Эта женщина упала и ударилась головой. Я предполагал,  что  у  нее
сотрясение мозга. Я тут  же  впрыснул  ей  морфий,  чтобы  снять  боль,  и
распорядился, чтобы ее отвезли в местную больницу.
     - Ее отвезли туда?
     - Нет.
     - Не могли бы вы объяснить суду присяжных почему?
     - По настоянию ее мужа ее отправили  в  расположенный  на  территории
гостиницы "Палас" дачный домик, в  котором  остановилась  эта  супружеская
пара.
     - Не показалось ли вам это странным, доктор?


     - Он заявил, что хочет сам заботиться о жене.
     - Таким образом, госпожу Дуглас отправили  обратно  в  гостиницу.  Вы
сопровождали ее туда?
     - Да. Я настоял на том, чтобы поехать вместе с ней. Мне хотелось быть
рядом с ней, когда она проснется.
     - И вы оказались у ее постели, когда она проснулась?
     - Да.
     - Госпожа Дуглас говорила вам что-нибудь?
     - Да.
     - Расскажите, пожалуйста, суду, что именно.
     - Она сказала, что муж пытался убить ее.
     Потребовалось  целых  пять  минут,  чтобы   утихомирить   возмущенную
публику. Председательствующему на суде пришлось пригрозить удалением  всех
из зала, и только тогда шум прекратился. Наполеон Чотас подошел  к  скамье
подсудимых и стал поспешно  о  чем-то  переговариваться  с  Ноэлли  Пейдж.
Впервые за все  время  она  казалась  встревоженной.  Демонидес  продолжал
допрос свидетеля.
     - Доктор, вы показали на суде, что госпожа Дуглас пребывала в шоковом
состоянии. Как врач, считаете ли вы, что она  находилась  в  здравом  уме,
когда заявила вам, что муж пытался убить ее?
     -  Да.  Я  уже  давал  ей  успокоительное  в  пещерах,  и  она   была
сравнительно спокойна. Однако, когда  я  сказал,  что  собираюсь  дать  ей
снотворное, она страшно разволновалась и просила меня не делать этого.
     Председательствующий подался вперед и спросил:
     - Она объяснила почему?
     - Да, ваша честь. Она боялась, что муж убьет ее, пока она спит.
     Председательствующий  откинулся  на  спинку  кресла  и  обратился   к
Демонидесу:
     - Можете продолжать.
     - Доктор Казомидес, вы все-таки ввели снотворное госпоже Дуглас?
     - Да.
     - Когда она лежала в постели в дачном домике?
     - Да.
     - Каким путем вы это сделали?
     - Путем подкожного впрыскивания. Колол в бедро.
     - Она спала, когда вы ушли?
     - Да.
     -  Могла  ли  госпожа  Дуглас  проснуться  в  ближайшие   часы,   без
посторонней помощи встать с постели, одеться  и  самостоятельно  выйти  из
дому?
     - В таком  тяжелом  состоянии?  Нет.  Это  было  бы  невероятно.  Она
получила большую дозу снотворного.
     - Спасибо, доктор. У меня нет больше к вам вопросов.
     Присяжные впились глазами в Ноэлли Пейдж и Ларри Дугласа  и  смотрели
на них холодно и враждебно. Даже случайно зашедшему в  зал  непосвященному
человеку не стоило бы никакого труда разобраться в том, что происходит  на
этом судебном процессе.
     - У Билла Фрейзера просветлело  лицо.  Оно  выражало  удовлетворение.
После  свидетельских  показаний  доктора  Казомидеса  не   оставалось   на
малейшего сомнения в том, что Кэтрин была убита Ларри  Дугласом  и  Ноэлли
Пейдж. Как ни  старался  Наполеон  Чотас,  ему  не  удастся  вытравить  из
сознания присяжных образ  донельзя  напуганной,  беззащитной,  напичканной
лекарствами женщины, умаляющей не отдавать ее в руки убийцы.
     Фредерика  Ставроса  охватила  паника.  Он  охотно   уступил   пальму
первенства Наполеону Чотасу, слепо веря в  его  могущество,  поскольку  не
сомневался, что тот добьется оправдания своей подзащитной. А это  повлечет
за собой и оправдание Ларри Дугласа. Теперь же Ставросу казалось, что  его
предали. Все рушилось. Показания врача нанесли  защите  смертельный  удар.
Приведенные Казомидесом факты явились неопровержимым доказательством  вины
подсудимых и оказали  на  присяжных  огромное  эмоциональное  воздействие.
