строение было каким-то несимметричным.
   Но Харальд не обратил на это внимания, как и на заколоченные окна,  и
на стены, нуждающиеся в ремонте. Дом чем-то ему напомнил храм,  виденный
в предгорьях Рудного кряжа. Чем именно, он не мог сказать, но вызывал то
же самое чувство: вот он, дом, вот то место, где надо, где хочется,  где
приятно жить...
   - Сколько? - спросил  Харальд,  едва  удерживаясь  от  желания  войти
внутрь.

***

   Дождь стучал по крыше, навевая дрему, а от  натопленной  печи  тянуло
теплом. В комнатах вкусно пахло  свежими  досками.  Почти  месяц  длился
ремонт, и каменщики, кровельщики, а  также  прочие  мастеровые  славного
города Бабиля неплохо на нем заработали.
   - Ты хочешь, чтобы я жила здесь? - осматривая прихожую,  где  главное
место было занято огромной старой  вешалкой  -  наследством  от  прежних
хозяев, спросила Ара. В голосе девушки явственно звучало потрясение. Она
еще не оправилась от того, что стала свободной, что вырвалась  из  плена
"Зеленой розы". А теперь еще и роскошный двухэтажный дом...
   - Да, ты будешь жить тут, - гордо сказал он, закрывая входную  дверь,
за которой свирепствовала октябрьская непогода.
   Он явился в "Зеленую розу" около полудня  и  после  нескольких  часов
споров выкупил Ару.
   И о том, что потратился, ничуть не жалел.
   - А кто натопил печь? - спросила она, входя  в  комнату.  Мебель  тут
тоже была старой. Громадный комод подпирал потолок,  а  стол,  казалось,
вот-вот рухнет - настолько ветхими выглядели его ножки.
   Зато стекла узких окон сияли, а от  проконопаченных  стен  не  тянуло
сквозняком.
   - Я, с самого утра, - проговорил Харальд, проходя в комнату вслед  за
подругой. В словах его звучала гордость. - В подвалах столько угля,  что
хватит до самой весны. Вон там - кладовая и кухня, там - выход на задний
двор, - говоря, от открывал и закрывал двери, демонстрируя  расположение
комнат, - тут выход на лестницу. Вниз - подвалы, вверх  -  второй  этаж,
там спальни и чердак.
   Когда Харальд оглянулся на Ару, то лицо ее было белым, а нижняя  губа
закушенной. В серых, как осеннее небо, глазах не было  радости,  и  даже
огненно-рыжие кудри, казалось, поблекли.
   - Что-то не так? - спросил он.
   - Я не могу здесь жить! - сказала она, и голос  ее  звенел  натянутой
тетивой.
   - Почему?
   - У меня... я никогда не имела своей комнаты! - Девушка села на стул,
словно ее не держали ноги. - Мой отец был башмачник, и все мы ютились  в
домике, меньшем, чем эта комната... Когда меня продали в "Зеленую розу",
я была ужасно рада, что у меня будет своя кровать!  А  здесь?  Громадный
дом, богатому купцу впору... Нет, я не могу!
   - Придется привыкать, - проговорил Харальд, ощущая нечто  похожее  на
обиду. Он ожидал благодарности, радости, но никак не противодействия.  -
Я купил этот дом, я выкупил тебя...
   - Так ты что, думаешь, что раз заплатил, то можешь мне приказывать? -
Она выпрямилась на стуле, сверкнув глазами. - Что теперь я твоя рабыня?
   Ара почти кричала.
   - Нет, - сказал Харальд, подходя вплотную и  обнимая  ее.  От  пышных
волос исходил едва уловимый аромат ландышей. - Просто  мне  очень  нужно
место, куда я могу возвращаться, и та, к которой  я  могу  возвращаться.
"Спившийся демон" и девушка из "Зеленой розы" подходят для этого  плохо.
Я очень прошу - поживи здесь, а?
