действию социального механизма, который швыряет нас  ныне  из
стороны в сторону, - но такое совершенство нельзя,  ни  предсказывать,  ни
даже мыслить как возможное. Достаточно того, что в данном случае, как и  в
миллионах других,  две  половины  совершенного  целого  не  встретились  в
должный момент, - обе они глупейшим образом блуждали  по  земле,  пока  не
стало слишком поздно. В результате этого  досадного  промедления  возникли
потрясения, тревога, разочарования, несчастья, катастрофы  -  короче,  то,
что составляет нашу историю.
   Вернувшись в беседку, д'Эрбервилль уселся верхом на стул и задумался  о
чем-то приятном; потом он громко расхохотался.
   - Черт побери! Ну и потеха! Ха-ха-ха! А девушка премиленькая!



6

   Тэсс спустилась с холма к Трэнтриджу и, ни на что не обращая  внимания,
стала ждать фургон, возвращающийся из Чэзборо в Шестон.  Войдя  в  фургон,
она не поняла, что сказали ей другие пассажиры,  хотя  и  ответила  им;  а
когда они снова тронулись в путь, она уставилась в одну точку,  ничего  не
видя по сторонам.
   Один из попутчиков заговорил с ней более настойчиво, чем другие:
   - Э, да вы лучше любого букета! А какие розы для начала июня!
   Тогда Тэсс сообразила, почему ее вид вызывает у них изумление: розы  на
груди, розы на шляпе, розы и клубника до  краев  наполняют  корзинку.  Она
вспыхнула и сказала смущенно, что цветы были ей подарены. Когда  пассажиры
перестали обращать на нее внимание, она украдкой сняла со шляпы те  цветы,
которые особенно бросались в глаза, и, положив  их  в  корзинку,  прикрыла
носовым платком, потом снова задумалась и опустила голову,  и  шипы  розы,
оставшейся на ее груди, случайно укололи ей подбородок. Как и  все  жители
долины Блекмур, Тэсс была суеверна и придавала огромное значение всяческим
приметам: этот укол она сочла дурным предзнаменованием  -  первый  раз  за
день что-то подобное пришло ей в голову.
   Фургон доходил только до Шестона; оттуда до Марлота нужно  было  пройти
несколько миль пешком, спускаясь с холма, на котором расположен был город,
в долину. Мать советовала ей, если она устанет, переночевать в  Шестоне  у
одной знакомой. Тэсс так и сделала и вернулась  домой  лишь  на  следующий
день после полудня.
   Войдя в  дом,  она  тотчас  же  заметила  торжествующий  вид  матери  и
догадалась, что за это время что-то произошло.
   - Я все знаю! Я тебе говорила, что все обойдется прекрасно, и так оно и
вышло!
   - За мое отсутствие? Что такое? - устало спросила Тэсс.
   Мать окинула ее одобрительно-лукавым взглядом и продолжала шутливо:
   - Значит, ты их обкрутила!
   - Почему ты знаешь, мама?
   - Я получила письмо.
   Тэсс сообразила, что за этот срок такое письмо могло уже дойти.
   - Они пишут... миссис  д'Эрбервилль  пишет,  что  хочет  поручить  тебе
присмотр за маленьким птичником, - это ее конек.  Но  это  только  уловка,
чтобы заполучить  тебя  туда,  не  возбуждая  никаких  надежд.  Она  хочет
признать тебя своей родственницей - вот в чем тут дело.
   - Но я ее не видела.
   - Но кого-нибудь ты все-таки видела?
   - Я видела ее сына.
   - И он тебя признал?
   - Ну... он называл меня кузиной.
   - Так я и знала! Джеки, он называл ее кузиной! - крикнула Джоан мужу. -
Ну конечно, он поговорил со своей матерью, и она зовет тебя туда.
   - Не знаю, сумею ли я ходить за курами, - неуверенно сказала Тэсс.
