е переплетенные медные кабели, свисавшие с панелей.
- Мои переделки, вероятно, весьма несовершенны, но я достиг  желаемого.  Я
получил возможность перенести все, что находится в комнате и  в  коридоре,
на расстояние, примерно, пятнадцати футов. - Он удовлетворенно улыбнулся и
потянулся к переключателю.
   О'Лири уже  хотел  стрелять,  но  тут  же  ярко  представил  себе,  как
разрывные пули раздирают нежное  тело  Адоранны.  Он  отбросил  пулемет  в
сторону, бросился в прыжке...
   ...и упал лицом вниз. Лафайет лежал на песчаной дюне у каменной  стены,
возвышавшейся над нагромождениями прибрежного сверкающего льда.  Задыхаясь
от резких  порывов  холодного  арктического  ветра,  сквозь  пелену  слез,
застилавших глаза, О'Лири увидел совсем низко  на  черном  небе  маленькое
пурпурное солнце и рваную линию ледяных торосов. Он ловил ртом разреженный
воздух, который проникал в легкие, словно  острые  лезвия  бритв.  Лафайет
предпринял попытку подняться, но ветер тут  же  сбил  его  с  ног.  О'Лири
смирился и, свернувшись  калачиком,  пристроился  в  небольшой  расщелине,
образовавшейся в дюне. Его утешала мысль, что долго он здесь не  пробудет.
Должно же быть какое-нибудь место, куда он  сможет  перебраться  из  этого
холода... В десяти футах от него каменная стена резко  поворачивала.  Там,
за  поворотом,  среди  нагромождений  камней,  обязательно   должен   быть
какой-нибудь вход. Просто его отсюда не видно. Надо  только  добраться  до
него. Лафайет мысленно уже нарисовал его, потом... Вот!
   Было ли при этом знаменитое слабое колебание в ровном  потоке  времени,
сказать трудно. Особенно при таком безумном  ветре.  Скорее  всего,  было.
Сейчас температура, наверное, минус сто. Камень за спиной и лед под руками
вначале обжигали, как раскаленные уголья. А теперь его будто  заключили  в
плотный пластик, и это жжение уходило все дальше и дальше.
   Заставляя себя двигаться,  Лафайет  пытался  ползти  вперед.  Очередной
порыв ветра обрушился на него с дикой силой, заставляя прижиматься лицом к
земле. Его руки стали походить на деревянные молоточки. О'Лири прополз еще
немного и снова был отброшен свирепым порывом ветра. При очередной попытке
прямо  перед  собой  он  увидел  слабое  мерцание  желтого  света,  весело
отражающегося ото льда. Лафайет обогнул скалу и...  Наконец-то!  Вот  она,
стеклянная дверь в алюминиевой окантовке, его спасение в  царстве  холода,
большой и теплый светящийся прямоугольник.
   Не надо думать о ее неуместности здесь,  надо  просто  войти.  Задвижка
была в нескольких сантиметрах от него, только бы  дотянуться  непослушными
руками. О'Лири всем телом подался вперед, ухватил  задвижку,  дернул...  и
почувствовал,  что  дверь  открывается.  Едва  переступив  порог,  Лафайет
окунулся в море тепла. Он на мгновение застыл,  а  потом  рухнул  на  пол.
Дверь со свистом захлопнулась. Тишину нарушала только тихая музыка. О'Лири
лежал, прижавшись щекой к ковру, глотая  воздух.  Каждый  вздох  отдавался
мучительной болью в легких. Наконец он сел и  огляделся.  Потертые  стены,
когда-то  окрашенные  масляной  краской,  встроенный  бар  со  сверкающими
стаканами на серебряном подносе, картина на стене,  изображавшая  какое-то
буйство красок на серебристом фоне. Лафайет с  трудом  поднялся  на  ноги,
доковылял до бара, плеснул в стакан самую крепкую жидкость  из  того,  что
было в баре, и залпом выпил.
