прямо при нем. Мюллер бесстрастно наблюдал  за  ней.
Она слышала,  что  он  гомосексуалист,  и  это  обстоятельство  лишало  ее
грозного оружия - сексуального воздействия.
     - Воробушек мне кое-что начирикал сегодня, - сказал полковник Мюллер.
- Он попытается убежать сегодня вечером.
     У Ноэлли на секунду остановилось сердце, но она и виду не подала. Она
стала снимать грим, чтобы выиграть время. Потом спросила:
     - Кто собирается убежать сегодня вечером?
     - Ваш друг Исраэль Кац.
     Ноэлли резко повернулась к нему и только тут  сообразила,  что  сняла
лифчик.
     - Я не знаю никакого...
     Она заметила,  как  победно  засверкали  его  розовые  глазки,  и  не
попалась в ловушку.
     - Постойте, - спросила она с притворным безразличием, - вы говорите о
молодом враче, жившем при больнице?
     - Ага, значит, вы _в_с_е_-_т_а_к_и_ помните его!
     - Смутно. Он когда-то лечил меня от воспаления легких.
     - И после самопроизвольного аборта.
     Полковник Мюллер произнес эти слова характерным для него вкрадчивым и
высоким голосом. Ноэлли вновь охватил страх.  Раз  гестаповцы  копают  так
глубоко... Какая она дура, что влезла в это дело.  Однако  даже  рассуждая
таким образом, Ноэлли понимала, что уже поздно идти  на  попятный.  Машина
пущена, и через несколько часов Исраэля Каца  ждет  либо  свобода...  либо
смерть. А что будет с ней?
     Полковник Мюллер продолжал:
     - Вы утверждаете, что в последний раз видели Каца  в  кафе  несколько
недель назад.
     Ноэлли отрицательно покачала головой.
     - Я никогда не говорила этого, полковник.
     Полковник Мюллер посмотрел ей в глаза долгим взглядом, а затем  нагло
уставился на ее обнаженную грудь, живот и прозрачные трусики. Потом  снова
заглянул ей в глаза и вздохнул.
     - Люблю красивое, - вкрадчиво начал  он.  -  А  если  вдруг  придется
уничтожить эту красоту? И все из-за человека, который для  вас  ничего  не
значит. Как ваш друг собирается убежать, фрейлейн?
     Было  что-то  жуткое  в  спокойствии  его  голоса.  Ноэлли  внутренне
содрогнулась. Она превратилась в Аннет,  невинную  и  беспомощную  героиню
пьесы, которую играла на сцене.
     - Я действительно не понимаю, полковник, о чем идет речь. Я бы хотела
вам помочь, но не знаю как.
     Полковник Мюллер  долго  гипнотизировал  Ноэлли  своими  воспаленными
глазками, а затем вдруг резко поднялся на ноги.
     - Я научу вас, как это сделать, фрейлейн, - вкрадчиво пообещал он.  -
И сам получу от этого большое удовольствие.
     Он повернулся к двери и напоследок сказал:
     - Кстати, я посоветовал генералу Шайдеру отложить эту поездку с вами.
     Ноэлли почувствовала, что теряет  самообладание.  Теперь  уже  нельзя
предупредить Исраэля Каца.
     - Полковники всегда вмешиваются в личную жизнь генералов?
     - В данном случае нет, - с сожалением  заметил  полковник  Мюллер.  -
Генерал Шайдер не собирается отказываться от своего рандеву.
     Мюллер резко повернулся и вышел.
     Ноэлли проводила его  взглядом.  У  нее  бешено  билось  сердце.  Она
посмотрела на золотые часы, стоявшие на трюмо, и стала быстро одеваться.


     Без четверти двенадцать  Ноэлли  позвонил  консьерж  и  сообщил,  что
генерал Шайдер уже едет к ее дому. Голос у консьержа дрожал от волнения.
