де Тресков. - Не выполняешь договора. А сие наказуемо.
     - И, вижу, не миновала его кара, - фыркнул Куно Виттрам. - Клянусь дубинкой святого Григория Чудотворца! Только гляньте, как ему кто-то ушки понадгрыз.
     - Надо отсюда убираться. - Седоволосый прервал разыгравшуюся на глазах у изумленного Рейневана сцену. - Погоня приближается. Конные идут по пятам.
     - Ну, разве я не говорил? - проворчал Буко фон Кроссиг. - Мы спасаем их, вытаскиваем ихние задницы из петли. Ладно, поехали. Господин Гуон? Это преследование...
     - Не простое. - Седоволосый внимательно посмотрел на поднятого с земли за конец крыла нетопыря, потом перевел взгляд на Шарлея и Самсона. - Все это неспроста... Я понял по тому, как занемели пальцы... Ну, ну... Интересные вы люди, интересные. Можно сказать: покажи мне, кто за тобой гонится, и я скажу, кто ты. Иначе: мои преследователи свидетельствуют обо мне.
     - Фу, преследователи! - воскликнул, заворачивая коня, Пашко Рымбаба. - Тоже мне преследователи. И пусть только подъедут, мы зададим им перцу.
     - Не думаю, - ответил седоволосый, - чтобы все было так просто.
     - Я тоже. - Буко присмотрелся к нетопырям. - Господин Гуон, можно вас попросить?
     Названный Гуоном седоволосый вместо ответа махнул кривым посохом. С трав и папоротников тут же начал подниматься туман белый и плотный, как дым. И удивительно быстро полностью затянул лес.
     - Старый чародей, - пробормотал Ноткер Вейрах. - Аж мурашки побежали...
     - Э! - весело воскликнул Пашко. - По мне ничто не побежало.
     - Людям, которые нас преследуют, - отважился проговорить Рейневан, - туман не помеха. Даже магический. Седоволосый обернулся. Взглянул ему в глаза.
     - Знаю, - сказал он, - знаю, господин знаток. Потому-то этот дым не против людей, а против лошадей. И вообще поскорее выбирайтесь отсюда. Если лошади учуют вапор  - ошалеют.
     - В путь, comitiva!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ,
в которой события принимают настолько криминальный оборот, что если б каноник Отто Беесс мог это предвидеть, то без всяких церемоний постриг бы Рейневана в монахи и запер в цистерцианской клаузуре, Рейневан же начинает подумывать, не была ли бы для него такая альтернатива менее болезненной

     Углежогов и дягтярей из близлежащей деревни, направляющихся на рассвете к своему рабочему месту, потревожили доходящие оттуда звуки. Те, что потрусливей, сразу же взяли ноги в руки. За ними поспешили более рассудительные, справедливо решив, что сегодня из работы ничего не получится, угля не выжечь, смолы и дегтя не отогнать, да к тому же еще и по шеям можно будет отхватить. Лишь немногие смельчаки отважились подобраться к смолярне настолько, чтобы, осторожно выглянув из-за стволов, увидеть на поляне штук пятнадцать лошадей и столько же вооруженных людей, из которых часть была в полных пластинчатых латах. Углежоги увидели, что рыцари живо жестикулируют, услышали возбужденные голоса, крики, ругань. Последнее убедило углежогов в том, что им тут делать нечего, а надо бежать, пока возможно. Рыцари спорили, ругались, некоторые даже впали в ярость, а от таких рыцарей бедный крестьянин мог ожидать самого худшего, потому что на бедном крестьянине рыцари привыкли отыгрываться и восстанавливать нервы. Больше того, тому, кто попадет благородно урожденному под руку, они могли дать не только кулаком по морде, башмаком под зад или нагайкой по спине, но бывало, что благородный рыцарь хватался за меч, буздыган или топор.
     Углежоги сбежали. И сообщили об увиденном в деревню. Поджигать деревни разозленным рыцарям тоже случалось.
     На поляне углежогов шел яростный спор, разыгрался скандал. Буко фон Кроссиг так орал, что пугались даже удерживаемые оруженосцами кони. Пашко Рымбаба размахивал руками. Вольдан из Осин поносил кого-то, Куно Виттрам призывал в свидетели всех святых. Шарлей хранил относительное спокойствие. Ноткер фон Вейрах и Тассило де Тресков пытались унять разбушевавшихся вояк.
     Беловолосый маг сидел неподалеку на пеньке и демонстрировал равнодушие.
