вшийся
вперед, оказался полной неожиданностью для попрошайки. Он не успел  даже
удивиться, получив удар в лоб и оказавшись на полу.
   Теневой вернулся на место  и  отхлебнул  из  кружки.  На  доносящиеся
из-под стола стоны и жалобы он не обращал внимания.
   Берга одолевали мрачные мысли. Не помогало  ничего  -  ни  веселые  и
умелые девицы из разного рода заведений, ни пиво, ни изысканные  кушанья
из лучших трактиров города. И  что  самое  противное  -  понять  причину
собственной мрачности наемник не мог. Она крылась где-то рядом, как щука
под пленкой воды. Но поди поймай...
   Хлопнула дверь, впуская гостя.
   Берг лениво поднял голову и невольно улыбнулся, встретившись взглядом
с зелеными, как молодая травка, глазами.
   Вот только хозяин их был совсем не весел.
   - Привет, - сказал он, усаживаясь.
   - Привет, Харальд, - несколько оторопело отозвался Теневой. - Ты чего
какой мрачный?
   - Да так, - неопределенно ответил юноша. - Вот, собрался в дорогу.
   - Куда? - Берг поднял руку, и к столу тотчас подскочил слуга.
   - Что угодно?
   - Принеси еще пива да пожрать чего-нибудь... - Слуга исчез, и Теневой
вернулся к разговору. - Так куда ты собрался?
   - На север, к Торгриму фон Жахху. И тебя хочу позвать с собой.
   - Что? - Берг  на  мгновение  решил,  что  над  ним  шутят.  Но  лицо
собеседника  было  серьезным,  да  и  не  водилось   за   ним   привычки
зубоскалить. - Меня?
   - Да, - кивнул Харальд. - Вдвоем веселее, да и дорогу ты знаешь.
   - Ну и ну. - Теневой поскреб голову, а затем уставился на собственную
ладонь так, словно увидел ее впервые  в  жизни.  -  И  когда  ты  хочешь
выезжать?
   - Завтра, - ответил Харальд.  -  Дорога  неблизкая,  и  до  настоящих
холодов хотелось бы успеть.
   -  Да,  это  понятно.  -  Берг  кивнул,  ощущая,   как   возвращаются
воспоминания более чем десятилетней давности, когда он служил у  некоего
родовитого по имени Торгрим, не терпевшего над собой власти магов.
   - Ну что, ты поедешь? Если боишься потратиться, то я тебе заплачу.
   Появился слуга, бесшумно опустил на стол две кружки с белыми  шапками
пены.
   - Хорошо, - кивнул  Теневой,  хватаясь  за  пиво,  как  утопающий  за
брошенную веревку. - Поедем. Но сначала выпьем!
   По лицу Харальда пробежала тень недовольства, но он пересилил себя  и
потянулся к кружке.

***

   Дорога шла полями. Поля  были  черные  и  голые,  лишь  на  участках,
засеянных озимыми, торчали  колосья,  вид  которых  вызывал  жалость.  С
севера дул ледяной ветер, от него не спасали теплые  плащи,  и  по  телу
вольготно разгуливал озноб.
   В очередной раз обозрев пейзаж, скучный, словно  старый  забор,  Берг
поплотнее закутался в плащ и покосился на спутника.  Харальд,  казалось,
дремал в седле. Голова его покачивалась в такт шагам лошади, а тело было
расслабленно, как у отдыхающего кота.
   Они ехали пять дней, держа путь строго на север, и погода становилась
все хуже. Бабье лето в этом году условно отменили, и солнце,  как  будто
обидевшись на людей, показывалось из-за серых слоистых туч очень редко.
   Из-за  поворота  показались  несколько   груженых   возов,   и   Берг
приободрился. Где люди - там  и  жилье,  и  возможность  переночевать  в
теплой комнате, поесть горячего.