     - Машину ведет его шофер? - спросила Ноэлли.
     - Нет, мадемуазель, - четко ответил консьерж. - Он в машине вместе  с
генералом.
     - Благодарю вас.
     Ноэлли повесила трубку и поспешила в спальню, чтобы еще раз проверить
багаж.  Ошибки  быть  не  должно.  Раздался  звонок  в  дверь,  и   Ноэлли
направилась в гостиную, чтобы впустить гостя.
     В коридоре стоял генерал Шайдер, а у него за спиной она  увидела  его
шофера, молодого капитана.  Генерал  Шайдер  не  надел  военной  формы.  В
безукоризненном темно-сером  костюме,  тонкой  голубой  сорочке  и  черном
галстуке он выглядел очень элегантно.
     - Добрый вечер, - официально поздоровался он.
     Генерал вошел внутрь, а затем кивком головы подал знак шоферу.
     - Мои вещи в спальне, - сказала Ноэлли, - вон там.
     - Благодарю вас, фрейлейн.
     Капитан скрылся в спальне. Генерал Шайдер подошел к Ноэлли и взял  ее
за руки.
     - Знаете, что весь день не давало мне покоя? - спросил он. - Мысль  о
том, что не застану вас, что вы  передумаете.  Каждый  раз,  когда  звонил
телефон, я боялся брать трубку.
     - Я всегда держу свои обещания, - успокоила его Ноэлли.
     Она наблюдала за капитаном,  который  вынес  из  спальни  ее  большую
коробку с гримом и сумку с одеждой.
     - Есть еще что-нибудь? - поинтересовался он.
     - Нет, - ответила Ноэлли. - Это все.
     Капитан взял вещи и вышел из квартиры.
     - Вы готовы? - спросил генерал Шайдер.
     - Давайте-ка выпьем на  дорожку,  -  быстро  предложила  Ноэлли.  Она
поспешила к бару, где в ведерке со льдом стояло шампанское.
     - Позвольте мне, - генерал откупорил бутылку.
     - За что мы пьем? - спросил он.
     - За Этрета.
     Они чокнулись  и  выпили.  Ставя  бокал  на  стол,  Ноэлли  незаметно
взглянула на свои часики. Генерал Шайдер что-то говорил ей, но  она  почти
все пропускала мимо ушей. Голова у нее была занята тем, что  в  это  время
происходило внизу. Ей нужно вести себя осторожно. Спешка  или  промедление
приведут к гибели. Не уцелеет никто.
     - О чем вы думаете? - спросил Шайдер.
     Ноэлли тут же повернулась к нему.
     - Ни о чем.
     - Но вы меня не слушали.
     - Простите. Вероятно, я думала о нас.
     Она вновь повернулась к генералу и одарила его ослепительной улыбкой.
     - Вы для меня загадка, - сказал он.
     - Любая женщина - загадка.
     - Но не такая, как вы. Я отказываюсь верить, что  вы  притворщица,  и
все-таки, - он сделал жест  рукой,  -  сначала  вы  наотрез  отказываетесь
встретиться со мной, а теперь мы вдруг вместе собираемся за город.
     - Вы жалеете об этом, Ганс?
     - Конечно, нет. Только я все время спрашиваю себя - почему именно  за
город?
     - Я уже объяснила вам.
     - Да, конечно, - согласился генерал Шайдер, - это романтично. Но меня
удивляет другое. Я считаю вас реалисткой, а не романтической женщиной.
     - Что вы хотите этим сказать? - спросила Ноэлли.
     - Ничего, - легко ответил генерал. - Я просто  размышляю  вслух.  Мне
нравится решать задачки, Ноэлли. Со временем я разгадаю вас.
     Она пожала плечами.
     - Решив задачу, вы потеряете к ней интерес.
     - Поживем - увидим.
     Он поставил на стол свой бокал.
     - Поедем?
     Ноэлли взяла бокалы, из которых они пили шампанское.
