пнулся, в голосе зазвучало напряжение. - Очень большой, около ста
гигаглоуб.
  Круифф вздрогнул. Генераторов СВП сравнимой мощности во всей известной
человечеству части Вселенной насчитывалось всего семь штук. Или восемь,
если подтвердится информация о том, что такой генератор запустили индийцы.
Но даже самый крупный из них, японский, обладал пиковой мощностью только в
пятьдесят два гигаглоуба.
  - Этого не может быть! Пилот хмыкнул:
  - Может. Наши приборы несколько раз фиксировали всплески мощностью до
восьми сотен килоглоуб. И, судя по форме импульса, это было всего лишь
калибровкой управляющих контуров.
  Круифф потерянно молчал. В комнате повисла напряженная тишина. Айвен
покачал головой:
  - И все-таки непонятно, как с такой примитивной технологией можно, к
примеру, поднять на орбиту детали предускорителя, не говоря о прочем.
  Русский ухмыльнулся:
  - Они и не стали этого делать.
  - Что?!
  - Генератор смонтирован на поверхности планеты. - Русский с ухмылкой
следил, как меняется в лице американец. - Вернее, под поверхностью, -
уточнил он, - Наша лыжная база находится как раз над тоннелем разгонного
блока предускорителя.
  Айвен побледнел:
  - Мой бог, да если они наберут даже десять процентов мощности, то разнесут
всю планету.
  Юрий досадливо поморщился:
  - Если я не ошибаюсь, то наше появление здесь может означать, что они уже
сделали это.
  Они посидели молча, будто придавленные осознанием столь страшного факта.
Наконец пилот деликатно кашлянул и, когда Круифф вновь повернулся к нему,
заговорил:
  - Ладно, похоже, все это в прошлом, вернее, в будущем, причем достаточно
отдаленном. А нам надо определяться с настоящим. У вас есть какие-нибудь
предложения?
  Айвен упер в пилота внимательный взгляд:
  - Как мне кажется, до сего момента вы прекрасно справлялись без моей
помощи.
  - Ай, бросьте, - произнес старший лейтенант. - Я читал ваше досье. У нас с
вами несопоставимый уровень. Я всего лишь младший оперсостав, а здесь,
похоже, представляется возможность переписать историю этого мира.
  Эк загнул. Круифф удивленно посмотрел на собеседника. А ведь у этого
молодого человека непомерные амбиции. Если бы они каким-то образом смогли
вернуться в свое время, он бы посоветовал начальнику этого старшего
лейтенанта отправить его на углубленную психологическую экспертизу.
Впрочем, если они не ошибаются, то в ИХ времени вокруг центрального
светила этой системы стремительно распространялся чудовищный вихрь
СВП-аномалии.
  - Послушайте, Юрий, я бы не советовал вам увлекаться подобными идеями.
Векторная теория времени Плазова - Майнца, конечно, слишком далека от
конкретики, но, если отбросить всяческие бредни о параллельных временных
потоках, из нее явственно следует, что глобальные узлы закреплены во
времени практически намертво. Так что в данном случае у нас только один
выход - попытаться свести факторы нашего влияния на события к минимально
возможному уровню. Иначе генеральная воплотившаяся вероятность нас просто
сомнет. - Он сделал паузу и веско заключил: - Все, что сейчас происходит
на Голуэе, уже произошло, и с этим ничего поделать невозможно.
  Пилот немного помолчал, словно раздумывая.
  - Что ж, возможно, вы и правы. - Он хитро улыбнулся. - Хотя еще посмотрим,
удастся ли вам убедить в этом майора.
  Айвен удивленно покосился на лежащую на соседней кровати глыбу мышц:
  - И в чем вы предвидите главную трудность? Юрий с деланным равнодушием
пожал плечами:
  - Просто предки майора были почти полностью уничтожены в мясорубке
наподобие той, что набирает сейчас обороты на этой планете... И я знаю его
отношение к тому, что здесь творилось в НАШЕ время.
  Через два дня Айвен начал вставать и ходить по комнате. Вообще-то он мог
подняться с постели еще в первый день, хотя, честно говоря, чувствовал
себя не очень хорошо, да к тому же, по его плану, следовало немного
поиграть роль обессиленного больного. До тех пор, пока они не почувствуют
себя готовыми покинуть своего гостеприимного хозяина и затеряться на
просторах этой обширной страны.