   На передках возов сидели хмурые мужики, взгляды, которые они  бросали
на вооруженных всадников, были далеко не  дружелюбны.  Груз  был  закрыт
рогожами, и разглядеть, что везут, не удалось.
   Возы, скрипя колесами, словно несмазанные двери, остались за  спиной,
а впереди обозначилась околица большого селения. Ветер донес запах дыма,
а из-за голых ветвей  выглянули  соломенные  крыши,  темные  от  осенней
сырости.
   - Просыпайся, ужин проспишь, - сказал Берг, когда  под  ноги  лошадям
бросилось несколько  собак.  Приветственное  гавканье  не  произвело  на
Харальда никакого впечатления, а  вот  реплику  спутника  он  услышал  и
поднял голову.
   - Какой ужин?
   - А тот, что нам подадут вон в том заведении!
   Постоялый двор в селении оказался велик, о двух этажах.
   Навстречу гостям вышел мальчишка, принял поводья.
   - Проследи, чтобы у них было вдоволь воды  и  сена,  -  сказал  Берг,
спрыгивая на землю. Грязь  под  сапогами  глухо  чмокнула.  -  И  хорошо
проследи...
   Сверкнула монетка, паренек поймал ее на лету и повел освобожденных от
седоков коней в конюшню.
   Берг направился к крыльцу, но остановился, заметив,  что  Харальд  за
ним не идет. Оказалось, что тот стоит и разглядывает вывеску, новенькую,
сверкающую свежей краской.
   Рисунок  на  ней  был  самый  незамысловатый  -  кружка,  наполненная
каким-то подозрительно ярко-желтым пивом, над ней  сосиска,  похожая  на
толстого червяка, надпись "Гостеприимный пес".
   - Ты чего? - спросил Теневой.
   - Да вот  пытаюсь  понять,  как  заведение  называется,  -  задумчиво
ответил Харальд. - "Кружка и сосиска", что ли?
   - Так там же написано!
   - А я не умею читать,  -  пожал  плечами  Харальд.  -  А  ты  умеешь?
Откуда?
   - Я ж из купеческой семьи, -  мрачно  буркнул  Берг.  -  И  научен  с
детства. Пойдем, чего на ветру торчать...
   Они вошли в общий зал, окунувшись в запахи  чеснока,  лука,  кипящего
масла, пива. Здесь было жарко и шумно, слышался смех, стук ложек и лихие
выкрики. Около огромного камина, в котором ревело, пожирая поленья, алое
пламя, примостился бродячий  певец,  одетый  броско  -  в  фиолетовое  и
зеленое. Он задумчиво перебирал струны,  и  тихий  их  говор  пронизывал
общий гомон, словно цветная вышивка - ткань.
   Берг и Харальд заняли столик в углу.
   В тот момент когда им принесли еду, входная дверь  стукнула,  впуская
нового  гостя.  Теневой  по  давней  привычке  бросил  к  двери  взгляд,
проверяя, нет ли какой опасности, и невольно задержал глаза на вошедшем.
   У входа  стоял  невысокий  старик.  Седая  борода  падала  на  грудь,
нечесаные белые волосы опускались на плечи. Глаза бессмысленно  смотрели
в одну точку, говоря о том, что  их  обладатель  слеп.  Одежда  выдавала
нищего, сквозь многочисленные прорехи просвечивало исподнее.  За  спиной
болталась странническая сума, сквозь серую ткань  угадывались  очертания
чего-то похожего на большую книгу.  Но  посох  в  руке,  как  неожиданно
осознал Берг, дед держал словно меч.
   Перед ним явно был воин, когда-то сильный и умелый.
   К посетителю двинулся один из вышибал.  Намерения  его  были  ясны  -
выпроводить нищеброда, выкинуть на холод и дождь, чтобы не мешал  добрым
людям.
   - А ну, Эрик, стой! - прогремел неожиданно сильный голос. Принадлежал
он, как выяснилось, огромному мужику с бычьей  шеей  и  рыжими  сальными
волосами, который появился за стойкой.
