Адоранну! - потребовал Лафайет  слегка  дрогнувшим
голосом, несмотря на все его усилия держаться спокойно. - Просто попросите
ее высочество  спуститься  на  минуточку,  договорились?  -  Он  попытался
дружелюбно улыбнуться, но вместо этого скривил такую гримасу, что  сержант
за столом отпрянул.
   - Держите его, ребята, - пробормотал  он.  -  У  него  сейчас  начнется
припадок. - Он  позвонил  в  колокольчик  на  столе,  дверь  открылась,  и
появилась нечесаная голова с белесыми  космами  над  толстогубым  лицом  с
отечными глазами.
   - Оглеторп, наладь-ка этому голубю кандалы, - распорядился  сержант.  -
Брось его в камеру номер двенадцать, ту, что  с  дальней  стороны.  Мы  не
хотим, чтоб он орал и всех расстраивал.
   - Кандалы?! - завопил Лафайет. - Да я вас всех, тюремных  бездельников,
заставлю в ночную смену дежурить! - Он рывком  освободился,  уклонился  от
захвата, нырнул к двери, но зацепился за подставленную ему подножку,  и...
искры посыпались у него из глаз, - такого "роскошного  фейерверка"  он  не
видел с третьего октября прошлого года,  дня  независимости  Артезии.  Ему
грубо заломили руки и поволокли наверх.  Он  попытался  передвигать  ноги,
потом  сдался,  и  они  безвольно  волоклись  следом.  Он   понимал,   что
поднимается по ступенькам, ковыляет по темному  зловонному  коридору,  что
поднялась тяжелая железная решетка. Толчок - и он полетел,  спотыкаясь,  в
камеру  с  низким  потолком,  которая  была  наполнена  вонью  от  чадящих
керосиновых факелов, закрепленных в кронштейнах вдоль стены.
   - Я сэ...Лаф...ет Лири, - бормотал он, тряся головой,  чтобы  прийти  в
себя. - Я требую адвоката! Я требую встречи с Адоранной! Я  требую,  чтобы
моей жене, графине Дафне, передали записку... - Он замолчал, так  как  ему
заломили руки назад и держали вместе двойным захватом.
   - Похоже, пьянство лишило его ума,  -  сказал  блондин-надзиратель,  от
которого несло перегаром, как из винной бочки.
   - Запри его в номер двенадцать, Перси, в самом конце!
   - Конечно, Оглеторп... но, черт меня побери, я же  еще  двенадцатый  не
мел... и...
   - Неважно, нечего цацкаться с этим болваном. Это один из тех, кто  сует
свой нос куда не следует.
   - Вот как? Оглеторп, а не этот ли парень лез по плющу в прошлом месяце,
чтобы подсмотреть, как принцесса Адоранна принимает душ?
   - Не имеет значения, Перси. Запри его и возвращайся к своим комиксам!
   Лафайет рассеянно отметил, что Перси был выше ростом и умом блистал  не
более, чем Оглеторп. Он не  сопротивлялся,  когда  его  погнали  до  конца
темного  коридора,  затем  встал,  прислонясь  к   стене,   чтобы   прошло
головокружение, пока тюремщик выбирал огромный ключ на кольце у ремня.
   - Скажи, приятель... ну... как это было?  -  доверительно  обратился  к
нему допотопный страж, снимая наручники. - Я про... ее  высочество...  она
голышом такая же аккуратненькая, как, парень, можно себе ее представить?
   - Еще аккуратнее, - таинственно  ответил  Лафайет,  потирая  голову.  -
Это... это не твое дело. Но слушай... это все ошибка, понимаешь?  Случайно
приняли за другого. У меня новости для графини  Дафны  или  для  принцессы
и...
   - Ага, - кивнул тюремщик.
   Когда он  толкнул  Лафайета  в  тесную  и  смрадную  камеру,  тот  едва
почувствовал, как провел рукой  по  боку  другого  охранника,  а  пальцами
что-то незаметно снял и зажал в ладонь...