   - А я не знаю, кто сумеет, если не ты! Ты этим делом занималась чуть не
с рождения. А тот, кто знает что-нибудь с рождения, всегда смыслит в  этом
лучше других. И вдобавок ты должна что-то делать только для виду, чтобы не
чувствовать себя нахлебницей.
   - Не очень-то я уверена, что мне следует туда идти, - задумчиво сказала
Тэсс. - Кто написал письмо? Дай-ка мне посмотреть.
   - Написала миссис д'Эрбервилль. Вот оно.
   Письмо  было  написано  в  третьем  лице  и  кратко  уведомляло  миссис
Дарбейфилд, что миссис д'Эрбервилль  готова  воспользоваться  услугами  ее
дочери для присмотра за птичником, что  ей  предоставят  удобную  комнату,
если она согласится, и платить ей будут щедро, если она им понравится.
   - И это все? - воскликнула Тэсс.
   - Уж не думала ли ты,  что  она  сразу  бросится  тебе  на  шею,  будет
целовать и миловать?
   Тэсс посмотрела в окно.
   - Будет лучше, если я останусь здесь, с отцом и с тобой, - сказала она.
   - Это еще почему?
   - Мне не хочется говорить тебе, мать... Да я и сама хорошенько не знаю.
   Спустя неделю как-то вечером  она  вернулась  домой  после  безуспешных
поисков  какой-нибудь  легкой  работы  по  соседству  -  ее  мечтой   было
заработать за лето денег,  чтобы  купить  другую  лошадь.  Не  успела  она
переступить порог, как один из ребят заплясал по комнате, восклицая:
   - Здесь был джентльмен!
   Мать - каждый дюйм ее лица расплывался в улыбку - поспешила  объяснить:
к ним заезжал сын миссис д'Эрбервилль - он катался верхом  около  Марлота.
Говоря от имени своей матери, он попросил окончательного ответа:  согласна
ли Тэсс взять на себя заведование ее птичьей фермой - парень,  который  до
сего времени приглядывал за птичником, оказался ненадежным.
   - Мистер д'Эрбервилль говорит, что ты  должна  быть  хорошей  девушкой,
если ты такова, какой кажешься; он уверен, что тебя нужно  ценить  на  вес
золота. Сказать по правде, он очень интересуется тобой.
   На секунду  Тэсс  обрадовалась,  узнав,  что  произвела  такое  хорошее
впечатление на незнакомого человека в те минуты,  когда  чувствовала  себя
такой униженной.
   - С его стороны очень любезно, если он так думает, - прошептала она.  -
И если бы я знала, каково мне будет житься там, я бы тотчас же пошла.
   - Он очень красивый мужчина!
   - Я этого не нахожу, - холодно сказала Тэсс.
   - Ну, теперь решай свою судьбу - идти или не идти. А у него  на  пальце
прекрасное бриллиантовое кольцо!
   - Верно! - весело воскликнул маленький Абрэхэм, сидевший на  лавке  под
окном. - И я его видел - ну и сверкало же оно, когда он гладил усы.  Мама,
почему наш благородный родственник все время гладил усы?
   -  Вы  только  послушайте,  что  говорит  этот  ребенок!  -  в   порыве
материнского восторга воскликнула миссис Дарбейфилд.
   - Может быть, хотел показать свое  бриллиантовое  кольцо,  -  задумчиво
отозвался сэр Джон.
   - Я подумаю, - сказала Тэсс, выходя из комнаты.
   - Да, она сразу  покорила  младшую  ветвь  нашей  семьи,  -  продолжала
матрона, обращаясь к супругу. - И будет дурой, если бросит это дело.
   - Не очень-то мне хочется, чтобы мои дети уходили из дому, -  отозвался
тот. - Я глава рода, и остальные родственники должны приходить ко мне.
   - Ну, отпусти ее, Джеки,  -  принялась  уговаривать  бедная  неразумная
жена. - Он совсем голову потерял, это сразу видно. Он называл ее  кузиной.