Ставрос  смотрел  в  зал.  Он  был  заполнен  до  отказа,  и  только  одно
таинственное, заранее заказанное место  пустовало.  В  ожидании  очередной
сенсации в ложе прессы собрались журналисты со всех концов света.
     Ставрос вдруг представил себе, что вскакивает  на  ноги,  допрашивает
врача и блестяще отводит все показания. Подзащитного Ставроса оправдывают,
а сам он становится героем. Адвокат понимал, что это его  последний  шанс.
Если  процесс  не  принесет  ему  славы,  его  забудут  навсегда.  Ставрос
почувствовал, что у него напряглись мышцы ног, словно  кто-то  подталкивал
его встать и ринуться в бой. Но  он  не  мог  пошевельнуться.  Его  сковал
непреодолимый страх. Он боялся провала. Ставрос повернулся и  взглянул  на
Чотаса. Серьезные и печальные глаза на  его  лице  ищейки  изучали  врача,
стоящего на свидетельском месте.
     Наполеон Чотас медленно поднялся на ноги. Однако, вместо того,  чтобы
направиться  к  свидетелю,  он  подошел  к  судейскому  столу  и  спокойно
обратился к судьям.
     -  Господин  председатель,  уважаемые   судьи,   я   отказываюсь   от
перекрестного  допроса  свидетеля.  Прошу  устроить  перерыв  в   судебном
заседании и провести совещание без публики, на котором я хотел бы  кое-что
обсудить с судьями и обвинителем.
     Председательствующий на суде повернулся к обвинителю.
     - Вы согласны, господин Демонидес?
     - Не возражаю, - с опаской ответил Демонидес.
     Суд прервал свою работу. Никто из сидящих в зале  не  покинул  своего
места.
     Через полчаса в зал  заседания  вернулся  один  Наполеон  Чотас.  Как
только  он  показался  в  дверях  кабинета   судьи,   публика   сразу   же
почувствовала, что произошло нечто важное. На лице  у  адвоката  появилось
выражение удовлетворения. Он шел быстрее обычного, и походка стала у  него
увереннее. Создавалось впечатление, что игра окончена и не к  чему  больше
притворяться. Чотас поспешил к скамье подсудимых и  наклонился  к  Ноэлли.
Она подняла голову и с волнением смотрела на него. В ее  фиалковых  глазах
застыл немой вопрос.  Неожиданно  на  губах  у  адвоката  заиграла  легкая
улыбка. По его светлому  взгляду  Ноэлли  догадалась,  что,  несмотря  на,
казалось бы, безнадежное положение, Чотас справился  со  своей  задачей  и
сотворил чудо. Справедливость восторжествовала, но это была справедливость
Константина Демириса. Ларри Дуглас тоже с надеждой и страхом  наблюдал  за
Чотасом. Ведь если тот добьется чего-то, то лишь для Ноэлли.
     Чотас заговорил с Ноэлли нарочито безразличным тоном.
     - Председательствующий на суде разрешил мне поговорить с вами в  моем
кабинете.
     Адвокат повернулся  к  Фредерику  Ставросу,  который  все  это  время
мучился неизвестностью, не понимая, что происходит.
     - Вместе с вашим подзащитным вы можете пойти с нами. Я получил на это
разрешение.
     Ставрос кивнул головой. От нетерпения он вскочил со стула и  чуть  не
опрокинул его.  Два  судебных  пристава  проводили  их  в  пустой  кабинет
председателя суда. Когда оба пристава ушли  и  они  остались  одни,  Чотас
повернулся к Фредерику Ставросу.
     - Все, что я собираюсь сообщить  вам,  -  спокойно  заявил  Чотас,  -
делается в интересах моей подзащитной. Однако, поскольку  ваш  подзащитный
обвиняется в том же преступлении, мне удалось добиться для него  таких  же
привилегий.
     - Скажите же _м_н_е_  наконец,  чего  вы  добились?  -  не  выдержала
Ноэлли.
     Чотас повернулся к ней. Он  заговорил  медленно,  тщательно  подбирая
слова:
     - Я  только  что  совещался  с  судьями.  На  них  произвели  большое
впечатление доводы  обвинителя.  Однако,  -  он  сделал  многозначительную
паузу, -  мне  удалось...  э...  э...  убедить  их  в  том,  что  было  бы
несправедливо  наказывать  вас,  поскольку  это  не   послужит   интересам
правосудия.
     -  Так  что  же  последует  дальше?  -  спросил  Ставрос,  сгорая  от
нетерпения.
