у Никодеуса он  не  видел  телефона,  но  его  можно  было  бы
установить. Там  было  много  закрытых  шкафов  с  массивными  деревянными
дверями. Внутренность одного из них как раз подходящее место для телефона.
Например, вот этот - сразу как войдешь в лабораторию, слева, у двери.
   -  Центральная,  -  звонко  произнес  механический  голос,   -   номер,
пожалуйста.
   - Ах, да! 9534... 900... 211, - машинально произнес  Лафайет,  заметив,
что номер возник в голове сам собой.
   - Спасибо, не кладите трубочку, пожалуйста.
   Он слышал гул, время от времени  прорезаемый  треском,  затем  раздался
громкий щелчок и сразу за ним  -  резкие  длинные  гудки,  чередующиеся  с
паузами. А что, если Никодеуса нет дома? Полицейские могут в любой  момент
заметить его. Наконец послышался короткий зуммер и за ним  чье-то  тяжелое
дыхание.
   - Алло, - вкрадчиво произнес глубокий голос.
   - Никодеус! - Лафайет прижал наушник.
   - Лафайет! Это ты, мой мальчик? Я думал... я боялся...
   - Давайте оставим пока это. Кажется, я допустил пару небольших ошибок и
сейчас...
   - Лафайет! Как вы узнали мой номер? Он ведь нигде  не  зарегистрирован,
и...
   - У меня свои методы, но об этом позже. Мне нужна помощь. Я хочу знать,
где, вернее, я имею в виду, как - о, черт, я не знаю, что мне надо!
   - Я что-то не пойму. Где ты сейчас находишься?
   - Я бы сказал, да боюсь, вы не поймете. Понимаете, вас  на  самом  деле
нет, я просто создал вас в своем воображении, а потом, когда Горубл бросил
меня в тюрьму, я решил проснуться - и вот теперь я тут.
   - Лафайет, ты, похоже, повредился головой, бедняга!  Так  вот,  о  моем
телефоне...
   - Да черт с ним, с твоим телефоном! Вытащи меня отсюда!  Дюжина  глупых
полицейских  вокруг  обсуждают,  за  какое  из  шести  приписываемых   мне
преступлений можно посадить на год, без права освобождения под залог.
   - Ты думаешь, что полицейские ничего не слышат, да?  -  зарычал  кто-то
угрожающим голосом и вырвал у Лафайета телефон.
   О'Лири увидел перед собой  рыжего  полицейского  с  толстыми  губами  и
давнишними шрамами на скулах, полученными на  ринге.  В  его  облике  было
что-то бычье-тупое.
   - Никаких разговоров без разрешения шефа,  ясно?  -  Полицейский  убрал
телефон. - Да, с тебя десять центов за звонок.
   - Запиши это на мой счет, - ехидно ответил Лафайет.
   Полицейский фыркнул и удалился.
   Тяжело вздохнув, О'Лири вытянулся на жесткой лавке и закрыл глаза.
   С ума сойти - ведь единственная возможность выбраться из этой  ситуации
- это воспользоваться тем же самым путем, которым он попал сюда. Все,  что
теперь надо сделать - это ускользнуть в какой-нибудь другой  сон:  на  сей
раз приятный  и  спокойный,  чтобы  можно  было  отдохнуть.  К  черту  эти
романтические старые улочки,  уютные  таверны  и  прекрасные  принцессы...
Правда, Адоранна была великолепна  -  в  своей  тонкой  ночной  сорочке...
Чертовски стыдно, что он вынужден был исчезнуть, оставив ее  в  убеждении,
что он лгун и мошенник. Не встречался ли ему раньше тот  человек,  который
пришел за ним тогда? Кто его послал - и зачем? Может, Алан?  Нет,  граф  -
просто напыщенное ничтожество, такое коварство не для него. Просто я встал
у него на дороге. Никодеус? Но что могло им двигать?
   Эти размышления были прерваны возникшим ощущением скольжения, как будто
потолок куда-то бесшумно  поплыл.  О'Лири  сел  и  посмотрел  в  окно.  На
подоконнике стояла герань в горшочке, а на окне висели занавески в красную
клетку.
   Откуда это? Лафайет вскочил и ошалело  стал  озираться  вокруг.  Низкие
потолки, неровный пол,  всюду  идеальная  чистота,  кровать  с  периной  и
спинками из полированного дерева, табуретка на трех ножках и дверь, обитая
деревянными планками. Бетонные стены, окно с решеткой, полицейские,  дверь
с решеткой - все исчезло. О'Лири подошел к окну и выглянул на  улицу.  Она
круто поднималась вверх. Слышался звон кузнечного молота, крики торговцев,
расхваливающих свой товар. На  другой  стороне  улицы  возвышались  фасады
домов с каменным низом и деревянным верхом. А дальше, за ними  были  видны
флажки на башнях замка. Он снова был в Артезии!
