щение, с чувством запустила в секретер ручкой. Спать.
     Она столько пережила сегодня. Сон поможет ей восстановить душевное равновесие, в котором она так отчаянно нуждалась.
     Элизабет потушила газовую лампу и, поправив холодный компресс, забралась под одеяло. Однако лед быстро таял, а ритмичная пульсация внизу ее разгоряченного тела становилась все более яростной.
     Перевернувшись на живот, Элизабет начала осторожно двигать бедрами. Ощущение между ног стало острее и глубже. Она ведь могла погибнуть сегодня вечером... Почему Эдвард не остался с ней, не утолил ее желание? Как он посмел пойти к своей любовнице, когда она так страстно хотела его?
     Матрас превратился в любовника, отвечавшего ритмичным движениям ее бедер, впиваясь все глубже в женское тело, пока лоно молодой женщины не увлажнилось.
     Любовь - это тяжелый труд:
     Элизабет, охваченная жгучим желанием, начала двигаться быстрее. Она хотела, страстно мечтала о том, чтобы руки мужчины коснулись ее тела, ласкали ее грудь. Она грезила о том, что ее ноги окажутся на мускулистых плечах любовника, который будет вонзаться в нее как можно глубже и освободит от сжигавшей ее страсти. Сладостная волна, охватившая тело, заставила ее заплакать. Элизабет зарылась лицом в подушку.
     Как она посмотрит в лицо Рамиэлю после того, что прочла в этой книге?

Глава 9

     Элизабет с интересом рассматривала блестящую поверхность стола красного дерева и стоящие на нем изящные кофейные чашки, над которыми поднимался ароматный пар. Она готова была смотреть на что угодно, только бы не встречаться взглядом со всезнающими бирюзовыми глазами Рамиэля.
     - Вчера вечером вы терлись клитором о матрас.
     Это было не вопросом, а утверждением. Элизабет поспешно поднесла чашку ко рту и глотнула сладко-горького турецкого кофе. Горячая жидкость обожгла ей горло и внутренности, однако не смогла потушить предательский румянец на горящих щеках. Элизабет, поставив чашку на блюдце, осторожным движением опустила ее на стол. Затем подняла голову и решительно посмотрела на своего собеседника.
     - Да, я делала это.
     В глазах Рамиэля отражался мягкий свет газового светильника.
     - Женщина может получить гораздо больше удовольствия, когда рядом с ней мужчина.
     Элизабет из последних сил боролась с охватившим ее стыдом.
     - А откуда вам это известно, лорд Сафир?
     - Потому что мужчина получает больше удовольствия, когда он с женщиной.
     - Значит, мужчины тоже развлекаются с матрасом? - вежливо поинтересовалась Элизабет.
     - Нет, дорогая. Мужчины пользуются руками.
     У Элизабет перехватило дыхание. Конечно, он не имел в виду то, в чем она его заподозрила. Для такого мужчины, как он, нет никакой нужды...
     - А вы когда-нибудь этим занимались?
     Вопрос вырвался непроизвольно, и отступать было поздно. Но ее собеседник не уклонился от ответа:
     - Да.
     - Почему?
     - Одиночество.
     - Но вы же можете заполучить любую женщину, когда захотите. Вам не следует довольствоваться...
     Элизабет вовремя замолчала.
     - Помните, что я вам говорил, дорогая, - мягко заметил Рамиэль. - Здесь, в моем доме, вы можете говорить обо всем.
     Элизабет и так уже сказала достаточно. Хотя... Вместо того чтобы чувствовать смущение и стыд, она испытывала странное облегчение. Этот человек знал о ней гораздо больше, чем кто-либо другой... и не осуждал ее. Может быть, он жаждал тех же ласк, что и она...
     Невозможно. У такой женщины, как она, не может быть ничего общего с таким мужчиной. Когда Элизабет чего-то хотела, она этому училась. Рамиэль просто брал желаемое.
     Она решила выбрать для обсуждения самую безобидную тему, из прочитанной шестой главы. Называлась она "Шейх придает большое значение поцелуям".
     - Ferame.
     - Простите, что?
     - Шейх уделяет большое внимание особому поцелую, миссис Петре. Поцелуй, который способен зажечь страсть в мужчине или женщине, называется ferame. Поцелуй, в котором участвуют язык и губы.