Очень возможно, что он на ней женится и сделает ее богатой,  и  она  будет
тем, чем были ее предки.
   У Джона Дарбейфилда тщеславия было больше, чем энергии или здоровья,  и
это предположение пришлось ему по вкусу.
   - Да, пожалуй, молодой мистер д'Эрбервилль именно это и имеет в виду, -
согласился он, - и, быть  может,  он  серьезно  подумывает  о  том,  чтобы
облагородить свою кровь, соединившись со старой ветвью. Ну и  плутовка  же
Тэсс! Неужто она и в самом деле поехала к ним за этим?
   А Тэсс задумчиво бродила по саду меж кустов крыжовника у могилы Принца.
Когда она вошла в дом, мать тотчас вернулась к прежней теме.
   - Ну, что же ты думаешь делать? - спросила она.
   - Жаль, что я не видела миссис д'Эрбервилль, - сказала Тэсс.
   - По мне, соглашайся-ка ты поскорее. Вот тогда ты ее и увидишь.
   Отец кашлянул.
   - Я не знаю, что сказать! - волнуясь, ответила девушка. - Решайте вы. Я
убила старую лошадь и, значит, должна что-то сделать, чтобы раздобыть  для
вас новую. Но... мистер д'Эрбервилль мне что-то не очень нравится.
   Дети, которые привыкли смотреть на уход Тэсс  к  богатым  родственникам
(ведь они верили, что эти люди - их  родня)  своеобразным  возмещением  за
смерть старой лошади, заметив колебания Тэсс, начали хныкать и дразнить  и
упрекать ее за нерешительность.
   - Тэсс не хо-о-чет идти и  стать  бога-а-а-той!  Она  говорит,  что  не
по-о-о-йдет! - тянули они, разинув рты. - А у нас не будет  хорошей  новой
лошади и золотых монеток  на  игрушки!  И  Тэсс  уже  не  бу-у-удет  такой
хорошенькой в новом пла-а-а-тье!
   Мать присоединилась к  их  хору  -  из-за  ее  привычки  затягивать  до
бесконечности свою работу по дому работа эта казалась много  труднее,  чем
была на  самом  деле,  -  и  теперь  она  ссылалась  на  тяготы  домашнего
хозяйства. Один только отец соблюдал нейтралитет.
   - Я пойду, - сказала наконец Тэсс.
   Мать не сумела  скрыть,  какие  надежды  на  свадьбу  пробудило  в  ней
согласие девушки.
   - Вот и хорошо! Нельзя же хорошенькой девушке упускать такой случай!
   Тэсс сердито усмехнулась.
   - Правда, это случай заработать деньги, но и только! Ты лучше не говори
таких глупостей соседям.
   Миссис Дарбейфилд ничего не  обещала.  После  лестных  слов  гостя  она
чувствовала себя вправе намекать на многое.
   Итак, вопрос был решен; девушка написала, что готова  явиться  в  любой
день, как только понадобятся ее услуги. Скоро она получила  ответ:  миссис
д'Эрбервилль рада ее решению и вышлет за ней и ее  пожитками  двуколку  на
вершину холма послезавтра, и к этому дню она должна  быть  готова.  Почерк
миссис д'Эрбервилль очень напоминал мужской.
   - Двуколка? - недоверчиво  прошептала  Джоан  Дарбейфилд.  -  За  своей
родственницей она могла бы прислать коляску!
   Приняв наконец решение, Тэсс стала менее  тревожной  и  рассеянной,  ее
поддерживала мысль, что,  занимаясь  нетрудным  делом,  добудет  для  отца
лошадь. Она надеялась  получить  место  школьной  учительницы,  но  судьба
решила иначе. Духовно она была гораздо  взрослее  своей  матери  и  ни  на
секунду не принимала всерьез  матримониальных  надежд  миссис  Дарбейфилд.