   -  Именно  за  этим  ты  и  карабкался  по  плющу,  ясно,  -  продолжал
насмешничать Перси. - Самое подходящее алиби для такого  бродяги!  Я  могу
поспорить, что ты ничего и не разглядел...
   - Это ты так думаешь! - крикнул Лафайет, когда захлопывалась дверь.  Он
прильнул к решетке небольшого квадратного окошка в металлической плите.  -
Я иду на сделку: ты передай мое послание, а я тебе все об этом расскажу!
   - Идет, - с некоторым сомнением ответил Перси. - А как я узнаю, что  ты
не врешь?
   - Даже если я вру, это все  равно  интереснее  комиксов,  -  решительно
заявил Лафайет.
   - Псих, - надменно сказал Перси. - И вообще... что-то мне  не  нравится
весь этот разговор, если учесть...
   - Что учесть?
   - Учесть, в каком состоянии ее  высочество.  -  Нижняя  губа  тюремщика
выпятилась. - Неужели не срам?
   - Что не... Я имею в виду, не срам?
   - Что принцесса находится на пороге смерти от лихорадки, которую  никто
не знает как лечить, вот что! И граф Алан, и леди Дафна тоже нездоровы.
   - Ты сказал, на пороге смерти? - задохнулся О'Лири.
   - Точно, бродяга. Говорят, уже две недели как они все разом заболели  и
нет  надежды  на  выздоровление.  Вот  так  и  пришлось  королю   Лафайету
приступить к обязанностям.
   - К-королю Лафайету?
   - Конечно. И первое, что он сделал - усилил  охрану.  Я  был  одним  из
первых, кого он нанял. Где ты-то был, между прочим?
   - Но... но... но...
   - Ага... тогда не больно-то умничай! - с достоинством сказал  Перси.  -
Пока, бродяга! До встречи в компании смертников.


   Лафайет сидел на куче влажной соломы, которая заменяла все  удобства  в
камере, и оцепенело щупал шишки на голове.
   - Не может быть, что все так плохо обернулось, - бормотал он. -  Видно,
я сам в лихорадке. Я в бреду, и мне все это мерещится. На самом деле  я  в
кровати, а Дафна меня гладит... Постой! - вдруг подумал  он.  -  Дафна  не
может лежать в кровати больная, я же ее  видел  в  Центральной,  ее  вчера
инструктировали как агента!
   Он подскочил, застучал по решетке, пока не явился Перси  с  платком  за
воротом - он вытирал подбородок.
   - Ты сказал, что графиня Дафна лежит больная две недели?
   - Да, это так.
   - И она не поправилась?
   - Не-е. Похоже, и не собирается, бедная деточка!
   - Откуда знаешь? Ты ее видел?
   - Теперь я вижу, ты и  впрямь  спятил,  деревенщина.  Обещаю  взглянуть
украдкой на ее  превосходительство  сразу,  как  только  меня  повысят  до
адмирала.
   - Кто сказал, что она больна?
   Перси развел толстыми руками:
   - Это то, что называется общеизвестным.  Король  Лафайет  умалчивал  об
этом пару дней, а потом ему пришлось сообщить, а  то  все  забеспокоились,
что нет нигде принцессы.
   Перси вынул костяную зубочистку и засунул глубоко за щеку.
   - Ты видел этого короля Лафайета? - спросил О'Лири.
   - Конечно. Я его вчера видел, он проводил смотр караула. Бедняга  плохо
выглядел. Да это и понятно,  ведь  эта  маленькая  графиня  Дафна  вот-вот
отдаст концы и все...
   - Как он выглядел?
   -  Знаешь...  какой-то  костлявый,  длинноногий,  с  пучком  коричневых
кудряшек и какой-то странной улыбочкой... только  вчера  он  не  улыбался.
Господи, какой характер! - Перси  восхищенно  покачал  головой.  -  Ребята
говорят, что еще он впервые кого-то кнутом бил.