  Пока все шло хорошо. Со своими родными странами они более или менее
определились. У их хозяина была очень неплохая домашняя библиотека, и
пилот, умница, как только очнулся и немного разобрался в обстановке, тут
же выпросил разрешение в ней покопаться. Так что с этим проблем не было.
Имена себе подобрали тоже, клинику постшоковой амнезии Айвен знал
достаточно хорошо, чтобы попытаться поводить за нос местную современную
медицину с некоторыми надеждами на успех. Самая большая сложность была с
"родным" языком. Оставалось надеяться, что в эти смутные военные времена
им удастся достаточно долго избегать встречи со своими мнимыми
соотечественниками. Впрочем, на этом опасности не заканчивались. Из той
скудной информации, которой они обладали, можно было сделать вывод, что их
хозяин принадлежит к сословию потомственной аристократии. А на данном
уровне развития цивилизации аристократы, как правило, были людьми
достаточно образованными, и в их среде знание одного, а чаще даже
нескольких иностранных языков являлось скорее закономерностью, чем
исключением. Так что Круифф решил пока особо не форсировать события и
попытаться потянуть время хотя бы до того момента, пока не очнется майор.
Айвен, вслед за пилотом, с легкостью получил доступ к библиотеке хозяина
дома и за пару вечеров с помощью словарей набрал достаточный словарный
запас "водного" языка. Что-то около пяти-шести тысяч слов. Вся беда была в
том, что Айвен не имел ни малейшего представления ни как звучат эти слова,
ни каковы особенности грамматики и строения предложений. Не меньшие
трудности были и с профессией. Из специальной литературы в библиотеке
хозяина основное место было отведено трудам по финансовому и банковскому
делу, в которых Круифф, будучи неплохим специалистом по этому вопросу,
разобрался довольно быстро. Но выдать себя за финансиста не представлялось
никакой возможности. Ведь знакомство с основами финансового и банковского
дела да зачатками экономической науки - это одно, а практика - совсем
другое. В любой области деятельности люди вырабатывают определенные навыки
взаимоотношений, свой специфический жаргон и иные вещи, облегчающие им
взаимопонимание. А поскольку, как Айвен уже успел выяснить, их
гостеприимный хозяин являлся одной из крупных финансовых фигур этой
страны, шансов на то, что ему удастся хоть сколько-нибудь убедительно
выдать себя за специалиста в этой области, у него не было. То же произошло
и с другими, более или менее подходящими областями деятельности. Иные были
пока недоступны по схожим причинам, другие просто еще не существовали,
как, например, прикладная электроника. С той же проблемой столкнулся и
Юрий. Несмотря на все его фундаментальные для данного уровня развития
науки знания по аэродинамике, метеорологии и динамике газовых сред,
отсутствие малейшего представления о конструкции и порядке работы
примитивных механических двигателей портило всю обедню. А его боевые
навыки, так же как и познания в криптографии и иных сугубо специфических
дисциплинах, скорее могли внушить подозрение. Но главное было не в этом.
Основная проблема заключалась в майоре. Пилот пришел в себя спустя сутки
после того, как их обнаружили и привезли в этот дом.
  Айвену понадобилось еще около трех суток. Майор же до сих пор не очнулся.
А это означало, что в случае каких-либо неприятных неожиданностей они
полностью лишены свободы маневра. Для того чтобы просто сдвинуть майора с
места, требовалось, как минимум, двое крепких мужиков. Не говоря уж о том,
чтобы попытаться его куда-либо транспортировать. К тому же подобное
несоответствие размеров и массы тела неизбежно привлекло бы излишнее
внимание. Сиделка и та все время охала:
  - Нет, ну дюже тяжел. Это какая ж баба его выдюжит?
  К концу недели, имевшей здесь продолжительность, к удивлению Айвена, как и
на Земле, семь дней, в усадьбу начали съезжаться гости. Некоторые из них
были пилоту уже знакомы, поскольку присутствовали в доме как раз в тот
день, когда Юрий очнулся, и, кроме того, за время, прошедшее после, пилот
успел раздобыть массу полезной информации о гостях и домочадцах хозяина.
