уй, я не отказался бы даже от мясных червей... - Будут черви, - пообещал я. - Чего еще желаешь?
     - Выпить бы и закурить... У вас нет табака?
     - Не знаю, что это такое.
     Он объяснил - вроде оттопыровки, только намного вреднее. Затем выплюнул остатки капсулы и промолвил:
     - Тебе идея с бурильщиком не понравилась. Почему?
     - Нам надо не просто выбраться на Поверхность, а найти ходы или колодцы, которые туда ведут. Найти людей, механизмы, транспортные линии, источники сырья... Это во-первых, а во-вторых, лучше не трогать эту машину. Опасно!
     - И в чем опасность?
     - Войны станут разрушительнее. Сейчас ВТЭК контролирует транспортные тоннели, а без них нельзя добраться до рабочих зон и причинить конкуренту убыток. Или разорить его вконец! - Вспомнив о Джизаке и о том, что случилось на плантации ?Хика-Фруктов?, я добавил: - Добираются время от времени, но хитростью, и это случай редкий. А с такими бурильщиками можно идти под землей в любую сторону, в любом направлении, проложить ходы к плантациям врага и уничтожить их - не одну-другую, а все. Понимаешь, партнер? Попадут такие машины Фруктовым и Мясным, останемся без фруктов и без мяса.
     - Эти Фруктовые и Мясные - кто они?
     - Две всемирные корпорации, производящие растительные и животные продукты. В каждой - десятки компаний и фирм с миллионами подданных во всех куполах. А возглавляют их продуктовые короли, и войны между ними тянутся не первое столетие. Взять хотя бы Тридцать Вторую ВПК... Я был готов пуститься в воспоминания, но он меня прервал:
     - В чем суть конфликта?
     - Фруктовые вырабатывают растительный белок из сои и грибов, а также масла и жиры. Это не в интересах Мясных. Те и другие готовят концентрат и пищевые капсулы, а это гарантированные поставки для ОБР - ведь капсулы распределяются бесплатно. Тем и другим необходимы джайнты, и ГенКон, пользуясь спросом, может поднять их стоимость. У тех и других есть генетические службы - им далеко до ГенКона, но они умеют чипировать животных, выращивать продуктивные культуры и тоже конкурируют друг с другом. Достаточно или хочешь еще?
     - Достаточно. Я понял. - Инвертор насупился, обдумывая сказанное, потом спросил: - Войны ведутся в рамках каких-то законов? Что-то можно делать, чего-то нельзя?
     - Разумеется. Нельзя разрушать городские коммуникации и купол, применять стационарные излучатели и газы, отравлять воздух и воду. Боевые действия носят локальный характер - сражаются в стволах, где расположены компании-противники, в особой зоне, под контролем ОБР. Используют ручное оружие, огнеметы, наемников, диверсионные команды. Попавших в плен бойцов рекомендуется щадить.
     - А посторонних? Безвинных и непричастных? Женщин, стариков, детей? - Лицо Дакара покраснело - кажется, он волновался.
     - Дети сидят в инкубаторах, а старики - в Стволах Эвтаназии, - пояснил я. - Посторонним и непричастным дается время, чтобы покинуть зону конфликта. Ну, а кто не убежал...
     - ...я не виноват, - мрачно закончил Дакар. - Готов признать, что эти войны - или, вернее, вооруженные столкновения - не столь чудовищны, как те, что были в мои времена. Но в чем их цель? В прошлом захватывали территории, истребляли народы, ставили послушных правителей в завоеванных странах... У вас нет стран, народов и даже религии. Из-за чего борьба? Из-за экономических интересов? Я кивнул и поднялся.
     - Идем, партнер, поищем другие тоннели. Здесь нет ни крыс, ни манки, можно беседовать на ходу.
     Мы зашагали вдоль берега. Рев Ключей был едва слышен, вода в базальтовом ложе струилась быстро, но тихо, почти беззвучно. В бинокулярах поток казался серым, стены полости слегка коричневатыми, а фигура Дакара - ярко-красной. Свода я не видел - он прятался в буроватой мгле метрах в шестидесяти над нами.