   Она попыталась вырваться из его объятий, но он держал крепко.
   - Ладно, - сказала она все еще обиженно. -  Но  ведь  на  тебя  будут
показывать пальцем из-за меня...
   - А, это ерунда, - усмехнулся Харальд. - Пусть их...
   Ему было хорошо и покойно, лишь  в  самой  глубине  сердца  ворочался
предательский холодок,  намекая,  что  счастья  этот  дом  не  принесет.
Харальд изо всех сил старался заглушить предвещающий недоброе внутренний
голос, но так и не смог...

***

   Пиво в дешевой забегаловке  около  западных  ворот  отдавало  горелой
шерстью. Хмельного Харальд  не  любил,  но  очень  уж  неприятным  вышел
разговор с Арой. Из дома на улице Дырявых  Горшков  Харальд  выбрался  в
изрядном  расстройстве,  наверное,  впервые  в  жизни   ощущая   желание
напиться.
   Вывеска с изображением  желтой  кружки,  из  которой  вытекала  пена,
похожая на белесый гной, попалась на глаза очень кстати.
   Он заказал двойную порцию, о чем пожалел после первого же глотка.
   Не допив и половины кружки,  отставил  пиво,  обдумывая  произошедший
разговор. Подруга по-прежнему отказывалась радоваться по  поводу  нового
жилища. Это злило, и сильно.
   Скамья напротив скрипнула. Оторвавшись от собственных мыслей, Харальд
обнаружил,  что  на   ней   кто-то   сидит.   Стремясь   скрыть   легкое
замешательство, отхлебнул из кружки и с трудом удержался от того,  чтобы
сплюнуть.
   - Здесь не самое  лучшее  пиво,  как  я  погляжу,  -  сказал  сидящий
напротив человек.
   Харальд невольно глянул на него и тут же подобрался, ощущая исходящую
от незнакомца опасность.
   Серые волосы, острый взгляд желтых, похожих на птичьи  глаз.  Широкие
плечи и руки, лежащие на столе нарочито дружелюбно, ладонями вверх. И за
всем этим - в каждом слове, в каждом движении, даже во взмахе  ресниц  -
готовность напасть. Словно у рыси. Вот она расслаблена и лежит спокойно,
а спустя миг когти рвут тело жертвы...
   Человек походил на Берга, но был лишен его внешней мягкости.
   - Да, - сказал Харальд, ощущая, что встретил если не сильнее себя, то
по крайней мере равного. - Не лучшее.
   -  Не  перейти  ли  нам  в  другое  место,  где  напитки  несравненно
изысканней? - Желтоглазый усмехнулся, обнажив острые  зубы,  похожие  на
собачьи.
   - Кто вы? - поинтересовался Харальд напрямую, размышляя, не наняли ли
кого убить его самого.
   -  Это  не  важно.  -  Желтоглазый  вновь  усмехнулся,  и  Харальд  с
облегчением понял - драки не будет. Сегодня. - Мой хозяин  заинтересован
в вас.
   Вновь усмешка, а Харальд выругался про себя. Поддался  эмоциям  и  не
смотрел вокруг - непростительная небрежность.
   - А почему ваш хозяин решил, что я пойду к нему?
   - Я бы мог заставить. - На лице желтоглазого  отразилось  откровенное
сожаление. - Но мне не велели. А хозяин попросил передать  вам,  что  он
знает, кто убил Канута.
   - И что? После этого я должен идти за вами куда угодно, может быть, в
ловушку?
   - Что означают эти слова,  я  и  сам  не  знаю.  -  Собеседник  пожал
плечами. - Ну а по поводу ловушки - вы можете сообщить  о  встрече  кому
угодно, и назначить любое удобное время.
   - Хорошо. - Мгновение Харальд помолчал. - Пойдем сейчас. А  где  меня
ждут?
   - На постоялом дворе "Серебряный петух".
