тамента военных перевозок округа. Эшелон должен
был отойти от перрона завтра в два часа пополудни.
  Остаток ночи и первую половину дня все провели в напряженном ожидании. Для
доставки на вокзал майора и семейства банкира Юрий пригнал из гаража
выпрошенный у старшего механика "ролкс". Всю дорогу до вокзала Круифф
боялся, как бы к ним не привязался какой-нибудь "народный патруль". Слава
богу, Юрию пришло в голову приладить на капот флажок с красным кружком,
играющий здесь роль красного креста, дам одели в платья сестер милосердия,
ну а носилки с майором не заметить было просто невозможно. И все обошлось.
  Когда эшелон наконец тронулся, Айвен обессиленно вздохнул и повернулся к
пилоту:
  - Ну, слава богу, похоже, двинулись. Юрий криво усмехнулся:
  - Погоди, это только начало пути. Кто знает, где он закончится.
  Беда пришла неожиданно. Три дня поезд медленно останавливаясь и подолгу
стоя на каждом втором полустанке, двигался на север. Домашние господина
Максина сильно волновались, и Круифф часто задерживался в их купе,
оставляя пилота наедине с майором. В этом не было ничего удивительного -
хотя в купе банкира набилось целых шесть душ, там все же было не так
тесно, как в купе у Круиффа, где почти все свободное место было занято
майором, которому пришлось подставлять лавки, чтобы он уместился на полке
и не рухнул при резком торможении.
  Всякий раз, когда поезд, лязгая вагонными буферами, замедлял ход, Айвен
встревоженно приникал к окну, а дамы испуганно съеживались и, напротив,
отодвигались от окна как можно дальше. Иногда за окнами вагона слышались
возбужденные голоса, мелькали какие-то вооруженные люди, но все
обходилось, и вскоре они отправлялись дальше. Потом остановки стали короче
и реже, все начали понемногу успокаиваться. Круифф уже не так часто
заглядывал в купе господина Максина, передав инициативу пилоту, который
продолжал флирт с умненькой и симпатичной дочкой банкира. Дорожный быт
понемногу налаживался, и, если бы не теснота, с которой, впрочем, все уже
как-то свыклись, путешествие походило бы на вполне заурядную поездку. Так
было до той ночи, когда эшелон надолго застрял на какой-то станции. В
полной неизвестности прошло часа два. Вдруг дверь купе с шумом открылась,
и Круифф увидел перед собой людей в грязных и донельзя заношенных шинелях,
небритых, с суровыми лицами, вооруженных пехотными штуцерами.
  Верховодил, судя по всему, невысокий шустрый солдатик со злобными
глазенками и жидкой всклокоченной бородкой. Он несколько мгновений
по-хозяйски рассматривал их, потом сделал шаг вперед и наклонился над
майором, занимавшим всю спальную полку и придвинутую к ней лавку:
  - Болезный?
  Юрий кивнул. Мужичок опасливо отшатнулся:
  - Чумной?
  - Нет. Просто без памяти. Солдатик облегченно расслабился:
  - Ну ладно, злыдни, хватайте свово энтого и давай наружу. Кончился ваш
драп.
  Они молча переглянулись. Вагон гудел и стонал, повсюду слышались сердитые,
жалобные, умоляющие, растерянные голоса пассажиров. Кто-то кому-то грозил.
Кто-то, наоборот, сулил деньги и вечную благодарность. Похоже, нечто
подобное происходило в каждом купе. А значит, не было никакого смысла
тратить время на разговоры.
  - Прошу прощения, но мы не сможем его вынести. Он слишком тяжел. Это такая
особая болезнь, от нее очень тяжелеют кости.
  Сообщение Юрия поставило солдатика в тупик. Если бы пассажиры купе начали
ругаться или просить его, он знал бы, как с этим справиться, он уже
заранее предвкушал, как заставит "этих злыдней" выметаться из купе. Но то,
что ему сказали, да еще таким спокойным голосом... Ну как можно заставить
безногого встать и идти? Мужичонка несколько мгновений постоял в
недоумении, недоверчиво хмыкнул, с опаской наклонился над майором и
попытался приподнять его руку. По его покрасневшему лицу было видно, что
она оказалась тяжелее, чем он ожидал даже после предупреждения. Солдатик
наморщил лоб, раздумывая, потом с ухмылкой повернулся к Круиффу и Юрию:
  - А вы его того, волоком. - Мужичонка заржал, за ним и все остальные.