     - В любом конфликте стремятся прикончить старших партнеров, магистров и грандов, - промолвил я. - Иногда вместе с королем и наследником, если тот уже покинул инкубатор. Упорные атаки, если вести их год за годом, способствуют вытеснению противника из купола. Но его промзоны целы; их можно блокировать, откупить и переоборудовать. Это один из стимулов, но есть и другие - наказание, месть, защита своего престижа. Всякое враждебное действие должно вызывать адекватный ответ, демонстрацию силы и могущества. Иначе подданные побегут.
     - Куда?
     - К тем, кто лучше их защитит и даст работу. А не найдется работы, тогда в подлесок, к капсулям. Лучше быть живым капсулем, чем мертвым грандом!
     Он согласился со мной - видно, такую мудрость признавали и в его времена. Я поймал себя на том, то интуитивно уже считаю его эпоху чем-то отличным от настоящего, не совпадающим с ним, хотя мой разум не желал мириться с абсурдной ситуацией. Пришелец из прошлого? Более того, с Поверхности? Мое рациональное начало восставало против этой 1ысли, логика не соглашалась с ней, нашептывая: чушь, нелепость! Но подсознательно я был готов ее принять.
     Дакар задумчиво проговорил:
     - Эти конфликты, которые приводят к войнам... Ложно ли разрешить их иначе? Без кровопролития?
     - Наверное, - ответил я. - Но этот путь самый быстрый и эффективный. Или самый удобный и приемлемый. Путь, который диктует наша человеческая природа... Как-никак мы - хищники!
     Третий найденный нами тоннель не походил на предыдущие. Его проложили в разломе базальтовой шиты, где прочный темный камень чередовался с более мягкой породой, глинистым грунтом и многочисленными трещинами, кавернами, пустотами. Хуке для восприятия звуков, зато поближе к их источникам - этот коридор шел вверх, и, прикасаясь ладонью к его стенам, я чувствовал знакомую вибрацию: трейны мчались над нами каждые пять-восемь минут.
     Когда мы повернули в этот коридор, Дакар спросил:
     - Если нарушить правила войны, последует наказание? Какое? И кто его определяет?
     - Служба Вершителей Правосудия ОБР, - оторвался я. - Есть целая система штрафов за ущерб, который наносится зданиям, покрытию улиц, раздаточным автоматам и прочему городскому имуществу, виновных могут лишить права эвтаназии или сослать на каторгу к обрам-диггерам, на очистку коллекторов и сточных труб. За серьезные проступки - казнь. В двух вариантах: гуманный и не очень.
     - Хотелось бы узнать подробности, - заметил инвертор с кривой улыбкой. - Гуманный - это как?
     - Это когда в измельчитель суют, - охотно объяснил я. - Легкая смерть, мгновенная, а после - путешествие к червям, и ты уже переработан на компост. Ну, а другой вариант... он действительно не очень.
     - В смысле?
     Я покосился на него, вздохнул и молвил:
     - Помнишь, ты расспрашивал, зачем ловят крыс? Так вот, они нужны не только Лиге Развлечений.
     Кажется, Дакар был потрясен - во всяком случае, он замолчал надолго. Дело понятное! С крысами он уже познакомился, а значит, мог представить вариант, который не очень. Не очень гуманный и не очень быстрый. Я сорок лет без малого по куполам скитаюсь и навидался всякого, наемником был, и обром, и Черным Диггером, а скольких на компост отправил разрядником и пулей, не перечесть. То есть перечесть, конечно, можно, но счет я потерял на пятой сотне, лет четырнадцать назад. Но за всю свою бурную жизнь я послал к крысам лишь одного человека, гранда Лиона из Химических Ассоциаций. Хоть и мерзавец был, а жаль! Лучше бы я его сжег или скамейкой придавил... Скамьи в его резиденции были тяжелые, из серого гранита...
     Коридор тянулся бесконечно, под ногами - то твердый камень, то подозрительно мягкий грунт с зияющими ямами. Такие же норы были в стенах и потолке, и пахло из них чем-то незнакомым. Точно не крысами и не манки, но я опасаюсь всего, с чем прежде не встречался, - процесс знакомства может быть болезненным. По этой причине я панцирь не снимал, а слушал ухом и прикладывал ладони, пока не уловил журчание воды. Даже не журчание, а гул - труба проходила совсем поблизости, и воду качали так, будто собирались выкупать сотню джайнтов. Но джайнты, конечно, были ни при чем.
