з, затем почва опять стала ровной. Крит остановился, велел отдышаться; дальше двинулись обычным шагом, огибая скалистые выступы и стараясь не приближаться к темным провалам в стенах. Ущелье стало шире, почва - мягче, в воздухе повеяло запахом влаги, и у подножий утесов стало разливаться дрожащее сияние, розовое, лиловое, фиолетовое. Совсем непохожее на свет, испускаемый мхом, - тот был неярок и спокоен, а у камней переливалось и мерцало, точно радуга над водопадом.
     ?Красиво!.. - подумал он, делая шаг в сторону с протоптанной дорожки. - И аромат приятный, даже опьяняющий, словно у цветка магнолии... Какая-то растительность? Не разглядеть... А совсем ведь рядом, метрах в десяти...?
     Он сделал еще один шаг, еще и еще, поглядывая то на удалявшуюся спину Крита, то на мерцание красок под скалами. Кажется, там росли грибы - высокие, до пояса, на тонких ножках с прилегающими к ним шляпками, напоминавшие видом сложенный зонт. Выше этих зарослей в скалах темнели трещины, впадины и ниши, и ему почудилось, что оттуда доносятся треск и суховатое пощелкивание.
     Еще пара шагов. Над грибами струились и мерцали радужные сполохи, сладкий аромат с едва заметным привкусом гнили сделался сильней. Воздух, густой и вязкий, вливался в горло, точно сироп.
     Он оглянулся, позвал Охотника:
     - Крит! Подожди, Крит! Что это та... Какая-то тяжесть упала ему на плечи и голову,
     когти - или клешни?.. - жадно заскребли по броне, и у затылка, за тканью капюшона, разверзлась алчущая пасть. Он ее не видел, но чувствовал, как что-то пытается стиснуть череп, прорвать комбинезон, добраться до мягкого, уязвимого, полного крови и жизни. До его крови, его жизни!
     Хриплый вопль сорвался с его губ.
     - На землю! - оборачиваясь, рявкнул Крит. - Рожу береги, гниль подлесная!
     Он упал, и тут же длинный огненный язык метнулся к нему, облизывая плечи и спину. Мгновенный жар, будто в воздухе над ним промчалась шаровая молния, потом - треск пылающих растений, похожих на грибы, зигзаги оранжевого пламени, пляшущего по скалам, пепел, который падает сверху...
     - Вставай! - распорядился Охотник.
     Он встал, отряхиваясь - пепел засыпал его. Пахло гарью, сияние в зарослях исчезло, и сами заросли тоже. Над выжженной землей клубился дым.
     Лицо Крита было спокойным, но через мгновение он нацепил маску ярости.
     - Крысиные мозги! Сказано, идти за мной, и ни шага в сторону! У тебя, инвертор, со слухом не в порядке?
     - Прости, - пробормотал он, - прости... Что это было? Этот аромат, и блеск, и...
     - Дурь-гриб. Действует, как оттопыровка. Ну, потом... - Крит пошевелил ногою пепел, - потом ты попался прыгуну. Тут в скалах их целая колония. Прыгают сверху, метят в шею.
     - Броня...
     - Если в лицо вопьется - конец. А броня... что броня... Броня защищает, пока генератор в порядке и не иссякла энергия. Здесь! - Охотник коснулся нагрудного щитка. - Сдохнет батарея, и разорвут тебя вместе с броней.
     - Вот как! Я не знал.
     - Теперь знаешь. Пошли!
     Они двинулись в путь, петляя среди угловатых камней, спускаясь с уступа на уступ, - две крохотные мошки, ползущие в необозримых просторах кратера. Четверть часа или чуть больше он размышлял о том, естественное это образование или искусственное, и есть ли в нем какой-то смысл, кроме того, чтобы служить охотничьим заповедником для бизибоев. Но быстрая ходьба и напряжение, с которым приходилось озираться по сторонам, мешали ясности мысли. Спина Крита мерно раскачивалась перед ним, слева и справа проплывали скалы в пятнах светящихся мхов, затхлый воздух наполнял легкие, над головой висела непроницаемая тьма, и постепенно он начал ощущать, что выпадает из времени и пространства, словно человек, который находится на грани реальности и сна. Сколько часов они шли? Какой одолели путь? Он не имел об этом ни малейшего представления.
     - Крит!
     - Что, партнер?
     - Мы долго идем?