  - Пилот, быстро взглянув на Круиффа, соскочил с полки и шагнул к
солдатику. Айвен тут же развернулся к остальным, заслоняя пилота и солдата
своей широкой спиной, и начал громко, с надрывом возмущаться:
  - Ну как же так, господа! Как вам не стыдно! Как же можно так относиться к
больному? Он же совершенно беспомощен. Разве вы сами никогда не были
ранены или больны? Ведь мы же не требуем ничего невозможного и не
отказываемся выполнить ваши распоряжения. Мы просим только...
  - Ладно, неча ныть, - раздался за его спиной покровительственный голос, -
так уж и быть, счас пришлю медбратьев с носилками. - Солдатик отпихнул
Круиффа в сторону и повелительно ткнул пятерней в одного из тех, кто
пришел вместе с ним. - Плуян, все понял? Дуй в лазарет. - Он снова
повернулся к землянам. - Вот что, господа хорошие, я вижу, вы люди смирные
и с понятием. Так что сидите тут тихонько и не рыпайтесь. Все одно без
толку. А мы покуда пойдем еще кой-кому укорот сделаем. - С этими словами
он вышел из купе.
  Русский, молча переглянувшись с Круиффом, осторожно задвинул дверь купе.
Круифф шумно выдохнул. Несколько мгновений они молчали, потом Юрий сказал,
покачав головой:
  - Черт, никогда не приходилось работать в таких условиях.
  - Что ты ему приказал?
  - То, что смог. Ни о каком конкретном приказе и речи быть не могло. Я
попытался только хоть немного изменить общее отношение. Добавить
доброжелательности, что ли...
  - Похоже, кое-что тебе удалось.
  - А толку? - досадливо отозвался Юрий, осторожно выглядывая в окно. -
Похоже, мы попали в очень неприятный переплет.
  Круифф согласно кивнул:
  - Если я не ошибаюсь, это Коев.
  - И что?
  - Здесь расквартирована Шестая учебная дивизия генерала Тропина. Мне
сказали в штабе округа, что он крепко держит ее в руках. По крайней мере,
до самого нашего отъезда в штаб округа не поступало никакой информации о
брожении в ее рядах. Я даже надеялся, что, если наш конвой понесет потери,
мы сможем здесь пополнить охрану.
  Юрий поморщился:
  - Да уж, попали как кур в ощип. Тут дверь купе с грохотом поползла в
сторону, и в щель просунулась мрачная бородатая рожа:
  - Ну, где тут ранетый? Круифф поспешил ответить:
  - Вот, но он не раненый, он больной.
  - Чумной? - испуганно спросил медбрат.
  - Нет-нет, что вы. У него довольно редкая болезнь, просто сильно
потяжелели кости. - Он мгновение помедлил и поспешно прибавил: - Но это
совершенно не заразно.
  - Ну да, - недоверчиво начал медбрат, но тут позади него послышался
знакомый голос, покрывший его таким многоэтажным матом, что тот вздрогнул
и принялся торопливо затаскивать в купе носилки.
  Носилки развалились, едва они выволокли майора из вагона. Медбрат
чертыхнулся, с досадой покосился на Айвена и русского, у которых остались
в руках лишь обломки задних ручек, и зло рявкнул на пришедшего с ним
солдата:
  - Ну че стоишь? Дуй за санитарной двуколкой. Когда тот скрылся из виду, он
повернулся к лежавшему на полу майору и с сомнением покачал головой:
  - Ну дюже тяжел. Это что же за болезнь такая?
  Круифф пожал плечами:
  - Не знаю. Я не врач.
  Юрий тихонько оглядывался. Перрон был заполнен солдатней. Большинство
просто топталось у здания вокзала или толпилось у поезда, то и дело
разражаясь смехом, когда из вагона вываливался очередной сановный
пассажир, изрядно помятый и удрученный.