     - Пойду положу их в раковину, - пояснила она.
     Генерал Шайдер наблюдал, как она отправилась на  кухню.  Ноэлли  была
одной из самых красивых и желанных женщин, и он решил овладеть ею.  Однако
это вовсе не означало, что он глуп или слеп.  Ей  что-то  от  него  нужно.
Генерал решил выяснить, что именно.  Полковник  Мюллер  предупреждал  его,
что, судя по всему, она помогает опасному врагу рейха, а полковник  Мюллер
почти никогда не ошибается.  Если  он  прав,  Ноэлли  Пейдж,  по-видимому,
рассчитывает, что генерал Шайдер защитит ее от чего-то. В таком случае она
просто не понимает образа мыслей немецкого военного, тем более такого, как
он. Он без колебаний выдаст ее гестапо. Только сначала переспит с ней. Вот
почему он ждал конца недели.
     Ноэлли вернулась из кухни. Лицо ее выражало беспокойство.
     - Сколько вещей отнес вниз ваш шофер? - спросила она.
     - Сумку с одеждой и большую коробку с гримом, - ответил генерал.
     Ноэлли состроила гримасу.
     - О боже! Извините, Ганс. Он забыл еще одну  коробку.  Вы  не  будете
возражать, если мы и ее захватим с собой?
     Он следил за тем, как Ноэлли  подошла  к  телефону,  сняла  трубку  и
сказала:
     - Попросите, пожалуйста, шофера генерала снова подняться в  квартиру.
Нужно отнести вниз еще одну вещь.
     Она повесила трубку.
     - Я знаю, что мы едем туда только на выходные, - Ноэлли улыбнулась, -
но я хочу доставить вам удовольствие.
     - Если вы  хотите  доставить  мне  удовольствие,  -  заметил  генерал
Шайдер, - вам не стоит брать с собой много одежды.
     Он взглянул на фотографию Армана Готье, стоявшую на рояле.
     - А господину Готье известно, что вы отправляетесь со мной?
     - Да, - солгала Ноэлли.
     Арман находился в Ницце, где вел с одним из продюсеров  переговоры  о
съемках нового фильма. Так что ей не было никакого  смысла  тревожить  его
рассказами о своих ближайших планах. Раздался звонок  в  дверь,  и  Ноэлли
поспешила открыть ее. На пороге стоял капитан.
     - Насколько я понимаю, требуется забрать еще что-то? - спросил он.
     - Да, - извинилась Ноэлли. - Это в спальне.
     Капитан кивнул головой и отправился в спальню.
     - Когда вы  должны  вернуться  в  Париж?  -  поинтересовался  генерал
Шайдер.
     Ноэлли повернулась и посмотрела на него.
     - Мне бы хотелось остаться  там  как  можно  дольше.  Мы  вернемся  в
понедельник к вечеру. У нас будут целых два дня.
     Из спальни появился капитан.
     - Прошу прощения, фрейлейн. Как выглядит эта вещь?
     - Это большая круглая синяя коробка, - ответила Ноэлли.
     Она вновь повернулась к генералу.
     - Там мой новый халат, который я еще ни разу не надевала.  Я  берегла
его для вас.
     Она стала болтать чепуху,  чтобы  скрыть  свою  нервозность.  Капитан
опять пошел в спальню. Через несколько секунд он выглянул оттуда и сказал:
     - Извините, но я не могу найти эту коробку.
     - Давайте я сама найду ее, - предложила Ноэлли.
     Войдя в спальню, она принялась за поиски. Перерыв все  шкафы,  Ноэлли
возмутилась:
     - Наверное, эта дура служанка куда-нибудь ее запрятала! -  в  сердцах
воскликнула она.
     Втроем они  облазили  всю  квартиру.  Наконец  генерал  Шайдер  нашел
коробку в одном из стенных шкафов прихожей. Он поднял ее и удивился:
     - Похоже, она пустая.
