же  тихо  ответил  Этиоль.  Кот  остановился  рядом  с
Эхомбой, и его морда оказалась всего в нескольких дюймах от  лица  человека.
Зверь разинул пасть - клыки  у  него  очень  напоминали  собачьи,  язык  был
тонкий, розовый,  необыкновенно  огромный  -  и  неожиданно  лизнул  Эхомбу,
обмазал слюной от подбородка до самых волос. Пастух сжал челюсти,  чтобы  не
выказать боль, ожегшую лицо -  язык  был  подобен  терке,  густо  посыпанной
крупным речным песком.
   Затем зверь отступил немного и поклонился.
   - За спасение жизни - хотя я и не просил тебя  вмешиваться  -  я  клянусь
быть верным и преданным тебе,  Этиоль  Эхомба,  до  той  поры,  пока  ты  не
выполнишь взятый на себя обет, либо до того момента, пока  один  из  нас  не
умрет. Клятву свою я подтверждаю памятью моих родителей.
   - Спасибо, - ответил пастух, - но  это  не  обязательно...  Симна  больно
ткнул товарища локтем в ребра.
   - С  ума  сошел?  Он  же  предлагает  помощь!  Добровольно!  Когда  ищешь
сокровища, лишние союзники не помешают.
   - Как раз и не добровольно, -  сказал  Этиоль.  -  Он  поступает  так  из
чувства долга.
   - Это точно, - согласился кот. - И зачем ты шепчешь, человек? Неужели  ты
полагаешь, что я глухой?
   Симна побледнел, однако напора на Этиоля не ослабил. Теперь он  обращался
к ним обоим: человеку и коту.
   - Что плохого в том, чтобы послужить из  чувства  долга  или  из  чувства
благодарности? Есть у меня знакомый - не то чтобы  окончательный  чудак,  но
все-таки маленько не в себе. Так вот этому чудаку взбрело в голову,  что  он
должен выполнить завет, который возложил  на  него  умирающий  воин.  Причем
знакомый мой со своей стороны никаких клятв не давал,  просто  на  следующее
утро взял кое-что из припасов и  отправился  в  путь,  бросив  жену  и  двух
ребятишек...
   Эхомба удивленно посмотрел на товарища.
   - Вопреки распространенному мнению, обилие здравого смысла  порой  не  на
пользу.
   - Не на пользу кому? - с вызовом усмехнулся Симна. - Тебе или мне?
   Пастух вновь повернулся к внимательно наблюдавшему черному зверю.
   - Не хочу в момент опасности полагаться на того, кто сопровождает меня не
по собственной воле. Ярко-желтые глаза вспыхнули.
   - Ты сомневаешься в твердости данного мной слова?
   - Нет-нет, как раз в этом мы ничуть не сомневаемся,  -  выкрикнул  Симна,
выглянув из-за плеча Эхомбы. - Разве не так, Этиоль?
   - Я ничуть не сомневаюсь, что  ты  до  конца  исполнишь  взятые  на  себя
обязательства. Но в этом-то как раз и загвоздка.
   - Как великодушно, - пробормотал кот, чуть притушив глаза.
   - Я помог тебе не для того, чтобы ты затем отплатил мне добром.  Пожалуй,
возвращайся-ка ты лучше домой.
   Кот быстро заходил из стороны в сторону, молотя хвостом о землю.
   - Сперва ты сомневаешься в твердости  моего  слова,  теперь  презрительно
отвергаешь предложенную помощь...
   - Мною движет не презрение, - терпеливо объяснил Эхомба. - Я просто  хочу
сказать, что твоя помощь не обязательна.
   Алита неожиданно вскинул голову и взревел. В этом рыке отчетливо читались
печаль и гнев.
   - Ты не понимаешь? - вполне человеческим, с ноткой грусти, тоном  спросил
кот. - Пока я не исполню данной клятвы - согласишься ты или нет, в этом  нет
разницы, - мне не будет покоя. Я не смогу жить  с  такой  ношей  на  сердце.
Отказывая, ты ставишь меня в безвыходное положение.
   - Ради Гудру, Этиоль! - подал голос Симна. - Не спорь с  ним.  Прими  его
предложение.
   - Твой болтливый и слишком надоедливый друг  прав,  -  согласился  кот  и
уселся на задние лапы. - Если ты откажешься от моих услуг, то тем  самым  не
только нанесешь мне страшное оскорбление, но и погубишь мою душу. Ты как  бы
говоришь, что моя помощь ничего для тебя не значит. Она тебе не  нужна  -  и
дело с концом. Таким образом, ты сравниваешь меня с  шакалом  или,  что  еще
хуже, с гиеной.
