видел
собственными глазами.
   Между тем Эхомба широкими шагами направился в сторону базара.  Следом  за
ним, воспользовавшись  отсутствием  стражи,  хлынула  многочисленная  толпа,
ожидавшая разрешения на проход. Что же касается  всяких  россказней,  то  их
хватило только до вечера этого дня. На следующее утро уже никто не вспоминал
о том, что произошло у городских ворот.
   Эхомба беспрепятственно добрался до маленькой гостиницы, хозяин  которой,
едва услышав, что у чужестранца денег нет, погрустнел. Он начал ссылаться на
то, что дела идут плохо и не каждому постояльцу можно доверять. Сколько  раз
его обманывали, в том числе и те, кто приходил с юга!..
   Тогда долговязый  странник  предложил  в  уплату  за  кров  и  пищу  свое
ожерелье. Хозяин с кислой миной осмотрел безделушку, потом  охотно,  даже  с
какой-то радостью согласился предоставить комнату "цветному" из Наумкиба.
   В первый раз, с. тех пор как Эхомба оставил  родной  дом,  он  улегся  на
настоящую кровать. Однако, прежде чем устроиться,  Этиоль  решил  ненадежнее
спрятать то, что  казалось  ему  особенно  ценным.  Прежде  всего  небольшой
мешочек со стеклянистыми полупрозрачными шариками (каждый размером не  менее
ногтя, а отдельные - с два ногтя), которые  добывали  в  море  к  северу  от
деревни. Мешочек  положил  под  подушку.  Таким  образом  он  мог  постоянно
напоминать о доме, к тому же подушка была такая  маленькая  и  плоская,  что
лишней подкладка не показалась.
   Как только пастух лег и закрыл глаза, как сразу почувствовал родной запах
моря, исходивший от округлых камешков, и скоро провалился в глубокий сон.
   Проснулся  он,  как  обычно,  на  рассвете.  Умылся,   почистил   оружие.
Позавтракал внизу за широким столом. Обилие еды заинтересовало его - с  чего
бы хозяин так расщедрился? На  столе  были  выставлены  сосиски,  намазанные
чем-то сладким гренки, орехи,  масло,  яйца  различных  размеров  и  мясо  -
жареное и холодное. Этиоль в первый раз за эти дни наелся досыта.
   К тому часу, когда  он  добрался  до  базара,  торговля  уже  шла  вовсю.
Обширная торговая площадь была  забита  крестьянами  и  торговцами,  тут  же
вперемежку сидели ремесленники, многие из которых прямо  на  улице  ловко  и
весело творили свою работу. Хватало на рынке  и  выстроенных  рядами  лавок,
крытых павильонов. В торговых рядах, где сидели важные пузатые  купцы,  тоже
было не протолкнуться. Дверные проемы по большей части прикрывали  занавески
из нитей, унизанных стеклянными шариками - они мелодично позванивали,  когда
кто-нибудь входил в прохладное и обычно полутемное помещение.
   Этиоль долго бродил по рядам.  Здесь  можно  было  купить  все  что  душе
угодно: ковры и коренья рамбутана, серебряные  украшения  и  змеиное  масло,
свежую рыбу и ювелирные изделия, жирную овцу и молодую  корову.  Тут  же  на
воздухе полуголые  пекари  искусно  выпекали  оладьи.  Каждый  так  и  сыпал
прибаутками, хвалил свой товар и намекал, что секрет изумительных  по  вкусу
лепешек ему достался от далеких предков. Так что налетай, хватай,  обжигайся
и наслаждайся!.. Этиоль попал под  обстрел  взглядов  красавиц,  сидевших  в
одной из лавок. Оттуда сразу выскочил молодой, гибкий, как мангуст,  человек
и предложил их купить или по крайней мере взять в аренду.
   Шум стоял невообразимый, и тем не менее все вполне слышали друг друга.  В
другое время Этиоль не отказал бы себе в удовольствии побродить  по  базару,
послушать  местные  новости,  однако   дело   торопило.   Поел   он   сытно,
следовательно, пора искать того, кто смог бы внятно объяснить, как добраться
до Лаконды. Прежде всего откуда уходят корабли, способные переправить его за
море.
   Недолгие расспросы скоро  привели  Этиоля  к  многоэтажному  зданию,  где
черный лицом карлик посоветовал пройти на третий этаж. Пастух  направился  к
лестнице, которая вывела его в полутемный холл, а оттуда на балкон, где надо
было  свернуть  направо.  Миновав  с  десяток  дверей,  Этиоль  добрался  до
нарядного портика.  Дверной  проем  здесь  тоже  был  прикрыт  занавесью  из
стеклянных шариков.
