обро пожаловать, странники! - Женщина радушно улыбнулась. - Добро пожаловать в Незербре. Надеюсь, что вы найдете наши комнаты удобными, белье свежим, а еда и питье придутся вам по вкусу.
     - Уверен, так оно и будет, - заверил ее Симна. - Думаю, у вас отыщется место для нас четверых?
     - О да, безусловно! - Прислонив щетку к стене, на которой, как и на полу, не было ни единого пятнышка, она сложила руки и гостеприимно кивнула. - В это время года у нас мало постояльцев, и мы будем рады принять вас. Да будет вам известно, что сегодня вечером здесь состоится городской праздник. Естественно, как гости вы тоже приглашены.
     - Праздник! - Северянин довольно закивал. - Даже и не помню, когда я в последний раз был на празднике. - Он поддразнивающе ухмыльнулся Эхомбе. - Уж во всяком случae, не с тобой. - Снова повернувшись к доброжелательной и симпатичной хозяйке, Симна добавил: - Мы будем счастливы присутствовать.
     Ее улыбка исчезла, но лишь на один миг.
     - Я, должно быть, недопоняла. Вы сказали, что вас четверо? А я вижу только троих.
     Слегка повернувшись, Эхомба кивнул в сторону кота. Войдя в прихожую позади товарищей, Алита растянулся на животе, вытянув перед собой передние лапы.
     - Три человека и один кот.
     Улыбка на губах хозяйки не дрогнула, однако в ее голосе вдруг зазвучала неожиданная строгость.
     - Вы, конечно же, не собираетесь взять эту огромную черную штуку с собой в комнату?
     - Алита с нами, - объяснил Эхомба. - Почему нет? Он умный и может говорить не хуже любого человека.
     - Не так, - сказал черный кот, не поднимая головы. - Я могу говорить лучше.
     Хотя это и потребовало видимого усилия, но хозяйка сумела сохранить на лице улыбку.
     - Это же грязное животное!
     Внезапно краска, которая расцвечивала искусную деревянную резьбу снаружи, будто бы чуть поблекла, а среди тщательно прополотых цветов выглянули один-два сорняка. Заметив, как у пастуха вздулись желваки, Симна поспешно шагнул вперед.
     - Конечно, дорогуша, мы все прекрасно это понимаем. Вот мой высокий друг, - он ткнул пальцем в сторону Эхомбы, - родом из далекой южной страны, где пастухи частенько остаются на пастбищах по многу дней только со своими стадами и отарами. Поэтому он привык находиться с животными и считает совершенно естественным ночевать вместе с ними. Кроме того, он не знает городов. Позвольте спросить, госпожа, не найдется ли тут места, где наш кот мог бы найти кров?
     Значительно смягчившись, хозяйка показала направо:
     - Там, за домом, конюшня. Сейчас она пустует, так что это огромное чудовище лошадей не потревожит. Там есть вода и сколько угодно соломы: на ней будет потеплее. Тут, в Хругарах, становится прохладно.
     - Уверен, ему вполне подойдет. - Напряженно улыбаясь, северянин обернулся к бесстрастному Алите. - Ведь правда?
     Морда большого кота чуть дернулась, что можно было понять как пожимание плечами.
     - По крайней мере не будет пахнуть людьми.
     - А я переночую вместе с ним. - Эхомба больше не улыбался хозяйке. - Разумеется, у вас свои правила. Пожалуйста, не беспокойтесь на мой счет. В любом случае я предпочитаю жесткую постель мягкой, что могут подтвердить мои спутники.
     - Отлично! - Тихонько ворча, Симна отвернулся от него. - Полагаю, ты ждешь, что я проявлю солидарность, присоединившись к вам, дабы вкусить прелестей коровника?
     - Вовсе нет, - ответил Эхомба. - Пользуйся теми удобствами, которые можешь отыскать.
     - Приятно слышать, потому что именно так я и собираюсь поступить, - упрямо проговорил северянин. - После карабканья по горным кручам мне хочется отмокнуть в горячей ванне и полежать на чистых простынях, а проснуться тепленьким и отдохнувшим.
     - Так и следует сделать. - Эхомба посмотрел мимо него и вежливо осведомился: - Позади дома, вы сказали?
     Сложив руки, хозяйка сурово кивнула.