   Лафайет поймал себя на том, что глупо улыбается. Несмотря ни на что, он
был рад снова оказаться здесь. А коли  так,  надо  будет  выкроить  время,
чтобы уладить это недоразумение с Адоранной.
   О'Лири быстро умылся из  тазика,  стоящего  в  углу  комнаты,  заправил
рубашку, пригладил волосы, бросил на кровать одну из мелких золотых монет,
которые обнаружил в кармане, и вышел на улицу.
   Как оказалось,  звуки  молота  разносились  из  мастерской  с  вывеской
"Оковка колес в присутствии заказчика".  Рядом  стояла  опрокинутая  набок
деревянная паровая машина. Два ее колеса болтались в воздухе.  Для  одного
из них кузнец выковывал новый обод.
   Лафайет свернул на  первую  улочку,  ведущую  в  центр,  ко  дворцу,  и
оказался среди шумной  толпы  снующих  дородных  артезианских  домохозяек,
вышедших  с  утра  пораньше  за  покупками.  Его   носа   коснулся   запах
свежеиспеченного  хлеба.  О'Лири  почувствовал  дикий  голод.  Сколько  же
времени он не ел? Похоже, с тех пор как...
   Лафайет вошел в уютное помещение с двумя столиками и заказал пирожные и
чашечку кофе у краснощекой девушки в накрахмаленном  переднике.  Когда  он
полез за деньгами, ему пришла  в  голову  мысль  о  том,  что  полицейские
наверняка ищут его по всему городу и поэтому не стоит  оставлять  следы  в
виде золотых монет. Вот если бы у него среди соверенов  нашлось  несколько
монет поменьше... О'Лири сосредоточился,  представляя  серебряные  монеты,
после чего проверил содержимое карманов. Кажется,  получилось!  Он  выбрал
четвертной, отдал его девушке и направился к выходу.
   - Прошу прощения, сэр!  -  крикнула  она  ему  вслед.  -  Вы  дали  мне
иностранные деньги. Вы, наверно, ошиблись?
   - Да нет. Это американская монета в двадцать пять  центов...  -  сказал
Лафайет и осекся. - Извините.
   Он извлек золотую монету и протянул ее девушке.
   - Сдачи не надо. - О'Лири улыбнулся и шагнул к двери.
   - Но, сэр. Это же целый соверен! Подождите секунду, я заскочу  в  лавку
мистера Самуэля напротив...
   - Не стоит. Я... гм... тороплюсь.
   Лафайет стал подниматься по ступенькам, девушка бросилась за ним.
   - Да вы с ума сошли, сэр! - изумленно воскликнула она. - Соверен  -  за
двухпенсовые пирожные!
   На  них  начали  обращать  внимание.  Вдруг  одна  женщина,   с   резко
выпирающими вперед скулами и корзинкой  на  руке,  рванулась  так,  словно
кто-то дернул ее за веревку. Она указывала на О'Лири пальцем.
   - Это он! - заверещала женщина. - Я видела этого негодяя так же близко,
как сейчас, когда вчера вечером в Большом зале подрезала фитили.
   Лафайет бросился прочь, свернул за угол и понесся  что  было  мочи.  За
спиной раздались крики и топот преследователей. Он оглянулся и увидел, что
из-за угла появился широкоплечий мужчина в расстегнутом жилете.  Он  бежал
следом, неуклюже переставляя ноги.
   О'Лири прибавил скорость и чуть не попал под машину,  груженную  разной
мишурой и миниатюрными бело-розовыми артезианскими флагами. Лафайет  резко
затормозил и свернул в узкую улочку. Тяжело топая по мостовой, он  побежал
к видневшейся впереди церковной стене. Вдруг кто-то  выскочил  из  боковой
улочки и, широко расставив руки, остановился,  пытаясь  задержать  О'Лири.
Лафайет толкнул его  в  грудь,  перепрыгнул  через  растянувшееся  тело  и
заскочил во двор, окруженный стеной высотой в  восемь  футов.  Подбежав  к
стене, он подпрыгнул, ухватился за верх, подтянулся и перевалил на  другую
сторону. Лафайет оказался в крошечном дворике.  Какой-то  старик  большими
ножницами подрезал кусты роз. Увидев,  как  О'Лири  шмыгнул  мимо  него  в
дверь, он от удивления раскрыл свой беззубый  рот.  Лафайет  промчался  по
короткому темному коридору, в котором приятно  пахло  древесным  дымом,  и
выскочил на спокойную боковую улочку. Остановившись на  мгновение,  О'Лири
перевел дух и осмотрелся.