Для человека, обладающего навыками ситуативного допроса, получить
необходимую информацию, как правило, не составляет особого труда. Проблемы
могут возникнуть только в том случае, если собеседник просто молчит. Но
дворовые, конюхи, кузнецы и иная прислуга в разговор вступали охотно. А
общие темы во все времена очень похожи. И потому после пары дежурных фраз
о том, что "время ноне смутное, тяжкое" либо "молодежь таперя совсем от
рук отбилася", разговор шел по накатанной колее. За несколько дней они
успели собрать приличное досье на большую часть тех, кто должен был здесь
появиться. А появиться должны были многие, поскольку семья их
гостеприимного хозяина в ближайшие выходные должна была возвратиться после
отдыха на водах.
  Вечером последнего рабочего дня недели, когда в распахнутые ворота
усадьбы, замыкавшие длинную, протяженностью около трехсот ярдов, аллею,
обсаженную могучими деревьями с аккуратно подстриженными, шарообразными
кронами, показались гордые профили ухоженных лошадок первой упряжки, Айвен
и Юрий сидели, уютно пристроившись у небольшого оконца на узкой лестнице,
ведущей на чердак.
  Гости съезжались косяками. Юрий называл тех, кого он успел запомнить с
прошлого раза, или высказывал предположение о том, кто это может быть из
тех, о ком он разузнал от прислуги. А Айвен, слушая вполуха, пытался хотя
бы в общих чертах смоделировать варианты развития сегодняшнего вечера. Во
всяком случае, по его прикидкам, существовала очень большая вероятность
того, что он в ближайшее время подвергнется дотошным расспросам, мягко
завуалированным под светскую болтовню за теплым, дружеским ужином. Однако
вопреки его ожиданиям вечер и ночь прошли спокойно.
  Утром, часа через полтора после завтрака, их вновь соизволил посетить
лично хозяин дома. Он появился на пороге в сопровождении дородного
мужчины, на лице которого играла добродушная улыбка, судя по строению
лицевых мышц, пребывавшая там почти постоянно.
  - Доброе утро, господа, позвольте представить вам господина Пантюше,
профессора медицины, известного хирурга и моего доброго знакомого.
  Круифф и пилот, коротавшие время на своих кроватях, обложившись подшивками
популярных журналов и газет за последний год, изобразили нечто вроде
сидячего поклона, причем в соответствии с избранными ролями у Юрия поклон
вышел несколько заискивающим, а Айвен и в столь неудобной позе ухитрился
изобразить что-то вроде благосклонного приветствия собрата-ученого.
Профессор не стал тратить время зря и тут же взял быка за рога:
  - Нуте-с, батеньки мои, уж позвольте мне немного вас потревожить.
  Осмотр был достаточно тщательным, но, с точки зрения землян, привыкших к
несколько иным процедурам медицинского контроля, не более чем
поверхностным. К тому же Круифф умудрился изобразить замедленную реакцию
зрачка, а пилот проделал то же самое с коленным рефлексом, так что к концу
осмотра профессор выглядел немного озабоченным. Впрочем, ненадолго. Когда,
сложив свои примитивные инструменты в громоздкую кожаную сумку, он
откинулся на спинку стула, его лицо снова приобрело прежнее добродушное
выражение,
- Ну что ж, неплохо, очень неплохо. Конечно, реакции пока еще несколько
замедленны... Впрочем, чего-либо такого и стоило ожидать, но... - он
внимательно посмотрел на Айвена, - вы по-прежнему ничего не помните?
  Круифф явственно почувствовал запах жареного. Пожалуй, он несколько
недооценил возможности местной медицины. Похоже, профессор применил к нему
какой-то из местных тестов, и он где-то прокололся.
  - Крайне смутно, профессор. Кое-что начинает проявляться, но я скорее
назвал бы это... видениями, а не, воспоминаниями.
  - М-гм, ну-ну, очень может быть. - Профессор выглядел несколько
озадаченным,, и Круифф укрепился в своих подозрениях. Однако мгновение
спустя добродушное лицо посетителя озарила привычная улыбка, и он
повернулся к хозяину дома: - Паулин, твои гости выглядят явно окрепшими,
так что я, пожалуй, пойду, отдам должное запеканке. - И он, в обычном
здесь стиле, поклонившись присутствующим, быстрыми шагами вышел из комнаты.