   Этиоль кашлянул и в ответ услышал приглашение войти. Голос  был  женский,
мелодичный.
   Пастух осторожно переступил через порог и оказался в необычной просторной
комнате, заполненной полками, стеллажами и шкафами, за стеклянными  дверцами
которых виднелись корешки старинных книг. Ближе к  окну  стоял  фонтан,  чьи
тонкие струйки позванивали, нагоняя прохладу. Стенки фонтана  были  выложены
черным и серым  камнем,  на  срезе  которых  были  видны  ракушки  и  следы,
оставленные древними животными.  Фигурки  подобных  неведомых  существ  были
выставлены  по  верху  барьера.  Эхомба  приблизился  и  вдруг  почувствовал
присутствие их давным-давно  погибших  душ.  Правда,  здесь  отголоски  были
намного слабее, чем зов духа, спрятанного в его оружии.
   На полках были выставлены всевозможные природные  диковинки:  от  странно
изогнутых корней деревьев до каменных друз,  извлеченных,  должно  быть,  из
самых недр земли. Грудой лежали пергаментные свитки, на  свободных  участках
стен висели маски.
   Эхомба, досыта наглядевшись, с удовлетворением  решил,  что  попал  туда,
куда следует.
   Тот же звонкий напевный голос донесся из-за двери,  врезанной  в  дальнюю
стену:
   - Подождите минутку!
   Эхомба нашел свободное кресло и сел в нем прямо - облокачиваться, то есть
прижиматься своим пыльным походным мешком и далеко не новенькими  ножнами  к
изящной бархатной обивке спинки, не решился.
   В этот  момент  в  комнату  вошла  молодая  женщина.  Эхомба  хотел  было
вскочить, но женщина махнула рукой - мол, сидите, затем представилась:
   - Меня зовут Раэль из школы Сефима. Чем могу помочь?
   - Я... Уж не знаю, как и сказать. Вы меня простите, деревенщину, я  никак
не ожидал...
   - Вы надеялись увидеть здесь седовласого старца  с  морщинистым  лицом  и
мудрым взглядом? Или толстуху с усиками и черными глазами? Да чтоб в руках у
нее был магический шар... -  Раэль  засмеялась.  Ее  смех  показался  Этиолю
сродни  шепоту  волн  в  летний  безветренный  день.  -   Не   беспокойтесь,
когда-нибудь я стану на них похожа, а пока мне жаль, что я разочаровала вас.
   Эхомба попытался отвести глаза в сторону. С трудом, но ему  это  удалось.
Хозяйка была молода и необыкновенно красива.
   - Не могу сказать, что я разочарован.
   - Что ж, спасибо. Итак, вы?..
   - Этиоль Эхомба, пастух с юга.
   - Я так и решила. - Женщина неопределенно покрутила рукой  в  воздухе.  -
Ваш вид, этот странный наряд...
   Она села за широкий стол, сплошь забитый какими-то  книгами,  высушенными
растениями, образцами насекомых, камней. Стояли здесь и  бутыли  с  какой-то
непонятной жидкостью.
   - Что привело вас ко мне, Этиоль Эхомба? Пропала овца?
   - Нет.
   Она откровенно подразнивала его, это было ясно с первого взгляда, оттого,
может, в нем не сразу  возникло  желание  поведать  этой  женщине  все,  что
случилось с ним в тот день, когда он набрел на Тарина Бекуита. Жизнь не  раз
показывала, что тайна, доверенная красивой  женщине,  становится  достоянием
всей округи.
   - Дело в том, что умиравший возложил на меня исполнение  своей  последней
воли.
   Раэль сразу посерьезнела, и Этиоль почувствовал, что не ошибся. За легким
кокетством  и  некоторой  простительной  молодости  игривостью  обнаружилась
натура глубокая, вдумчивая. Если бы еще и многознающая!..
   - Расскажите все по порядку.
   Этиоль скупо поведал о том роковом дне, когда  маленький  Колаи  разбудил
деревню вестью, что на берег  выбросило  мертвецов.  По  мере  того  как  он
рассказывал,  воздух  в  комнате  странным  образом  замер,  а  потом  начал
колыхаться - сам по  себе,  в  такт  с  сумерками,  постепенно  наполнившими
комнату.
   Хозяйка  некоторое  время  сидела  неподвижно,  молча.  Глаза   ее   были
полузакрыты. Когда же она подняла голову и взглянула на посетителя, Эхомба с
удивлением обнаружил, что цвет ее глаз странным образом  поменялся:  голубые
зрачки превратились в черные.