     Ноэлли тут же открыла коробку и заглянула внутрь. Там ничего не было.
     - Проклятая кретинка! - закричала Ноэлли.  -  Неужели  она  запихнула
этот прекрасный новый халат в мой  чемодан  вместе  с  остальной  одеждой?
Только бы она его не испортила.
     Ноэлли глубоко вздохнула, чтобы как-то унять раздражение.
     - У вас в Германии тоже такая морока со служанками?
     - Полагаю, что служанки всюду одинаковые, - ответил  генерал  Шайдер.
Он пристально наблюдал за Ноэлли. Она вела себя  странно.  Чересчур  много
разговаривала. Она поймала на себе его взгляд.
     - При вас я чувствую себя школьницей, - пояснила Ноэлли. -  Уж  и  не
помню, чтобы я когда-нибудь так нервничала.
     Генерал Шайдер улыбнулся. Ах вот в чем дело! А может быть, она  ведет
с ним какую-то игру? Что ж, во всяком случае,  скоро  все  прояснится.  Он
посмотрел на часы.
     - Если мы немедленно не выедем, то прибудем на место очень поздно.
     - Я готова, - согласилась Ноэлли.
     Она молила Бога, чтобы и все остальные были готовы.
     Когда они спустились на первый этаж и проходили через холл,  консьерж
был  мертвенно-бледен.  Ноэлли  подумала,   что   случился   прокол.   Она
выразительно посмотрела на консьержа в надежде получить от  него  какой-то
сигнал, но старик не успел подать ей знака, поскольку генерал быстро  взял
Ноэлли под руку и повел к выходу.
     Лимузин генерала Шайдера стоял прямо у  подъезда.  Багажник  оказался
закрытым. Прохожих на улице не было, Ноэлли бросила  последний  взгляд  на
консьержа, но генерал подошел к ней вплотную и закрыл обзор. Уж не нарочно
ли? Ноэлли впилась глазами в закрытый багажник, но ничего  не  обнаружила.
Несколько часов ей придется пребывать в неведении. Как  же  ей  проверить,
удался ли их план? Тревога ожидания становилась невыносимой.
     - С вами все в порядке?  -  спросил  генерал  Шайдер  с  подозрением.
Ноэлли  почувствовала,  что  дело  неладно.  Нужно  найти  предлог,  чтобы
вернуться в подъезд и на несколько секунд остаться наедине  с  консьержем.
Она заставила себя улыбнуться.
     - Я совсем забыла, - спохватилась Ноэлли. - Мне должен позвонить один
из друзей. Я попрошу ему кое-что передать...
     Генерал крепко сжал ей руку.
     - У нас нет на это времени, - заметил  он  с  улыбкой.  -  Теперь  вы
будете помнить только обо мне.
     Шайдер повел ее к машине. Не прошло и минуты,  как  они  уже  были  в
пути.


     Через пять минут после того, как генерал Шайдер увез в своем лимузине
Ноэлли, у ее дома  раздался  скрип  тормозов,  и  из  черного  "мерседеса"
выскочил полковник Мюллер  с  двумя  гестаповцами.  Он  тут  же  посмотрел
наверх, а затем обвел взглядом улицу.
     - Они уехали, - сказал он.
     Его подручные  бросились  в  подъезд  и  позвонили  консьержу.  Дверь
отворилась, и  перед  ними  предстал  до  смерти  напуганный  старик.  Они
затолкали консьержа в его крохотную квартирку.
     - Где фрейлейн Пейдж? - резко спросил полковник Мюллер.
     Консьерж в ужасе уставился на него.
     - Она... она ушла, - ответил старик.
     - Это я и без тебя знаю, старый дурак! Куда?!
     Консьерж беспомощно затряс головой.
     - Не имею представления, месье. Я видел  только,  что  она  уехала  с
офицером.
     - Она не сказала, где ее можно найти?