     Рейневан знал, в чем причина раздора. Он понял это еще в пути, когда они мчались по лесам, кружили по дубравам и буковинам, постоянно оглядываясь, не вынырнет ли из мрака погоня. Не появятся ли всадники в развевающихся плащах. Однако погони не было, и удалось поговорить. Тогда-то Рейневан узнал все от Самсона Медка. Узнал и, узнав, одурел.
     - Не понимаю... - сказал он, когда немного остыл. - Не понимаю, как вы могли пойти на такое!
     - Ты хочешь сказать, - повернулся к нему Самсон, - что, если б дело коснулось кого-нибудь из нас, ты не попытался бы нас спасти? Даже по-дурному?
     - Не хочу. Но я не понимаю, как...
     - Собственно, - довольно резко перебил гигант, - я пытаюсь тебе объяснить как. Но ты постоянно мешаешь мне взрывами священного возмущения. Соблаговоли выслушать. Мы узнали, что тебя отвезут в замок Столец и там непременно укокошат. Черный фургон сборщика податей Шарлей приметил уже раньше. Поэтому когда неожиданно появился Ноткер Вейрах со своей комитивой, план нарисовался сам.
     - Помочь напасть на колектора, участвовать в грабеже взамен за помощь в моем освобождении?
     - Ну, ты прямо-таки словно присутствовал при этом. Именно так и договорились. А поскольку о мероприятии узнал, вероятно, из-за чьей-то болтливости, Буко Кроссиг, пришлось включить и его.
     - Ну, вот и получили.
     - Получили, - спокойно согласился Самсон.
     Получили. Дискуссия на поляне углежогов становилась все более бурной, настолько бурной, что некоторым дискутантам слов оказалось недостаточно. Особенно ярко это было видно по Буко фон Кроссигу. Раубриттер подошел к Шарлею и схватил его обеими руками за куртку на груди.
     - Еще раз... - прошипел он яростно, - если ты еще раз произнесешь слово "неактуально", то пожалеешь. Что плетешь, бродяга? Или думаешь, бездельник, мне больше делать нечего, как только мотаться по лесам? Я потерял время в надежде на добычу. Не говори, что зря. У меня руки чешутся...
     - Потише, Буко, - примирительно бросил Ноткер фон Вейрах. - Зачем сразу скандалить. Можем договориться. А ты, господин Шарлей, поступил скверно, позволь тебе заметить. Был уговор, что вы станете за сборщиком следить до Зембиц и дадите нам знать, куда он поедет, где остановится. Мы ждали вас. Было бы общее дело. А вы что?
     - В Зембицах, - Шарлей разгладил куртку, - когда я просил у вас помощи и когда за эту помощь платил выгодной вам информацией и предложением, что я услышал в ответ? Что вы, может быть, поможете, если вам, цитирую: захочется освобождать Рейнмара Хагенау. Но из добычи от нападения на сборщика я не получу ни ломаного шелёнга. Так, по-вашему, должно выглядеть общее дело?
     - Вас интересовал друг. Его следовало освободить...
     - И он свободен. Освободился сам, собственным уменьем. Поэтому, мне кажется, ясно, что ваша помощь мне уже не нужна.
     Вейрах развел руками. Тассило де Тресков выругался. Вольдан из Осин, Буко Виттрам и Пашко Рымбаба принялись орать, стараясь перекричать один другого. Буко фон Кроссиг успокоил их резким жестом.
     - Речь шла о нем, так? - сквозь стиснутые зубы спросил он, указывая на Рейневана. - Его мы должны были вытащить из Стольца? Его шкуру спасти? А теперь, когда он свободен, так мы тебе, господин Шарлей, уже не нужны, да? Договор нарушен, слово ветром сдуло? Слишком уж смело, господин Шарлей, слишком уж быстро! Потому что если тебе, господин Шарлей, шкура друга так дорога, коли ты так о ее целости печешься, то знай, я могу в момент эту целость порушить! И не трепись, будто договор ликвидирован, потому что-де твой дружок в безопасности. Потому что здесь, на этой поляне, в пределах досягаемости моей руки обоим вам чертовски далеко до безопасности.
     - Спокойно, - поднял бровь Вейрах. - Притормози, Буко. А ты, господин Шарлей, скинь тон. Твой друг уже, к счастью, свободен? Радуйся. Мы тебе, говоришь, не нужны? Так ты нам, знай, еще меньше. Двигай отсюда, если тебе так хочется. Только сначала отблагодари за помощь. Потому что и дня не прошло, как мы вас спасли и ваши задницы, как кто-то мудро сказал, из петли вытащили. Потому что если б вас ночная погоня достала, то искусанными ушами дело наверняка бы не кончилось. Ты об этом забыл? Ха, правда, ты быстро забываешь. Ну что ж, скажи нам еще "на посошок", куда сборщик с возом поехал, по которой дороге с перепутья. И прощай, черт с тобой.