     Над браслетом Охотника вспыхнула полоска с разноцветными значками и тут же погасла.
     - Двигаемся около пяти часов.
     - И сколько прошли?
     - До дна - три яруса, до Светлого Штрека - одиннадцать. Прошли двадцать восемь километров, а если считать по прямой, до края Ямы будет двадцать.
     Он прикоснулся к обручу на запястье.
     - Мне казалось, браслет здесь не работает. Ты говорил...
     - Я говорил о связи с компьютером и с другими людьми, но есть автономные функции. Таймер, имя носителя, личный код, статус... Если крысы тебя сожрут с костями, а обруч выплюнут, имя твое не пропадет, Дакар!
     - Не то имя, - пробормотал он, - совсем не то... Настоящее уже пропало.
     Скалы расступились, отодвинулись в полумрак, дав место небольшой овальной площадке. Слева ее пересекала осыпь, груды огромных камней, перемешанных с глиной и щебнем; в самой ее середине торчал внушительный остроконечный монолит. Другие глыбы разнообразных форм и размеров, стояли и лежали по всей площадке - необтесанные, шершавые, но явно носившие след прикосновения человеческой руки. Это ощущалось не в фактуре камня, а в расположении этих плит и обелисков, на первый взгляд беспорядочном, но все же какой-то едва ощутимой аурой напоминавшем кладбище.
     Крит повернул налево. Проковыляв по осыпи шагов десять или двенадцать, они остановились у монолита, белого камня трехметровой вышины. Видимо, это был кварц.
     - Место гибели Керулена, - пояснил Охотник. - Предполагаемое место - ни тела, ни браслета, ни другого снаряжения не нашли. Ничего, кроме камеры с видеозаписью. Считается, что он ее отшвырнул, когда накрыло обвалом. Но, быть может, его сожрали манки на верхних ярусах, а камера просто потеряна.
     - Керуленова Яма - это в его честь?
     - Да, партнер. Он пересек ее в триста двенадцатом году и, как следует из записи, добрался до Ледяных Ключей. Он не Охотник был, не Диггер, а магистр из Оружейного Союза. Шел с большой командой, но всем велел остаться в Светлом Штреке, около убежища. Искатель славы! Но хорошо подготовленный, если добрался до Ключей и проделал половину обратной дороги.
     - Что же с ним случилось? Крит пожал плечами:
     - Что угодно! Может, и правда под осыпь попал - тут бывают обвалы, а со свода падают грунт и камни. Или с крысами не справился - жег огнеметом, а тварь какая сзади подкралась... Или горючую смесь израсходовал, а тут и манки навалились... Или ресурс брони не рассчитал...
     - А нашего ресурса хватит? Охотник ухмыльнулся.
     - Пятьсот лет прошло! Есть старые вещи, есть новые, и новые обычно лучше старых. Семь компаний Оружейного Союза делают броню, и твоя из самых надежных, фирмы ?Линн?.
     - А твоя?
     - Сделана по спецзаказу. - Крит любовно похлопал по нагрудному щитку. - Военный трофей! - Достался мне в Сабире. Не чета Керуленовой, хоть
     тот магистром был!
     - Ты знаешь, что означает его имя?
     - Имя как имя. Не хуже, чем Крит или Дакар.
     - Керулен - река в Монголии, Крит - остров в Средиземном море, а Дакар...
     Охотник махнул рукой.
     - Об этом Мадейре расскажешь. Двигаемся, партнер!
     Они пересекли осыпь и зашагали от камня к камню. Их было пара сотен, и, проходя мимо, Крит перечислял имена и называл обстоятельства гибели: ?Дон, сунулся в Яму без огнемета... Таити и Нева, захотелось покувыркаться, сняли броню... Теруэль, попался здоровой стае манки... Сува, отказал разрядник... Калгурли, крысиный ловец, завяз в зыбучем песке... Сирия - хорошая баба была, да пауки съели!.. Малаита - сгинул у Ключей, а как, о том неизвестно...? Крит показал на плиту, в которую был вплавлен излучатель:
     - Моя работа! Память о Чогори и трех его Охотниках. Не тех парней он нанял - молодые были, только из учеников... Не знаю, как погибли, - ни костей не нашел, ни браслетов, а от Чогори - руки, башку и этот разрядник. Громкая история была! Чогори - человек известный, гранд Первой Алюминиевой... Не слышал, Дакар?
     Он покачал головой.