   - Да он же бродяга, хозяин! - обернулся  вышибала,  по  сравнению  со
своим нанимателем выглядящий как мышь рядом с котом.
   - Я сказал! - рявкнул хозяин так, что все  на  мгновение  затихли.  -
Дайте ему место и принесите похлебки. Пусть поест...
   - Кто это? - спросил Берг у слуги, который  закончил  расставлять  на
столе тарелки и кружки и собрался уходить.
   - Кто? Где? - завертел тот головой.
   - Вон тот старик, - указывая на нищего, которого как раз усаживали на
скамеечку у стены, поинтересовался Теневой. Что-то знакомое чудилось ему
в оборванном бродяге. Но что - понять не получалось.
   - А, этот, - слуга пожал плечами. - Да безумец один, его  еще  Слепым
Странником называют. Он безобидный, хоть и не понимает  ничего.  Бродит,
говорят, по всем  землям,  от  гор  до  моря,  у  нас  раза  два  в  год
появляется. Хозяин его привечает, а Эрик-то новый у  нас,  он  Странника
еще не видел...
   - А откуда он взялся?
   - Вот уж не знаю, - вновь пожал плечами слуга. - Я  тут  десятый  год
служу, так он с того времени здесь появляется, а говорят, что  и  раньше
был.
   Берг кинул слуге мелкую монетку и проворчал:
   - Ладно, иди.
   Но только успел впиться зубами в горячее волокнистое  мясо,  пахнущее
чесноком, как  от  камина  донесся  голос  бродячего  певца.  Сильный  и
звонкий, он сразу приковывал внимание.
   - Почтенная публика, -  проговорил  певец.  -  А  не  желаете  ли  вы
потешиться песней?
   - Еще как желаем! - крикнул кто-то, и  его  поддержали  невообразимым
гвалтом.
   - Пой!..
   - Рви струны!..
   - Хотим! - орали со всех сторон, а кто-то, не разобравшись, гаркнул:
   - И мне, и мне еще пива!
   - Хорошо. - Певец тронул струны, и звенящий аккорд  принес  за  собой
тишину. Смолкли все, даже скулящая за дверью собака.
   - Спою я сегодня вам  про  дела  недавние,  про  Владетеля  Харальда,
прозванного меж людьми Кровопийцей...
   Берг краем глаза отметил,  как  дернулся  Харальд.  Нищий  старик,  о
котором все забыли, услышав слова певца, приподнял  голову  от  миски  с
похлебкой, на лице его обозначилось усилие,  словно  он  пытался  что-то
вспомнить, но не мог.
   Певец тем временем пропел зачин:

   В земле полуночной, в суровых чащобах,
   Во мраке безлунном, во тьме до рассвета
   Отвратная магия тайно творилась,
   И землю и небо терзали заклятья...

   Строка за строкой лилось сказание о  том,  как  из  ничего  воздвигся
замок, как взвилось  над  ним  белое,  что  лебединый  пух,  знамя,  как
воцарился в том замке Владетель, чьи глаза были подобны льду,  а  сердце
лишено жалости.
   Берг почувствовал, что  слушает  с  интересом,  и  про  себя  отметил
мастерство певца. А  тот  пел  о  жестоких  войнах,  которые  вел  Белый
Владетель, о битвах, в которых он не щадил ни своих, ни чужих воинов: ++
   Звон стоял мечей булатных, гибли люди там без счета.
   Кровь текла, и жадно пили ее губы земли черной...

   От  битв  певец  перешел  к  казням,  посредством  которых   жестокий
Владетель усмирял непокорных родовитых. Тут он не скупился на краски,  и
если верить песне, то Харальд за два неполных  года  правления  истребил
несколько тысяч владельцев замков - столько не наберется в самом крупном
Владении.