   Отлично! Теперь нельзя терять ни минуты. Гадать о том, где он очутился,
совсем нет времени. Единственное, что можно сказать сразу, - это место  не
на родной старушке Земле, а где-нибудь в глухом закоулке Вселенной.
   Он  должен  вернуться  назад.  Горубл,  по  всей  видимости,  полностью
подготовился к полету и теперь ждет момента, чтобы  разделаться  со  своим
врагом. О'Лири закрыл глаза. Не обращая внимания на то, что в руках, ногах
и ушах снова стало  появляться  ощущение  пульсации,  он  представил  себе
темные, грязные проходы под  дворцом.  Адоранна  еще  там,  она  ждет  его
помощи...
   Раздался толчок, как будто весь мир приземлился на песчаном откосе.
   О'Лири открыл глаза. Стояла кромешная тьма, в нос ударил запах  пыли  и
пораженной плесенью древесины. Неужели он ошибся?
   - Сюда, сэр Лафайет, - пророкотал  кто-то  над  ухом.  -  Ты,  конечно,
выбрался, мой мальчик.
   - Йокабамп!
   О'Лири начал пробираться на звук  голоса,  пока  не  коснулся  сильного
плеча на уровне своей талии.
   - Где он? Я старался попасть сюда как можно скорее.
   - Ух! У тебя руки как ледышки! -  Йокабамп  потащил  О'Лири  вперед.  -
Дверь вот здесь, прямо за углом. Я боялся попасться на глаза и поэтому  не
видел, что там у вас происходило. Я  слышал  твой  крик,  сдавленный  смех
Горубла. Потом, когда он стал разговаривать сам с собой,  я  проскользнул,
чтобы посмотреть, в чем дело. Когда я увидел ее высочество, привязанную  к
креслу, я еле сдержался, чтобы не броситься на этого изверга. Но  потом  я
решил...
   - Так они еще здесь?
   - Конечно!  Причем  его  величество  орудует  один,  как  целая  банда,
переключая какие-то провода. Я рад, что ты уже здесь.
   - Как ты узнал, где я?
   - Я услышал  какой-то  своеобразный  свист,  точно  такой  же,  который
сопровождал твое исчезновение из тюрьмы...
   - А-а, так ты, выходит, все время крутился где-то рядом?
   - Конечно, я всегда люблю быть в курсе.
   - Тс-с! - Лафайет выглянул через грубую  деревянную  дверь  в  коридор,
который он покинул не по своей воле пять минут назад.
   До распахнутой двери комнаты, в которой находился транспортный корабль,
было футов пятнадцать. Приблизительно такое же расстояние  он  прополз  по
кромке  прибрежного  льда.  Горубл  был   поглощен   изучением   показаний
циферблатов. Адоранна по-прежнему находилась в кресле  и  тщетно  пыталась
распутать узлы на шнуре от звонка, которым были связаны ее  руки.  Лафайет
проскользнул в коридор и начал осторожно  пробираться  вперед.  Только  бы
добраться до двери, а там,  одним  прыжком,  он  дотянется  до  Горубла  и
оттолкнет его от пульта управления. И тут, в этой кромешной  тьме,  О'Лири
треснулся головой о низкую балку. От шума Горубл на  мгновение  застыл  и,
оторвав  взгляд   от   приборов,   прислушался.   Полуоглушенный   Лафайет
заплетающимися  ногами  продолжал  пробираться  к   нему.   Король   резко
повернулся, и в тот же миг О'Лири прыгнул...