     - За вашу ночную помощь. - Шарлей откашлялся, слегка поклонился, но не Буко и Вейраху, а сидящему на пне и равнодушно посматривавшему магу. - Благодарю за вашу ночную помощь. Отнюдь не желая напомнить, что едва неделя прошла с тех пор, как мы под Лутомью спасали задницы господ Рымбабы и Виттрама. Так что мы квиты. А куда поехал колектор, не знаю. К сожалению. Мы потеряли след позавчера после полудня. А поскольку незадолго до сумерек встретили Рейневана, постольку колектор перестал нас интересовать.
     - Держите меня! - рявкнул Буко фон Кроссиг. - Держите меня, курва, нето я его пришибу! Нет, вы слышали? Он потерял след! Его колектор интересовать перестал! Его, курва, перестала интересовать тысяча гривен! Наша тысяча гривен!
     - Какая там тысяча, - не подумав, бросил Рейневан. - Не было там никакой тысячи. А было... всего-то... пятьсот...
     Тут же, сразу, он понял, какую сморозил глупость.
     Буко фон Кроссиг так быстро выхватил меч, что скрежет клинка в ножнах, казалось, еще звучал, еще висел в воздухе, когда острие коснулось Рейневанова горла. Шарлей успел сделать только полшага, как тоже наткнулся грудью на мгновенно выхваченные клинки Вейраха и Трескова. Оружие остальных зашаховало и остановило Самсона. Куда девались, словно сдутые ветром, признаки фамильярной доброжелательности. Злые, прищуренные, жесткие глаза раубриттеров не оставляли сомнений в том, что они оружием воспользуются. И сделают это, ничуть не задумавшись.
     Сидящий на пне седовласый маг вздохнул и покрутил головой. Однако мина у него была безразличная.
     - Губертик, - бросил Буко фон Кроссиг одному из оруженосцев, - возьми ремень, сделай петлю и накинь на тот вон сук. Не шевелись, Хагенау.
     - Не шевелись, Шарлей, - словно эхо повторил де Тресков.
     Мечи остальных сильнее уперлись в грудь и шею Самсона.
     - Итак. - Буко, не отводя оружия от горла Рейневана, приблизился. Глянул ему в лицо. - Итак, на возу колектора находится не тысяча, а пятьсот гривен. Ты это знаешь. А значит, знаешь, куда он поехал. У тебя, парень, простой выбор: либо ты знаешь, либо висишь.

***

     Раубриттеры спешили, навязывали быстрый темп. Не жалели лошадей. Если только позволяла местность, гнали галопом. Гнали что было сил.
     Вейрах и Рымбаба, кажется, знали район, вели по короткому пути.
     Пришлось двигаться медленнее, так как дорога вела по сильно подмокшему мшанику в долине речки Будзувки, левого притока Нисы Клодской. Только тогда Шарлею, Самсону и Рейневану выпала оказия перекинуться несколькими словами.
     - Без глупостей, - тихо предупредил Шарлей. - И не вздумайте сбежать. У тех двоих, что едут за нами, самострелы, и они не спускают с нас глаз. Лучше послушно ехать за ними...
     - И принять, - язвительно докончил Рейневан, - участие в бандитском нападении? Да, Шарлей, далеко же завело меня знакомство с тобой. Я стал разбойником.
     - Напоминаю, - вставил Самсон, - что мы делали это ради тебя. Спасая твою жизнь.
     - Каноник Беесс, - добавил Шарлей, - приказал мне защищать тебя и оберегать...
     - И сделать нарушителем закона?
     - Именно из-за тебя, - резко ответил демерит, - мы оказались на Счиборовой Порубке, именно ты выдал Кроссигу место остановки сборщика. Причем выдал очень быстро. Ему даже не пришлось долго тебя трясти. Надо было держаться тверже, мужественно молчать. Теперь ты был бы вполне приличным висельником с чистой совестью. Сдается мне, ты бы лучше чувствовал себя в такой роли.
     - Преступление - всегда пре...
     Шарлей вздохнул, махнул рукой. Подогнал коня.
     Над мшаником поднимался туман. Трясина прогибалась, чавкала под копытами. Квакали лягушки, трубили выпи, покрякивали дикие гуси. Беспокойно шумели и со шлепком поднимались на крыло утки и селезни. Что-то большое, вероятно, лось, продиралось в окружающем лесу.