     Время полива... Воду берут на плантацию, много воды, а это значит, что там растут фруктовые деревья, либо площади полива велики, десять или даже двадцать квадратных километров. Но вблизи тоннелей Третьей трейн-станции мне такие латифундии не вспоминались, да и с грушами-сливами я ничего подходящего припомнить не мог.
     Мы двинулись дальше и вскоре разглядели дыру, проделанную в стене, - круглую в сечении, почти в человеческий рост, но не имевшую к человеку никакого отношения. Не ведаю, какая тварь тут поработала - запах, как и прежде, был мне незнаком, - но ход, открывшийся за дырой, тянулся в нужном направлении, то есть к водному коллектору.
     Поразмыслив, я решил рискнуть. Баллон огнемета был наполовину пуст, но, с учетом разрядника и моего ?Ванкувера?, схватку с крысами мы бы выдержали. И хоть я не имел понятия о существе, пробившем ход, оно казалось не страшней крысиной стаи.
     - Иди за мной и посматривай назад, - велел я Дакару, и мы нырнули в темное отверстие.
     Нору проложили в мягком, но хорошо утрамбованном грунте - ноги не вязли, и с потолка ничего не сыпалось. Шли согнувшись, и ствол огнемета, повинуясь взгляду, то и дело утыкался в стены, пока я не выключил реактант, бесполезный в этом замкнутом пространстве. Запах по мере продвижения вперед ослабевал, и это вдохновляло - во всяком случае, мы не приближались к существу, прорывшему тоннель. Если не считать сопения Дакара и гула воды, который делался все слышнее, здесь царила тишина. Кое-где попадались пятна светящейся слизи, и, прикоснувшись к одному ладонью, я ощутил покалывание, словно от слабого электрического тока.
     - Крысиная дыра... - пробормотал инвертор за моей спиной.
     - Нет, - откликнулся я. - Тут постарались не крысы.
     - А кто?
     - Не знаю. Но тварь здоровенная, и лучше с нею не встречаться.
     Справа замаячил цилиндрический бок водяной трубы. Такие коллекторы, как и воздуховоды, облицовка трейн-тоннелей и многое другое, сделаны из практически вечного тетрашлака, который ни киркой, ни разрядником не прошибешь. Воду закачивают из глубин, с водоносных горизонтов, питающих Ледяные Ключи, и потому труба холодна и влага конденсируется на ее поверхности. Возможно, хозяин норы ползал сюда на водопой? Разумная гипотеза - ход примыкал к трубе на всем ее протяжении.
     В бинокулярах полыхнуло розовым - мы приближались к источнику тепла. Я сдвинул очки на лоб, всмотрелся и невольно ускорил шаг. Передо мной была мозаика из шестигранников, прозрачных и сиявших ровным светом, таким знакомым и родным... Кристаллитовые блоки, из которых собирают купол! Труба пронизывала их, исчезая в выпуклой светящейся стене, а ход отклонялся вправо и огибал ее.
     - Что там такое? - спросил Дакар. - Берлога фирмы ?икс??
     - Нет, латифундия. Рабочий купол, в котором, я думаю, что-то выращивают. Осмотрим его, сориентируемся.
     Если глядеть сквозь кристаллитовый блок, все кажется мерцающим, озаренным золотистым туманом; контуры размыты, очертания искажены, размеры предметов увеличены, будто рассматриваешь их через огромную линзу. Но кое-что разобрать удается - тем более если представляешь вид за кристаллитовой стеной.
     Как я и думал, там шеренгами тянулись деревья, но не плодовые, а с толстыми зелеными стволами, расходившимися на несколько отростков, искривленных у ствола и направленных вверх. Ни листьев, ни ветвей; только эти мясистые отростки, ребристые, угловатые, усеянные шипами. Их оплетала паутина, серый ковер из множества слоев, наброшенный поверх растительности и уходивший в глубину до нижних, самых массивных отростков. В земле виднелись полусферы распылителей с бьющей из них водой, а паутина, как и положено, кишела пауками - небольшими, размером с кулак, совсем непохожими на чудищ из Керуленовой Ямы. Они были юркими и постоянно двигались, выпуская тонкие длинные нити, отсвечивающие серебром.
     - Кактусы! Очень похоже на кактусы, - с сомнением произнес инвертор, всматриваясь в пейзаж под куполом. - Кактусы и пауки... Что это значит, Крит?
     - Мы у плантации ?Пармы?. Это одна из Компаний Стволов, производящая шелк, ткани из шелка, фантики и обертки. Самые лучшие и дорогие.