   - Дело непростое, Этиоль Эхомба.
   - Точно, Раэль.
   - Что касается твоего  вопроса,  где  найти  корабль,  на  котором  можно
отправиться за море, то я тебя разочарую. Торговые лодки, баржи,  даже  суда
ходят по Кохоботу. Вниз идут  по  течению,  вверх  поднимаются  на  парусах.
Насколько мне известно, никто из торговцев не пытался осилить  Семордрийское
течение. Разве что в дельте великой реки  можно  встретить  хватких  парней,
которые пытались выйти в  море,  но  и  они  двигались  исключительно  вдоль
побережья. Мысль о том, что кому-то потребовалось  пересечь  великий  океан,
просто-напросто рассмешила бы их. Если всерьез, то они все  испытывают  ужас
перед  этими  необъятными  водами.  Их  интересуют  только  деньги.   Всякие
разговоры о том, что там за морем, какие земли, для них пустой звук.
   - Понятно, - покивал Этиоль. - Тогда я отправлюсь дальше на  север  и  на
том побережье отыщу капитана, который согласится рискнуть.
   Раэль нахмурилась.
   - Север не место для прогулок. Там творится что-то ужасное.
   - Мне уже говорили, - безучастно откликнулся Этиоль.  В  этот  момент  он
мимолетно задумался о том, отошли ли  от  охватившего  их  ужаса  стражники,
стоявшие у ворот. - Ужасное меня не пугает.
   На лице  у  женщины  явственно  обозначилось  удивление,  ее  брови  чуть
поползли вверх.
   - Что же тебя пугает? Пастух пожал плечами:
   - Невежество, несправедливость, эромакади. Брови Раэль поползли еще выше.
   - Ты не простой пастух, Этиоль Эхомба.
   - Нет, всего лишь пастух из глухой деревушки. Женщина помолчала.
   - Может, ты и пастух, но только стадо твое не овечье. Если  ты  следопыт,
то особого рода. То, что ты выслеживаешь, не  оставляет  следов.  Я  в  этих
делах разбираюсь. Если ты решил продолжать поиски, я объясню  тебе  маршрут,
по которому удобнее и безопаснее всего добраться до северных территорий.  Но
прежде - ради интереса и потому, что ты мне симпатичен, -  мне  бы  хотелось
заглянуть в будущее. Что тебя ждет впереди, Этиоль Эхомба?
   Она распахнула дверцу нижнего отделения шкафа, стоявшего рядом со столом,
достала оттуда глыбу какого-то прозрачного минерала. Эхомба решил,  что  это
кварц  особого  рода  или  что-то  еще  более  экзотическое.  Не   спрашивая
разрешения, он придвинул свое кресло поближе.
   Магический кристалл представлял собой ровный куб, а  вовсе  не  шар,  как
привыкли думать многие, испытывающие интерес к подобного рода  вещам.  Раэль
водрузила камень  на  стол  и  принялась  совершать  пассы.  Ее  руки  нежно
оглаживали воздух  у  самой  поверхности  кристалла,  изредка  она  легонько
касалась его кончиками пальцев, но всегда  в  особых,  известных  только  ей
точках. Сам кристалл был прозрачен, однако в  нем  виднелись  многочисленные
вкрапления, многие из которых напоминали крылышки  древних  насекомых.  Были
там и кусочки других горных пород. Вместе эти  инородные  тела  образовывали
что-то вроде внутренней решетки.
   К изумлению Этиоля, все они вдруг, следуя за  руками  хозяйки,  пришли  в
движение. Сначала медленное, неспешное, хаотичное; затем в  их  перемещениях
начал обнаруживаться некий порядок.
   Неожиданно кристалл затянуло молочно-белым туманом, потом по этому месиву
побежали цветные полосы, в  глубине  начали  возникать  нелепые,  незнакомые
очертания каких-то предметов.
   Между тем Раэль онемела, замерла. Этиоль тоже затаил дыхание.
   Наконец  женщина  откинулась  к  спинке   стула,   внезапно   обмякла   и
ссутулилась. Магический кристалл обрел прежнюю прозрачность.
   Раэль решительно вскинула голову, в упор глянула на посетителя.
   Эхомба невольно подался вперед.
   - Отправляйся домой, Этиоль Эхомба.
   Пастух от удивления зажмурился, потом открыл глаза.
   - Но почему?