  Хозяин проводил его несколько недоуменным взглядом, а потом повернулся к
Айвену:
  - Еще раз прошу простить за беспокойство, но вчера вечером возвратились с
вод мои домашние, и по сему поводу у нас в доме, как вы уже, наверное,
заметили, собралось довольно большое общество. Так что я собирался просить
вас сегодня, если, конечно, господин Пантюше не сочтет это угрозой вашему
здоровью и душевному равновесию, непременно с нами отобедать.
  Круифф благодарно поклонился в местной манере. Он был готов к подобному
повороту событий еще с вечера.
  - Покорно благодарю. Я с удовольствием принял бы ваше предложение, но мой
костюм...
  - О, какие пустяки, - хозяин дома всплеснул руками, - мы с вам почти
одного телосложения, а у меня есть несколько запасных костюмов.
Практически новых, ненадеванных. Так что, ежели вы не побрезгуете, я
пришлю сиделку с одним, чтобы она вам его подогнала. - Он выжидательно
посмотрел на Круиффа и, получив его благосклонный кивок, торопливо
добавил: - Конечно, вас больше устроило бы что-нибудь из ателье, но я не
был уверен, что вам уже можно...
  - Ну что вы, что вы. Мне очень приятно.
  Обмен любезностями продлился еще не менее двух минут, после чего господин
Максин наконец откланялся. Как только за хозяином закрылась дверь, Круифф
повернулся к пилоту. Тот еще какое-то мгновение сидел на кровати с
закрытыми глазами, потом рывком вскочил на ноги:
  - Хозяин зовет нашу сиделку. Больше ни души ближе сорока шагов.
  Круифф кивнул:
  - Ну и что ты об этом думаешь? Пилот покачал головой:
  - Похоже, мы их недооценили.
  - И что теперь?
  Юрий улыбнулся:
  - Великий Круифф у нас ты.
  Айвену было не до шуток.
  - Послушайте, молодой человек, последние двадцать лет я был всего лишь
жалким кабинетным червем, а сейчас нам требуются способности хорошего
полевого агента.
  Пилот на мгновение задумался, на его лице продолжала играть улыбка.
  - Возможно, вы правы, сэр, но все дело в том, что, что бы я ни придумал,
первую скрипку придется играть именно тебе. Поскольку за обеденным столом
со всеми этими господами будешь сидеть именно ты. - Он замолчал,
прислушиваясь. - У нас больше нет времени. Сюда идет сиделка.
  Процесс подгонки костюма неожиданно оказался чрезвычайно трудоемким и, с
небольшими перерывами, занял все остававшееся до обеда время.
  Наконец Круифф, с которого за это время сошло семь потов, одернул странный
кургузый пиджак, сшитый из нескольких слоев различных растительных волокон
и, по его мнению, сидевший на нем как на корове седло, примял подбородком
стоячий воротник, перетянутый тонким шнурком галстука, нервно оправил
толстые мнущиеся брюки и раздраженно покосился на стоящую рядом сиделку.
Та, заметив его взгляд, состроила довольную мину и, всплеснув руками,
зачастила:
  - Нет, ну прямо красавчик писаный, - и принялась оглаживать полы пиджака и
расправлять воротник.
  Круифф раздраженно фыркнул, собираясь сказать что-то резкое, однако
сдержался и, бросив на флегматично развалившегося на кровати пилота
напряженный взгляд, еще раз подвигал плечами, пытаясь свыкнуться с
непривычными ощущениями, и направился к двери.
  Обед был накрыт на первом этаже, в просторном зале с эркером, в большие
окна которого меж толстых рам било не по-осеннему яркое солнце. Все,
по-видимому, уже собрались, ждали только его.
  Спасибо хозяину дома - ритуал представления оказался неожиданно кратким и
необременительным. Господин Максин наскоро представил его своей супруге и
старшей дочери - юной симпатичной особе, тут же уставившейся на Круиффа
любопытными глазами, а потом вывел его к середине зала и громко объявил:
  - Господа, это профессор Кройф. О необычных обстоятельствах его появления
в моем доме вы все изрядно наслышаны. Прошу простить, но профессор еще не
совсем здоров, и потому я не смею излишне утомлять его представлением всех
присутствующих. - Он сделал паузу и радушно закончил: - А сейчас - прошу к
столу.