     - Н-нет, месье. Мадемуазель Пейдж никогда  не  говорит  мне  о  таких
вещах.
     Полковник Мюллер свирепо посмотрел на старика  и  повернулся  к  нему
спиной.
     - Они не могли далеко уехать, -  сказал  Мюллер  своим  подручным.  -
Немедленно свяжитесь со всеми  заставами.  Сообщите  им,  что  я  приказал
задержать машину генерала Шайдера.  Как  только  они  это  сделают,  пусть
немедленно позвонят мне!
     Военные не разъезжали по Парижу в такое время,  а  потому  на  улицах
почти не было транспорта.  Машина  Шайдера  свернула  на  Западное  шоссе,
проходящее через Версаль. Понадобилось всего двадцать  пять  минут,  чтобы
добраться до пересечения магистралей, откуда расходятся пути на Виши, Гавр
и Лазурный берег.
     Ноэлли казалось, что  свершилось  чудо  и  им  удастся  выбраться  из
Парижа, ни разу не нарвавшись на заставу. Ей следовало бы знать, что  даже
немцы с их хваленой деловитостью не в состоянии контролировать все ведущие
из города дороги. Только она подумала об этом, как из  темноты  показалось
дорожное заграждение. На  шоссе  замигали  яркие  красные  огни.  За  ними
поперек дороги стоял немецкий военный грузовик. Ноэлли увидела на  обочине
шестерых немецких солдат и две французские полицейские  машины.  Лейтенант
вермахта поднял руку, и лимузин Шайдера остановился. Лейтенант  подошел  к
водителю.
     - Выйдите из машины и предъявите документы!
     Генерал Шайдер опустил боковое стекло и с  раздражением  обратился  к
проверяющему:
     - Я - генерал Шайдер. Что здесь, черт возьми, происходит?
     Лейтенант вытянулся по швам.
     - Прошу прощения, генерал. Я не знал, что это ваша машина.
     Генерал бросил взгляд на заграждение.
     - Что случилось?
     -  Господин  генерал,  мы  получили  приказ  проверять  все   машины,
выезжающие из Парижа. Все дороги из города перекрыты.
     Генерал повернулся к Ноэлли.
     - Проклятое гестапо! Извините, дорогая.
     Ноэлли почувствовала, что побледнела как мел,  и  была  рада,  что  в
машине темно. Тем не менее она взяла себя в руки и спокойно сказала:
     - Ничего страшного.
     Ноэлли думала о грузе, лежащем в багажнике. Если ее план  удался,  то
этим грузом должен быть Исраэль Кац, и через секунду его заберут. А вместе
с ним и ее.
     Лейтенант повернулся к шоферу.
     - Прошу вас открыть багажник.
     - Там только багаж,  -  запротестовал  капитан.  -  Я  сам  все  туда
укладывал.
     - Прошу прощения, капитан.  Я  выполняю  приказ.  Все  автомобили  из
Парижа подлежат обыску. Открывайте багажник.
     Чертыхаясь себе под нос, водитель открыл дверцу и  стал  вылезать  из
машины. У Ноэлли лихорадочно заработал мозг. Нужно придумать что-то, чтобы
не допустить обыска и при этом не вызвать подозрений. Водитель  уже  вышел
из машины. Для раздумий не осталось времени. Ноэлли украдкой взглянула  на
генерала Шайдера. От злости он сощурил глаза и сжал губы. Она  повернулась
к нему и простодушно спросила:
     - Нам тоже выходить, Ганс? Нас будут обыскивать?
     Ноэлли видела, что он едва сдерживает гнев.
     - Стойте! - голос генерала  был  подобен  удару  хлыста.  -  Садитесь
обратно в машину! - приказал он шоферу.
     Затем Шайдер повернулся к лейтенанту и в ярости заорал:
     - Скажешь всем, кто отдает тебе  приказы,  что  они  не  относятся  к
генералам  германской  армии!  Я  не  подчиняюсь   приказам   лейтенантов.