     - Приятного сна, - саркастически напутствовал его Симна. - У нас с Накером он наверняка таким и будет. Верно, дружище?
     - Надеюсь, - неуверенно промямлил маленький человечек.
     - Точно! Ну, пошли. - Приобняв колеблющегося Накера, северянин направился мимо хозяйки в верхний зал. - Не покажете ли нам нашу комнату, дорогуша?
     - Охотно. - Наградив Эхомбу прощальным осуждающим взглядом, хозяйка повернулась и повела за собой двоих низкорослых мужчин.
     - На улицу, назад и вокруг. - Эхомба направился к выходу. Кот поднялся и пошел следом.
     - Знаешь, ты не обязан этого делать, - сказал Алита, когда они спустились по ступенькам и повернули направо.
     - Знаю.
     - Я не прошу тебя составлять мне компанию. Мне нравится одиночество.
     - Это я тоже знаю. Насчет слишком мягких городских кроватей я говорил серьезно. Меня больше устроит солома.
     - Делай, как тебе нравится. Мне все равно. - Алита замолчал.
     Конюшня была крепкой и построенной так же добротно, как и любое другое здание в этом селе - даже если оно предназначалось для содержания грязных животных.
     - А как насчет сегодняшнего городского праздника? - поинтересовался кот.
     - Мне кажется, лучше было бы не рисковать. Если эти люди не пускают грязных животных к себе на постоялый двор, то я сильно подозреваю, что они не станут с ними обниматься на своих гулянках.
     Зайдя в конюшню, Алита стал подыскивать себе подходящее местечко для ночлега.
     - Вероятно, ты прав, Этиоль Эхомба. Интересно, а каково им принимать грязных людей?
     - По голосу женщины мне показалось, что она имела в виду лишь аспекты личной гигиены, когда употребляла слово "грязный". Боюсь, впрочем, что сопряженные с этим чувства могут оказаться куда более глубокими и мерзкими.
     Сунув голову в пустое стойло, Алита проворчал:
     - Я бы не удивился. Я тут полежу и подремлю немножко. - Левгеп фыркнул и потряс головой, от чего густая черная грива всколыхнулась, словно гигантская швабра. - С тех пор как мы покинули степь, я постоянно недосыпаю. - Устроившись, он взглянул вверх. - А ты пойдешь?
     - Придется. Не потому, что имею сильное желание - хотя, несмотря на их предрассудки, это интересное местечко, - а потому, что, как мне кажется, за Симной надо присматривать. Язык доведет его до беды.
     Они растянулись рядом на большой куче соломы. Ее недавно обмолотили, и она все еще была мягкой и приятной. С нее хорошо было видно передний и задний вход в конюшню. Эхомба решил отдохнуть до ужина. А после начнется сельский праздник, который он посетит как путешественник и гость. Эхомба знал, что, пока он будет затыкать рот Симны едой, тот вряд ли причинит неприятности.
     Ужин, съеденный в корчме постоялого двора, оказался отменным, приготовленным и накрытым столь же художественно, как и строение, в котором его подавали. Трое путешественников не были здесь единственными посетителями. С заходом солнца начали приходить местные жители, освещая себе путь по вычищенным незербрейским улицам маленькими оловянными фонариками с изящными барельефами. Вскоре корчма наполнилась смехом и непринужденными беседами. Мужчины обсуждали начало вырубки на новой лесной делянке, поскольку деревня поставляла деревянные изделия в Бондрессей и Сквой. Женщины говорили о детях и домашнем хозяйстве. Все много и добродушно сплетничали.
     Селяне беседовали главным образом между собой, а трое путешественников сидели на одной из длинных общих лавок. Но чем позднее становилось, тем больше наполнялась корчма, веселье становилось более общим, шутки более шумными, и шутники неизбежно втянулись в разговор с местными. По крайней мере Симна. Накер соблюдал осторожность, а Эхомба, можно сказать, отличался необщительностью.
     Откинувшись на спинку скамьи, северянин по-свойски осведомился у сидящего рядом дородного селянина:
     - Стало быть, вы рубите много деревьев?
     - А почему бы и нет? - У мужчины были толстые руки, загрубевшие от долгих лет тяжелого физического труда, - У нас тут полно деревьев, а бондрессейцы хорошо платят за наш лесоматериал. К тому же рыжие ужасно быстро орудуют двуручными поперечными пилами, поэтому мы можем их также использовать и на лесоповале. - Его товарищи захохотали, и Симна позволил себе сдержанно улыбнуться этому образчику деревенского юмора.