     - Нет, откуда... - Потом спросил: - Останки этого Чогори - здесь, под плитой?
     Крит удивленно покосился на него - кажется, не понял вопроса.
     - Почему они должны быть под плитой?
     - В мое время умерших хоронили в земле. Были особые места - кладбища, и над каждым покойным лежал камень с именем и датами жизни.
     - Дикий обычай, - прокомментировал Охотник, - такой же дикий, как смерть от болезней, которую ты описывал. Человек - даже капсуль, моча крысиная! - должен умирать по-человечески, по своему желанию, без боли, под сонную музыку. А когда умрет, ему уже все равно - под камнем гнить или в компост превратиться. В компост полезнее для общества.
     Дакар решил не ввязываться в споры. В подземелье и обычаи подземные... В этом мире ежегодно умирали сотни миллионов или даже миллиард - куда их девать, все эти трупы?
     Через полчаса, отшагав изрядное расстояние, они углубились в лабиринт глинистых холмов, засыпанных камнем и щебнем долин и оврагов, поросших гигантскими мхами - где до колена, а где и до пояса Здесь, на нижних уступах, почти у самого дна, было душно и сыро; на камнях конденсировалась влага, а в разломах и каньонах встречались мелкие лужицы Кроме запахов сырости и гниения, в воздухе висела кислая вонь, словно в окрестностях трудилась дюжина кожевенных заводов с дубильными чанами. В одном из мест, где запах был особенно силен, Крит остановился и показал на норы в склоне пологого холма:
     - Гнездовье манки. Здесь я отыскал голову Чогори.
     Входные отверстия были круглыми, метра полтора в диаметре. Пахло от нор ужасно, но никакой активности в их глубине не замечалось.
     - Притаились? - спросил он Охотника, разглядывая покрытую костями и нечистотами почву.
     Крит оскалился в усмешке.
     - Нет там никого! Нет и никогда не будет, пока я жив и навещаю этот холмик! Сжег я их, Дакар. Всех сжег - самок, самцов, детенышей... Должно быть, семь или восемь десятков. Теперь тут безопасная дорога, и мы...
     Охотник вдруг окаменел, расширив ноздри и втягивая смрадный воздух. За камнями, торчавшими выше темных нор, метнулись белесые тени - одна, вторая, третья... Перемещались они стремительно и не были похожи ни на людей, ни на животных - бежали на двух ногах, но сильно наклонившись и вытянув передние лапы. Полумрак делал неясными очертания фигур, но вряд ли ростом и массой они превосходили человека, даже казались меньше.
     Ду-дут! Ду-ду-дудут! Выстрелы хлестнули короткими очередями.
     - За мной, Дакар, - негромко приказал Охотник и ринулся вверх по склону. Он припустил следом.
     У камней, скорчившись, с пустыми выкаченными глазами, лежали два тела, и от них тянулась кровавая дорожка. Сдвинув очки на лоб и проследив ее взглядом, Крит нахмурился.
     - Одного упустил, гниль подлесная! Кажется, ранил... А твари они живучие, партнер! Не отвечая, Дакар с ужасом уставился на трупы. Тела этих существ были покрыты грязной беловатой шестью, густой и одинаково короткой на груди, конечностях и черепе; ноги и руки мощные, с выпирающими буграми мышц, круглая голова утоплена в плечи, шеи почти не видно. Их морды - или все-таки лица?.. - заставили его содрогнуться: глаза с огромными зрачками, морщинистые веки, лишенные ресниц, две ноздри в шерстистой маске - вместо носа, массивные челюсти, огромные пасти... Ни люди, ни обезьяны! И, насколько помнилось ему, на питекантропов с картинок тоже не похожи - пасть лягушачья, зубы острые, словно у хищника. Зубы морлока, плотоядной твари...
     Крит подтолкнул его в спину.
     - Пошли, нечего их разглядывать! Если подранок к своим добежит, еще налюбуешься! И на живых, и на мертвых!
     Вслед за Охотником он поднялся на вершину холма, спустился вниз и отшагал с километр по дну извилистого оврага, где в зарослях мхов копошились мелкие членистоногие, то ли пауки с клешнями, то ли крабы без панцирей. Крит двигался в быстром темпе, почти бежал, но эта нагрузка его не тяготила - дыхание оставалось ровным, мышцы не знали усталости, пот мгновенно высыхал - или, возможно, его поглощала подкладка костюма. Минут через десять тропа, проложенная в зарослях, вывела их на открытое холмистое пространство, где груды глины и песка перемежались с каменными глыбами. Вокруг камней почва словно расплескалась, и он подумал, что эти обломки видимо оторвались от свода и рухнули вниз с огромной высоты.