   Но слушатели простили  сказителю  преувеличение  или  просто  его  не
заметили, увлеченные музыкой и  напевным  ритмом  песни.  А  закончилась
песня тем, что кровавый Владетель настолько пресытился злодействами, что
покончил с собой, упав на меч.
   Звякнув в последний раз,  смолкли  струны,  и  зал  постоялого  двора
наполнили одобрительные крики и топот. Зрители были восхищены.
   Певец встал и принялся раскланиваться, не забыв вытянуть вперед  руку
с беретом. В берет одна за другой полетели монеты, несколько  из  них  в
свете факелов сверкнули золотом.
   - Вот оно как, - сказал кто-то рядом незнакомым  голосом.  Берг  даже
испугался. Лишь повернувшись, понял, что это Харальд.
   Губы юноши шевелились, а лицо  было  совершенно  белым  и  спокойным,
словно выточенная из мела маска.
   - Что ты говоришь? - спросил Теневой.
   - Ничего, - ответил Харальд, поднимая  глаза,  похожие  на  пуговицы,
вырезанные из малахита. Голос его  скрывал  напряжение,  словно  готовая
лопнуть тетива. - Они ведь  все  врут,  хотя  прошло  только  пятнадцать
лет... И что споют о моем отце через полвека?
   Берг не нашелся что ответить.

***

   Разбудили их рано. Слуга, предупрежденный о том, что  поднять  гостей
следует  с  рассветом,  успел  один  раз  стукнуть  в  дверь,  как  Берг
проснулся.
   - Все, хватит, - проговорил он, зевая. - Уже встаем...
   Некоторое время он полежал, вспоминая вчерашний  вечер.  Вставать  не
хотелось. Вылезать из-под теплого одеяла в промозглую прохладу комнаты -
брр, что может быть хуже... Только если сразу на улицу  -  под  дождь  и
ветер.
   В большом зале было пустынно, гости еще спали. Нищий старик лежал  на
лавке у стены рядом с камином. Ноги его были подогнуты, а  руки  мертвой
хваткой вцепились в подложенный под щеку мешок.
   - Смотри, как ухватился, - проговорил Харальд, показывая на  деда.  -
Словно у него там сокровища...
   Берг взглянул на оборванца и почувствовал, как сердце его застучало в
два  раза  чаще.  Внутри  возникла  пышущая  холодом  пустота,  а  горло
мгновенно пересохло: сон словно стер с лица  бродяги  морщины,  позволяя
увидеть то, что ранее было сокрыто.
   Спавший на лавке нищий был до ужаса, до дрожи  в  коленках  похож  на
Харальда.
   Как старший брат на младшего или скорее как отец на сына...
   От этой мысли Теневому стало дурно, и тут старик поднял  веки.  Глаза
его словно осветились изнутри пылающей голубизной. Берг  невольно  отвел
взгляд.
   - Ты что застыл? - достиг его ушей возглас Харальда.
   - Иду, - отозвался он и заковылял к столу,  за  которым  расположился
так ничего и не заметивший юноша.
   Берг боялся даже подумать о том, что  может  означать  замеченное  им
сходство. Разум настойчиво намекал, что оно не более чем случайность,  и
Теневой решил ему поверить.
   Когда Берг вновь посмотрел на нищего, тот спал, отвернувшись к стене.
   - И куда же вы, почтенные,  держите  путь?  -  поинтересовался  дюжий
воин, восседающий на могучем жеребце, который косил на  путешественников
с затаенной яростью.
   - В замок Жахх, к родовитому Торгриму, - ответил Берг.

***

   Они столкнулись с дозором из десятка всадников на  пустынной  дороге,
когда до замка Жахх, по всем расчетам, оставалось не более десяти верст.
Лес тут подходил к самому тракту, по обе стороны от него  сверкали  алой
листвой клены, размахивая  последними  листьями,  словно  окровавленными
ладонями, за ними темнела темно-зеленая стена елей.