     - Шелк? Из паучьих нитей?
     - Да. Натуральное и очень ценное изделие.
     - А кактусы зачем?
     - Эти колючие столбы? Не знаю, партнер. Слышал только, что паукам-шелкопрядам необходим особый корм. Может быть, они их едят?
     - А что такое Компании Стволов? Чем они занимаются?
     Его любопытство было неистощимо.
     - Делают предметы быта, - пояснил я. - Мебель, посуду, украшения, одежду, раздаточные автоматы, косметику, голографические проекторы. Друг с другом не воюют, но часто ссорятся с поставщиками - металлы им нужны, и пластики, и разные виды армстекла. Природное сырье - хитин, шелк, перламутр, дерево - получают со своих плантаций. Таких, как эта. - Я хлопнул ладонью по сияющей шестиугольной пластине.
     Мы направились обратно к тоннелю, шагая вдоль округлого бока водяной трубы. Дакар замолк - видно, по своей привычке, раскладывал новые сведения в голове; гул воды затихал с каждой секундой, пока не превратился в негромкое журчание. Кроме него, слышался лишь шелестящий звук шагов.
     Я был доволен. Теперь я знал, где мы находимся: за плантацией ?Пармы? лежало несколько сельскохозяйственных зон, а по другую сторону тоннеля, ближе к линии на Вилс и Варш, - рабочие купола Первой Алюминиевой и фирмы ?Норк-Скай?, изготовлявшей авиетки. За ними, километрах в трех, но на том же уровне, располагалась промзона ?Двойного ?эф?, которую я мог прослушать - причем с близкого расстояния, если коридор, которым мы шли, куда-нибудь не вильнет. Но он тянулся в нужном направлении, вперед и вверх.
     Мы вылезли из норы и отшагали положенное число километров. Правая половина тоннеля была каменной, но левая стена, потолок и пол состояли из рыхлой породы, испещренной круглыми дырами и ямами. Диаметр их был таким же, как в проходе, ведущем к плантации ?Пармы?, и, вероятно, их оставило одно и то же существо. Или существа - не исключалось, что этих тварей здесь целая сотня.
     Я не стал снимать броню, а только прижался к холодной каменной стене ухом, щекой и ладонями. Схема этого участка вспомнилась во всех подробностях: метров шестьсот-шестьсот пятьдесят до купола ?ФлайФайра? и подходившей к нему трейн-линии; вверху, слева и справа - зоны других компаний, со своими транспортными ветками, своей мелодией, включающей шорохи, шелесты, скрипы, лязг и гул. Зафиксировав мысленно эту картину, я слушал больше двух часов, пытаясь уловить вибрации тоннелей, которым в ней не находилось места. Я не услышал ничего - в смысле ничего внушающего подозрения. Все перевозки шли в обычном темпе и по известным каналам: сырье - в промзоны, а из них - продукция, где реже, где чаще, с периодом от двадцати минут до часа. Период зависел от размеров куполов - в тех, что побольше, есть собственные склады, а из малых стремятся побыстрее отгрузить товар.
     Итак, ничего! Может, ничего от фирмы ?икс? сюда не поставлялось? Может, транспортный тоннель прорыли там, откуда звук не долетит и не докатится вибрация? Нашли какой-нибудь древний бурильщик, прорыли ход, соединили его не с линией на Вилс и Варш, а, предположим, с той, которая на Кив и Пагу или же в Сабир... Вопрос, куда глядели втэки, но это уже не ко мне, с этим будут разбираться Йорк и Конго. Конечно, если я что-нибудь найду... Не здесь, так в других коридорах или в других куполах, в тех же Киве и Сабире... - Крит! - Вопль Дакара вывел меня из задумчивости. - Крит, ты только посмотри!
     В голосе его слышался ужас. Обернувшись, я машинально нащупал в поясе газовую гранату, выдернул ее и замер, уставившись в потолок. В нем, позади нас, зияло отверстие, откуда свесил голову гигантский червь. Тело - розовато-белое, с пульсирующей плотью под тонкой кожицей, пасть - огромная, круглая, точно в размер человека, башка - безглазая, и хоть он нас не видел, но определенно ощущал. Реакция на влагу и тепло, как у большинства подземных тварей... И, как все они без исключения, эта была голодной. С чего бы ей иначе пялиться на нас?