   - Хорошо! - кивнул Эхомба. - Можешь присоединиться к нам.
   Зверь склонил голову.
   - Благодарю тебя, о великий мастер снисходительности.
   - Если хочешь сделать мне приятное, -  спокойно  ответил  Эхомба,  -  то,
пожалуйста, воздержись от сарказма.
   - Прости, такова кошачья натура.
   - Это мне  известно,  но  у  тебя  сарказм  развит  соответственно  твоим
размерам. Со временем он может наскучить.
   Алита оскалился.
   - Постараюсь сдерживать свои инстинкты - хотя в такой компании это  будет
нелегко.
   - Благодарю... Утомительный выдался день, - сказал Этиоль.
   Симна, до сих пор прятавшийся у него за спиной, тихо хохотнул.
   - Кроме всего, ты еще и великий мастер лаконичных выражений.
   - Мы можем отдохнуть здесь до завтра.
   - Согласен, - ответил зверь и, повернувшись, затрусил в сторону.
   - Эй! - окликнул его Симна. - Ты куда собрался? Вроде же идем вместе.
   Зверь ответил ему через плечо, чуть повернув голову:
   - Пойду поищу, чем бы перекусить,  если  не  возражаешь.  Может,  люди  и
способны питаться длинными речами и пустопорожними обещаниями, но я - нет.
   - Я тоже! - решительно заявил Симна ибн Синд.
   - И я, - добавил Эхомба. -  Если  уж  теперь  мы  одна  компания,  Алита,
принеси поесть на всех, а мы пока разведем огонь.
   - Огонь, тепло... - мечтательно произнес исполинский кот и  потянулся.  -
Это мы любим. Нам только не нравится, когда огонь используют для того, чтобы
портить пищу. - Он фыркнул. -  А  вас,  конечно,  это  вполне  устраивает...
Ладно, я вернусь поздно, но вернусь обязательно.
   - Поздно? - ухмыльнулся Симна. - Значит, сначала ты найдешь львиц, а  они
уже сделают все остальное? Говорят, самцы в львиной стае никогда за  добычей
не ходят.
   Изящно ступая по высокой траве, Алита даже не повернул головы.
   - Идиот. Львы - самые лучшие охотники на свете. Они охотятся  ночью.  При
свете дня мои братья слишком заметны на фоне серой пожухлой  или,  наоборот,
яркой зеленой травы. Вот почему днем в  саванну  выходят  львицы.  Я  лучший
ночной охотник, чем любой лев, и могу свалить животное покрупнее, чем  любой
гепард.
   Эхомба положил руку на плечо товарища.
   - Не дразни его. Он и так не рад, что должен идти с нами. Если ты обидишь
мужчину и тот врежет тебе хотя бы  раз,  ты  отделаешься  синяком.  Но  если
обидится он, - пастух кивком указал на  удалявшегося  кота,  -  ты  лишишься
головы.
   - Ничего, - настаивал Симна. - Он дал тебе клятву, я - твой друг, значит,
он не причинит мне вреда.
   - Возможно, и нет, - покивал Эхомба. - Пока я жив. Так что теперь в твоих
интересах следить за моим здоровьем.
   - Это всегда было в моих интересах, - широко улыбнулся северянин.  -  Как
же я отыщу сокровища, если с тобой что-нибудь  случится!..  Да  если  и  нет
никаких сокровищ, я все равно не желаю, чтобы с тобой что-нибудь  случилось,
- торопливо заверил Симна.
   - Нет никаких сокровищ, - утомленно произнес пастух.
   - Конечно, нет! - Северянин похлопал приятеля по плечу. - Держу пари, что
в твоей родной деревне тебя считали самым лучшим шутником.
   - На  самом  деле  меня  считали  довольно  сухим  и  мрачным.  -  Этиоль
неуверенно улыбнулся. - Разумеется, я сам, моя  жена  и  дети  совсем  иного
мнения... По крайней мере так мне кажется.

XVII

   Вокруг скалистого  холма  нашлось  достаточно  хвороста,  чтобы  развести
костер. Расположились путешественники на плоском широком камне, откуда огонь
можно было увидеть на большом расстоянии. Сначала разговор  вертелся  вокруг
каких-то пустяков, потом Симна несколько раз упомянул Алиту - уже  вечер,  а
того что-то долго нет... Затем наступила ночь, и Симна уже всерьез заговорил
о том, что кот, должно быть, решил взяться за ум и оставил их.