Немедленно пропустить мою машину!
     Несчастный лейтенант растерянно смотрел в лицо разъяренному генералу.
Вытянувшись по швам, он отрапортовал:
     - Слушаюсь, генерал Шайдер,  -  и  дал  команду  водителю  грузовика,
перекрывшего шоссе, очистить путь.
     - Поехали! - приказал генерал Шайдер.
     И лимузин быстро исчез в темноте.
     Ноэлли  слегка  расслабилась  и   откинулась   на   спинку   сиденья.
Напряженность,  сковавшая  ее  тело,  постепенно  стала  спадать.   Кризис
миновал. Ей только хотелось выяснить, находится  ли  в  багажнике  Исраэль
Кац. Жив ли он?
     Генерал Шайдер повернулся к Ноэлли, и она почувствовала, что его гнев
уже не столь силен. К генералу возвращалось спокойствие.
     - Примите мои извинения, - произнес он утомленным  тоном.  -  У  этой
войны есть свои странности.  Иногда  приходится  напоминать  гестапо,  что
войны ведутся войсками.
     Ноэлли улыбнулась ему и взяла в руку его пальцы.
     - А войска действуют под командованием генералов.
     - Вот именно, - подтвердил он. - Войска действуют  под  командованием
генералов. Я проучу полковника Мюллера.


     Через десять  минут  после  того,  как  машина  Шайдера  отъехала  от
заставы,  раздался  звонок  из  гестапо.  Поступил  приказ  найти   машину
генерала.
     - Она уже прошла заставу, - сообщил лейтенант и почувствовал, что его
ждут большие неприятности.
     Тут же на связь вышел полковник Мюллер.
     - Давно?
     - Десять минут назад.
     - Вы обыскали машину?
     Лейтенанта охватил ужас.
     - Нет, господин полковник. Генерал не позволил мне...
     - Дьявольщина! В каком направлении он поехал?
     От волнения лейтенант стал глотать слюну. Потом  он  заговорил  тоном
обреченного человека.
     - Точно не  знаю,  -  ответил  он.  -  Мы  находимся  на  пересечении
магистралей. Он мог поехать внутрь страны, в Руан, или к морю, в Гавр.
     - Завтра в девять утра явитесь в штаб-квартиру гестапо. Зайдете в мой
кабинет.
     - Слушаюсь, господин полковник, - ответил лейтенант.
     Разъяренный полковник Мюллер бросил трубку и обратился к  паре  своих
подручных:
     - Быстро в Гавр. Возьмите мою машину. Будем брать Таракана!


     В Гавр вела извилистая дорога, протянувшаяся вдоль берега Сены  среди
живописных холмов и плодородных равнин. Была безоблачная, звездная ночь.
     Удобно расположившись на заднем сиденье лимузина,  Ноэлли  и  генерал
мирно беседовали. Он рассказал ей о своей жене и детях, о том, как  трудна
семейная жизнь армейского офицера. Ноэлли посочувствовала ему и объяснила,
что актрисам тоже несладко приходится. Вокруг них так  много  фальши.  Оба
понимали, что это всего лишь игра, и старались не затрагивать в  разговоре
своих сокровенных чувств и мыслей. Ноэлли каждый раз отдавала должное  уму
и интеллигентности сидящего рядом с ней мужчины. К тому же она  сознавала,
сколь опасно для нее участие  в  этой  авантюре.  Она  знала,  что  Шайдер
слишком  умен,  чтобы  поверить  в  ее  внезапное  увлечение,   и   потому
подозревает ее в корысти. Ноэлли рассчитывала только  на  то,  что  сумеет
перехитрить его в затеянной игре. Генерал лишь мельком упомянул  о  войне,
но она надолго запомнила его слова.
     - Англичане - странный народ, - заявил  он.  -  В  мирное  вре