     - Вот это фишки к пиву! - произнес Дакар, поднимая разрядник. Очередная загадочная фраза, а за ней - еще одна, уже ко мне: - Снести ему башню, капитан?
     - Не стреляй! - Схватив инвертора за руку, я потянул его в глубь коридора. С незнакомым чудищем такой величины лучше разойтись по-мирному - если, конечно, удастся.
     Не удалось. Согнув кольчатое тело под прямым углом, червь стремительно выползал из норы и раздувался, заполняя коридор; голова его моталась туда-сюда, роняя комья светящейся слизи, пасть вытягивалась, сжималась, и в глубине ее что-то поблескивало. Внезапно он рванулся в нашу сторону, тонкая яркая игла пронзила воздух, ударила в мой плечевой щиток, и я остался без правой руки. То есть рука, протез и ?Ванкувер? были на месте, но я не ощущал их и даже пальцем не мог пошевелить.
     Дакар выстрелил, но эта тварь, плевавшаяся молниями, была к ним, вероятно, нечувствительна. Может быть, мне удалось бы сжечь ее, опустошив баллон, или отравить гранатами, а может быть, и нет. Проверять не хотелось, и, пока ноги еще шевелились, я пустился в бегство. Опытный Охотник не вступает в драку и не расходует боезапас, если можно убежать. Можно? Или нельзя? Червь выполз из норы и мчался за нами с хорошей скоростью - медленней, чем крыса, но быстрее манки.
     - Догонит, - пропыхтел инвертор. - Не подпалить ли его? Вдруг испугается!
     Хорошо бы подпалить, да хватит ли огня? Эта тварь весила побольше крысы и была безмозглой - ею, как всеми червями, руководил не инстинкт, а лишь ненасытный голод. Нельзя подпалить и испугать, можно только сжечь дотла.
     Кровообращение в моем предплечье и искусственных мышцах протеза восстановилось. Я стиснул кулак, разжал пальцы и зашептал слова благодарности двум покойникам-ублюдкам - тому, с которого снял броню, и второму, который оставил меня без руки. Есть моменты, когда природное хуже синтетического, и нынче был как раз один из них.
     Раздался треск, над головой прошелестела молния. Мягкий грунт сменился камнем, замаячили в стенах трещины да расселины, а потом - узкий проход, явно пробитый человеком, полуметровой ширины и в высоту - по грудь. Я подтолкнул к нему Дакара и полез следом. В трех случаях из четырех такие щели ведут в убежища, и мой инстинкт подсказывал, что я не ошибаюсь.
     Ход резко повернул и сделался выше и шире.
     - Остановись, партнер, - вымолвил я, подбрасывая к потолку световой шарик. - Можем отдышаться. Здесь ему нас не достать.
     Дакар прислонился к стене и пару минут со свистом втягивал и выпускал затхлый воздух, одновременно осматривая коридор, узкий и невысокий, вырубленный вручную - на камне были следы кирки, небрежно заглаженные излучателем. Потом произнес:
     - Электрический червь! Чтоб меня перемололи в кошачий корм! И ведь не то удивительно, что электрический, а то, откуда он здесь взялся! Черви, крысы, пауки и эти клыкастые обезьяны! Откуда? Здесь, в десяти километрах от Поверхности!
     - Тебя что-то удивляет? - спросил я.
     - Удивляет. На такой глубине должны залегать горные породы, базальты, гнейсы и граниты, нечто твердое, плотное и безжизненное. Ну, может быть, какие-то бактерии найдутся, микрофлора в подземных водах, хотя сомневаюсь... А тут - черви, насекомые и даже теплокровные! Нонсенс!
     - Куда приходит человек, туда приходит жизнь, - заметил я, прикладывая ухо к стене.
     Мелодия была привычной: журчала вода в коллекторе, посвистывало в воздуховодах, вибрации трейн-тоннелей периодически сотрясали каменный монолит, но никаких производственных звуков в ближайшем окружении не слышалось. Отметив это и кивнув Дакару, я зашагал вдоль стены, касаясь ее ладонью. Если уж мы попали в этот коридор, стоило исследовать его до конца.
     Проход снова изогнулся под прямым углом и вывел нас в небольшую камеру. Ничем не примечательную - в том смысле, что пол, потолок и три стены были сравнительно ровными, гладкими, без трещин и абсолютно п