   Харальд поднялся из-за стола, удивленно хмыкнув. Названное  заведение
считалось самым дорогим в городе, останавливались там только  богатейшие
из родовитых.
   Пиво так и осталось недопитым.

***

   "Серебряный петух" занимал места  в  два  раза  больше,  чем  обычный
постоялый двор. Вольно  раскинулись  конюшни.  Отдельно,  соединенная  с
основным зданием галереей, стояла кухня. Ветер нес от нее такие  запахи,
что у Харальда забурчало в животе.
   Еще он знал, что здесь есть свои мастерские  -  шорная  и  кузнечная.
Захочется  гостям  починить  упряжь  или  заново  подковать   лошадь   -
пожалуйста, и никуда отлучаться не надо.
   Петух из серебрёной жести, громадный, точно орел, со  своего  насеста
над дверью глянул на Харальда  недружелюбно.  Словно  богатый  купец  на
нищего попрошайку.
   Схожим образом  посмотрели  и  вышибалы  -  двое  крепких  мужиков  с
короткими дубинками на поясах. Кулаки охранников, каждый с  человеческую
голову, внушали уважение.
   При виде желтоглазого лица вышибал  стали  менее  хмурыми  -  его  на
постоялом дворе знали. К Харальду всякий интерес тут же был  потерян,  и
сопровождающий повел его по широкой лестнице наверх.
   На натертом до золотого блеска дощатом полу явственно виднелись следы
грязных сапог. Кто-то из гостей не потрудился вытереть обувь.
   Они свернули  налево  и  вскоре  оказались  перед  массивной  дубовой
дверью. Ее охраняли двое мечников. В одежде их доминировал зеленый цвет,
а вот гербов не было никаких.
   В душе Харальда шевельнулось нехорошее предчувствие.
   Дверь открылась без стука,  и  он  очутился  в  небольшой  квадратной
комнате. В противоположной стене виднелись еще три двери, а  за  столом,
стоящим у стены, вольготно расположились трое мужчин.  Судя  по  аромату
жареной рыбы, они обедали.
   При виде вошедших смолк оживленный разговор, а  тот  из  мужчин,  что
постарше, с густыми седыми бровями, похожими на два куска шерсти, сказал
угрюмо:
   - А, это ты, Асгрим. Привел?
   - Да, - кивнул желтоглазый, жестом указывая Харальду место на скамье.
- Зовите Ефрона.
   Харальд сел, а бровастый забарабанил в одну из дверей.
   В ответ на стук послышался  скрежет  отодвигаемого  засова,  и  взору
охранников  предстала  мордочка,  более  всего  похожая   на   крысиную.
Маленькие черные глазки злобно  моргали,  а  редкие  усы,  нависшие  над
верхней губой, беспокойно шевелились
   - Чего надо? - прошипел появившийся -  Повелитель  изволит  принимать
омовение, а вы беспокоите его шумом...
   - Я привел его, - без всякого почтения прервал крысоподобного  Ефрона
Асгрим.
   -  Хорошо,  -  Черные  глазки  уставились  на  Харальда   с   мрачным
подозрением. - Я скажу,  когда  можно  будет  впускать.  И  не  забудьте
разоружить его!
   Дверь захлопнулась, а желтоглазый повернулся к Харальду.
   - Выкладывай оружие, - проговорил он, сияя оскалом. На лице его  была
написана надежда, что гость будет сопротивляться и даст повод  применить
силу.
   Харальд не собирался доставлять ему подобного удовольствия.
   Он молча отцепил ножны и положил на лавку. Оружие обиженно звякнуло.
   - И ножи, - продолжал улыбаться Асгрим.  -  Тот,  что  в  сапоге,  не
забудь.
   Рядом с мечом оказались два клинка покороче.
   - Так хорошо? - поинтересовался Харальд,  испытывая  сильное  желание
треснуть кулаком меж желтых глаз.