   - Ступай домой!  -  Она  положила  мягкую  кисть  с  длинными  ухоженными
пальцами на кристалл. - Здесь мне открылось... Я  видела!  Беда,  безмерная,
неотвратимая. Если не послушаешь  меня,  остаток  своей  жизни  проведешь  в
холодном навязчивом одиночестве. Поворачивай  назад,  возвращайся  в  родную
деревню, к семье. Иначе будет поздно. Иначе ты погибнешь!

VI

   Ошеломленный, он откинулся на  спинку  кресла.  В  наступившем  безмолвии
особенно резко и пронзительно  заголосил  располагавшийся  за  окном  базар.
Сквозь общий гул прорезались насмешки  хлебопеков,  их  соленые,  но  всегда
уместные шуточки, вопли разносчиков воды, напевные  выкрики  зазывал.  Более
того, только теперь, не  зная,  как  переварить  пророчество,  Этиоль  вдруг
явственно почувствовал несказанно вкусные запахи, достававшие,  оказывается,
до третьего этажа. Даже в комнате что-то изменилось.
   Может быть, волнение хозяйки кабинета  нарушило  мирную  ауру,  обитавшую
здесь ранее. Женщина раскраснелась, еще более похорошела... Этиоль взял себя
в руки и сосредоточил мысли на высказанном пророчестве.
   - Я так и не разобрался, - он кивком указал на кристалл, - что же ты  там
увидала. Расскажи, пожалуйста, подробнее.
   В следующее мгновение цвет глаз Раэль вновь  изменился:  зрачки  налились
темной зеленью.
   - Женщину сверхъестественной... нет, просто неземной красоты!
   Эхомба поджал губы.
   - Это вряд ли можно расценить как предвестие несчастья.
   - Значит, ты ничего не знаешь об окружающем мире, пришелец.
   - Могу лишь согласиться с тобой. Я всего-навсего бедный пастух.
   Она проницательно взглянула на него.
   - Так ли, Этиоль Эхомба? Смотрю  на  тебя  и  удивляюсь:  явился  ко  мне
пастух, которому на роду написано быть  озабоченным  судьбой  своего  стада,
поисками пропавших овец. Но нет - его  вдруг  потянуло  на  странное,  и  он
отправился в путь. Сумасброд? Тоже не похож. Я внимательно приглядывалась  к
тебе; многое  могут  сказать  руки,  лицо  посетителя,  его  манера  сидеть,
спрашивать.  Особенно  красноречивы  чувства,  которые   обычно   испытывает
человек, увидев мой магический кристалл. Ты какой-то не такой, Эхомба.  Даже
понятия о том, что есть богатство и правда, у тебя заметно отличаются от тех
представлений, которые разделяет большинство людей  и  особенно  деревенские
пастухи.
   Когда разговор касался его личности,  Этиолю  всегда  становилось  не  по
себе, поэтому он решил твердо вернуться к главной теме. В конце  концов  ему
отправляться в путь и он должен знать точно, что ждет его в дороге.
   - Если ты, Раэль, намерена  заставить  меня  отказаться  от  назначенного
судьбой, тебе следовало бы привести более веские доводы, чем  лик  красивой,
пусть даже очень красивой женщины.
   - Мои намерения совсем в другом. Я не призываю и не отвращаю. Я  указываю
будущее, а как поступить с моим предсказанием - каждый  решает  сам.  Жизнь,
Эхомба, есть имя существительное, прилагательные к  которому  мы  отыскиваем
сами. - Ее тонкая ручка любовно огладила поверхность прозрачного куба. - Мои
обязанности заключаются в том, чтобы показать алчущему  весь  перечень  этих
прилагательных, ожидающих его в том или ином случае. Понятно?
   - Даже очень, - покивал Этиоль. - Та женщина, что ты видела  в  камне,  -
прорицательница Темарил? Глаза Раэль расширились.
   - Выходит, ты и сам кое-что видел?
   - Ничего подобного. - Этиоль скрестил руки  на  груди.  Эта  поза  всегда
приносила успокоение, пробуждала мысли, порой именно в этом положении к нему
приходили ответы. - Темарил - имя девственницы, похищенной и спрятанной. Так
сказал умиравший воин по имени Тарин Бекуит. Но эта картинка из прошлого,  а
не из будущего.
   - Из будущего тоже. - Раэль подалась вперед. - Красавицу держит  в  плену
маленький человечек, способный, однако, повелевать грозными духами.
   - Химнет Одержимый?
   - Да. - Раэль нахмурилась и принялась изучать расположение  вкраплений  в
прозрачном камне, затем продолжила:
   - Они так и кружат вокруг него. Я, правда, не могу утверждать, что Химнет
повелевает ими. Вполне может быть, что это они водят его на поводке.