  У самого паровоза угрюмо стояла плотная толпа солдат ветеранских рот. Они
неодобрительно глазели на все, что творилось, но явно не собирались
вмешиваться. Круифф покосился на окна своего купе. Он прихватил с собой в
дорогу несколько упаковок золотых десяток и большую их часть засунул под
обшивку вагона над окном. Конечно, за время, что поезд стоял на станции, у
него не раз был подходящий момент, чтобы достать их оттуда, но Айвен
сильно сомневался, будет ли это разумно. Он вздохнул и перевел взгляд на
перрон. У вагона копошились пассажиры, торопливо собирая вещи, которые
избежали конфискации. Солдатики с ржанием вышвыривали их из окон прямо в
грязь. А шутники из толпы то и дело наступали ползающим женщинам на
волочащиеся по земле подолы, толпа вокруг весело гоготала, когда те
взвизгивали или падали лицом на перрон. Все это очень напоминало поведение
детей, которые внезапно обнаружили, что никаких внешних запретов больше не
существует, ведь собственных моральных установок у детей еще нет.
  Двуколка появилась минут через пять. Дважды к ним пытались прицепиться
слегка подвыпившие ватаги, но оставшийся с ними медбрат сумел отогнать их,
прокричав, что все делается по распоряжению Кузяра. По-видимому, так звали
того низкорослого солдата. Ватаги тут же отстали, из чего можно было
заключить, что этот самый Кузяр имел здесь немалую власть. Однако, когда
они уже погрузили майора на двуколку, из толпы, окружавшей их, вдруг
возникли двое - невысокий крепкий солдат, в отличие от большинства
остальных, потрошивших вагоны, вооруженный громоздким пистолетом с
неотъемным коробчатым магазином, и худой тип в отчаянно скрипящем
длиннополом кожаном пальто, с кобурой барабанника на поясе. Гражданский
недовольно спросил:
  - В чем дело?
  Судя по тому, что медбрат суетливо соскочил с двуколки и, подобострастно
согнувшись, принялся что-то объяснять, власть этих двоих была побольше
власти Кузяра. Круифф с тревогой посмотрел на пилота. Тот стоял у колеса
двуколки, покусывая нижнюю губу. Медбрат замолчал, застыв в поклоне.
Солдат с пистолетом и гражданский переглянулись, потом солдат вскочил в
двуколку и так же, как Кузяр в купе, с заметным усилием поднял руку
майора. Хмыкнул. Гражданский что-то буркнул медбрату и, мгновенно потеряв
интерес к происходящему, двинулся дальше вдоль перрона.
  Всех выгруженных из поезда пассажиров поместили в какие-то бараки,
располагавшиеся на задворках станции. Бараки были обнесены забором с двумя
рядами колючей проволоки, густо намотанной на беспорядочно натыканные
деревянные колья. Когда они, уже на рассвете, во главе скорбной колонны
подъехали к воротам, пилот соскочил на землю и, делая вид, что ему
необходимо срочно поправить голову майора, быстро огляделся по сторонам.
Медбрат, который всю дорогу смолил "козью ножку" и сплевывал скозь зубы,
недовольно зыркнул на него и открыл было рот, чтобы прикрикнуть, но Юрий
Уже снова сел на место. Круифф поймал его взгляд - русский с кислой миной
на лице отрицательно помотал головой. В следующее мгновение они въехали в
ворота.
  Трехъярусные нары, а также неистребимый запах портянок и прокисшего
шинельного сукна ясно говорили о том, что бараки прежде были казармами
одного из полков учебной дивизии и их превратили в некое подобие тюрьмы
лишь недавно, на скорую руку.
  Когда они с медбратом, в сопровождении двух угрюмых солдат, надрываясь,
заволокли майора в мрачный и промозглый барак, из темноты выступило
несколько фигур. Конвойные тут же взяли штуцера наперевес, а старший
надсадно рявкнул:
  - А ну назад, вашбродь! И не балуй. Робяты на пулемете сидять.
  Фигуры отпрянули, но не исчезли. Медбрат остановился и, зло ругнувшись,
выпустил край брезента, на котором они тащили майора.
  - Все, будя. Дальше сами.
  Конвойные, настороженно водя по сторонам стволами штуцеров, попятились к
двери. Круифф провожал их взглядом, пока они не скрылись, и повернулся к
неизвестным, которые, судя по всему, были старожилами барака.
  Один из них выступил вперед, потом неожиданно молодцевато вытянулся и,
щелкнув каблуками, представился:
  - Господа, ротмистр Каине, к вашим услугам. Айвен понимающе кивнул, что ж,
этого следовало ожидать.
  - Господин Кройф, господин Юри. Милостивый государь, вы не поможете нам
донести до нар нашего друга?
  Ротмистр молча отвесил короткий поклон, больше похожий на кивок, и, шагнув
вперед, взялся руками за угол брезента.
