмотрел на Рэсси.
   Громов остановился, усмехнулся, поняв неоконченный вопрос.
   - Рэсси - это Рэсси, а тигр есть тигр, - загадочно ответил он.  -  Ты
никогда не встречался с тигром?
   - Не-ет.
   - Вот то-то. У него усы одни  чего  стоят!..  -  Глаза  Громова  были
серьезны, даже чересчур серьезны. - И  еще  вопрос,  дорогой  Сыроежкин:
можно или нельзя сохранить на планете тигров...
   Друзья выбежали в институтский двор.
   - Рэсси, вперед! - командует Электроник.
   И черный пес перепрыгивает высокий куст,  мгновенно  пробегает  двор,
скрывается в воротах.
   - Рэсси, назад! - спокойно говорит Сергей, зная, что пес отлично слы-
шит его в транзистор. Будь он за сто  километров  и  позови  Рэсси,  тот
примчится.
   Рэсси возвращается к ребятам, садится у ног, смотрит в лицо. Что еще?
Он ничуть не устал, бока не вздымаются, язык за зубами.
   - Рэсси, отнеси записку профессору. - Электроник протягивает  сложен-
ный лист бумаги. - Я забыл с ним попрощаться.
   - Рэсси, ко мне! Я тоже забыл...
   Громов машет им в окно, шутливо произносит: "Ах вы, дети, ах вы, зве-
ри..."
   Доктор Громов за свою жизнь создал немало механизмов, но всегда  ста-
рался превращать неживое в живое, а не наоборот. Над ним подчас  посмеи-
вались, что он увлекается изобретением игрушек, - он не обижался,  зная,
что эти модели не менее ценны, чем большие  машины.  Его  мотылек  летел
всегда на свет; рыжий лис с самыми правдивыми в  мире  глазами  старался
доказать, что он быстрее всех движется; болтливый попугай говорил на со-
рока языках... Громов вспоминал всех "своих детей", и ему было жаль  их:
они слишком старательно выполняли свою задачу, доказывая  его,  Громова,
новые идеи. Верный мотылек, ежедневно прилетавший на свет ночной  лампы,
однажды был привлечен пламенем большого пожара и  не  вернулся...  Почти
все модели сломались и забыты, но схемы их вошли в книги по  кибернетике
- игрушки сослужили свою службу для науки. Остался Электроник да еще вот
Рэсси. Сложнейшие механизмы. Что подскажут они ему, Громову, другим уче-
ным? Трудно предвидеть...
   Отгремели оркестры у всех двенадцати въездов в зоопарк. Воздушные ша-
ры в виде смешных зверушек уплыли в спокойное  небо.  Пестрые  фирменные
автофургоны с приглушенными моторами разъехались по дорогам. Взрослые  и
дети с любопытством смотрели в окна, ожидая, когда мелькнет в траве гиб-
кое тело дикой кошки, пересечет дорогу задумчивый  слон  или  промчится,
хрустя ветками, носорог. В "Мире животных" звери бродили на  свободе.  В
"клетках" на колесах путешествовали зрители, и это было необычно, забав-
но, слегка заставляло нервничать, хотя ни одно животное,  как  объяснили
экскурсоводы, не нападало на машины. Иные  зрители  осматривали  парк  с
бесшумных вертолетов, наслаждаясь соседством саванны и тайги, гор и пус-
тынь, изучали в бинокли, азартно фотографировали ничего не подозревавших
вольных жителей. Здесь можно было увидеть обитателей разных  континентов
Земли. Гиганты тропических стран - слоны, буйволы, гиппопотамы - протап-
тывают в зарослях дороги к водопоям и солончакам; под гигантскими надув-
ными куполами "Арктики" и "Антарктики"  блаженствуют  на  льдинах  белые
медведи, моржи, тюлени, пингвины; на лесистых островах живут обезьяны; а
вот пустая еще чаша океанариума, где вскоре разместятся киты и дельфины.