   ...Вспыхнул яркий свет, какая-то сила стремительно подхватила  Лафайета
за ноги и швырнула в  заросли  колючего  кустарника.  Его  окутало  облако
влажного   воздуха,   наполненного    запахом    свежесрезанной    зелени,
разлагающихся растений, мокрой земли и  молодой  поросли.  Было  влажно  и
душно, как в турецкой бане. Он барахтался, пытаясь вырваться,  отдирал  от
себя цепкие усики каких-то растений и одновременно отбивался от насекомого
длиною в дюйм, зудящего у него под  носом.  Красные  и  зеленые  листья  с
острыми краями царапали его кожу. Вокруг звенящим роем  вились  насекомые.
Неожиданно послышалось шуршание. Прямо перед собой, среди  густой  листвы,
О'Лири увидел змею. Цвета свежей зелени, толщиной в человеческую руку, она
ползла,  грациозно   обвивая   сук.   Заметив   Лафайета,   змея   подняла
клинообразную голову и уставилась  на  него.  Где-то  высоко,  в  вершинах
гигантских деревьев, с резким криком порхали птицы.
   О'Лири  с  трудом  поднялся  и  поискал  ногами  надежную  опору  среди
наваленных сучьев и листвы.
   На этот раз он переиграет Горубла. Что-то подсказывало Лафайету, что на
сей раз король находился недалеко от него, футах в десяти, если  двигаться
в том направлении. Змея, застыв  как  изваяние,  продолжала  рассматривать
О'Лири. Лафайет обогнул сук, на  котором  она  сидела,  и  переполз  через
поваленное дерево, отмахиваясь от роя мошкары. Это где-то здесь...
   Боковым зрением О'Лири увидел какое-то  движение  и  резко  повернулся.
Прямо над головой, футах в  десяти,  в  развилке  дерева  сидела  огромная
полосатая кошка с пушистой  желтоватой  гривой.  Она  уставилась  на  него
своими зелеными глазами. Ее взгляд пронзал как шпага. Кошка раскрыла пасть
и зарычала, заставив дрожать окрестную листву. Потом, готовясь  к  прыжку,
она перенесла всю тяжесть тела на задние лапы, снова зарычала и прыгнула.
   Лафайет зажмурился и, пробормотав что-то, резко метнулся в  сторону.  В
ту же секунду мимо него со свистом пролетело тело хищника. Он  ударился  о
твердую, как камень, стену. Сзади послышался мощный удар,  душераздирающий
рык и звук рвущейся ткани.
   О'Лири с трудом выпрямился.  Он  снова  оказался  в  комнате,  где  был
транспортный корабль,  прямо  за  креслом  с  Адоранной.  Огромная  кошка,
оправившись от удара, повернулась в сторону падающего  Горубла.  Бархатный
костюм монарха в результате неудачной атаки хищника  был  разорван  сверху
донизу, так, что было видно шелковое белье с монограммой. Не сводя глаз  с
короля, О'Лири заметил, как у него за спиной, в коридоре,  мелькнуло  лицо
Йокабампа с  большим  носом.  Атакующий  хищник,  резко  затормозив  перед
лежащим лицом вниз Горублом, развернулся и вновь приготовился  возобновить
нападение.  О'Лири  рванул  вниз  рычаг,  которым  пользовался  Горубл,  и
мгновенно  полутигр-полулев  перескочил  через  порог   и   исчез,   шумно
всколыхнув воздух. Лафайет с облегчением  вздохнул.  Йокабамп  вразвалочку
подошел к двери, остановился и почесал под коленкой.
   - У старика неплохая реакция. Я  чуть  не  промахнулся.  Теперь  он  не
опасен.
   О'Лири подошел к Адоранне.
   - Сейчас я развяжу вас, - сказал он, распутывая узлы.
   В руках у Йокабампа оказался складной нож, которым он перерезал узлы  у
нее на запястьях. Через мгновение Адоранна соскочила с кресла и  бросилась
в объятия О'Лири.
   - О, сэр Лафайет...
   Он почувствовал у себя на шее ее горячие слезы. Его лицо  расплылось  в
улыбке. Лафайет ласково, успокаивающе похлопал ее по  спине,  затянутой  в
шелка:
   - Ну,  ну  же,  ваше  высочество.  Теперь  все  позади.  Можно  петь  и
танцевать.