   -  Вот  как?  -  Воин  был  явно   удивлен,   но   быстро   преодолел
замешательство. - Тогда мы проводим вас до замка.
   Повинуясь короткой команде, дозорные окружили путешественников. Воины
родовитого  Торгрима  были  в  легких  кольчугах,  и  блики  гуляли   на
наконечниках длинных копий. Случись  схватка  -  они  одолели  бы  двоих
путников очень быстро, но Харальд не боялся.
   Он был уверен, что опасности нет, и лучшим  тому  подтверждением  был
суровый и насупленный вид Теневого. Харальд уже успел понять, что  перед
настоящей угрозой рыжебородый мечник делается весел и спокоен,  а  когда
он выглядит как филин, поймавший за ночь  только  полудохлую  от  голода
мышь, то все в порядке.
   Замок вывернул из-за поворота весь сразу, целиком. Гордо  возносились
к бирюзовому небу башни из красного камня, построенные  совсем  недавно,
реяло над ними знамя с родовым гербом - черной орлиной головой на  белом
поле
   Не было над Торгримом фон Жаххом Владетеля, и  для  многих  родовитых
был он сюзереном, бросая своим существованием вызов магам.
   Вода во рву колыхалась, отражая холодные  лучи  октябрьского  солнца,
шел от нее затхлый запах, как от всякой стоячей воды. Мост  опустился  с
лязгом и грохотом. Чтобы пройти через него,  путешественников  заставили
спешиться.
   А  когда  под  сапогами  оказался  камень  замкового  двора,  то  они
предстали перед высоким воином,  облаченным  в  доспехи,  как  для  боя.
Начищенная сталь сияла, недоверием  блестели  темные,  точно  обожженная
глина, глаза.
   - Кто такие? - спросил он.
   - Неужто ты не узнаешь меня? - не давая  командиру  дозора  ответить,
сказал вдруг Берг. Ноздри его раздувались,  а  ухмылка  сияла  из  рыжей
бороды, словно драгоценное ожерелье.
   Воин в доспехах склонил голову,  вглядываясь  в  лицо  говорящего,  а
затем вдруг жесткое лицо его обмякло, став каким-то живым и даже добрым.
   - Теневой, ты? - спросил он.
   - Я, - с довольным смешком отозвался Берг. - И как ты, Лот,  меня  не
узнал? Что, последние мозги пропил?
   У стоящих рядом солдат вытянулись лица. Похоже, они ожидали,  что  их
командир  немедленно  прикажет  зарубить  наглеца,  чей  язык  осмелился
выговорить столь дерзкие слова.
   Но все вышло по-иному.
   - Ладно, - усмехнулся Лот, хлопнув Берга по плечу так, что  тот  едва
устоял на ногах. - Кто чего пропил, мы разберемся позже. Ближе к вечеру.
А сейчас ты мне скажи, чего тебе надо?
   - Я уже сказал - к родовитому Торгриму, - пожал плечами Теневой.
   - И зачем?
   - А вот у этого молодого  человека  до  него  дело  есть.  -  Харальд
ощутил, как на нем скрестились несколько взглядов,  полных  любопытства.
Чувство было неприятное. - И я думаю, что фон Жахх будет сильно удивлен,
когда увидит его.
   - Да ну? - хмыкнул Лот. - Ладно, пойдемте. Только мечи мне отдайте.
   Расставаться с оружием не хотелось, но  причин  отказать  Харальд  не
нашел и послушно снял  ножны.  Без  привычной  тяжести  на  бедре  стало
неловко.
   Они направились  к  центральной  башне  замка,  мощной,  словно  пень
громадного тополя. Стены ее лоснились, а бойницы казались недружелюбными
глазами, глядящими на дерзких пришельцев.
   Впереди шли Лот с Бергом, и Харальду был хорошо слышен их разговор.
   - Так ты что, капитаном стал? - спросил Теневой.