   - Вполне, - отозвался Асгрим. - Как тебя позовут - войдешь.
   Время тянулось медленно. Из-за закрытой двери слышался плеск  воды  и
игривый  женский  смех.  Стражники  продолжали  трапезу,  не  глядя   на
Харальда, а тот от нечего делать разглядывал узор ковра на полу.
   Рисунок был ярок, и можно было  разглядеть,  как  переплетаются  ряды
синих и зеленых волн, через равные промежутки  украшенные  белой  пеной.
При внимательном разглядывании становились видны тела  морских  чудовищ,
сцепившихся в смертельной схватке. И пена тогда становилась кровью...
   Дверь распахнулась, и из комнаты  вместе  с  запахом  розового  масла
выплыли две девушки. Легкие одежды едва скрывали пышные  формы,  а  щеки
девиц призывно алели.
   Мазнув по стражникам игривыми взглядами, женщины исчезли в  коридоре,
а объявившийся Ефрон ядовито прошипел:
   - Пусть войдет!
   Комната, в которой Харальд  оказался,  была  велика.  Запах  розового
масла тут был еще сильнее, в углу виднелась большая бадья для  омовений,
около которой на полу остались мокрые пятна.
   В камине пылал яркий огонь, а перед самым пламенем, боком к  нему,  в
глубоком кресле сидел человек. Ворот рубахи не был  застегнут,  открывая
густо заросшую грудь, а гладкие черные волосы, мокро отблескивая, падали
на плечи. И что-то  было  не  так  с  глазами.  Слишком  темными,  будто
лишенными белка казались они. Два куска агата в глазницах.
   - Подойди, - сказал человек мягким приятным голосом.
   Харальд сделал шаг вперед.
   - Ефрон, стул гостю, - пошевелил рукой человек в  кресле,  и  тут  же
что-то твердое ткнулось сзади Харальду под колени.
   Он сел.
   - А теперь выйди! - сказал черноволосый.
   - Но повелитель! - зашипел Ефрон. - Я...
   - Выйди! - В мягком голосе прорезался приказ.  Сапоги  простучали  по
полу, хлопнула дверь.
   - Вот так лучше. - Черноволосый чуть приподнялся в кресле. На  пальце
сверкнул перстень с изумрудом,  размер  которого  превосходил  голубиное
яйцо. - Меня зовут Симеон, и ты, наверное, уже догадался, кто я.
   - Ты маг. - Губы Харальда  словно  закостенели.  Он  говорил,  но  не
чувствовал, что они шевелятся. Язык казался ороговевшим.
   - Да, я Владетель, - удовлетворенно рассмеялся черноволосый.
   По телу пробежала горячая волна,  а  сердце  тяжко  бухнуло  в  груди
Харальда. Он сжал зубы с такой силой, словно  собрался  растереть  их  в
порошок, и ощутил, как исказилось лицо.
   - Ну, - Симеон укоризненно  покачал  головой.  -  Мне  известно  твое
отношение к магам,  и  не  стоит  пытаться  меня  убить  голыми  руками.
Посмотри по сторонам.
   Харальд медленно повернул голову налево. Из небольшой  ниши  на  него
смотрело острие арбалетной стрелы. Державший оружие воин был  совершенно
неподвижен, а острый прищур выдавал опытного стрелка.
   - Еще один по правую руку от тебя,  за  шкафом,  -  мягко  проговорил
Владетель, потягиваясь. - Одно движение, и превратишься  в  подушку  для
иголок. Ясно?
   - Да. - Зубы удалось разжать с трудом. Точно хищный зверь, недовольно
ворча и огрызаясь, пряталась в  глубине  души  ненависть.  Она  не  была
укрощена и в любой момент могла вновь вырваться наружу, отшвырнув  прочь
рассудок и затоптав волю.
   - Великолепно. - Симеон откинулся в кресле с таким  довольным  видом,
словно только что получил то, о чем мечтал добрых полжизни.