   - О-о, он все еще живой, - сказал Йокабамп, указывая на корчившегося на
полу и стонавшего Горубла.
   - Свяжи-ка лучше его, - предложил О'Лири. - Эта бестия  слишком  хитра,
чтобы оставлять ее на свободе.
   - Как прикажете, сэр Лафайет.
   Карлик шагнул к Горублу и присел на корточки.
   - Ну, вот и все, ваше величество. Есть ли у вас какое-нибудь  последнее
желание перед... перед...
   - Что... - в изумлении уставился король. - Где...
   - Лежите спокойно, ваше величество. Говорят, так легче.
   - Легче? О, моя голова...
   Горубл попытался сесть. Йокабамп не дал ему сделать это.
   - Это было великолепно, ваше величество. Он  победил  вас,  вырвал  все
ваши внутренности. Не смотрите, это слишком ужасно.
   - Мои внутренности? Но я ничего не чувствую, вот только голова...
   - Это  благословенный  дар  природы.  Лучше  поторопитесь  с  последним
желанием.
   - Так что, со мной все кончено? - Горубл откинулся.  -  Ах,  как  жаль,
Йокабамп... И все это из-за моего доброго сердца.  Если  бы  я  еще  тогда
разделался с младенцем...
   - Доброе сердце? - прервал его Лафайет. - Ты убил короля, захватил  его
трон, сидел на нем более двадцати лет, притащил сюда головореза, чтобы  он
держал в страхе твоих подданных (которые на самом деле  твоими  не  были),
дал  ему  в  помощь  динозавра  и,  наконец,  пытался  разделаться  с   ее
высочеством. И это ты называешь "добрым сердцем"?
   - Совершив одно, я вынужден был совершить  и  следующее,  -  задыхаясь,
произнес Горубл. - Ты и сам с этим столкнешься. Мне необходимо было чем-то
отвлечь народ. В массах росло недовольство налогами.  Даже  по  прошествии
стольких лет очень многие задавали вопросы о причинах смерти короля. Их не
устраивала моя версия - что я, дескать, его блудный кузен, который наконец
вернулся домой. Поэтому мне пришлось помотаться в корабле и отыскать Лода,
который жил черт знает где, в пещере. Я перенес его сюда. Потом я  отыскал
и притащил эту огромную  безобразную  рептилию.  Все  это  соответствовало
старинной легенде о драконе. Конечно, потом я собирался отделаться от него
под аплодисменты черни. Но этот план привел к результатам, на которые я не
рассчитывал.  Все  обернулось  против  меня.  Пока  я  изо  дня   в   день
прислушивался к нарастающему ропоту недовольства, Лод  постепенно  набирал
силы. Народ хотел видеть на троне Адоранну, ходили слухи  об  исчезновении
принца, - он вздохнул. - Подумать только, я мог бы все сохранить, если  бы
нашел в себе силы убить младенца!
   - О каком младенце вы говорите?
   - Как о каком? Я имею в виду принца. Все, что я  смог  сделать,  -  это
заслать его в другой мир. И вот,  посмотрите,  как  это  все  против  меня
обернулось.
   - Вы... услали маленького принца? - чуть слышно выдохнула  Адоранна.  -
Вы жестокий, гадкий человек! Подумать только, я считала вас своим дядей! И
все эти годы вы знали, где находится настоящий наследник престола!
   - Нет, моя дорогая, я не знал. Он плакал в своей  кроватке,  несчастное
дитя, не знавшее материнской ласки, а я,  собственной  рукой,  сделал  его
полным сиротой. И я отправил его - сам  не  знаю  куда.  Но  он  выжил,  и
пожалуй,  даже  преуспел.  Я  думаю,  что  в  этом  заключена   Вселенская
справедливость. А теперь...