     - Мне трудно поверить в то, что мужчина может покусывать язык женщины для ее же удовольствия, - сдержанно заметила Элизабет.
     Но она легко это представила... Неровные тени скрывали выражение лица ее учителя.
     - Язык женщины - это тот же сосок, который можно покусывать и ласкать губами. Ее рот - то же влагалище, которое мужчина ублажает языком. Миссис Петре, язык мужчины когда-либо оказывался внутри вашего рта?
     Элизабет почувствовала, как в ней зарождается желание.
     Она представила, как он склоняет над ней свое смуглое лицо и нежно целует в губы, проникая языком в рот. Тут же эта картина сменилась другой, еще более увлекательной: голова шейха покоилась между ее бедрами, а его язык жарко ласкал ее лоно. Видение было захватывающим и одновременно шокирующим. Сердце Элизабет забилось быстрее, дыхание участилось.
     Эдвард был человеком брезгливым. И даже его молодая и красивая любовница вряд ли могла рассчитывать на подобные ласки.
     - А язык женщины когда-либо оказывался внутри вашего рта?
     - Вы уклоняетесь от ответа, миссис Петре, - мягко заметил Рамиэль.
     - Нет. - Элизабет глубоко вздохнула. - Нет, язык мужчины никогда не ласкал мой рот. А как насчет вас, лорд Сафир?
     - Вы уже знаете ответ.
     Да, она действительно знала. Его рот наверняка ласкало столько языков, сколько ее повар не готовил за всю свою профессиональную карьеру.
     Элизабет наблюдала за игрой света и тени на смуглом лице Рамиэля. Высокие скулы и ястребиный нос выдавали в нем породу, а бирюзовые глаза и чувственный изгиб губ заставляли ее в смущении отводить глаза в сторону.
     - А если мужчина... не решается на такой поцелуй, что бы вы порекомендовали женщине... готовой сделать первый шаг?
     - Сделать так. - Рамиэль поднес тонкий опытный палец к своему лицу и коснулся им уголка рта.
     Губы Элизабет затрепетали в ответ. Она нервно облизала их.
     - Дотронуться до его рта? Но в каком месте?
     - Дотроньтесь до себя, миссис Петре.
     - Я бы предпочла, чтобы вы показали мне, в каком месте ваши губы наиболее чувствительны, лорд Сафир.
     - Это эксперимент, миссис Петре, и он преследует определенную цель.
     - Ну, раз это так важно, то, может быть, я поэкспериментирую с вашими губами.
     Огонь в газовом светильнике внезапно замерцал, а затем вспыхнул с новой силой.
     Элизабет не узнавала себя. Сказать такое!
     Рамиэль внимательно посмотрел на нее: казалось, он тоже удивился. Кресло скрипнуло, и Элизабет, стараясь избежать внимательных глаз Рамиэля, уставилась на его пуговицы из слоновой кости. Он молча обошел письменный стол и медленно приблизился к ней. Если бы не ее выходка, ничего бы не произошло и лорд Сафир до сих пор сидел бы на безопасном расстоянии.
     Вот он остановился перед ней, загораживая своим телом мягкий свет газового светильника. Элизабет почувствовала через бархат платья, как его ноги, обтянутые кожаными брюками, коснулись ее колен. В области паха брюки были сильно натянуты, словно что-то большое и твердое пыталось вырваться наружу.
     Элизабет вскинула голову. Силуэт Рамиэля четко вырисовывался на фоне желтого света, а вьющиеся волосы светились, словно золотой нимб. Вылитый Люцифер перед низвержением.
     - Я в вашем распоряжении, дорогая.
     В голове Элизабет зазвенели предостерегающие колокольчики. Она никогда не видела обнаженного мужчины и, по сути дела, никогда по-настоящему не целовалась, но ей страстно хотелось попробовать.
     - Вы обещали не прикасаться ко мне. - Она с трудом узнавала свой голос.
     - Да... в этой комнате. - Голос Рамиэля не выдавал никаких эмоций.
     Элизабет вспомнила, какой страх она пережила всего несколько часов назад, когда столкнулась с пьяным охранником, угрожавшим ей пистолетом, когда чуть не расшибла лоб о фонарный столб, пробираясь по улицам Лондона сквозь жуткий туман. А чего ей стоило не пойти вместе с мужем на ужин, после того как он вызвал констебля. Видите ли, она нарушила его планы!