   - Что вы хотите от меня? - поинтересовался Харальд  донельзя  скучным
голосом.
   - Того же, что и другие. - Маг,  похоже,  окончательно  развеселился,
но, наткнувшись  на  холодный  взгляд  собеседника,  как-то  сконфуженно
умолк. - Ладно, перейдем к делу.
   Вскоре Харальду стало ясно, что в жизни Владетеля  есть  только  одна
вещь, которая отравляет существование, портит сон и аппетит, и эта  вещь
- хозяин соседнего Владения.
   - Короче, - прервал Харальд излияния собеседника. - Вы хотите,  чтобы
я его убил?
   - Можно сказать и так, - почти промурлыкал Симеон, невинно улыбаясь и
разглядывая изумруд на перстне.
   - Это вам обойдется очень дорого.
   - Я знаю. - Маг  поднял  глаза  и  вновь  вздрогнул,  встретившись  с
Харальдом взглядом. - За что ты нас так ненавидишь?
   - Есть за что, - ответил Харальд с удивившим его самого спокойствием.
- Но не об этом сейчас речь. Поговорим о деньгах.
   - Хорошо иметь дело с умным человеком,  -  с  улыбкой  сказал  Симеон
спустя полчаса, когда все подробности были оговорены.
   - И зачем так врать? - поднимаясь со стула,  ответил  Харальд.  Спина
затекла, и он слегка  потянулся,  заставив  суставы  хрустнуть.  -  Ведь
неприятно, а приходится...
   Когда выходил, то спину жег выразительный, полный злобы  и  презрения
взгляд Владетеля.
   - Ба, он жив? - удивился Асгрим, завидев Харальда,  и  по  губам  его
скользнула глумливая усмешка.
   Харальд молча нацепил меч, рассовал по местам ножи
   - Потом, - сказал он, повернувшись к желтоглазому. - Когда я  выполню
работу для твоего хозяина, я отрежу тебе язык. - Подумал и добавил:
   - И руки. Чтобы научился себя вести.
   Он повернулся и пошел, а бровастый и двое его  товарищей  повисли  на
Асгриме, который выкрикивал:  "Да  я  его,  как  тузик  тряпку,  пополам
порву!" и ругался, зло и витиевато.
   Стены коридора уползали назад, а сапоги  глухо  стучали  по  дощатому
полу, с которого успели смыть грязные следы.

***

   Первый снег шел в полном безветрии, казалось, что с небес, из  прорех
в темно-синих мешках сыпется овсяная крупа, пуд за  пудом,  и  нерадивый
хозяин никак не заметит потерь.
   Грязь успела слегка  подмерзнуть,  и  конь  шел  ходко,  бодро  стуча
копытами по ледяным зеркальцам луж. Новорожденный морозец - раннее  дитя
наступающей зимы - игриво пощипывал лицо, заставляя кожу краснеть.
   Путешествовать в такую погоду было приятно.
   За спиной тянулись к небу сотни дымов. Поднимаясь из труб Бабиля, они
терялись где-то в тучах, а издалека казалось, что громадный город горит.
Где-то там, на улице Дырявых Горшков остался недавно приобретенный  дом,
а в нем - Ара.
   Вспомнив  единственную  в  своей  жизни  женщину,  Харальд   невольно
поморщился.
   Перед отъездом ему  пришлось  выдержать  нелегкий  разговор.  Она  не
желала понимать, зачем ему надо так срочно и так надолго уезжать, а он и
сам не мог понять, что  гонит  его  в  дорогу.  Срок,  данный  Симеоном,
истечет только в начале лета, и за  это  время  можно  убить  нескольких
Владетелей.
   Но некое чувство, более сильное, чем даже любовь, буквально заставило
Харальда через неделю после того, как принесли  задаток,  покинуть  дом.
Что-то темное, подозрительно похожее на ненависть, выгнало его в  дорогу
по первому снегу...