     - То, что сделал Шарлей, - сказал Самсон, - он сделал ради тебя. Ты оскорбляешь его своим поведением.
     - Преступление... - откашлялся Рейневан, - всегда остается преступлением. Оправдать его не может ничто.
     - Правда?
     - Ничто. Нельзя...
     - Знаешь что, Рейневан? - Самсон впервые проявил что-то вроде нетерпения. - Начинай играть в шахматы. Это тебе будет больше по душе. Тут черные, там белые, а все поля квадратные.
     - Кто сказал, что в Стольце меня собирались прикончить? Кто это сказал?
     - Ты удивишься. Юная дама в маске, плотно закутанная в плащ. Пришла к нам ночью на постоялый двор. В сопровождении вооруженных слуг. Ты удивлен?
     - Нет.
     Самсон не стал выспрашивать.

***

     На Счиборовой Порубке не было никого. Ни живой души. Это было видно ясно и издалека. Раубриттеры сразу же отказались от намеченного заранее скрытного подхода, влетели на поляну с ходу, галопом, с грохотом, топотом и криками, которые всполошили лишь ворон, пиршествовавших вокруг обложенного камнями потухшего костра.
     Отряд разъехался, шаря меж шалашей. Буко фон Кроссинг развернулся в седле и вперил в Рейневана грозный взгляд.
     - Оставь, - упредил его Ноткер фон Вейрах. - Он не врал. Видно же, что здесь кто-то останавливался надолго.
     - Здесь была телега, - подъехал Тассило де Тресков. - Вот следы колес.
     - Трава изрыта подковами, - доложил Пашко Рымбаба. - Много коней было!
     - Пепел в кострище еще теплый, - сообщил Губертик, оруженосец Буко, мужчина вопреки уменьшительному имени в солидных годах. - Кругом бараньи кости и куски репы.
     - Опоздали, - угрюмо подвел итог Вольдан из Осин. - Колектор тут останавливался. И уехал. Поздно мы прибыли.
     - Конечно, - буркнул фон Кроссиг, - если парень нас не обманул. А он мне не нравится, этот Хагенау. А? Кто за вами ночью гнался? Кто напустил нетопырей? Кто...
     - Перестань, Буко, - снова прервал фон Вейрах. - Ты отклоняешься от темы. Давайте, comitiva, объезжайте поляну, ищите следы. Надо знать, что делать дальше.
     Раубриттеры снова разъехались, часть спешилась и разбрелась по шалашам... К "поисковикам", к некоторому удивлению Рейневана, присоединился Шарлей. Беловолосый же маг, не обращая внимания на суматоху, раскинул кожух, уселся на него, достал из вьюков хлеб, стружки сушеного мяса и баклажку.
     - А вы, господин Гуон, не сочтете ли нужным помочь нам?
     Маг отхлебнул из баклажки, откусил хлеба.
     - Не сочту.
     Вейрах фыркнул, Буко выругался под нос. Подъехал Вольдан из Осин.
     - Трудно что-нибудь понять по здешним следам, - опередил он вопрос. - Одно ясно - лошадей было множество.
     - Это я уже слышал. - Буко снова измерил Рейневана злым взглядом. - Но подробности узнать хотелось бы. Так сколько же было с колектором народу? И кто? Я с тобой разговариваю, Хагенау.
     - Сержант и пятеро вооруженных, - проговорил Рейневан. - А кроме них...
     - Ну, слушаю! И смотри мне в глаза, когда я спрашиваю!
     - Четверо Меньших Братьев... - Рейневан уже раньше решил не упоминать Тибальда Раабе, а подумав, распространил это решение и на Хартвига Штетенкорна и его некрасивую дочку. - И четыре паломника.
     - Мендиканты.  - Губа Буко приоткрыла зубы. - Верхом на подкованных конях? А? Что ты мне...
     - Он не врет. - Куно Виттрам подъехал рысью, бросил перед ними кусок завязанного узлом шнура.
     - Белый. Францисканский!
     - Зараза, - насупил брови Ноткер Вейрах. - Что тут произошло?
     - Произошло, произошло. - Буко ударил кулаком по рукояти меча. - Не все ли мне равно? Я хочу знать, где колектор! Где телега, где деньги? Кто-нибудь может мне это сказать? Господин Гуон фон Сагар?
     - Я сейчас ем.
     Буко выругался.