     Нет, Элизабет не хотела умирать, не подарив своей ласки другому человеку, а не только себе самой.
     Элизабет резко встала, оттолкнув кожаное кресло.
     Она едва доставала ему до плеч.
     Он стоял слишком близко. Жар его тела волновал ее. Элизабет чувствовала, как бьется его сердце.
     - Ты слишком высокий.
     Рамиэль, не отрывая взгляда от Элизабет, быстро опустился на край стола, и его лицо оказалось на одном с ней уровне. Затем он расставил в стороны ноги, чтобы Элизабет могла подойти к нему еще ближе... если ей достанет решимости. Решимости ей хватило.
     Жар мужского тела кружил ей голову. Элизабет принялась за изучение смуглых губ, чувствуя тайное облегчение оттого, что ей не надо смотреть в пронзительные глаза Рамиэля.
     Элизабет никогда раньше не разглядывала вблизи мужские губы. Она и представить себе не могла, насколько совершенными их создал творец. Они казались ей скульптурным шедевром. Четко очерченная верхняя губа смягчалась нижней, более полной и чувственной. Элизабет нерешительно провела по ней кончиками пальцев.
     От этого прикосновения ее словно ударило током.
     Рамиэль дернул головой, словно его пронзила резкая боль. Элизабет поспешно убрала руку.
     - Ради Бога, извините меня. Я не хотела...
     - Вы не причинили мне боли, дорогая. - От его дыхания шел аромат черного сладкого кофе - знакомый запах, столь же горячий и экзотичный, как и его обладатель. Прядь светло-пшеничных волос упала на его высокий лоб. - Губы у мужчин такие же нежные и чувствительные, как и у женщин.
     - Но если они такие чувствительные, - Элизабет пыталась справиться с охватившим ее волнением, но ей это никак не удавалось, - то как мужчины и женщины могут целоваться?
     Лицо Рамиэля посуровело.
     - Ваш муж никогда не целовал вас, - уверенно заявил он.
     Элизабет прикусила губу, поняв, что проговорилась, хотя она всеми силами пыталась скрыть свои отношения с мужем.
     - Это случилось лишь однажды, когда нас объявили мужем и женой.
     - Оближите свои губы.
     - Что?
     - Поцелуй, как и любовный акт, требует влаги, чтобы постоянное трение не раздражало кожу губ у целующихся. То же самое происходит, когда мужской член оказывается внутри женщины: ее лоно увлажняется для того, чтобы ему было легче двигаться.
     Она была совершенно сухой, когда оказалась с Эдвардом в постели.
     Элизабет попыталась сосредоточить свое внимание на поразительно густых и длинных ресницах Рамиэля, стараясь не замечать разгорающегося в ней пламени.
     - Значит, мужчине может быть больно, если женщина не окажется... достаточно влажной?
     - Да, хотя наверняка женщине в этом случае будет больнее. Ее лоно уязвимо и хрупко, как перезрелый плод. Мужчина должен быть осторожным, когда он входит в женщину или когда он услаждает ее пальцами...
     Элизабет инстинктивно облизнула губы. В глазах Рамиэля промелькнуло одобрение.
     - А теперь дотроньтесь до своих губ... проведите по ним пальцем... осторожно.
     Элизабет ощутила гладкую поверхность влажных губ, нежных, словно шелк.
     - Оближите свой палец.
     Она беспрекословно подчинилась.
     - Теперь дотроньтесь им до моих губ.
     Элизабет неуверенно протянула руку и осторожно коснулась рта своего учителя.
     На этот раз ощущение оказалось менее болезненным. На первый план выступила чувственность. Ей казалось, что она ласкает влажный шелк, который становился теплее от ее прикосновений.
     - Верхняя губа менее чувствительна. - Голос Элизабет звучал хрипло. - Так... бывает у всех... мужчин?
     - Может быть.
     Горячее дыхание Рамиэля обжигало ей палец. Элизабет, продолжая нежно ласкать его губы, осторожно коснулась левой рукой своего рта. Ее губы так же, как и его, слегка подрагивали. Она и предположить не могла, что эта часть тела настолько чувствительна.