  Полчаса спустя, когда конвойные загнали в барак первую партию несчастных
пассажиров и офицеры переключили свое внимание на вновь прибывших, Круифф
наклонился к Юрию и тихо спросил:
  - Ну как?
  Русский отрицательно качнул головой:
  - С майором не пройти, бесполезно. Двойной забор и почти десять метров
сплошной "путанки" внутри, между линиями ограждения.
  К вечеру, когда все вновь прибывшие уже кое-как разместились, ротмистр
появился снова. Увидев издалека, что офицер направляется к нарам, где
рядом с землянами разместилось и семейство господина Максина, Круифф
подумал, уж не дочери ли банкира привлекают его сюда. Однако оказалось,
что он был не прав. Ротмистр молодцевато щелкнул каблуками, с галантным
видом приложился к ручке жены банкира, что, учитывая окружающий антураж,
выглядело несколько нелепо, и повернулся к Круиффу и Юрию:
  - Господа, вас хочет видеть генерал. Круифф и пилот обменялись быстрыми
взглядами, потом Айвен встал и обратился к банкиру:
  - Друг мой, прошу вас, посмотрите за нашим спутником.
  Господин Максин, пребывавший в прострации, встрепенулся и закивал головой:
  - Конечно-конечно.
  Круифф повернулся к ротмистру:
  - Мы готовы следовать за вами, господин офицер, - и шагая следом за ним,
попросил: - Вы не могли бы рассказать нам, что здесь произошло?
  Пока они неспешно пробирались через кишащий растерянными людьми барак,
ротмистр в общих чертах ввел их в курс дела:
  - Прошу простить, господа. Но все произошедшее с вами есть результат
бунта, поднятого в нашей дивизии чертовым городским Комитетом действия два
дня назад... - Он задел ногой какой-то узел, который, к его Удивлению,
оказался старичком, который лежал на грязном полу, свернувшись калачиком.
- Прошу простить... Ну что же это вы, папаша, пойдемте, пойдемте, вон там
есть свободное местечко. - Проводив старика, он вернулся к спутникам и
возобновил свой рассказ: - Так вот. Все произошло неожиданно. За одну ночь
во всех полках возникли эти сволочные Комитеты действия, и к утру все
офицеры были арестованы. - Он негодующе вздернул подбородок, но тут же
снова взял себя в руки. - Двух командиров батальонов и одного комполка тут
же расстреляли. Остальных изолировали в этих бараках. Вон в тех, - он
кивнул в сторону маленьких окошек с грязными стеклами, за которыми
виднелись еще два барака, - полковые офицеры, некоторые унтера, всего
человек четыреста, а может, и пятьсот. Нас же, штаб дивизии, разместили
здесь. Конечно, там их набилось как сельдей в бочке, у нас до вашего
прибытия было попросторнее, но только вот не топят, так что удивляюсь, как
мы за эти два дня вообще не замерзли. - Он горько усмехнулся. - Ну ничего,
теперь согреемся. Ну вот, господа, мы и пришли.
  Генерал Тропин оказался крупным мужчиной зрелого возраста, украшенным
воинственно торчащими усами, роскошными бакенбардами, которые даже в этой
обстановке были аккуратно подстрижены и тщательно расчесаны.
  - Прошу, господа, - генерал с кряхтеньем поднялся на ноги и жестом
радушного хозяина указал на нары напротив себя, - конечно, мне хотелось
бы, чтоб наша встреча произошла в несколько иной обстановке, но... - И он
развел руками.
  Айвен и Юрий вежливо поклонились и представились.
  - Прошу простить, что оторвал вас от ваших забот, но меня крайне
заинтересовало, как вам удалось добиться того, что вашего больного друга
доставили сюда на санитарной двуколке. Сказать по правде, после того, что
здесь творилось, я слабо представляю себе, который из их главарей оказался
способен на столь милосердный поступок. - Генерал покачал головой и с
горечью добавил - и это мои солдаты...
  Круифф бросил быстрый взгляд на пилота и, не вдаваясь особо в детали,
описал эпизод в вагоне. Когда он произнес имя Кузяр, стоявший рядом с
генералом ротмистр изумленно вскинул брови. Впрочем, как видно, это
проишествие удивило и самого генерала.