     Крит остановился, нюхая воздух и прислушиваясь. Он тоже замер, напрягая слух и стараясь не дышать носом - здесь, на дне кратера, все еще разило вонью. Он молча слушал тишину, с каждой секундой все заметней и ясней различая негромкие звуки, шорох осыпавшегося песка, шелест мхов в овраге за спиной и далекое невнятное верещанье.
     - Крысиная моча! - выругался Охотник. - Идут за нами, манки отвальные!
     - Кто они? Откуда? - спросил он.
     - Дикари, людоеды, а откуда, ты у Мадейры спроси. Он тебе выложит сорок гипотез... - Склонив голову, Крит снова прислушался. - Бормочут твари, мясу радуются... двое своих на обед и нас двое... Большая стая! Сотни полторы... Сожгу? Нет, не сожгу, сделаем иначе. С пустым огнеметом обратно идти никак нельзя... Давай, партнер, за мной!
     Охотник свернул с натоптанной тропинки. Преследуемые верещанием, которое делалось все громче, они запетляли в лабиринте скал и глинистых возвышенностей с зеленоватыми пятнами мха. Под ногами скрипел мелкий щебень, и этот звук словно отдавался эхом, умножаясь и наплывая со всех сторон; потом слева и справа замелькали быстрые тени, блеснули огромные выпуклые глаза, пахнуло кислой застарелой вонью. Две или три мохнатые твари приблизились к ним, он выстрелил, но не попал - их движения были на редкость стремительны.
     ?Морлоки, - кружилось в голове, - морлоки...? Правда, ни Крит, ни сам он не походили на элоев - в этом будущем, напоминавшем роман Уэллса, люди были так же агрессивны, как в далеком прошлом, так Же привержены уничтожению и разрушению, разрядникам и огнеметам. Нет, не элои, совсем не элои!
     Они выбрались на плоский участок, заваленный костями. Чьи. кости, он не разобрал, едва поспевая за Охотником, - тот ринулся к холму, подковой обнимавшему кладбище непогребенных останков. Холм был крутым и тоже с норами, как в гнездовье манки, но отверстия нор казались больше, не метр-полтора, а величиной в половину тоннеля - того, которым они шли к Керуленовой Яме. Отверстий было четыре, и Крит устремился к крайнему.
     - Не отставай! Камни слева видишь? В них спрячемся...
     ?От кого?? - подумал он на бегу и оглянулся.
     В тридцати шагах от них грязно-белым облаком мчалась стая, скопище жутких косматых существ, послушных ярости и голоду. Мерцающие глаза, скрюченные когтистые пальцы, клыкастые рты, удушливый смрад, безостановочное бормотание, в котором слышались угроза и алчная хищная жадность - догнать, не упустить... Звери? Полулюди? Он выстрелил в их толпу, один из монстров рухнул наземь, и десять соплеменников тут же вонзили в упавшего клыки.
     Крит подтолкнул его к камням, в узкий проход между массивными глыбами; где и собаке не развернуться. Задержавшись перед этой щелью, Охотник что-то делал со своим протезом - послышался щелчок, затем его рука взметнулась, словно рычаг катапульты, из пальцев вылетел блестящий шар и скрылся в одном из отверстий. Сила и точность броска казались удивительными - до этой норы было метров шестьдесят.
     - Лицом вниз! Не смотри туда!
     Он успел выполнить эту команду, прикрыв очки ладонями. В норе, против ожиданий, ничего не взрывалось, Крит хлопнул его по плечу, и он опустил руки. Из отверстия било ярким ослепляющим светом. - Граната догорает, - сказал Охотник. - Сейчас... сейчас полезут, твари... А эти пусть погреются!
     Ствол над плечом Крита повернулся, плюнул ярко-оранжевым огнем, и в набегавшей стае заверещали и завыли. Пять или шесть нападавших, объятые пламенем, рухнули на землю, их мех и плоть пылали, но судорожные движения и корчи длились не больше двух секунд. Огонь еще пировал над неподвижными телами, трудолюбиво превращая кости в пепел, когда из норы выползло серое чудище, почти такое же, как в клипе о Черном Диггере Дуэро. Он узнал его и содрогнулся от ужаса. Страшная вытянутая морда, алые яростные глазки, пасть с клыками, пусть не полуметровыми, но величиной с ладонь... Лапы как древесные стволы, кривые когти, низкое, приземистое, но длинное туловище и почти такой же длинный хвост... Дракон! Или, может быть, тиранозавр...