     Затаив дыхание, Элизабет продолжила свои исследования. Еще ни разу в жизни ее пальцы не касались ничего более нежного и мягкого. Одновременно она провела рукой по своим губам. Та же нежность кожи, то же тепло. Вдруг жгучее желание молнией пронзило Элизабет и, захлестнув все ее тело, горячей волной устремилось в подушечки пальцев, которыми она касалась губ Рамиэля... Она резко отдернула руку. "Господи, что я делаю?"
     - Мужчины и женщины целуются одинаково? - неожиданно резко спросила Элизабет, убрав руки за спину. Рамиэль обещал не трогать ее; может, ему стоило попросить ее о том же самом. - Я имею в виду... есть ли какие-либо вещи, которые мужчина обязан делать, а женщина нет, или наоборот?
     - В этом-то и заключаются прелести соития, миссис Петре. Мужчина и женщина могут делать все, что угодно, стремясь доставить друг другу удовольствие.
     Губы лорда Сафира, блестевшие от ее влажных прикосновений, казалось, немного припухли. Они походили на запретный плод, который Элизабет, подобно Еве, терла и мяла в своих руках, не решаясь отведать.
     Она сделала неуверенный шаг назад и чуть не упала, натолкнувшись на кресло, которое отлетело в сторону. Элизабет, в полном замешательстве и с красным от стыда лицом, быстро подобрала упавшие перчатки и ридикюль.
     - Прошу извинить меня. Кажется, сегодня утром я особенно неуклюжа. Наверное, мне лучше вернуться домой...
     Словно в тумане она видела, как Рамиэль поднялся со своего места и, сделав несколько шагов, оказался за ее спиной. Что-то тяжелое подтолкнуло Элизабет сзади - кресло.
     - Сядьте, миссис Петре.
     Она в изнеможении рухнула на кожаные подушки. Рамиэль спокойно вернулся к себе за стол, словно этой унизительной сцены не было и в помине.
     - Шейх описывает сорок позиций, используемых для любовных утех.
     - Да.
     Элизабет чувствовала быстрые удары своего сердца, отдающиеся в губах, сосках... в лоне.
     - Вы делали выписки?
     - Нет. - Она была слишком увлечена чтением и удовлетворением своего желания.
     Рамиэль открыл верхний ящик стола и достал золотую ручку. Элизабет ничего не оставалось, как взять ее из его рук и... вспомнить, как она сравнивала это толстое золотое перо со своим. Пачка белой бумаги скользнула в ее сторону. Вслед за ней, царапая блестящую поверхность полированного стола, последовала медная чернильница.
     - Пишите, миссис Петре.
     В другое время такая бесцеремонность оскорбила бы Элизабет; но сейчас она была рада заняться чем угодно, лишь бы отвлечься от пульсирующего во всем теле желания.
     - Если мужчина и женщина не знакомы с акробатикой, то им доступны всего шесть позиций. Женщина может лежать на спине с поднятыми или опущенными ногами; она также может лежать на боку, животе или стоять на четвереньках ягодицами вверх...
     Ягодицами... как это делают спаривающиеся животные.
     - Она может стоять или сидеть. Во втором случае мужчина либо лежит, либо тоже сидит.
     Живот к животу, губы слиты в глубоком поцелуе.
     Она сжала пальцами золотую ручку и уставилась на неровные строчки в своих записях.
     - Какая поза мужчинам нравится больше всего?
     - Если мужчина устал, ему будет приятнее позволить женщине сесть на него верхом, а самому лежать на спине.
     Она попыталась представить себя сидящей на Эдварде... и не смогла.
     - Вы использовали все позиции, когда занимались с женщинами любовью, лорд Сафир?
     - Все сорок, миссис Петре.
     Ответ Рамиэля продолжал звучать в ушах Элизабет, пока ее пальцы машинально выводили буквы.
     - А какую позицию предпочитаете вы?
     - У меня есть несколько предпочтений. - Голос Рамиэля стал глуше. - Я выбираю те позиции, когда, не будучи стесненным в движениях, могу свободно ласкать грудь женщины и ее лоно.
     Поцелуи. Прикосновения языком, губами. Проникновение.
     - А ваша самая нелюбимая позиция, лорд Сафир?
     - Та, в которой женщина не получает удовольствия. Элизабет с удивлением вскинула голову.
     - Как женщина может быть недовольна вами? Рамиэль закинул голову и уставился в потолок. Казалось, сила воли покидала его и ему трудно было смотреть на свою ученицу. "Как женщина может быть недовольна вами?"