     - А среди вас есть женщины-лесорубы?
     Смех вокруг мгновенно стих. Приветливость на лицах сменило угрюмое выражение.
     - Омерзительно! Ни один незербреец, мужчина или женщина, такого не потерпел бы.
     - Ага, - сокрушенно пробормотал Симна. - Я просто спросил. Не забывайте, что мои друзья и я здесь впервые.
     - Это правда... да, это так... - Постепенно присутствующие снова заулыбались, и к ним вернулось хорошее настроение. - Женщина-лесоруб... такие речи могут навлечь на человека проклятие.
     - Проклятие? - вступил в разговор Эхомба. - Чье проклятие?
     - Как чье? Трагта, разумеется. - Местные переглянулись и покачали головами в знак соболезнования неосведомленности чужеземцев. - Трагг - бог петляющих лесных тропинок. Тот, кто следует Его путем и соблюдает Его учение, проживет долгую и счастливую жизнь здесь, в Хругарских горах. Так искони повелось у жителей Незербре.
     - Вас этому учат ваши священники? - После своего промаха Симна пытался облечь вопрос в наиболее безобидную форму.
     - Священники? - Мужчины переглянулись и, к облегчению северянина, снова разразились смехом. - У нас нет священников!
     - Мы знаем истинность того, что нам говорит Трагг, - изрек другой селянин, - потому что истина есть истина. Нам не нужны священники, чтобы рассказывать подобные вещи. Мы такая же часть Мыслящих Королевств, как Мелеспра или Уренон Изящный.
     - Именно. Вся разница только в том, что мы предпочитаем жить в более простых условиях. - Местный житель, сидевший ближе к Симне, оживленно жестикулировал. - Нам не нужны усадьбы или замки. Свои жилища мы отделываем скромным деревом, которое украшаем и облагораживаем собственными руками. Все это нам велит Трагг.
     - И он также говорит вам, что животные - грязные твари? - задал вопрос Эхомба, прежде чем Симна успел понять, куда он клонит, и остановить его.
     Но северянин волновался напрасно. Еще один мужчина ответил сразу же и не раздумывая:
     - Конечно! Если мы в чем-нибудь не уверены, мы обращаем свою веру к учениям Трагга, и они говорят нам, что надо делать.
     - А эти учения, - спросил Эхомба, - никогда не ошибаются?
     - Никогда! - хором заявили несколько мужчин и две женщины.
     - Однако мне показалось, будто вы сказали, что Незербре является частью Мыслящих Королевств. Если в своих действиях вы полагаетесь на учения Трагга, то, значит, вы не размышляете о том, что делаете. Вы подменяете мышление верой.
     Наклонившись к другу, Симна настойчиво зашептал:
     - Я много чего повидал, братец, и, основываясь на собственном опыте, советую тебе немедленно прекратить разговоры на эту тему.
     - Почему? - невинно поинтересовался Эхомба. - Это же мыслящие люди, граждане Мыслящих Королевств. Людей, которые думают, вопросы не смущают. - Повысив голос, он спросил: - Не так ли?
     - Конечно, дружище, конечно! - воскликнул селянин, сидевший за столом напротив пастуха. - Вера не заменяет мышления. Она его дополняет. - Широко ухмыльнувшись, он добавил: - Мы думаем о том, во что мы верим.
     - И верим в то, что думаем. - Женщина, уже довольно много выпившая, провозгласив этот догмат, захихикала. Ее приятель тоже расхохотался, и снова веселье за столом стало всеобщим.
     Эхомба начал говорить что-то еще, но на этот раз Симна перебил его сразу:
     - Эй, братец, если тебя не беспокоит собственное благополучие, то по крайней мере подумай о моем, ладно? Надо перевести беседу на что-нибудь безопасное.
     - Я... ну да ладно. - Увидев обеспокоенное лицо северянина, Эхомба решил воздержаться от вопросов, вертевшихся у него на языке. Пока. Он сосредоточился на содержимом глиняной кружки, которую перед ним поставили.