Легкомысленная женщина подыскивала блестящие партии для своей дочери  чуть
ли не с первого года ее жизни.



7

   В день отъезда Тэсс проснулась до рассвета - в те  последние  мгновения
ночи, когда леса еще безмолвствуют и только одна пророческая птица  звонко
распевает в твердом убеждении, что она-то, уж во всяком случае, знает  час
рассвета, тогда как все остальные хранят молчание,  словно  они  в  равной
мере убеждены в ее ошибке. До завтрака Тэсс оставалась наверху,  укладывая
вещи, а  потом  спустилась  вниз  в  своем  обычном  будничном  платье,  -
праздничный ее наряд был заботливо уложен в сундучок.
   Мать запротестовала:
   - Неужто ты не приоденешься, отправляясь в гости к родным?
   - Но я еду работать! - сказала Тэсс.
   - Так-то оно так, - отозвалась мать и совсем другим тоном  добавила:  -
Пожалуй, сначала тебе дадут для вида какую-нибудь работу...  Но,  по  мне,
разумнее будет показать себя с лучшей стороны, - добавила она.
   - Хорошо, тебе лучше знать, - с невозмутимым равнодушием ответила Тэсс.
   И, чтобы угодить матери, девушка  отдала  себя  в  руки  Джоан,  сказав
спокойно:
   - Делай со мной, что хочешь, мать.
   Миссис Дарбейфилд была в восторге от такой сговорчивости. Первым  делом
она принесла большой таз  и  столь  тщательно  вымыла  волосы  Тэсс,  что,
высушенные и расчесанные, они стали вдвое пышнее обычного. Перевязала  она
их красной лентой - гораздо шире будничной; затем надела на Тэсс то  самое
белое платье, какое было на ней  в  день  клубного  гулянья,  -  воздушное
широкое платье, придававшее ее фигуре зрелость, которая не соответствовала
ее возрасту; благодаря  этому  платью  и  прическе  ее  могли  принять  за
взрослую женщину, хотя она была еще почти ребенком.
   - У меня дырка на пятке! - объявила Тэсс.
   - Ну, что там думать о дырявых  чулках!  Их  не  видно;  когда  я  была
девушкой, меня не заботили мои пятки, если на мне была хорошенькая шляпка.
   И, гордая  внешностью  девушки,  мать  отступила,  словно  художник  от
мольберта, на шаг назад, созерцая свое произведение.
   - Ты должна на себя поглядеть! - воскликнула она.  -  Сегодня  ты  куда
лучше, чем в тот раз.
   Так  как  крохотное  зеркальце  могло   отражать   лишь   малую   часть
человеческой  фигуры,  миссис  Дарбейфилд  завесила  окно  снаружи  черным
плащом, превратив оконное стекло в большое трюмо - как  это  часто  делают
деревенские жители, наряжаясь. Затем она спустилась к мужу.
   - Вот что я тебе скажу, Дарбейфилд, - торжествующе  заговорила  она,  -
ему не устоять. Но  только  поменьше  говори  с  Тэсс  о  его  любви  и  о
счастливом ее будущем. Она такая странная, что это может  восстановить  ее
против него... да как бы она и теперь не отказалась туда ехать!  Если  все
пойдет хорошо, я непременно отблагодарю этого священника из  Стэгфут-Лейна
за то, что он нам сказал. Хороший он человек!
   Однако,  когда  приблизилась  минута   прощания   и   улеглось   первое
возбуждение, вызванное заботой о наряде, в душу Джоан Дарбейфилд  проникли
легкие опасения, и матрона выразила желание проводить дочь до того  места,
где дорога, ведущая из долины во внешний мир, начинала круто подниматься в
гору.  На  вершине  холма  Тэсс  должна  была  ждать  двуколка,  высланная
Сток-д'Эрбервиллями, и мальчишка уже повез на тачке ее сундучок  на  холм,
чтобы все было готово заранее.