   От серых гранитных слонов, подпиравших спинами арку парадного  входа,
от причудливо изогнутых бронзовых деревьев, окружавших могилу  естество-
испытателя прошлого века, чье имя, открывая церемонию, вспоминал профес-
сор фон Круг, отъехал кортеж почетных посетителей. Хозяева  торжествова-
ли: их маленький скромный город Теймер, упомянутый в справочниках  одной
лишь строкой как родина великого зоолога, и сегодня привлекает  внимание
мира. Там, где несколько лет назад были пустыри,  создан  "рай  животных
всех континентов". Смешные воздушные шары - хвостатые, рогатые,  глазас-
тые - унес ветер, и, быть может, в каком-нибудь большом городе мальчишка
поймает за длинную ногу цаплю, прочтет: "Мир животных". И  навсегда  за-
помнит название зоопарка и имя таинственного далекого Теймера  -  такова
сила рекламы...
   Приземистый "шел" профессора замыкал кортеж машин.  Фон  Круг  был  в
мрачном настроении. Он не собирался осматривать "Мир животных", но приш-
лось сопровождать гостей.
   Что поделаешь, у известного человека всегда много обязанностей, и да-
же если они неприятны, приходится их выполнять. Профессор в своей  речи,
которую транслировало телевидение на многие страны, обращался  к  детям,
дарил им вечных животных. Фон Круга раздражали шум и непоседливость  де-
тей. Но он знал, что все великие изобретения должны быть обращены к  по-
томкам. Детство самого фон Круга было суровым, он не любил  его  вспоми-
нать. Приятны были лишь часы, проведенные в  семейной  библиотеке.  Там,
возле полок со старыми книгами, в немом разговоре с завоевателями  прош-
лого, мальчик мечтал о славе, о могуществе, об управлении миром из полу-
темной комнаты старинного особняка....
   Сидя неподвижно в машине, фон Круг видел, как неторопливым шагом, ог-
лядываясь на автомобили, уходит от дороги группа львов, как наслаждаются
в грязи бегемоты и носороги с белыми цаплями на спинах. Доктор  различал
среди животных свои "вечные модели", и ему казалось, что его жирафа  че-
ресчур заученно объедает ветки дерева, что его зебра скачет как-то дере-
вянно, что его слон, посыпая спину песком, не выражает своим видом ника-
кого удовольствия.
   Другие животные, не механические, а живые, привезенные из  заповедни-
ков и зоопарков, не выделяли их из стада, относились как  к  равным,  но
доктор Круг отлично знал, что в сложной лестнице подчинения стада  -  от
грозного вожака до последнего рядового -  его  животные  занимали  самую
нижнюю ступень. Они не умели постоять за себя, не ведали чувства страха,
не ощущали боли, не играли от избытка сил. Их не волновал  запах  крови.
Они не испытывали вообще никаких чувств!
   Возле птичьих озер фон Круг внезапно приказал Мику
   Урри свернуть, и профессорский "шел", отделившись от кортежа,  напра-
вился к обезьяннику. Они проехали мимо острова с прыгающими в ветвях ма-
каками, мимо лесного озера, посреди которого две группы шимпанзе устрои-
ли свой обычный "карнавал" с дикими криками, беспорядочной  беготней,  и
выехали к вольеру горилл.
   Автомобиль мягко затормозил. Фон Круг пошел дальше пешком. Туннель из
прочнейшего стекла предназначался для посетителей, желавших  встретиться
лицом к лицу с грозными предками.
   Двухметровая горилла показалась из леса и  раскачивающейся  походкой,
опираясь одной рукой о землю, направилась к человеку. Спокойно и  мелан-
холично подошла горилла к стеклу, выпрямилась во весь  гигантский  рост,
остановилась, чуть заметно покачиваясь из стороны в  сторону.  Фон  Круг
снял очки, приблизил лицо к стеклу, сквозь которое отчетливо видна  была
волосатая, с вывернутыми ноздрями и глубоко запавшими глазницами  безоб-
разная морда. С минуту они смотрели друг другу в глаза...
   Потом зверь отвернулся и все так же меланхолично заковылял прочь.
   Фон Круг сжал кулаки. Проклятье! Истинная горилла, если ей посмотреть
прямо в глаза, примет взгляд как вызов, вступит в бой. Одним взмахом ги-
гант сп