     Около задней двери кто-то держал речь, взобравшись на стул. Эхомба назвал бы мужчину распорядителем постоялого двора. Не хозяином - хозяином должен быть муж той женщины, которую они встретили в самом начале. Говорившего выделяли выступающий животик и тщательно приглаженные усы, закрывавшие значительную часть его толстого лица. Лесорубом он явно не был.
     - Друзья, гости! Вы видели это и раньше, рассматривали и удивлялись, и сегодня вечером мы еще раз покажем это вам, чтобы наш праздник был веселее, а единство нашей общины еще больше крепло. - Осторожно повернувшись на слегка качающемся стуле, мужчина величественно взмахнул рукой в направлении задней двери. Она была очень широкой и высокой, с необычным полукруглым проемом. Присутствующие замерли в ожидании. По взаимному безмолвному соглашению сразу стихли все разговоры.
     - Представляю вам, - провозгласил управляющий, - ночной кошмар!
     Из толпы послышались радостные вопли и гиканье, дикий рев, сотрясший стены корчмы. Благодаря своему раннему приходу Эхомба и его спутники сидели на таких местах, где ничто не загораживало сводчатую дверь. Теперь она широко распахнулась, и все в молчании уставились на нее.
     Невзирая на то что клетка легко катилась на широких колесах, потребовались совместные усилия четырех крепких мужчин, чтобы втянуть и втолкнуть ее в корчму. Спицы и ступицы колес, да и сама клетка были украшены мистическими знаками и загадочными фигурами. Даже прутья и массивный замок были изготовлены из дерева, любовно отполированного, чтобы оттенить прекрасную темную текстуру. Несмотря на высоту двустворчатой двери, верх клетки едва протиснули через сводчатый проем двадцати футов высоты.
     В клетке, схватившись за два прута, стояло десятифутовое нечто.
     Оно было огромным и высоким, и Эхомба прикинул, что его вес должен равняться трем крупным мужчинам. Сказать точнее было трудно, поскольку существо полностью покрывали длинные густые пряди темно-серых с черными полосами волос. Череп был скорее человеческий, нежели обезьяний, а черные глаза, глядевшие из-под низких, толстых, выступающих бровей, сверкали яростью. Нос не отличался приплюснутостью, как у обезьян, но и не так выступал, как человеческий. Сквозь мельтешащие, жестикулирующие руки собравшихся в таверне людей пастух разглядел у существа по пять пальцев на ладонях и ступнях.
     Значит, это не обезьяна, хотя и не член человеческого семейства. Что-то среднее или ответвление, неизвестное народу наумкибов. Чем больше оно ревело и трясло прутья клетки толщиной с дерево, тем больше толпа глумилась и орала.
     Выкрикнув что-то неразборчивое и, видимо, непристойное, кто-то из присутствующих вскочил и кинул в клетку остатки теплого мясного пирога. Пролетев сквозь прутья, кусок попал кошмару чуть выше правого глаза. Вздрогнув, существо повернулось и заревело на обидчика. Это вызвало взрыв хохота, и отовсюду полетели объедки: пироги, полуобглоданные кости, куски мяса, овощи, надкушенные булочки, жирные от масла... Поначалу существо не обращало внимания на летящую в него пищу и продолжало рычать на своих мучителей. Но постепенно его вой и стоны смолкли. Осыпаемое со всех сторон едой и насмешками, оно наконец отступило к середине клетки. Там, сгорбившись, село и больше не пробовало отбиваться от съедобных снарядов и лишь пыталось не обращать на них внимания.
     - Заставьте его встать и снова помычать! - крикнул кто-то.
     - Взять длинную палку да пихнуть его! - предложил другой.
     В конце концов толпе это надоело. Судя по всему, они уже не в первый раз веселились таким способом. Отвернувшись от клетки с ее одиноким несчастным пленником, селяне вновь принялись угощаться, обмениваться шутками и сплетнями, словно не произошло ничего необычного. Симна и Накер с большей легкостью, нежели Эхомба, вернулись к непринужденному дружелюбному общению с гражданами Незербре.
     - Вот это зверюга! - Северянин отломил большой кусок свежего хлеба. - Где это вы его поймали?
     Женщина, сидевшая напротив него за столом, ответила. Не потому, что вопрос был обращен именно к ней, а потому, что у всех мужчин, сидящих поблизости, рты были набиты едой.