     С чувством глубокого удовлетворения Чотас продолжал:
     -  Если  обвиняемые  признают  себя  виновными,   судьи   согласились
приговорить каждого из них к пяти годам тюремного заключения.
     Он улыбнулся и добавил:
     - Четыре из них составят условный  срок.  На  самом  деле  осужденным
придется провести в тюрьме не более полугода.
     Чотас повернулся к Ларри Дугласу.
     -  Поскольку  вы  американец,  господин  Дуглас,  вас  депортируют  и
навсегда лишат прав вернуться в Грецию.
     Ларри кивнул головой и почувствовал облегчение во всем теле.
     Чотас вновь обратился к Ноэлли.
     - Добиться всего этого было  нелегко.  Должен  откровенно  признаться
вам, что основную роль в том, что наказание окажется столь мягким, сыграли
интересы вашего... э... покровителя. Судьи считают, что  он  и  без  этого
незаслуженно пострадал от шумихи, поднятой вокруг этого дела, и они  очень
хотят, чтобы все поскорее кончилось.
     - Я понимаю, - заметила Ноэлли.
     Наполеон Чотас смущенно замялся.
     - Есть еще одно условие.
     Она взглянула на адвоката.
     - Какое?
     - У вас отберут паспорт, и вы никогда не сможете покинуть Грецию. Вам
надлежит оставаться под покровительством своего друга.
     Итак, все удалось.
     Канстантин Демирис сдержал свое обещание. Ноэлли ни чуточки не верила
тому, что судьи проявили снисходительность, чтобы не  подрывать  репутацию
Демириса и избавить его от дурной славы. Конечно,  это  не  так.  Демирису
пришлось заплатить за ее свободу, и это стоило ему недешево. Однако взамен
он получил ее назад и позаботился о том, чтобы она никогда не сумела  уйти
от него. Или снова  встретиться  с  Ларри.  Она  повернулась  к  нему.  По
выражению его лица она  поняла,  что  у  него  отлегло  от  сердца.  Ларри
освободят, а он только об этом и беспокоился. Он не жалел, что теряет  ее,
и вообще обо всем случившемся. Однако  Ноэлли  понимала  Ларри,  поскольку
хорошо знала его. Ведь он  был  ее  вторым  я,  ее  Doppelganger  [двойник
(нем.)], их обоих одолевала неуемная жажда жизни, обуревали одни и  те  же
ненасытные страсти. Они были родственные души, неподвластные  смерти.  Для
них закон не писан. По-своему Ноэлли будет очень скучать по Ларри, и когда
он уедет, то увезет с собой часть ее самой. Но теперь  она  отдавала  себе
отчет в том, как дорога ей жизнь и как страшно потерять  ее.  Так  что,  в
конце  концов,  предложили  прекрасную  сделку,  и  она   приняла   ее   с
благодарностью. Ноэлли повернулась к Чотасу и сказала:


     - Это вполне приемлемые условия.
     Чотас посмотрел на Ноэлли. Ему было  грустно,  но  он  выполнил  свой
долг. Ноэлли поняла адвоката. Ведь он любил ее, а ему  пришлось  все  свое
искусство направить на то, чтобы спасти ее, а потом отдать другому. Ноэлли
нарочно завлекала Чотаса, потому что нуждалась в нем и  хотела  убедиться,
что он ни перед  чем  не  остановится,  чтобы  спасти  ее.  И  этот  прием
сработал.
     - По-моему, это просто замечательно,  -  лепетал  Ставрос.  -  Просто
замечательно.
     И в самом деле он чувствовал, что  произошло  чудо.  Ведь  подсудимых
почти что оправдали, и, несмотря на то что от такого  исхода  дела  больше
всех выгадает Наполеон Чотас, Ставросу тоже перепадет  немало.  Отныне  он
сам сможет выбирать себе клиентов.
     - Сделка представляется мне выгодной, - заметил Ларри. -  Только  все
дело в том, что иы невиновны. Мы не убивали Кэтрин.
     Фредерик Ставрос вышел из себя и набросился на своего подзащитного.
     - Да всем наплевать, виновны вы или нет! - закричал  он.  -  Мы  ведь
даруем вам жизнь!
     Он тут же мельком  взлянул  на  Чотаса,  чтобы  посмотреть,  как  тот
отнесся к слову "мы", но адвокат слушал равнодушно, словно это его  вообще
не касалось.
     - Я хочу, чтобы вы уяснили себе, - обратился он к Ставросу, -  что  я
лишь даю совет _м_о_е_й_ подзащитной. _В_а_ш_ подзащитный волен  принимать
любое решение.