     Чудище мотало головой, то опуская ее вниз, то задирая вверх и жадно втягивая воздух.
     - Самец, - заметил Крит. - А вот и самка... - Второе чудище полезло из норы. - Ничего не видят, гниль подлесная! Ну, не видят, и ладно... главное - унюхать... А я им помогу.
     Охотник чиркнул огненной струей по спине твари, она пронзительно взвизгнула, кинулась прочь от . норы и холма, распахнула пасть и врезалась в стаю мохнатых белесых существ. Второй монстр ринулся следом, быстро перебирая лапами, разбрасывая сухие кости и черепа; их треск сливался с ревом и рыком первого чудища, ловившего добычу. Мохнатые отхлынули, но тут же, заверещав, накрыли монстров грудами тел, свалили наземь, впились когтями и клыками и начали терзать. Это было нечто жуткое, акт взаимного пожирания, превозмогавшего боль и смерть, сцена, уместная не в реальности, а в преисподней. Впрочем, Яма не слишком от нее отличалась, и были в ней свои ужасы, свои приспособления для пыток и свои дьяволы.
     - Бежим, - распорядился Крит. - Бежим, партнер! Нечего глазеть, тут не Большая Арена!
     Проскользнув в щель между камнями, они обогнули холм, промчались мимо других холмов и темной лужи, в которой что-то кипело и булькало, перебрались через овраг и начали карабкаться в гору. Лишайники, сиявшие ровным люминесцентным светом, озаряли их путь, воздух стал почище, смрад уменьшился.
     - Эта стена Ямы круче, но вдвое ниже, - сказал Крит. - Часа за два можно подняться. Выйдем на Плоский Карниз, к правому штреку, а там рукой подать до Ледяных Ключей. Однако... - Он огляделся по сторонам. - Однако мы сошли с тропы, и эти места мне незнакомы. Вернуться надо. Думаю, туда.
     Несколько минут они двигались в молчании.
     - За Ключами передохнем. Ты не устал, Дакар?
     - Устал, но потрясение больше усталости, - ответил он. - Гораздо больше.
     - Потрясение?
     - Да. Эти чудища, которых ты натравил на манки...
     - Крысюки?
     - Они. Понимаешь, я никогда не видел крыс размером с носорога.
     - Что такое носорог?
     - Животное, которое водится на Поверхности Или водилось... Ну, не важно. Я хочу сказать, что эти крысы не просто большие, а чудовищно огромные. Тоже мутация? Охотник передернул плечами.
     - Возможно. Но если мутация, то случилась она в незапамятной древности. Мы знаем одно: крысы всегда здесь жили, здесь и под другими куполами.
     Раньше в Отвалах попадались, но там их повыбили. Хотя, бывает, забредают...
     - Чем они питаются?
     - В основном манки.
     - А манки?
     - В основном крысами и другими манки. Мне этот порядок нравится. А тебе, партнер?
     Он улыбнулся. Напряжение схватки покидало его, ровный голос Охотника успокаивал.
     - Почему же они не сожрали друг друга?
     - Плодятся с жуткой скоростью. Ты видел самца и самку, а в логове еще десятка два крысят. Если победа будет за манки, они их сожрут, а если за крысами, будет пища для крысиного потомства. Но гнездовий много, и манки не переведутся.
     - Вы могли бы их уничтожить, - сказал он после недолгой паузы. - И манки, и этих чудовищных крыс.
     - Зачем? Чтоб жизнь скучнее сделалась? Подумай сам: есть купол с промзонами и трейн-тоннелями, и есть Отвалы и Штреки, первобытные места... Кто хочет, ходит, копается или стреляет всяких тварей... А если некуда будет ходить и нечего стрелять?
     - Отдушина? - спросил он и тут же ответил: - Да, отдушина! Такая же, как ваши войны. Демографическое давление в куполах, скученность, как в муравейнике, повсюду народ, миллионы, десятки миллионов... Нужно дать выход агрессивности, стравить пар. Я правильно понимаю?
     - Думаю, да. Потолкуй с Мадейрой и его приятелями-блюбразерами из Медконтроля. Они лучше мен