   - Откуда вы знаете, что с ним все в порядке? - воскликнула Адоранна.
   - Да взгляните на него сами, - сказал Горубл. - Вот  он  -  стоит  надо
мной, смотрит сверху вниз взглядом, полным укора.
   Адоранна застыла в изумлении. О'Лири озадаченно посмотрел по  сторонам.
Йокабамп многозначительно кивнул своей огромной головой.
   - Ну вот,  теперь  у  вас  начались  галлюцинации,  -  прокомментировал
Лафайет. - К сожалению, для раскаяния уже слишком поздно.
   Горубл пристально посмотрел на О'Лири:
   - Ты хочешь сказать, что не знал этого?
   - Чего этого?
   - Ребенок - принц, которого я забросил куда-то двадцать три года назад,
- это ты!
   Адоранна,  которая  стояла  за   спиной   О'Лири,   запинаясь,   громко
воскликнула:
   - В таком случае... вы, сэр  Лафайет,  являетесь  полноправным  королем
Артезии.
   - Постойте, постойте,  -  стал  возражать  О'Лири.  -  Вы  что,  с  ума
посходили? Я - американец. Первый раз я увидел вашу страну  где-то  неделю
назад.
   - Я узнал тебя по перстню, - сказал Горубл слабым голосом.
   - Какой перстень? - быстро спросила Адоранна.
   О'Лири протянул правую руку.
   - Вы это имеете в виду?
   Адоранна схватила его ладонь и  повернула  перстень,  чтобы  разглядеть
печатку.
   - Секира и дракон - королевская печать!
   Она смотрела на Лафайета широко раскрытыми глазами.
   - Почему вы не показали его мне раньше, сэр Лафайет - ваше величество?
   - Он сказал, чтобы я перевернул его, - ответил О'Лири. - Но...
   - Мне уже тогда надо было догадаться, что  все  мои  планы  рухнули,  -
продолжал Горубл. - Но я решил, что, бросив на тебя  подозрение,  я  смогу
безболезненно от тебя отделаться.
   - Ну, положим, тюрьма была далеко не безболезненным местом,  -  вставил
О'Лири.
   - Тебе каким-то образом удалось бежать.  И  тогда  потребовались  более
жестокие меры. С помощью усовершенствованного мною оборудования  я  выслал
тебя. Я до сих пор не понимаю, как ты смог вернуться. Я следил  за  каждым
твоим шагом и ждал тебя здесь, чтобы наконец раскрыть все карты.  Но  увы,
все закончилось моим поражением, и вот  -  я  лежу  здесь,  распотрошенный
хищным чудовищем, которого спустил с привязи своей собственной рукой.
   -  Эй!  -  позвал  изнутри  корабля  Йокабамп,  где  он   с   интересом
рассматривал рычаги и циферблаты. - Это была всего лишь шутка, ваше бывшее
величество. На самом деле с вами все в порядке. Вставайте! Мы посадим  вас
на вашего дракона, а потом вас будут судить!
   - Я в порядке? - Горубл сел и стал осторожно  ощупывать  свои  объемные
телеса.
   - Так значит... - Через открытую дверь  он  взглянул  на  свою,  вернее
когда-то им похищенную, машину.
   В следующее мгновение он вскочил на ноги, проскочил между  Адоранной  и
О'Лири и метнулся к выходу. Йокабамп схватил рычаг, подождал, пока толстый
монарх не влетел в корабль, и дернул его. Раздался шум воздуха,  и  Горубл
исчез.
   - Я надеюсь, что он окажется в том же месте, где и его кошка, -  сказал
шут, вытирая руки. - Подлец оставил меня без работы, если, конечно,  новое
величество не захочет меня нанять! - И он с надеждой посмотрел на О'Лири.
   - Потерпи немного, - запротестовал Лафайет.  -  Трон  по  праву  должен
принадлежать Адоранне. Я просто человек, случайно попавший сюда.