     - Что нас ждало, не будь этой сделки? - спросил Ларри?
     - Тогда суд присяжных... - начал отвечать Ставрос.
     - Я хочу услышать  _е_г_о_  мнение,  -  грубо  оборвал  его  Ларри  и
повернулся к Чотасу.
     - Господин Дуглас, на любом судебном  процессе,  -  сказал  Чотас,  -
главное не наличие вины или невиновности, а _в_п_е_ч_а_т_л_е_н_и_е_ о том,
виновен подсудимый или нет. В этом деле не имеет значения,  виновны  вы  в
убийстве или нет, У присяжных создалось  _в_п_е_ч_а_т_л_е_н_и_е_,  что  вы
виновны. Вот почему вас все равно осудили бы и в конце концов казнили.
     Ларри посмотрел на него  долгим  и  внимательным  взглядом,  а  затем
кивнул головой.
     - Ладно, - согласился он. - Давайте покончим со всем этим.


     Через четверть часа оба подсудимых уже стояли перед судейским столом.
Председательствующий на суде сидел в центре между двумя  другими  судьями.
Наполеон Чотас находился рядом с Ноэлли Пейдж,  а  Фредерик  Ставрос  -  с
Ларри Дугласом. Напряжение в  зале  достигло  предела,  поскольку  молнией
разнесся слух о том, что  приближается  самый  волнующий  и  драматический
момент. Однако, когда он _н_а_с_т_у_п_и_л_, публика оказалась к  этому  не
готова. Казенным, сухим голосом, словно он только  что  совершил  с  тремя
сидящими за  судейским  столом  юристами  тайную  сделку,  Наполеон  Чотас
обратился к суду:
     - Господин  председатель,  уважаемые  судьи,  моя  подзащитная  хочет
отказаться  от  своего  прежнего  официального  заявления  о   собственной
н_е_в_и_н_о_в_н_о_с_т_и_ и признать себя _в_и_н_о_в_н_о_й_.
     Председательствующий  откинулся  на  спинку  кресла  и  в  недоумении
уставился на Чотаса, как будто слышал об этом впервые.
     "Этот играет свою роль до конца", подумала Ноэлли, "старается  сполна
отработать свои денежки или еще что-то, обещанное ему Демирисом".
     Председательствующий  поддался  вперед  и   шепотом   стал   суетливо
советоваться с двумя судьями. Те кивнули в знак согласия,  после  чего  он
взглянул на Ноэлли и спросил:
     - Вы хотите признать себя виновной?
     Ноэлли кивнула головой и твердо произнесла:
     - Да.
     Фредерик Ставрос тут же поспешно заговорил,  боясь,  как  бы  его  не
исключили из всей этой процедуры:
     - Уважаемые судьи, мой подзащитный собирается  отказаться  от  своего
прежнего официального заявления о собственной невиновности и признать себя
виновным.
     Председательствующий повернулся и посмотрел на Ларри.
     - Вы хотите признать себя виновным?
     - Да.
     Председательствующий суровым взглядом оглядел обоих подсудимых.
     - Ваши адвокаты  уведомили  вас  о  том,  что  по  греческим  законам
преднамеренное убийство карается смертной казнью?
     - Да, Ваша честь, - ответила Ноэлли звонким и четким голосом.
     Председательствующий повернулся и посмотрел на Ларри.
     - Да, - ответил тот.
     Судьи   снова   принялись    о    чем-то    перешептываться.    Потом
председательствующий обратился к Демонидесу:
     - Есть ли у государственного обвинителя возражения по  поводу  отказа
обвиняемых от своего прежнего официального заявления?
     Демонидес выразительно посмотрел на Чотаса и сказал:
     - Нет.
     Ноэлли интересовало, заплатил ли Демирис и ему  тоже  или  он  просто
послужил пешкой во всей этой затее.
     - Ну что ж, - заявил председательствующий.  -  Суду  остается  только
принять признание подсудимых.
     Он повернулся к присяжным.
     - Господа, в связи с тем, что подсудимые признали себя виновными,  вы
освобождаетесь  от  своих  обязанностей  присяжных  заседателей.  Судебный
процесс, по существу, закончен. Суд вынесет  приговор.  Благодарю  вас  за
работу и сотрудничество. Объявляется перерыв на два часа.
     Журналисты тут же высыпали из зала и побежали  к  своим  телефонам  и
телетайпам, чтобы сообщить  последние  сенсационные  новости  о  суде  над
Ноэлли Пейдж и Ларри Дугласом по делу об убийстве.
     Через два часа при переполненном зале  суд  возобновил  свою  работу.