   - Он бьет людей кнутом?
   - Конечно. Ну, у бедняги от проблем голова пошла кругом.  Я  думаю,  он
из-за этого пнул кошку...
   - Он пнул кошку?
   - Угу. Во  всяком  случае,  пытался.  Я  слышал,  что  он  всегда  слыл
добряком, но, думаю, когда на тебя сваливается одна  беда  за  другой,  то
невольно  сорвешься.  А  тут  еще  война.  -  Перси  мрачно   рассматривал
зубочистку.
   - Какая война?
   - Да откуда ты явился, и в самом деле  того,  да?  Война  с  вандалами,
естественно.
   - Ты хочешь сказать, что Артезия в состоянии войны?
   - Сейчас еще нет. Но в любой день это может случиться,  понимаешь?  Эти
вандалы планируют нападение. Они хотят захватить страну, чтобы воровать  и
грабить, и все такое. Первое, что они сделают, так это убьют всех  мужчин,
а всех женщин возьмут в плен!
   - Кто так говорит?
   - Ха! Король Лафайет так говорил в первый же  день  после  коронования,
которое ему пришлось принять, потому что принцесса слегла...
   - Когда можно ждать нападения?
   - В любой день уже. Вот почему все должны сдать деньги и  драгоценности
для организации будущей обороны. Ей-богу,  стоило  посмотреть,  как  орали
богатые купцы, когда нашего брата  послали  на  сборы.  -  Перси  покрутил
головой. - Некоторые из этих людей не имеют понятия о патриотизме.
   Лафайет застонал.
   - Да, приятель, сердце разрывается от всех этих дел. -  Перси  от  души
рыгнул. - Ну, скоро меня сменят. Так что расслабься, приятель, как  сказал
палач клиенту перед тем, как затянуть петлю...
   Перси удалился насвистывая.
   Лафайет неровной походкой доковылял до угла  и  медленно  опустился  на
пол. Все начинало проясняться. Заговор был страшнее и  лучше  организован,
чем он мог себе представить. Факт захвата налицо. Но не  извне.  Захватчик
сэкономил массу времени и сил, проникнув в самый центр. Все было тщательно
спланировано: сначала захват дворца, а подчинить страну  уже  не  составит
труда.
   - Но как ему это удалось? -  Лафайет  встал  и  заходил  по  камере.  -
Предположим, этот Зорро наткнулся на краденое  оборудование,  припрятанное
Горублом. Лом сказал, что в  горах  полно  пещер,  набитых  этими  вещами.
Следовательно, Марк III в его руках, и он разобрался в его назначении.  Он
нашел Рыжего Быка и подсунул  проклятую  штуковину  мне,  зная,  что  я  в
достаточной степени  болван,  чтобы  нажать  кнопку.  Когда  я  нажал,  он
поспешил во дворец и занял свободное место. Только... - Он  задержался  на
мысли... - Только он не одурачил Дафну.  Умница!  Она  почувствовала,  что
дело  неладно,  пошла  в  старую  лабораторию  Никодеуса  и  позвонила   в
Центральную по секретному телефону. Они  ее  забрали,  и  она  доложила...
доложила... - Лафайет задумался, почесывая подбородок.  -  Что  она  могла
доложить? Она заметила, что что-то не так; она знает - я никогда не  пинаю
кошек. Но как ей догадаться, что я - не я, а Зорро, принявший мое обличие?