  Круиффа усадили между хозяйкой и юной леди, которой просто не сиделось на
месте от любопытства, так что она с трудом дотерпела до первой перемены.
Стоило слуге лишь на мгновение заслонить девицу от бдительного ока
маменьки, как она наклонилась к Круиффу и зашептала:
  - Скажите, профессор, а вам было страшно лететь на аэроплане?
  Айвен чуть не поперхнулся. За те пятнадцать минут, что он провел за
выглядевшим так невинно обеденным столом, он уже весь взмок от напряжения
- ему и в голову не могло прийти, сколько испытаний поджидало его здесь.
На свое счастье, он за свои сорок два года службы успел побывать на
приемах в доброй сотне различных особняков, посольств и дворцов, а потому
довольно быстро освоился с несколько непривычными столовыми приборами
(странная закорючка на спице, поначалу поставившая его в тупик, оказалась
ножом для разделки рыбы, а узкий витой хрустальный рожок на ножке был
вовсе не предназначен для того, чтобы из него пить, а являлся чем-то вроде
личного настольного ароматизатора). Однако, когда Айвен повернул лицо к
девушке, на его лице играла легкая светская улыбка. - Нет, эсс, - тут он
склонился к ее изящному ушку, - вернее, я никому не признаюсь в этом.
  Девушка прыснула в кулачок, но, поймав укоризненный взгляд матери,
посерьезнела и склонилась к тарелке. Однако выдержала она недолго:
  - А куда вы летели?
  - Извините, эсс, это секрет.
  Девушка разочарованно поджала губки, но своих попыток не оставила. Как
оказалось, это было только разминкой. Спустя час, когда подали десерт,
разговор за столом сделался общим. И Круифф, на которого один за другим
посыпались вопросы, почувствовал себя как угорь на сковородке. Но самое
серьезное началось немного позже, когда дамы покинули обеденный зал.
  Сначала ничто не предвещало грозы. После ухода женщин слуги внесли
маринованную баранину и салатницы с монсокским салатом, который из-за
обилия чеснока считался чисто мужским блюдом и, кроме того, хорошей
закуской. Поэтому следом на столе появились и запотевшие бутылки с
прозрачной жидкостью, явно имевшей своей основой продукт глубокой
перегонки, а мужчины пересели поближе друг к другу. После каждой рюмки
разговор становился заметно громче, так что, когда этот военный задал свой
вопрос, Круифф не сразу понял, что он обращается именно к нему. Но над
столом тут же повисла полная тишина. И новый вопрос прозвучал
неестественно громко:
  - Не правда ли, господа, амнезия господина профессора имеет чрезвычайно
избирательный характер?
  На взгляд Круиффа, это могло быть принято и за комплимент. Поскольку
подразумевалось, что его сверстанные на живую нитку манеры приняты
обществом и у окружающих, во всяком случае у большинства, остался только
один невыясненный вопрос. И все же на выпад следовало как-то отреагировать.
  Айвен медленно опустил руки на стол и, разогнув пальцы, выпустил нож и
вилку. Потом вытащил салфетку из-под тесного воротника узкой, жесткой,
словно панцирь, рубашки, которая, ко всему прочему, в отличие от тех, к
которым он привык, совершенно безобразно аккумулировала весь пот,
выступающий на теле, и распространяла его по еще вроде бы сухим местам, и
старательно вытер губы. Небрежно бросив салфетку на стол, Айвен поднял
глаза на задавшего вопрос:
  - Прошу прощения, господин...
  - Барон Эксгольм, полковник Генерального штаба, к вашим услугам.
  - Благодарю вас. Значит, вы подозреваете, что я, специально, по каким-то
одному мне известным причинам, симулирую потерю памяти? - Произнеся
последнее слово, Круифф резко вскинул глаза и упер в саркастически
улыбающегося полковника свои сузившиеся зрачки.
  Навыки психопрессинга, как, впрочем, и защиты от него, слушатели академии
Бюро стратегической информации должны были усвоить еще к