Ноэлли посмотрела на публику и стала разглядывать  лица.  Затаив  дыхание,
присутствующие с нетерпением ждали объявления  приговора.  При  виде  этой
детской наивности Ноэлли чуть не рассмеялась. В зале сидели простые  люди,
представители масс, которые действительно верили в правосудие  и  считали,
что в условиях демократии бедняки и богачи пользуются  равными  правами  и
возможностями.
     - Прошу подсудимых встать и подойти к судейскому столу.
     Ноэлли грациозно поднялась с места и направилась к судейскому  столу.
Чотас шел рядом с ней. Краем глаза они увидели, как Ларри и  Ставрос  тоже
двинулись к судьям.
     Председательствующий начал свою речь.
     - Настоящий судебный процесс был длинным и трудным, -  сказал  он.  -
Когда слушается дело об убийстве или ином тяжком преступлении,  совершение
которого способно повлечь за собой  смертную  казнь,  суд  всегда  склонен
трактовать наличие любого разумного сомнения в  виновности  подсудимого  в
его пользу. Должен  признаться,  что,  поскольку  государству  не  удалось
представить суду вещественных доказательств уюийства,  отсутствие  состава
преступления явилось веским доводом в пользу обвиняемых.
     Оратор повернулся и посмотрел на Наполеона Чотаса.
     -  Я  уверен,  что  компетентный  защитник  обвиняемого  знает,   что
греческие суды никогда не выносили смертного приговора по делу об убийстве
при отсутствии неопровержимых доказательств совершенного преступления.
     Ноэлли  вдруг  почувствовала   легкое   беспокойство.   Так,   ничего
особенного. Что-то смутное и  неуловимое.  Но  какие-то  сомнения  все  же
зашевелились у нее в душе. Председательствующий продолжал:
     - Поэтому я и мои  коллеги  были  явно  удивлены,  когда  в  середине
судебного процесса подсудимые решили  отказаться  от  своего  заявления  о
собственной невиновности и признать себя виновными.
     У  Ноэлли  засосало  под   ложечкой.   Неприятное   ощущение   росло,
поднималось вверх, подступило к горлу  и  сдавило  его.  Ей  стало  трудно
дышать. Ларри пристально смотрел на судью, не понимая, что происходит.
     - Мы отдаем должное самокритичному анализу подсудимых своих  действий
и хорошо представляем себе, как мучительно трудно было им  признать  перед
этим судом и всем миром свою вину. Однако тот факт, что они облегчили свою
совесть, не освобождает их от отвественности за  страшное  преступление  -
преднамеренное убийство беспомощной и беззащитной женщины, в  котором  они
сознались.
     И тут Ноэлли как молнией ударило. Она вдруг поняла, что  ее  провели.
Демирис придумал очередную шараду, чтобы сначала усыпить ее бдительнусть и
заставить поверить в то, что ей ничего не грозит, а потом  расправиться  с
ней. Он _з_а_р_а_н_е_е_ знал, как  она  боялась  смерти.  Поэтому  Демирис
вселил в нее надежду на сохранение жизни. Она поверила ему и  приняла  его
условия. Он перехитрил ее. Демирис решил отомстить ей _с_е_й_ч_а_с_, а  не
в будущем. Ее жизнь вполне можно было бы спасти.  Конечно,  Чотас  отдавал
себе отчет в том, что ее не приговорят к смертной казни,  если  не  найдут
трупа. Чотас вовсе не вступал в сделку с судьями. Он  разыграл  весь  этот
спектакль с ее защитой только для того, чтобы заманить  ее  в  смертельную
ловушку. Ноэлли повернулась и посмотрела на него. Их взгляды  встретились,
и она заметила в его глазах неподдельную грусть. Он любил ее,  но  все  же
стал орудием ее убийства, и, если бы ему пришлось начать сызнова,  он  все
равно бы поступил так же. Ведь подобно ей самой он принадлежал Демирису, и
ни одному из них не совладать с ним.
     Председательствующий говорил:
     - ...Облеченный  властью  и  государством  и  в  соответствии  с  его
законами  я  объявляю,  что  обвиняемые  Ноэлли  Пейдж  и  Лоуренс  Дуглас
приговариваются к расстрелу... приговор будет приведен в исполнение  через
три месяца, считая с сегодняшнего дня.
     Зал пришел в смятение, но Ноэлли  ничего  не  видела  и  не  слышала.
Что-то заставило ее обернуться. Ранее свободное место уже не пустовало. На
нем сидел гладко выбритый и только что подстриженный Константи