   - Да, как видишь. Уж три года.
   - А чего ходишь в железе?
   - Да мы же  воюем  почти  постоянно,  -  пожал  плечами  Лот.  -  Для
Владетелей наше существование  хуже  шипа  в  заднице,  только  Свенельд
ничего. А с остальными почти каждый год бьемся. Вот я и привык.
   Массивная   дверь   донжона,   способная   выдержать   удар   тарана,
распахнулась перед ними бесшумно. Внутри было полутемно, пахло  копченым
мясом.
   - Чем тут так воняет? - поинтересовался  неделикатный  Берг,  зажимая
нос.
   - Что? - капитан спохватился, принюхиваясь. - Да у нас тут запасы  на
случай осады, вот и несет.
   Пока поднимались по узкой  лестнице,  на  которой  можно  в  одиночку
отбиваться от многих врагов, запах слабел,  а  к  третьему  этажу  исчез
совсем. Здесь Лот остановился.
   - Подождите, - сказал он и скрылся за дверью, из-за которой слышались
звуки лютни.
   Ожидание оказалось недолгим. Капитан почти сразу вернулся  и  поманил
гостей за собой.
   В просторном зале было полутемно и прохладно. Окна здесь были  узкие,
удобные для обороны, а не для жилья. По стенам висели ковры  со  сценами
охоты, а  посредине  зала  располагался  длинный  стол,  сколоченный  из
толстенных досок.
   Из-за него навстречу вошедшим поднялся высокий  и  мощный  мужчина  в
синем кафтане. Несмотря на  заметные  морщины,  талия  его  была  тонка,
волосы почти полностью сохранили рыжий цвет, лишь  кое-где  поблескивали
белые нити седины.
   - Зачем вы пришли ко мне? -  спросил  он  резко,  и  тут  взгляд  его
остановился на Харальде.
   В светлых глазах появился ужас, и на миг Торгрим фон Жахх стал  очень
похож на Авимелеха в тот момент, когда Харальд  увидел  его  на  крыльце
постоялого двора.
   Хозяин замка моргнул, затем еще раз.
   - С вами все в порядке? - послышался голос Лота. Он, судя  по  всему,
был сильно обеспокоен поведением хозяина.
   - Да, - сказал наконец Торгрим. -  Да,  клянусь  всеми  демонами!  Но
оставь нас...
   - Хорошо, - кивнул Лот и удалился.
   - Садитесь. -  Родовитый,  похоже,  овладел  собой,  и  на  лице  его
появилась  вежливая  улыбка.  Но  Харальду   она   показалась   какой-то
ненастоящей, нарисованной поверх судорожно сжатых челюстей.
   Они сели.
   - Кого ты привез ко мне,  Берг?  -  спросил  хозяин  замка,  стараясь
смотреть исключительно в лицо Теневому.
   - Он зовет себя Харальдом, - отозвался рыжебородый наемник. - И родом
из-за Северных гор. И это не я привез его, а  он  попросил  сопровождать
его сюда.
   - Вот как,  -  задумчиво  проговорил  Торгрим  и,  словно  набравшись
смелости, посмотрел прямо на Харальда.
   - Ты его сын?
   Вопрос был словно удар копья.
   - Да, - ответил Харальд, подставляя под удар копья прочный щит.
   Фон Жахх отвел взгляд.
   - Но он никогда не говорил о том, что у него есть сын, -  сказал  он,
нервно теребя ворот. - И я не думал, что у магов могут быть  дети.  Чего
ты хочешь?
   - Правды!
   - Какой правды? - Родовитый  нахмурился,  лоб  его  изрезали  складки
морщин, лицо стало совсем старым. - О чем?
   - Вы были с ним почти до  самой...  до  самого  конца,  -  запинаясь,
проговорил Харальд. - И мне хотелось бы услышать от вас как можно больше
о нем!
   - Я понимаю. - Торгрим