     - Его взяли в лесу далеко отсюда, где Хрутарский хребет начинает подниматься к небесам. - Она изящно отпила из своей кружки. - Вблизи нижнего склона горы Сказе. Понадобилось две группы мужчин, чтобы стащить его вниз на веревках, и три, чтобы привезти на санях в Незербре.
     - Нелегкий подвиг. - Эхомба, как всегда, говорил совершенно спокойно. - А что оно делало?
     Женщина моргнула, посмотрев на него бойкими глазками, но в ее голосе зазвучало непонимание.
     - Делало?
     - Когда его поймали. На кого оно нападало или угрожало?
     Плотный мужчина, сидевший рядом с ней, прочистил горло и ответил:
     - Оно ни на кого не нападало и никому не угрожало, дружище. Уж я-то знаю: я был там. - Он гордо ухмыльнулся. - Я был одним из дровосеков, которые его приволокли. Какая силища! Тварь дралась с нами, как безумная. Дикая, нечистая зверюга.
     Эхомба подумал:
     - Но ведь в лесу наверняка полно животных. Зачем же забирать этого оттуда, где оно жило, и волочь сюда, в Незербре?
     - Потому что оно не полезное, - встрял в разговор другой мужчина. - Вапити или там кролик, птицы и грызуны - они все полезные, все съедобные. - Куском свинины он показал в направлении безмолвной клетки. - Достаточно только посмотреть на эту штуку, и сразу ясно: есть его нельзя.
     Пастух понимающе кивнул:
     - Тогда зачем же беспокоиться и тащить его в такую даль?
     Несколько едоков обменялись недоуменными взглядами.
     - Как зачем? Потому что его присутствие оскверняло наш лес! - заявила другая женщина. Ее объяснение было одобрено гулом сидящих поблизости.
     Заговорил самый старший селянин из присутствующих:
     - Учения Трагга гласят, что лес и все в нем находящееся принадлежит нам, жителям Незербре. Мы следуем этим учениям, и они нам подходят. Трагт очень доволен. Нам принадлежат деревья, которые мы рубим, орехи и ягоды, которые мы собираем, животные, которых мы едим. Всему надо найти употребление - или уничтожить. - Его земляки хором затараторили: "Правильно!" - Вы сами видели, как чисто в нашем селе. Это потому, что мы обязательно избавляемся от всего бесполезного.
     - Очень интересно, - согласился Эхомба. - А как насчет нас?
     Сидевший рядом с ним Симна поперхнулся. У Накера забегали глаза, и он начал нервно барабанить пальцами. Однако тишина, наступившая за столом, тянулась не более секунды или двух. Ответил старик:
     - Чужестранцы приносят рассказы об иных землях, новые знания и занимательные истории. Это полезные вещи. Мы их приветствуем, поскольку сами не путешествуем. - Оглядев стол, он усмехнулся и кивнул. - А зачем? Кому охота покидать Незербре?
     На сей раз одобрение было не только общим, но и громогласным и радостным. Эхомбе показалось, что выкрики были даже несколько преувеличенными, хотя среди общего добродушного гвалта сказать наверняка было трудно.
     - Если этот зверь бесполезен, зачем вы его тут держите?
     - Бесполезен? - Поднявшись со своей скамьи, худенький юноша взял со стола небольшую тарелку с объедками. - А вот погляди-ка! - Он размахнулся и швырнул ее в клетку. Тарелка, описав изящную дугу, ударила в массивную волосатую спину прямо между лопатками и отскочила в сторону. Сгорбившееся существо качнулось вперед на дюйм-другой, однако не обернулось и даже не подняло глаз.
     Сев на место, молодой человек от души расхохотался. Его соседи смеялись вместе с ним.
     - Оно нас развлекает, - донесся сквозь повальное веселье голос женщины, которая заговорила первой. - Позволяя детям кидать в него разные вещи, мы приучаем их меньше бояться зверей, обитающих в лесной чаще. Так мы выполняем заветы Трагга и следуем примеру, который давным-давно Он Сам нам явил.
     Кто-то передал пастуху тарелку, наполненную кусками жира, срезанного с многих кусков мяса.
     - Возьми, дружище. Давай запусти в него!
     Эхомба с мягкой улыбкой покачал головой:
     - Я очень ценю ваше великодушное предложение, преисполненное духом глубокого дружелюбия, которое восхищает нас здес