   - Мало ли, наверное, он посчитал, что не так уж тебе и обязан. -  Длинной
веткой северянин пошевелил янтарные угольки.  -  А  может,  в  нем  взыграло
чувство гордости - или просто встретил одинокую львицу и решил, что на свете
есть вещи более важные, чем тащиться с нами  неизвестно  куда  и  неизвестно
зачем.
   - Не думаю, чтобы он так поступил, -  ответил  Эхомба.  -  Похоже,  Алита
серьезно относится к своим обещаниям.
   Однако когда наступила полночь и появившаяся на небе луна  залила  округу
зыбким серебристым светом, даже Эхомба почувствовал сомнения.
   - Кот есть кот, - продолжал Симна. - Конечно, он и разговаривать умеет, и
кое-каким манерам обучен, но  все  равно  кошки  сами  по  себе.  Они  редко
нуждаются в опеке человека.
   Этиоль неожиданно встрепенулся и поднял вверх указательный палец.
   - Послушай!
   Симна мгновенно насторожился.
   - Что это? Надеюсь, не ветер? - Ему уже чудились разъяренные родственники
уничтоженного торнадо, горящие желанием отомстить людям, что вызвали  гибель
собрата.
   - Нет, не ветер.
   Алита оказался среди людей прежде, чем они успели его заметить.  В  пасти
кот держал  средних  размеров  вандалу,  местную  антилопу.  Черный  охотник
бесцеремонно сбросил добычу прямо к костру.
   - Вот мясо. - В его голосе не было и следа усталости, дышал  он  ровно  и
почти не слышно. - Можете взять себе бочок. Я знаю, люди очень  привередливы
к тому, что едят.
   - Только не я! -  воскликнул  Симна.  Он  достал  нож  и  принялся  умело
разделывать тушу. - Когда я голоден, я ем все подряд.
   - Оно и видно. Упитанным тебя никак не назовешь.
   Кот уселся на задние лапы, затем, поиграв хвостом, развалился  на  камне.
Когда Симна закончил вырезать самые аппетитные кусочки, Алита сам  приступил
к еде. Откусывал очень аккуратно, как и подобает кошкам.
   - Ты припозднился, - сказал Эхомба. - Мы уже не знали, что думать.
   Алита оторвал голову от пищи; его пасть и нос были измазаны кровью.
   - Пришлось ждать полной темноты. Ростом я  буду  повыше  любой  кошки  на
земле и привык действовать  наверняка  -  лучше  не  спеша  выбрать  удобный
момент, чем сломя голову бегать по саванне. Вот  почему  у  меня  не  бывает
неудач.
   В следующий момент он с хрустом перекусил бедренную кость антилопы.
   Когда с едой было покончено, Алиту потянуло на разговоры.
   -  Любопытная  сложилась  ситуация.  Вот  мы  сидим  тут,  компаньоны  не
компаньоны, товарищи не товарищи, отведали от одного куска... Но что бы  ты,
Этиоль, сделал, если бы там, откуда ты родом, я напал на твое стадо, а  тебе
позарез надо было сохранить поголовье? Попытался бы убить  меня,  подстроить
ловушку?
   Эхомба покивал, затем  бросил  взгляд  на  Симну,  который  нарезал  мясо
антилопы на длинные тонкие куски, просаливал их и готовил к просушке,  чтобы
сохранить в дороге.
   - Чаще всего  друзьями  или  врагами  нас  делают  не  привязанность  или
склонность сердца, а именно обстоятельства. - На этот раз человек, не мигая,
долго смотрел в желтые глаза исполинского кота. - Хорошо, что мы  с  Сим-ной
тебе верим, потому что иначе мы боялись бы, что ночью, когда мы  заснем,  ты
нас съешь.
   - И хорошо, что я верю вам, - согласился кот. - Иначе  я  тревожился  бы,
что вы окажетесь подобны другим людям, которые  счастливы  меня  убить  ради
дорогой шкуры. Нам повезло, что мы можем верить друг другу.
   - Да, повезло, - согласился Эхомба.
   Несмотря на то что пастух в еде обходился малым, это не означало, что  он
не любил вкусно и обильно покушать. Вот и сейчас  они  с  Симной  до  отвала
насытились мясом вандалы - угощение, кстати, было аппетитнейшее, - чтобы как
можно меньше нести с собой. В жарком климате мясная пища портилась быстро, а
в трудном путешествии без нее не обойтись. Скоро люди и кот  не  оставили  и
следа  от  антилопы:  все  до  самой  последней  косточки   было   обсосано,
разгрызено,  проглочено.  Спать  легли  с  сытыми  желудками,  наговорившись
вдоволь, выяснив самое главное.