Она просто подумала бы, что кто-то меня загипнотизировал или что-то в этом
роде. Что бы она ни сказала, ей пришлось потрудиться, чтобы заставить этих
бюрократов выслушать ее. Их политика - минимум вмешательства. Если бы  они
проверили, то нашли бы все явно  нормальным.  А  им  всего-то  требовалось
послать сюда агента, чтобы изучить ситуацию...  -  Лафайет  остановился  и
ударил кулаком в ладонь. - Конечно! Какой же я идиот, что не  понял  этого
раньше! Лом! Он же агент Центральной! Вот почему  он  знает  то,  чего  не
должен знать! И не удивительно, что он подозревал  меня!  Я  заявлял,  что
являюсь Лафайетом О'Лири, человеком, о котором его прислали разузнать.  Не
удивительно, что он хотел пойти со мной в город! Он  должен  был  за  мной
следить! Только... только почему он позволил мне уговорить  его  пуститься
на поиски Рыжего Быка? Ладно, в конце концов, Рыжий Бык все равно  в  этом
замешан. Может, он  увидел  в  этом  возможность  получить  дополнительные
сведения к тому, что он уже знает от меня, рассчитывая, что  моей  персоне
можно уделить внимание в любое другое  время.  Или,  может  быть...  может
быть, он уже уверился в моей невиновности или, по крайней мере, в том, что
все куда сложнее, чем казалось вначале... и ему пришлось уйти, чтобы  дать
отчет штабу. Наверное, так. Он уже доложил, он вот-вот появится с бригадой
принудителей из Центральной, чтобы освободить меня из тюрьмы  и  исправить
все эти нарушения!
   В этот момент послышались тяжелые шаги  в  коридоре.  О'Лири  с  трудом
встал, щурясь от света фонаря.
   - Как это ты его потерял? - послышался грубый голос Оглеторпа.
   - О'кей, о'кей, я возьму свой...
   Железный ключ заскрипел в замке; дверь широко распахнулась.  За  спиной
долговязого  стражника   Лафайет   увидел   щуплую   фигурку   и   голову,
посеребренную сединой.
   - О'кей, о'кей, пошли, приятель! - брюзжал Оглеторп.
   - Лом! Наконец-то! - Лафайет бросился вперед, но его остановила ручища,
упершаяся в его грудь.
   - Не пытайся что-нибудь выкинуть, Клайд, - предупредил его  Оглеторп  и
наградил таким толчком, от которого он, спотыкаясь, полетел назад  и  лишь
успел подняться, как  столкнулся  с  Ломом,  входившим  в  дверь.  Тяжелая
решетка захлопнулась.
   - Ну вот, мы опять встретились, мой мальчик,  -  обратился  к  Лафайету
старик с неизменной вежливостью.



9

   - Вы хотите сказать, - произнес Лафайет упавшим голосом, -  что  вы  не
агент Центральной? Вас не посылали проверить сообщение Дафны? И с вами нет
группы принудителей, чтобы задержать этого мнимого короля О'Лири?
   Лом хмуро смотрел на О'Лири.
   - Вы так говорите, - сказал он, - будто и впрямь надеялись, что я агент
Центральной...
   - Значит, вы не отрицаете, что вам известно  о  Центральной?  По-моему,
тут что-то кроется. Послушайте, Лом, кто вы? Какова ваша роль во всем этом
деле?
   - Как раз об этом я только что хотел спросить вас, - парировал  Лом.  -
Откровенно говоря, мои прежние гипотезы в  свете  нынешних  непредвиденных
обстоятельств кажутся несколько несостоятельными.
   - Какие гипотезы?
   - Не торопитесь, молодой человек, - перебил его Лом, неожиданно изменив
тон беседы. - Я не говорил, что верю в вашу добропорядочность, ни  в  коей
мере! Фактически для меня очевидно,  что  вы  либо  невинная  незадачливая
жертва, либо еще больше замешаны, чем я думал. Искренне  надеюсь,  что  вы
можете доказать первое...
   - Подождите минуточку! Вы так говорите, словно  ожидали,  что  я  стану
перед вами оправдываться. Если вы не агент Центральной, значит, вы по  уши
увязли в этом безобразии!
   - Как произошло, - спросил Лом тоном, не допускающим возражений, -  что
вам знаком прибор Главный Референт Марк III? Ведь это секрет,  который,  я
полагал, известен лишь его изобретателю и еще одному лицу.