   Принцесса взяла его за руку и тепло на него посмотрела:
   - Я знаю, как разрешить эту проблему. Все станет на  свои  места,  если
мы... если я... если вы...
   - О детки! - воскликнул Йокабамп. - Подождите, я сообщу это всем. Ничто
не сможет поднять народный дух лучше, чем королевская свадьба.



13

   Сверкающее собрание заполнило танцевальный зал. Все  робко  сторонились
О'Лири, отдавая дань уважения его новому высокому положению.
   - Как  я  полагаю,  Лафайет,  то  есть  ваше  высочество...  -  говорил
Никодеус.
   - Выбрось из головы эту чепуху,  все  эти  высочества,  -  прервал  его
О'Лири. - Королева - Адоранна. Я ведь уже говорил, как я сюда попал.
   - Замечательно, - тряхнул  головой  Никодеус.  -  У  вас  было  сильное
природное влечение  к  этой  части  многомерной  Вселенной,  поскольку  вы
прожили здесь до двухлетнего возраста. Странно, что вы совсем  не  помните
жизнь во дворце.
   - Иногда мне кажется, что я что-то припоминаю. Но я думал, что это игра
моего воображения. Ведь и язык я понял сразу. Наверное,  все  это  было  у
меня в подсознании.
   -  Конечно,   и   когда   вы   уже   сознательно   пытались   разрушить
межкоординатные барьеры, в первую очередь вы должны были обратиться к  той
части Вселенной, где вы родились, и тем самым ликвидировать  всплеск  поля
вероятности, который вы создали в другом континууме. Но раньше я не думал,
что этого можно  достичь  без  специального  оборудования.  Это  настоящее
достижение.
   - Я сам до сих пор не могу понять, как все  произошло,  -  прервал  его
Лафайет. - Ведь я все это выдумал. Как это могло оказаться реальностью?
   - Это всегда было у  вас  в  душе,  Лафайет.  Ваша  неудовлетворенность
однообразной жизнью была выражением подсознательной острой тоски по  своей
настоящей родине. Что же касается вашего нынешнего высокого положения,  то
даже при наличии  широкого  выбора  из  бесконечного  множества  вселенных
каждый разумный человек выбрал бы то место, где его ждет трон.
   - Но все это не объясняет, как мне удается материализовать разные вещи,
начиная от ванны для купания и кончая игуанодоном, который поджидает  меня
за следующим поворотом.
   - А вы ничего и не создавали. Эти  вещи  уже  где-то  существовали.  Вы
просто манипулировали ими вдоль линий ослабления поля Вероятности.  Я  уже
сообщил об этом и думаю, что все  должно  скоро  кончиться.  Мы  не  можем
допустить, чтобы кто-нибудь,  пусть  даже  вы,  ваше  высочество,  нарушал
естественный порядок вещей.
   О'Лири посмотрел на часы.
   - А где Адоранна? - спросил он. - Вечер вот-вот начнется.
   - Она скоро придет. А я должен идти,  Лафайет.  Наступает  время  моего
регулярного отчета, который я делаю по вечерам каждую пятницу.
   Инспектор по континуумам кивнул и заспешил прочь. Оркестр играл  что-то
весьма похожее на вальс Штрауса, хотя О'Лири уверяли, что автор этой  вещи
- некто по имени Кушман Й.Блатц. Лафайет вышел  через  высокие  стеклянные
двери на террасу  и  вдохнул  аромат  цветов,  витавший  в  теплом  ночном
воздухе. Совсем даже недурное место эта  Артезия,  независимо  от  того  -
король ты или нет. А вот что касается  Адоранны  в  качестве  его  будущей
невесты...
   Со стороны лужайки послышались шаги. О'Лири  посмотрел  вниз  и  увидел
мрачного графа Алана, наклонившегося перед балюстрадой со шпагой  в  ру