   Один из  преследователей,  который  свернул  за  угол  кварталом  выше,
заметил его и закричал. Лафайет рванул вниз по  улице.  Жаль,  что  он  не
успел вовремя свернуть в тот переулок впереди, тогда бы он был вне поля их
зрения...
   Улица сделала поворот и вывела О'Лири на рыночную площадь  с  фонтаном,
окруженным цветочными лотками, заполненную толпой покупателей.
   Восходящее из-за башен собора солнце придавало какую-то  необыкновенную
живописность представшей перед Лафайетом  картине.  Манящая  вперед  улица
поворачивала  налево.  Пригнувшись,  он  прокладывал  себе  дорогу  сквозь
гудящую толпу. О'Лири казалось, что если он сольется с этой  массой  и  не
будет возвышаться над ней, то его не  заметят.  Согнув  спину  и  наклонив
голову, Лафайет продолжал свой путь. Люди расступались  перед  ним,  давая
дорогу. Какая-то женщина с добрым лицом подала ему медный  грош.  Безногий
нищий, сидящий на углу под фонарем и собирающий  милостыню  в  потрепанную
шляпу, бросил на О'Лири презрительный взгляд:
   - Эй, парень! Ты что, вступил в профсоюз?
   Быстро миновав нищего, Лафайет выпрямился  и  резво  зашагал  вверх  по
улице. Его осенило, что план этого города был почти такой же, как и  Колби
Конерз. Отличие заключалось только в том, что Колби Конерз располагался на
равнинной местности, а здесь улицы петляли, то поднимаясь вверх на  холмы,
то спускаясь в долину. Это, конечно,  вносило  определенный  романтический
аромат по сравнению с равнинным ландшафтом.
   Улица, на которой он находился, была очень похожа на ту, что  проходила
мимо аптеки Пота и лавки скобяных товаров Хэмбенгера. Ну, а если это  так,
то, повернув чуть подальше направо, а потом еще раз направо, можно попасть
в парк и там попытаться оторваться от своих  преследователей,  тем  более,
что он снова слышал  их  голоса.  Поворачивая  за  угол,  Лафайет  боковым
зрением заметил их. Впереди всех бежал верзила, вооруженный вилами.
   Добежав до следующего поворота, О'Лири свернул за  угол.  Дорога  пошла
вверх. С облегчением он увидел, что чуть  дальше  здания  заканчиваются  и
начинается заросший участок.
   Лафайет нырнул в траву и, спрятавшись за живой изгородью, наблюдал, как
его преследователи промчались мимо. Как ему показалось, никто  из  них  не
заметил, где он спрятался. Может быть, хоть на какое-то время он  будет  в
безопасности. Прячась за живой изгородью,  О'Лири  осторожно  пробрался  к
участку, где росли туи. Здесь, между деревьями, он и устроил себе убежище.
Было  тихо.  Солнечные  лучи,  проходя  сквозь  густые   заросли,   слегка
рассеивали приятный изумрудный полумрак. Лафайет расположился поудобнее на
ковре из хвои и  приготовился  ждать,  пока  не  стемнеет.  Очевидно,  что
история о том, что он ворвался в спальню к принцессе, облетела весь город.
Пока он не разберется с этим недоразумением, тут ему не будет ни мира,  ни
покоя.
   Когда О'Лири  покидал  свое  убежище,  из-за  башен  собора  показалась
аппетитная, как персик, луна. Улицы, едва  освещенные  стоящими  на  углах
фонарями, были пустынны. То тут, то там на темных фасадах домов  светились
теплым желтым или оранжевым светом редкие окна, отбрасывая заплатки  света
на мостовую. Лафайет быстро пересек  парк  и  оказался  у  высокой  стены,
окружающей территорию дворца. Кстати, сам дворец  располагался  в  том  же
самом месте, что и здание Ассоциации молодых христиан в Колби Конерз.
   Впереди, на расстоянии в полквартала, были видны  ворота  и  часовой  в
кивере из медвежьей шкуры, стоящий по  стойке  "вольно"  возле  караульной
будки. Не стоит даже пытаться пройти - его тут же узнают.