   - Все просто. Мне его передал Рыжий Бык.
   - Объяснение простое, но вряд ли правдивое.
   - Я не знаю, почему оправдываюсь первым, - вспылил О'Лири.  -  Это  вам
следует кое-что объяснить. И  не  пытайтесь  одурачить  меня  рассказом  о
случайно найденной пещере, полной как раз того, в чем вы  нуждались!  Если
вас послала сюда Центральная, то все прекрасно. Они бы  вас,  само  собой,
обеспечили.  Если  нет,  то  вы,  наверное,  знаете  намного  больше,  чем
говорите.
   - Возможно, - жестко ответил Лом. - Теперь  расскажите  мне,  зачем  вы
бродили по этим горам?
   - А что вы делали на вершине горы? - нашелся Лафайет.
   - Зачем вы пришли сюда, в город Артезию? Кого вы собирались встретить?
   - Откуда вам известно про Центральную? Никто в Артезии никогда о ней не
слышал, кроме меня и Дафны!
   - Какие у вас связи с Центральной?
   - Я первый спросил!
   - Сколько вам платят?
   - Кто платит?
   - Он, вот кто!
   - Я не знаю, о чем вы говорите!
   - Я заплачу вдвое больше!
   - Говорите, или я сверну вашу костлявую шею!
   - Только дотроньтесь до меня, и я вас накажу бичом для судорог!
   - Ага! Теперь вы колдун! - Лафайет  шагнул  к  старику  и  согнулся  от
болевого удара под ребра. Он отчаянно хватал  руками  воздух  и  вопил,  а
левую икру ему свело так, будто он весь день скакал на детской лошадке.
   - Я вас предупреждал, - спокойно сказал Лом.
   Лафайет попробовал еще раз и получил укол в бок. Он откинулся назад, на
перекладины.
   - Теперь говорите, - потребовал Лом. - Мне нужен законченный рассказ. В
чем должна была заключаться ваша роль? Как случилось, что вы  поссорились?
Вы из-за этого бежали в горы, да? Но почему вы вернулись?
   - Вы болтаете вздор, - задыхаясь и хватаясь за ребра, прошептал О'Лири.
- Я Лафайет О'Лири. Кто-то заманил меня... в жизнь  Зорро...  чтобы  иметь
возможность занять мое место...
   - Если бы кто-то хотел притвориться О'Лири,  он  бы  просто  убрал  его
персону, а не отпустил бы путаться в ногах.  Нет,  приятель  мой,  так  не
пойдет. Давай, рассказывай. Правду давай на этот раз! А то я  тебе  устрою
спазм глазных яблок, это ощущение ты никогда не забудешь!
   - Вы так говорите, как будто... вы и  правда  не  знаете,  -  с  трудом
заговорил Лафайет  между  приступами  острой  боли,  напоминающими  в  его
представлении предродовые  схватки.  Он  наткнулся  пальцами  на  какой-то
предмет во внутреннем кармане, ощупал его. Внезапно ему  вспомнилось,  как
те самые пальцы, натренированные пальцы Зорро,  ловко  метнулись  и  сняли
что-то с ремня Перси, когда тот толкнул его в камеру.  Он  вынул  предмет,
перевел на него полные слез глаза.
   - ...не знаю, - между тем продолжал Лом. - Даже если бы я был  убежден,
что вы обычный простофиля, а я не убежден...
   - Вы бы не имели ничего против, - перебил его Лафайет, - чтобы покинуть
эту камеру?
   - Я бы и в самом деле не возражал, - признался Лом. - Но не уходите  от
ответа! Я...
   - Снимите с меня порчу... - задыхался О'Лири, - и мы обсудим это дело.
   - Не раньше, чем вы мне все скажете!
   - Вы заметили, что у меня в руке?
   - Нет. Какая разница... - Лом замолчал. - Это... это похоже на  большой
ключ от какой-то двери. Это не... от этой двери ключ...