  - Да, господа, не ожидал, не ожидал. - Он помолчал несколько мгновений,
потом снова заговорил: - Еще раз прошу меня извинить, но главная причина,
почему мне захотелось увидеться с вами, заключается в следующем. - Он
подкрутил усы и приосанился, словно давая понять, что собирается сказать
что-то важное. - Насколько я могу судить, нам предстоит пробыть здесь не
день и не два. И мы, офицеры, хотя отныне мы и составляем в бараке
незначительное меньшинство, тем не менее благодаря нашей сплоченности,
воинской выучке и личному мужеству остаемся единственно способными здесь
не давать воли отчаянию и по возможности контролировать ситуацию. Чего,
как я уже заметил, нельзя сказать об остальных обитателях барака. Не обо
всех, конечно, - уточнил генерал, - однако, дабы в бараке не случилось
раскола и не установились подлые порядки, нам необходима помощь всех, кто
может ее оказать. - Генерал выразительно посмотрел на Круиффа и Юрия. - Вы
с первого взгляда показались мне людьми, умеющими добиваться своего. И я
прошу вас принять на себя обязанности, скажем так, лиц, которые помогут
мне организовать достойных людей из гражданских для поддержания
необходимого порядка. - Генерал замолчал, не сводя с землян
требовательного взгляда и явно ожидая ответа.
  Круифф мысленно поморщился. Если они всерьез собираются заняться
подготовкой своего исчезновения из этого негостеприимного места,
соглашаться на это лестное предложение никак нельзя. Какое-то время они
оба молчали, потом Айвен заговорил, старательно выбирая слова:
  - Мы благодарны вам, господин генерал, за оказанное нам столь высокое
доверие, но... С нами больной друг, он совершенно беспомощен, а
предложенная вами деятельность, несомненно, потребует от нас значительного
внимания с нашей стороны. К тому же мы взяли на себя ответственность еще
за несколько человек, среди которых есть и дамы, так что, боюсь, к нашему
великому сожалению, мы будем вынуждены отказаться от вашего предложения. -
Он умолк и, увидев гримасу разочарования на лице генерала, утешительным
тоном добавил: - Однако могу заверить вас, что как частные лица мы всецело
поддержим ваши усилия.
  Генерал вздохнул:
  - Я понимаю вас, господа. Хотя и огорчен. Конечно, если бы вы
действительно хотели принять мое предложение, то и охрану, и уход за вашим
товарищем вполне можно было бы обеспечить, но.., благодарю и не смею
настаивать. Последний вопрос. Не могли бы вы посоветовать мне кого-нибудь,
кто, по вашему мнению, способен заняться этим делом? Круифф задумался:
  - Прошу простить, господин генерал, я совершенно не знаком с большинством
наших попутчиков, а из тех, кого знаю, могу порекомендовать только
господина Ракиту. - И он показал на человека плотного телосложения с
аккуратной седоватой бородкой, деловито занимавшегося ревизией своих вещей.
  Генерал с недоумением вскинул брови:
  - Господин Ракита? Айвен кивнул:
  - Да. Мне кажется, это - лучший выбор.
  Генерал с сомнением покачал головой:
  - Никогда о нем не слышал. Круифф вежливо улыбнулся:
  - Последняя должность, которую он занимал, - товарищ министра почт и
телеграфа.
  Генерал изумленно вскинул голову:
  - Но ведь товарищем министра был граф Бронков, внебрачный сын прежнего...
  - Именно так, - согласно кивнул Круифф, - но после отречения он принял
фамилию матери, и большинство пассажиров знают его под этой фамилией. - Он
встал. - А теперь позвольте откланяться.
  Они направились к своим нарам. Вдруг Юрий остановился и, повернувшись к
Круиффу, приложил палец к губам. Там, где они располагались, кто-то громко
переговаривался. Айвен осторожно выглянул за угол. Могучая фигура майора
раскинулась на полу рядом с нарами, господин Максин сидел поодаль у стены,
держась руками за окровавленную голову. Жена склонилась над ним, дочери
испуганно жались рядом, а на нарах самодовольно развалились четверо
плотных мужчин средних лет, по внешнему виду - биржевых маклеров. Круифф
зло ощерился:
  - Как сказано в Писании, да воздается каждому по делам его. Вот и расплата
за наш отказ. - Он повернулся к Юрию. - Ну что, попросим помощи у господ
офицеров?
  Юрий молча тряхнул головой, скрипя зубами, и вышел из-за угла:
  - Эй, господа, по-моему, вы поступили неблагородно. Эти нары уже за