   О'Лири пошел в противоположную сторону. Спустя десять минут, прячась  в
густой тени вязов, Лафайет вскарабкался  на  стену,  пользуясь  небольшими
выступами на ее поверхности, и  заглянул  внутрь  двора.  Охраны  не  было
видно. Осторожно подтянувшись, он перекинул  ногу  и  сел  верхом.  Задрав
голову, он  увидел,  что  ветви  дерева,  в  тени  которого  он  прятался,
расположены слишком высоко и вряд  ли  смогут  помочь  ему  спуститься  на
землю.
   Неожиданно внизу послышался топот ног и звук, который нельзя было ни  с
чем спутать, - звук вынимаемой из ножен стали.
   - Держи негодяя! - рявкнул чей-то голос.
   Вздрогнув от неожиданности, Лафайет  покачнулся,  ухватился  за  стену,
пытаясь сохранить равновесие. Руки  его  сорвались,  и  он  со  сдавленным
криком рухнул вниз. Падая, он видел отражение света от  обнаженной  шпаги.
О'Лири еще  успел  представить,  как  он  извивается,  нанизанный,  словно
букашка,  на  шпагу.  В  последний  момент  ему  каким-то  чудом   удалось
увернуться, и он плашмя рухнул на человека внизу. Удар был такой силы, что
тот испустил дух. Приподнявшись, Лафайет посмотрел на стражника,  лежащего
на спине без движения. Слева  кто-то  крикнул.  О'Лири  вскочил  на  ноги,
попытался восстановить дыхание  и,  шатаясь,  устремился  туда,  где  была
погуще тень. Стражники уже бежали. Он прижался к  стволу  самого  высокого
вяза, толщиной фута в три, стараясь унять тяжелое дыхание.
   - Это Мортон, - прогудел низкий голос, - кто-то пришиб его.
   - Он не мог далеко уйти, - пробасил другой.
   - Ты там посмотри, Хими, а я тут проверю...
   О'Лири старался сдержать хрип,  вырывавшийся  из  его  груди.  Стражник
находился совсем близко. Было слышно, как он  лупит  шпагой  по  кустам  у
стены. Когда стражник отошел футов на шесть, Лафайет немного расслабился и
решил перебежать через дорогу к кустам, которые росли чуть в стороне.
   - Хватай его, Хими! - крикнул один из преследователей.
   Лафайет заметался в поисках укрытия, залез в какую-то грязь, прополз по
ней, потом, приподнявшись, все-таки перебежал на другую сторону и юркнул в
заросли. Словно из-под земли прямо перед ним  возник  высокий  стражник  в
шляпе с загнутыми полями. Угрожающе подняв шпагу над головой, он с  криком
ринулся в атаку. О'Лири увернулся и побежал вдоль живой изгороди,  которая
в этом месте поворачивала направо, и  чуть  не  угодил  в  пруд,  поросший
лилиями. Он едва успел затормозить,  ухватившись  за  мраморную  скамейку,
стоящую на берегу пруда, как тут же сзади послышался крик и всплеск  воды.
Его  преследователь  не  рассчитал   и   загремел   в   прибрежную   тину.
Воспользовавшись  моментом,  О'Лири  сиганул  в  обширную  тень  дворца  и
устремился вправо, огибая  ярко  освещенный  фонарями  павильон.  Судя  по
доносившимся крикам, теперь за ним охотилось много народу.  Большая  часть
из них была позади, но крики раздавались и спереди, и  справа.  Только  бы
ему удалось добежать не замеченным до стен дворца и спрятаться там...
   Откуда-то спереди выскочили два  человека  и,  увидев  Лафайета,  резко
остановились.
   - Они побежали туда! - крикнул О'Лири.
   Стражники круто развернулись и стремительно исчезли  из  вида.  Лафайет
добежал до аллеи, которая вела  ко  дворцу,  и,  прячась  в  кустах,  стал
пробираться вдоль нее. Из-за деревьев показалось крыло массивного  здания.
О'Лири добрался до конца аллеи и укрылся в густой тени. Впереди,  ярдах  в
пятидесяти, он увидел  человека,  внимательно  разглядывающего  кусты,  из
которых он только что выскочил.  Лафайет  поспешил  спрятаться  в  плотных
зарослях плюща, вьющегося по стене дворца. В  этот  самый  момент  человек
обернулся.
   - Эй, ребята, он тут!
   О'Лири пробормотал  проклятие  и  начал  пробираться  вдоль  стены  под
завесой плюща, плотно обвивающего грубообтесанные  каменные  блоки.  Рядом
раздались шаги. Лафайет замер. Совсем рядом слышались голоса. Было слышно,
как стражники рубили плющ шпагами.
   - Похоже, мы уже его тут и пришили... А  ну-ка,  -  крикнул  кто-то,  -
давайте вырубим этот плющ и растащим его.