   Видя, что мать надевает чепец, младшие дети захотели идти с нею:
   - Мы хотим проводить сестрицу, потому что она выйдет  замуж  за  нашего
знатного двоюродного брата и будет носить красивые платья!
   - Чтобы я этого больше не слышала! - сказала  Тэсс,  краснея  и  быстро
оборачиваясь. - Мать, зачем ты им вбиваешь в голову такой вздор?
   - Она будет работать,  мои  милые,  у  наших  богатых  родственников  и
поможет скопить денег на покупку новой лошади, - поспешила  водворить  мир
миссис Дарбейфилд.
   - Прощай, отец, - сказала Тэсс, чувствуя, как у нее сжимается горло.
   - Прощай, дочка, - отозвался сэр Джон, приподнимая  поникшую  на  грудь
голову. Он клевал носом, так как  по  случаю  торжественного  дня  хлебнул
лишнего.  -  Надеюсь,  юному  моему  другу  понравится  такая   миловидная
представительница его рода. И скажи ему, Тэсс, что, обеднев  после  былого
величия, я продам ему титул, - да, продам, и за умеренную цену.
   - Не меньше чем за тысячу фунтов! - воскликнула леди Дарбейфилд.
   - Скажи ему, что я возьму тысячу фунтов.  Ну,  уж  коли  на  то  пошло,
возьму меньше. Он его украсит лучше, чем такой жалкий бедняк, как я. Скажи
ему, что он его получит за сотню. Но я не буду торговаться из-за пустяков!
Скажи, что я отдам за пятьдесят - за двадцать фунтов! Да, двадцать  фунтов
- это последняя цена. Черт возьми, фамильная честь есть фамильная честь, и
я не возьму ни на пенни меньше!
   Слезы душили Тэсс, и она не могла высказать овладевшую ею  горечь.  Она
быстро повернулась и вышла.
   Мать и дети вместе отправились в путь; девочки держали Тэсс за  руки  и
время от времени задумчиво  посматривали  на  нее,  словно  ей  предстояло
совершить великие подвиги; мать шла сзади. Группа эта напоминала  картину:
в центре юная красота, по бокам невинность, на заднем  плане  простодушное
тщеславие. Они приблизились к  подножию  холма,  на  вершине  которого  ее
должна была ждать повозка из Трэнтриджа (место это было выбрано для  того,
чтобы избавить лошадь от трудного подъема). Вдали за первой цепью  холмов,
как нарост на кряже, виднелся Балбэрроу. Дорога на гребне была пустынна, и
только посланный вперед мальчишка восседал на ручке тачки, вместившей  все
имущество Тэсс.
   - Подождем здесь, двуколка должна  скоро  приехать,  -  сказала  миссис
Дарбейфилд. - Да вот она!
   И  действительно,  на  гребне  холма  внезапно  появилась  двуколка   и
остановилась возле тачки. Мать и дети решили не идти дальше, и,  торопливо
попрощавшись с ними, Тэсс стала подниматься на холм.
   Они видели, как белая ее фигура приближалась к двуколке, на которой уже
стоял ее сундучок. Но не успела она поравняться  с  ней,  как  из-за  купы
деревьев на вершине показался другой экипаж, миновал поворот,  двуколку  с
багажом и остановился возле Тэсс, которая с изумлением повернулась.
   Тогда мать заметила, что второй экипаж не похож на жалкую  двуколку,  -
это был новенький, блестевший  лаком  кабриолет.  Лошадью  правил  молодой
человек лет двадцати трех - двадцати четырех, с сигарой в  зубах;  на  нем
было модное кепи, темно-серая куртка, такие же панталоны,  белый  галстук,
стоячий воротничок и коричневые перчатки, -  короче,  это  был  тот  самый
красивый молодой щеголь, который недели две назад приезжал к ним узнать ее
решение относительно Тэсс.