     - С порубки ведут три дороги, - сказал Тассило де Тресков. - На всех есть следы. Но которые чьи - установить нельзя. Невозможно сказать, куда поехал колектор.
     - Если вообще поехал, - появился из кустарника Шарлей. - Я считаю, что не поехал. А по-прежнему здесь.
     - Это как же так? Где? Откуда вы знаете? Как установили?
     - Обдумав все, что вижу.
     Буко фон Кроссиг грязно выругался. Ноткер Вейрах сдержал его жестом. И выразительно взглянул на демерита.
     - Говорите, Шарлей. Что вы там вынюхали? Что знаете?
     - Участвовать в дележе добычи, - гордо задрал голову демерит, - вы нас не допустили. Так и следопыта из меня не делайте. Что я знаю, то знаю. Мое дело.
     - Держите меня... - яростно заворчал Буко, но Вейрах снова сдержал его.
     - Еще недавно, - сказал он, - ни сборщик вас не интересовал, ни его деньги. И вот вдруг вам захотелось принять участие в дележе. Не иначе как что-то изменилось. Интересно б узнать что?
     - Многое. Теперь добыча, если нам посчастливится ее взять, уже не будет результатом нападения на сборщика. А в подобном я охотно принимаю участие, поскольку полагаю вполне моральным отобрать у грабителя награбленное.
     - Говорите ясней.
     - Ясней некуда, - сказал Тассило де Тресков. - Все ясно.

***

     Укрытое в лесу, окруженное трясиной озерко, хоть и живописное, пробуждало неясно беспокойство и даже страх. Его гладь была как смола - такая же черная и застывшая, такая же неподвижная, такая же мертвая, не замутненная ни одним признаком жизни, ни малейшим движением. Хотя вершины глядящихся в воду елей слегка покачивались на ветру, гладь зеркала не нарушала ни малейшая волна, густую от коричневых водорослей воду трогали лишь пузырьки газа, поднимающиеся из глубины, медленно расходящиеся и лопающиеся на маслянистой, покрытой ряской поверхности, из которой, словно руки мертвецов, торчали высохшие искореженные деревья. Рейневан вздрогнул. Он догадался, что обнаружил демерит. "Они лежат там, - подумал он, - в глубине, в тине, на самом дне этой черной пучины. Колектор, Тибальд Раабе, прыщатая Штетенкронувна с выщипанными бровями. А кто еще?"
     - Взгляните сюда, - сказал Шарлей.
     Трясина прогибалась под ногами, прыскала водой, выжимаемой из губчатого ковра мхов.
     - Кто-то попытался затереть следы, - продолжал показывать демерит, - но все равно ясно видно, откуда тащили трупы. Здесь на листьях кровь. И здесь. И тут. Всюду кровь.
     - Это значит, - потер подбородок Вайрах, - что кто-то...
     - Что кто-то напал на сборщика, - спокойно докончил Шарлей. - Прикончил его и сопровождающих, а трупы утопил здесь, в озерке. Нагрузив камнями, взятыми из остатков костра. Достаточно было внимательнее осмотреть все, что осталось от него...
     - Ладно, ладно, - обрезал Буко. - А деньги? Что с деньгами? Значит ли это...
     - Это значит, - Шарлей с легким сочувствием взглянул на него, - точно то, о чем вы подумали. Исходя из предположения, что вы вообще думаете.
     - Деньги захватили?
     - Браво!
     Буко некоторое время молчал, а лицо его все сильнее наливалось кровью.
     - Курва, - рявкнул он наконец. - Господи! Ты видишь и не мечешь громы и молнии?! До чего мы дожили! Забыты обычаи, курва, испарилась честь, подохло почтение! Все грабят, все воруют, тащат! Вор на воре сидит и вором погоняет. Подлецы! Шельмы! Мерзавцы!
     - Мерзавцы, клянусь котлом святой Цецилии, мерзавцы! - подхватил Куно Виттрам. - Господи Христе, неужто ты не нашлешь на них какой-нибудь казни... египетской!
     - Святого, сукины дети, дела не уважили! - рявкнул Рымбаба. - Ведь то, что вез колектор, было на богоугодное дело предназначено!
     - Верно. Епископ на войну с гуситами собирал...
     - Ежели так, - пробормотал Вольдан из Осин, - то, может, это дьявольских рук дело? Ведь дьявол-то гуситам запанибрата... Вполне могли еретики чертовой помощью воспользоваться... А мог черт и сам по себе, епископу в пику... Иисусе! Дьявол, говорю вам, здесь дьявол поработал, адские силы тут действовали. Сатана, никто иной, колектора прибил и всех