   Шпаги снова  застучали  по  камням.  О'Лири  закрыл  глаза,  припоминая
расположение дворца. Это, похоже, была юго-западная часть здания. Здесь он
еще ни разу не был, поэтому все  должно  получиться.  Он  представил  себе
дверь, просто маленькую дверь, на высоте одного - двух футов от земли...
   Дверь была дубовая, видавшая и стужу и  зной,  но  все  еще  достаточно
крепкая. Железный засов на ней основательно заржавел.  Так  как  она  была
закрыта плющом, заметить ее было довольно  трудно.  Эта  дверь  прикрывала
вход в забытый коридор, который вел неизвестно куда.
   Наконец в безмолвном пространстве вселенной  послышался  обнадеживающий
щелчок. Лафайет открыл глаза и почувствовал, что он уже где-то  на  стене.
Звуки клинков доносились откуда-то снизу. Его руки сначала нащупали грубое
дерево косяка, а потом и саму дверь, размером четыре  на  пять  футов.  Ее
петли проржавели, а на засове, чье состояние было ничуть не лучше  петель,
висел огромный замок. Вздохнув с облегчением, О'Лири  толкнул  дверь.  Она
немного подалась, но затем, под тяжестью засова, вернулась  на  место.  Он
толкнул сильнее, и проржавевшие винты со скрежетом выскочили из дерева.
   - Эй, ребята! Слышите? Что это?
   Стражники стали лихорадочно разрывать  руками  плотные  заросли  плюща.
О'Лири еще раз подналег на  сопротивляющуюся  дверь,  и  тут  наконец  она
открылась. Лафайет проскользнул внутрь и с трудом закрыл ее за  собой.  На
полу, прямо перед дверью, лежал деревянный засов, а на косяке, по бокам, -
две скобы для его крепления. Едва он успел поднять засов и  поставить  его
на место, как услышал, что кто-то начал ломиться в дверь снаружи.
   - Эй, Сарж! Смотри, дверь!
   Какое-то время из-за двери был слышен разговор, шум, потом кто-то начал
колотить в нее.
   - Да нет. Тут он не мог пройти. Тут же закрыто!
   - А если этот парень на самом деле колдун?
   - Вообще-то закрытая дверь для него не препятствие...
   О'Лири разглядывал узкий, с низкими потолками проход,  ведущий  куда-то
вглубь. Он был несколько похож на тот, которым его вели в покои  Адоранны.
Сколько же времени прошло с тех пор? Меньше суток, а ощущение  такое,  что
несколько дней. Что же касается этого прохода, то похоже,  он  был  частью
общей системы ходов, пронизывающих весь дворец. Если ему  повезет,  то  он
сможет найти дорогу в покои принцессы и объяснить  ей,  что  произошло  на
самом деле. Главное сейчас - это чтобы его не обнаружили.
   Лафайет продвигался по проходу, почти ничего не различая.  То  тут,  то
там были видны тусклые полоски света, проникающие сквозь плохо  заделанные
швы в стенах. Футов двадцать проход шел прямо, затем поворачивал  направо.
Почти сразу же за поворотом показалась дверь.  О'Лири  дернул  задвижку  -
дверь открылась, и он  очутился  в  просторной  чистой  комнате  с  ровным
настилом. Она была заставлена какими-то  громоздкими  темными  предметами,
которые  по  форме  и  размерам  напоминали  пианино.  Вдоль  левой  стены
светились массивные циферблаты. Их тусклый свет отражался  в  полированной
арматуре и создавал какую-то причудливую  картину.  Справа,  под  широкими
экранами, напоминающими телевизионные,  располагалось  большое  количество
панелей, приблизительно таких, какие используются для  пультов  управления
компьютерами.
   Все  это  вместе  напоминало  Лафайету  центр  управления  космическими
полетами. Как все это могло попасть в незатейливую Артезию? Правда, он уже
видел  во  дворце  электрические  лампочки  и  ряд  простых   механических
устройств, но все виденное раньше не шло ни в какое сравнение с  тем,  что
он обнаружил здесь. Все это было трудно объяснить, разве что Никодеус  мог
знать  об  этом  что-нибудь.  Наверно,  так  и  есть.  С  этим  придворным
волшебником  не  так-то  все  просто.  Например,  этот  его   фотоаппарат,
замаскированный под зажигалку...
   Однако все это нисколько не продвинуло поиски Адоранны.  О'Лири  закрыл
дверь. С внутренней  стороны  она  была  укреплена  толстым  металлическим
листом на болтах. Такую дверь не так-то просто выломать. Он прошел  дальше
по коридору и наткнулся еще на одну тяжелую металлическую  дверь