   Все, кроме Симны. Тревожные мысли разбудили его  за  несколько  часов  до
рассвета.  С  одной  стороны  рядом  лежал  Эхомба,  спиной  к   северянину,
закутавшись в старенькое шерстяное одеяло. На другой стороне от костра  тихо
урчал во сне огромный кот. Его могучее  тело  почти  полностью  сливалось  с
камнем.
   Все смешалось в мыслях северянина. Во второй раз он  оказался  свидетелем
мощи невзрачного короткого меча Эхомбы. Кто бы мог подумать, что это  оружие
таит в себе несокрушимую силу? Пастух утверждает, будто лезвие  выковано  из
звездного  металла,  упавшего  с  неба.  Наверняка  владелец  такого  оружия
способен не только облака разгонять.
   Симна сел и бросил взгляд в сторону вельда.  Издалека  доносились  глухие
стоны  и  отрывистый  лай,  однако  поблизости,  возле  скального   выступа,
окруженного россыпью камней, все было тихо. Итак, Эхомба решил во что бы  то
ни стало добраться до северного побережья. Тогда почему бы  ему,  Симне,  не
прихватить с собой чудесный меч и не  отправиться  на  восток?  Бросится  ли
пастух в погоню? Рискнет ли отправиться на поиски сбежавшего компаньона  или
по-прежнему будет упрямо стремиться на север? Насколько важен для него  этот
клинок, сможет ли он обойтись без него  в  своем  надуманном  фантастическом
мире, где властвуют такие злодеи, как некий  Химнет,  и  страдают  сказочные
красавицы наподобие Темарил? Ведь меч, пусть даже волшебный, это всего  лишь
меч, не более того. К тому же он не оставит Эхомбу безоружным у пастуха есть
копье и есть еще один клинок. Вполне достаточно, чтобы защитить свою  жизнь.
Помимо прочего, с ним рядом будет Алита
   Картины будущих побед, которых Симна добьется с помощью волшебного  меча,
поплыли у него перед глазами. Он никогда не относил себя  к  числу  людишек,
способных до конца отдаться какой-нибудь единственной  всеохватной  страсти,
например, алчности или мании величия Конечно, прихватить побольше  золота  -
дело хорошее, но чтобы обезуметь до мечты о власти над миром  или  овладении
всеми сокровищами земли Нет, это не по его части. Его желания скромны  стать
правителем какого-нибудь небольшого города  -  этого  вполне  достаточно  На
такую мечту силы волшебного меча должно  хватить.  Какой  рыцарь  или  принц
сумеет устоять перед волшебным оружием9
   Симна перевел взгляд на своего долговязого  компаньона  У  Эхомбы  добрая
душа. Скорее всего пастух смирится с пропажей клинка, не бросится на поиски,
тем более не станет мстить лучшему другу.
   И в конце концов это же не воровство, просто  он  на  время  одолжит  меч
Попользуется им и, если Эхомба отыщет его, тут же  вернет  Даже  спорить  не
станет. А пастух поймет товарища. Поймет и простит.
   Симна перевернулся на живот и тихо, проворно, словно жук, подполз к  тому
месту, где были сложены пожитки Эхомбы Алита даже не пошевелился.
   Меч из небесного металла лежал рядом с долговязым пастухом, тут же лежало
и копье со странным наконечником - все на расстоянии руки,  чтобы  в  случае
опасности сразу схватить оружие.
   С необыкновенной деликатностью, словно имея дело с  королевским  сыном  и
наследником, Симна притронулся к покрытым мехом, изготовленным  из  наборных
колечек ножнам Легонько потянул к себе Они оказались  массивными,  но  очень
удобными, просто льнущими к руке Сжав ножны, северянин  замер,  ожидая,  что
вот сейчас Эхомба окликнет его или вскочит, спросит,  чем  это  Симна  здесь
занимается Однако пастух и не шевельнулся. Понятно, бедняга  не  молод,  его
лучшие  годы  прошли,  он  очень  устал  за  этот  день,  сколько   пришлось
натерпеться. Для бедолаги только лучше будет, если он выбросит из головы всю
чепуху с обязательствами, вернется домой к семье,  к  овцам  и  коровам.  Он
крепок духом, однако подобное предприятие одним только усердием не  свершить
Тут еще и смекалка нужна.
   Возможно, лишившись небесного меча, пастух сам поймет, что  все  кончено,
благоразумие восторжествует - он решит вернуться домой То-то будут рады  его
сельчане, а жена и дети вознесут хвалу неизвестному спасителю.
   Симна вернулся на свое место, укрылся одеялом, там же спрятал меч, крепко
сжимая его левой рукой Теперь  осталось  тихо  собрать  свои  пожитки.  Луна
укажет ему путь на восток, и к тому времени, когда Эхомба проснется, он  уже
будет далеко. Когда требуется, он, Симна ибн Синд, может быть очень быстрым.