     - Я могу войти слишком глубоко. - Лицо Рамиэля по-прежнему было обращено к потолку. - Или же, наоборот, недостаточно глубоко. Неопытная партнерша может почувствовать боль, если я положу ее ноги себе на плечи. Женщины после долгого воздержания тоже могут испытывать неприятные ощущения.
     Как завороженная, Элизабет смотрела на него, совсем забыв о том, что ей нужно делать записи, и о том, что она, жена канцлера казначейства, разговаривает с бастардом, - все потеряло для нее всякий смысл. Элизабет сознавала только одно: сидевший за столом человек делился с ней самым сокровенным.
     Наконец Рамиэль опустил голову и встретился глазами с Элизабет.
     - С другой стороны, женщине, родившей двоих детей, понадобится очень глубокое проникновение, чтобы достичь наивысшей точки наслаждения. Ей понравится, когда мои пальцы и язык будут нежно тереть и гладить ее лоно, чтобы открыть сокровенные ворота. Она забудет о том, что ее ласкает арабский ублюдок, и сможет думать только о настоящем наслаждении, которое дарят его прикосновения.
     - Почему вы покинули Аравию, лорд Сафир?
     Выражение его лица стало жестким.
     - Потому что я был трусом, миссис Петре.
     Элизабет слышала много самых разных сплетен о лорде Сафире, однако никто и никогда не обвинил его в трусости.
     - Я не верю вам!
     Рамиэль пропустил ее пылкую реплику мимо ушей.
     - Вы же, напротив, очень смелая женщина. Вы сами стремились контролировать свою жизнь. Увы, я этого не сделал.
     - У вас хватило смелости, покинув Аравию, начать новую жизнь.
     - Я не покидал Аравию. Отец изгнал меня из страны.
     Элизабет еще никогда не видела столько мрачного отчаяния и уныния в глазах человека.
     - Я уверена, что произошло недоразумение.
     - Уверяю вас, миссис Петре, никакого недоразумения не было.
     - Но откуда вы знаете? Вы хоть раз ездили в Аравию после...
     - Я больше не вернусь туда.
     Но он хотел вернуться. Страстное желание вновь увидеть свою родину читалось в его глазах. Элизабет казалось, что она чувствует ту отчаянную тоску по дому, которая охватила все его существо.
     - Вы не трус, - упрямо повторила молодая женщина. Лицо Рамиэля осветила теплая улыбка.
     - Может быть, вы и правы, миссис Петре. Во всяком случае, сейчас меня трусом точно не назовешь.
     - Женщины в вашем гареме были красивы?
     - Раньше мне казалось, что да.
     - А что им нравилось?
     - Все, что доставляло удовольствие мужчине.
     - И у них не было никаких личных пристрастий?
     - Как и вы, миссис Петре, они хотели лишь одного: максимально удовлетворить... мужчину.
     В его устах это звучало как что-то неприятное и надоевшее. Если даже такому мужчине, как лорд Сафир, прискучило выполнение всех его желаний, то как она вообще могла соблазнить своего мужа?
     - Разве мужчины не хотят... чтобы женщины, пренебрегая своими интересами, выполняли все их прихоти?
     - Не все мужчины и не всегда.
     - А разве вы желаете не этого?
     - Я скажу вам, чего я хочу, дорогая, - выдохнул Рамиэль.
     Она зашла слишком далеко.
     - Вы уже мне говорили об этом, лорд Сафир. Вы хотите женщину.
     Страстную, горячую женщину, которая не стеснялась бы своей сексуальности и не боялась удовлетворять любые свои желания.
     Элизабет, подвинувшись ближе к столу, положила на его зеркальную поверхность золотую ручку. В ту же секунду пальцы Рамиэля перехватили драгоценный предмет. Он резко наклонился вперед, сжимая в своих смуглых руках пять дюймов золота, Элизабет отпрянула, но было слишком поздно - их глаза встретились.
     - В своей книге шейх описывает шесть вариантов движения, которые можно чередовать во время полового акта. Последний из них называется "любовь в коробке". Шейх утверждает, что это лучший вариант для женщины, но он трудновыполним. Мужчина должен войти в нее как можно глубже, так, чтобы их лобковые волосы смешались друг с другом, став одним целым. В этой позе мужчине не позволено извлекать