   Миссис Дарбейфилд, как ребенок, захлопала  в  ладоши,  опустила  глаза,
потом снова стала  всматриваться.  Могло  ли  ее  обмануть  значение  этой
встречи?
   - Это и есть знатный  родственник,  который  сделает  сестрицу  знатной
дамой? - спросил младший из ребят.
   Между  тем  видно  было,  что  Тэсс  в  нерешительности   стоит   перед
кабриолетом, слушая, что говорит ей его  владелец.  Но  то,  что  казалось
нерешительностью,  на  самом  деле  было   кое-чем   более   серьезным   -
предчувствием  дурного.  Тэсс  предпочла  бы  скромную  двуколку.  Молодой
человек  вышел  из  экипажа  и,  по-видимому,  уговаривал  ее  сесть.  Она
повернулась в  ту  сторону,  где  остались  ее  родные,  и  посмотрела  на
маленькую группу. Казалось, что-то подтолкнуло ее  принять  решение:  быть
может, мысль о том, что она убила Принца. Ода  быстро  села  в  кабриолет,
молодой человек занял место рядом с ней и тотчас же хлестнул лошадь. Через
секунду они обогнали медленно тащившуюся двуколку с сундучком  и  скрылись
за выступом холма.
   Как  только  Тэсс  скрылась  из  виду  и  случившееся  перестало   быть
интересным зрелищем, глаза малышей наполнились  слезами.  Младшая  девочка
сказала: "Я не хочу, чтобы бедная Тэсс уезжала и делалась знатной  дамой!"
- Рот ее искривился, и  она  расплакалась.  Это  оказалось  заразительным:
сестра последовала ее примеру, и, наконец, разревелись все трое.
   Слезы были и на глазах Джоан Дарбейфилд, когда она  повернулась,  чтобы
идти домой. Но когда они добрались до деревни, она уже снова  уверовала  в
милость случая. Однако ночью, лежа в постели, она вздохнула  и  на  вопрос
мужа, что с ней, ответила:
   - Сама хорошенько не знаю. Только  я  подумала  сейчас,  что  было  бы,
пожалуй, лучше, если бы Тэсс не уехала.
   - Ну, об этом нужно было думать раньше!
   - Но девушке выпал случай... А все-таки, если бы начинать все  сначала,
я  бы  ее  не  отпустила,  не  разузнав  заранее,  действительно  ли  этот
джентльмен  добропорядочный  молодой  человек  и   интересуется   ею   как
родственницей.
   - Да, пожалуй, следовало бы это сделать, - проворчал сэр Джон.
   Джоан Дарбейфилд всегда ухитрялась найти какое-нибудь утешение.
   - Ну что ж, ведь она из их же древнего рода и должна с  ними  поладить,
если пустит в ход свой козырь. А если он теперь  на  ней  не  женится,  то
женится после. Всякому видно, что он от нее без ума.
   - А какой у нее козырь? Кровь д'Эрбервиллей?
   - Нет, дурачок, - ее лицо; и у меня было такое же.



8

   Усевшись рядом с Тэсс,  Алек  д'Эрбервилль,  расточая  ей  комплименты,
быстро погнал лошадь вдоль гребня холма;  двуколка  с  сундучком  осталась
далеко позади. По обе стороны  от  них  открывались  необъятные  просторы:
сзади - зеленая долина, где  она  родилась,  впереди  -  серая  страна,  о
которой она знала лишь то, что успела увидеть во время  первого  короткого
пребывания в Трэнтридже. Потом начался спуск - прямая дорога шла под уклон
почти на протяжении мили.
   С того дня, как погибла лошадь ее отца, Тэсс Дарбейфилд, хотя и  смелая
от природы, стала бояться езды, даже легкие толчки ее пугали. Сейчас она с
беспокойством заметила, как неосторожно правит лошадью ее спутник.
   - Я думаю,  спускаться