Просто неуловимым
   Но, прежде чем отправиться в путь, меч следует проверить. Мало ли,  вдруг
он заколдован и толку от него чуть? Хорош будет Симна, если вступит в бой  с
мечом, который не может даже вытащить из ножен!
   Северянин осторожно потянул рукоять, и клинок легко выскользнул из ножен.
Здесь проблем никаких
   Он любовно оглядел сероватое лезвие, странно, полосами, поблескивающее  в
ясном сиреневом  свете  луны,  и  обнаружил  на  клинке  скопление  каких-то
странных отметин. Все группы знаков располагались чередом, сначала  те,  что
покрупнее, затем средних размеров и,  наконец,  самые  маленькие.  Потом  он
заметил две параллельные бороздки..
   Бороздки вдруг разошлись веером, обернулись неким рисунком, тот,  в  свою
очередь,  обрел  очертания  связного  изображения,  картины   или   гравюры,
выполненной в серых тонах. В  следующее  мгновение  рамки  картины  внезапно
раздвинулись, и Симна обнаружил себя как бы перед окном, куда он  провалился
словно в бездну...
   Он повис ни в чем.  Сгустки  раскаленного  добела  огня  пролетали  мимо,
обжигая кожу  и  одежду.  Пришло  понимание,  что  эти  огненные  шары  были
гигантских размеров и жалили его на расстоянии, но каково это расстояние, он
даже вообразить не мог.  Далее  побежали  совсем  жуткие  картины  -  вокруг
пылающих  сгустков  вращались  другие,  поменьше,  похолоднее;  они,  словно
лишаями, были покрыты пятнами, в которых шевелилось что-то живое. Вмиг пятна
увеличились в размерах, стали различимы неведомые живые существа, какие ни в
одном сне не приснятся. Светящиеся облака горячего газа или  пара  заполнили
пространство между обжигающими шарами и  их  спутниками,  покрытыми  жизнью.
Вокруг носились хвостатые дьяволы,  пролетали  обломки  скал,  словно  некое
божество запускало их из рогатки.
   Симна оказался в самом центре этого  коловращения.  Со  всех  сторон  его
толкали, били, он стремился куда-то, безответно взывал о  помощи...  Точнее,
пытался взывать - как он ни напрягал легкие, изо рта не вырывалось ни звука.
Возможно, потому, что  в  легких  не  было  воздуха.  Он  начал  задыхаться,
схватился руками за горло, будто силой вталкивая отсутствующий воздух.
   Потом он начал падать, медленно, верно. Его  затаскивало  в  самую  глубь
пустоты,  в  бездну,  где  копился  ужас.  В   следующую   секунду   падение
замедлилось. Что-то вцепилось в него. Незримые руки - или лапы, или щупальца
- охватили тело, поддержали на весу. Упираясь,  рыдая  и  всхлипывая,  Симна
почувствовал, как уперся во что-то подвижное и твердое...
   Затем его ударили по лицу - удар был не очень сильный, не  до  крови,  но
звонкий  и  отрезвляющий.  Смутно,  из  неведомой   дали,   донесся   голос,
окликнувший его по имени. Кто это? Годжура, божество неизвестных  земель?  В
следующий момент он открыл глаза.
   И  увидел  склонившегося  над  ним  Эхомбу.  Лицо  пастуха   было   полно
сострадания и участия, несмотря на то что его рука была занесена для удара.
   Грубый, нечеловечески глубокий голос донесся слева:
   - Кажется, пришел в себя. Хватит, не бей - разве что для удовольствия.
   Голос звучал равнодушно и сонно.
   Эхомба опустил кулак. Почувствовав свободу,  Симна  некоторое  время  еще
лежал неподвижно, всматривался в ночное небо, где  властвовала  луна,  потом
рывком сел. Под собой он ощутил успокаивающую твердость камня.
   Пастух облегченно вздохнул и сделал шаг назад.
   - Тебе приснился кошмар. Ты всех нас  поднял  своими  воплями.  С  кем-то
дрался, отбивался от кого-то. Что это было?
   - Я... - Симна стер со лба холодный пот. -  Не  могу  точно  сказать,  не
запомнил. Я словно куда-то провалился. Причем падал не во что-то, а мимо или
сквозь.
   - Это интересно. - Этиоль зевнул,  лег  и  накрылся  одеялом.  -  Значит,
говоришь, падал сквозь?.. Через небесную или морскую толщу?
   - Н-нет! Ни через то, ни через другое! Симна отки