   Натужный скрип прервал его мысли
   Из-за  поворота  величаво,  словно  кортеж  Владетеля,  выплыл   воз.
Крестьянин на передке дремал, колеса издавали душераздирающие  звуки,  а
конь, могучий вороной жеребец, невозмутимо перебирал лохматыми ногами.
   Вода в небольшой речушке  была  темной,  словно  в  торфяной  яме,  и
противоположный берег отражался в ней какой-то  замутненный,  точно  там
уже был вечер.
   Опоры моста давно прогнили, нависшее  над  речной  гладью  сооружение
скрипело и раскачивалось, когда Харальд переправлялся на другой берег.
   А на другом берегу его, как оказалось, ждали.
   Десяток воинов с короткими копьями, на каждом копье бьется  по  ветру
лиловый вымпел.
   Стража Владетеля. Даже здесь,  на  заброшенной  дороге,  про  которую
Харальд узнал случайно, подслушав разговор на одном из постоялых дворов.
   Чего им тут делать? Разве что волков шугать да разбойников...
   Повинуясь  жесту,  Харальд  остановил  коня,  но  на  лицо   напустил
презрительно-высокомерное выражение,  которое  не  раз  видел  у  чем-то
недовольных родовитых.
   - Не скажет ли нам уважаемый, куда он держит путь? -  поинтересовался
старший из стражников.
   - А в чем дело? - ответил Харальд надменно.
   - Мы ловим убийцу,  -  терпеливо  сказал  стражник,  хотя  глаза  его
полыхнули гневом. Он не привык, чтобы ему перечили.  -  Так  куда  ведет
ваша дорога, уважаемый?
   - В город Барни.
   Небольшой городишко не был ничем знаменит и лежал несколько в стороне
от замка Владетеля.
   - Не назовет ли уважаемый свое имя?
   Харальд оскорбленно выпрямился.
   - Имя мое известно всем, ибо я - Торгрим фон Триз из замка Триз,  что
во Владении Свенельда!
   Полуправда всегда лучше, чем прямая ложь,  если  собираешься  кого-то
обмануть. Конечно, Харальд никогда не видел замка, где родился его отец,
но рассчитывал на то, что стражники в тех местах тоже не бывали.
   - Да простит меня уважаемый,  но  я  о  таком  ничего  не  слышал.  -
Командир патруля весьма выразительно посмотрел  на  путешественника.  Во
взгляде  его  читалась  насмешка.  -  И  поэтому  не  соблаговолите   ли
проследовать с нами?
   - Куда?  -  поинтересовался  Харальд,  чувствуя,  как  кровь  быстрее
побежала в жилах. Что-то здесь было не так, совсем не так.
   - Вам это по дороге. Десять верст на юг до  ближайшего  городка.  Там
вас  осмотрит  чиновник  Владетеля,   знающий   приметы   разыскиваемого
преступника, затем вы сможете продолжить путь.
   - Никогда! -  почти  крикнул  Харальд,  привставая  на  стременах.  -
Никогда фон Триза не принимали за преступника!
   - Если вы откажетесь, то мы применим силу,  -  с  глумливой  усмешкой
сообщил командир патруля, а воины за его спиной угрожающе схватились  за
оружие.
   - Я подчиняюсь грубой силе! - провозгласил Харальд,  хорошо  понимая,
что в конном бою он против десятка не выстоит.
   Он толкнул коня  пятками  и  поехал  впереди  стражников,  словно  не
конвоируемый подозреваемый, а родовитый во главе свиты.  Внешне  он  был
спокоен, но в голове попавшей в силок птахой билась одна мысль: "Обычных
убийц так не ловят!"
   По сторонам от дороги тянулись голые черные поля,  время  от  времени
перемежающиеся щетиной леса. Сюда, в южные земли, зима еще не добралась,
хотя в Бабиле уже морозно, а