   - Лучше бы от этой...  или  пальцы  Зорро  утратили  свою  сноровку.  -
Лафайет просунул ключ между перекладинами решетки.
   -  Осторожно,  мой  мальчик!  Не  уроните  его!  Внесите  его  обратно,
осторожненько!
   - Развяжите узел на моей двенадцатиперстной кишке!
   - Я... я... ладно, ладно!
   Лафайет пошатнулся от внезапного облегчения спазма желудка.
   - Это был ловкий трюк, - сказал он. - Как вы это сделали?
   - Вот этим, - Лом показал ему артефакт, напоминающий шариковую ручку. -
Мое простенькое изобретение. Он проектирует сильный  луч  нужной  частоты,
чтобы вызывать мышечное сокращение. Видите, я вам доверяю. Теперь... ключ,
дорогой мальчик!
   - Договорились, - сказал Лафайет. - У нас перемирие. Мы объединяемся до
тех пор, пока не выясним, что происходит.
   - С чего мне доверять вам?
   - Если вы не уйметесь, я  так  отодвину  ключ,  что  его  нельзя  будет
достать, и мы оба здесь застрянем.  Я  не  смогу  помочь  Адоранне,  может
быть... но и вы не освободитесь, чтобы причинить ей еще какое-нибудь зло!
   - Уверяю вас, дружище, я этого ни в коем случае не хочу!
   - По рукам? - настаивал Лафайет.
   - Ладно, по рукам. Но при первом неверном движении...
   - Не будем терять времени! - сказал Лафайет, подбрасывая ключ  Лому.  -
Нам нужно кое-что спланировать.


   - Черт, вы когда-нибудь спите? - огорченно спросил Перси, запнувшись  у
двери. - Что вам на этот раз надо? Я вам уже сказал, что жратвы  не  будет
до часу дня...  -  Он  замолчал,  всматриваясь  в  темноту  камеры  сквозь
решетку.  -  Эй!  Кажется,  там  с  тобой  был  еще   новичок.   Маленький
старикашка... - Внезапно он со стоном согнулся  пополам  и  упал.  Лафайет
распахнул дверь и  перешагнул  через  растянувшегося  надзирателя,  а  Лом
возник следом из темного угла, где ждал, лежа.
   - С ним все будет в порядке, да?
   - М-м-м. Я просто наслал на него ангину,  -  небрежно  ответил  Лом.  -
Через полчасика будет как новенький.
   - Что теперь?
   - На пути еще Оглеторп. Пошли!
   Крадучись, беглецы продвигались по коридору мимо пустых камер  к  арке,
за которой виднелся угол стола начальника тюрьмы и пара ботинок  с  сильно
поношенными подошвами.
   - Выстрели ему в лодыжку, - шепнул Лафайет.
   Лом подался  вперед,  сфокусировал  свой  проектор,  нажал  на  кнопку.
Раздалось сдавленное восклицание. Большая волосатая рука опустилась, чтобы
растереть ногу. Лом удвоил дозу - Оглеторп с воплем развернул стул, убирая
ноги из поля зрения, но при этом подставляя голову и плечи. Лом хорошенько
прицелился и снова "задел" его. Громила зарычал  и  так  шлепнул  себя  по
собственной челюсти, что звук напомнил выстрел из  пистолета.  Подпрыгнув,
старый джентльмен прицелился ему в поясницу и еще раз выстрелил.  Оглеторп
выгнулся назад, потерял равновесие и треснулся головой о стол при падении.
   - С ним кончено, - с удовлетворением отметил Лом.
   - Вам придется упростить эту процедуру,  пока  она  не  превратилась  в
комедию со шлепками, - сказал ему О'Лири.
   - Он наделал больше шума, чем враждующие шайки, вооруженные крышками от
мусорного контейнера.
   - Тем не менее мы, кажется, не вызвали тревоги.  В  конце  концов,  кто
задумается о