   - Мне кажется, справедливо и то, и другое.
   - Они кружат и кружат, и на земле там и тут случаются  бедствия;  но  все
это в тумане. Все это уже догадки...
   Теперь  Раэль  не  отрываясь  смотрела  внутрь  куба.  Никаких  картинок,
пророчеств, диких образов, цветных полос там быть не могло - в  этом  Этиоль
не сомневался, так как видел через камень  ее  заметно  искаженное,  но  все
равно притягательное лицо. То, что в чертах прорицательницы  отразился  ужас
от увиденного, не могла скрыть даже  прозрачная  толща.  Глаза  Раэль  вдруг
обрели какой-то густо-желтый, как у кошки,  оттенок.  Следом  послышался  ее
голос, вдруг понизившийся до грубоватого, хриплого баска:
   - Я сильная женщина, Этиоль Эхомба, и способна постоять за  себя.  Умение
хранить тайну, многоведение, отвага при наблюдениях за злыми  духами  -  это
все  присуще  моей  профессии.  Скажу  больше:  нам,  гадалкам,  как  никому
необходимы стойкость и мужество, потому именно на наши головы порой сыплются
самые изощренные несчастья. Но поверь мне, пришелец, даже я  никогда  бы  не
отважилась бросить вызов силам, которые кружат вокруг этого коротышки.  Дело
в том, что их плотские сущности спрятаны от меня, я не знаю, как мне до  них
добраться, в какой стороне искать. Следовательно, мне не дано  их  поразить.
Есть много разновидностей дьявольской дряни; эти твари  какие-то  особенные,
моя власть на них не распространяется. Они могут погубить меня - а я даже не
замечу, откуда пришла беда. У меня нет никакого желания разбираться  с  этой
загадкой, совать свой нос в это дурно пахнущее варево.  Чтобы  справиться  с
ними, следует запастись терпением, очень много работать, искать.
   Женщина  на  мгновение  замолчала,  потом   с   тихой,   но   откровенной
страстностью в голосе продолжила:
   - Я не верю, что ты сумеешь справиться с ними. В схватке  с  Химне-том  и
окружающими его духами ты будешь уничтожен. Если желаешь,  я  могу  погадать
еще раз. Мне известно много способов прозреть грядущее,  в  провидении  тоже
есть свои обходные пути. Ведь будущее,  как  ты  сам  понимаешь,  далеко  не
однозначно.
   - Надежда мне очень бы помогла, - тихо выговорил Этиоль. - Может, на этот
раз высветится что-то более ободряющее?
   Раэль сняла руки с куба, откинулась к спинке кресла, устроилась поудобнее
и закрыла глаза.
   В следующее мгновение Этиоль почувствовал, как окружающий воздух  заметно
уплотнился, словно его обволокло водяной завесью.  Следом  он  почувствовал,
как накатывают незримые волны - набегают и гаснут, унося  с  собой  частички
его души. Так морская влага, набежав на берег, растворяется в песке.
   Прорицательница неожиданно открыла глаза. Они вновь стали голубыми.
   "Редкое искусство", - одобрительно отметил про себя Этиоль и приготовился
выслушать окончательный приговор.
   - Ты пришелся мне по сердцу, Этиоль Эхомба, - заговорила женщина. - Глупо
это или дерзко, все равно. Мне будет больно, если  с  тобой  случится  беда.
Однако я ни в коем случае не желаю останавливать тебя, да мне это и не дано.
Я даже пытаться не буду. Каждый сам определяет свою жизнь,  воплощает  ее  в
тех или иных поступках, украшает теми  или  иными  фантазиями.  Я  предпочла
сидеть здесь. - Она обвела рукой кабинет. - Я охотно делюсь с  другими  тем,
что знаю сама. Мне отвечают  уважением  и  деньгами.  Это  вполне  достойная
жизнь.
   Раэль сделала паузу, в глазах у нее появился странный блеск, и  сердце  у
Этиоля замерло. Вот она, правда, проступила сквозь завесу неясных  томлений,
ускользающих мыслей, буйства крови, притекающей к бедрам. Вот чего  опасался
и чего невольно желал Эхомба.
   - Я бы предложила тебе остаться со мной - поверь, я говорю  искренне,  но
если ты откажешься, я не обижусь. Перечить тебе в исполнении воли  погибшего
бессмысленно. Если ты когда-то решился сделать первый шаг, значит,  сделаешь
все последующие. Вот что я могу тебе предложить,  Этиоль  Эхомба:  оставайся
пока здесь