╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
у, кретин убог
духом? Вы глубоко заблуждаетесь. Его душа - это райский сад, и вход в этот
сад ломаного гроша не стоит! Человек интеллектуальный сначала намучается
вдоволь, прежде чем найдет книгу, удовлетворяющую его, искусство,
отвечающее его запросам, женщину, душа и тело которой находятся на
требуемой им высоте! Кретин же неразборчив, кретину все равно, лишь бы это
взволновало океан его воображения! Поэтому идиот всегда и всем доволен!
Интеллектуальный человек только бы улучшал, переделывал, исправлял, и то
ему не так, и это плохо, а кретин доволен!
Т а р а н т о г а. Но ведь цивилизацию создал разум!
Д и р е к т о р. А это вы откуда взяли? Простите! Кто начал создавать
цивилизацию? Пещерный человек! Вы думаете, он был разумен? Что вы! Он-то и
был идиотом, он не отдавал себе отчета в том, что творил! Цивилизацию
зачинали именно идиоты, а разумные люди уже пользуются последствиями,
комбинируют, ломают себе голову, как вот я за этим столом! А, кроме
того... как же скучны все эти модернистские повести, все эти антидрамы,
антифильмы, но что делать, скука не скука, разум обязывает! Но... вечером,
после работы, я надеваю себе такой малюсенький отрицательный протезик -
вот он тут, в ящике, - и напеваю себе кретинские песенки о ручейке на
лужайке, о том, что сердце мое в забвении... и плачу, и стенаю, и так мне
хорошо... И ничего не стыжусь... Может быть, у вас случайно есть с собой
какой-нибудь новый боевик, а?
Т а р а н т о г а. Нет...
Д и р е к т о р. А жаль! Знакомые привозят с Земли, когда ездят туда.
Ну, хватит об этом. Простите, заболтался! Так что же я хотел сказать? Ага!
Вы хотели получить средство для продления жизни?
Т а р а н т о г а. Вы уже любезно дали нам...
Д и р е к т о р. Да, правда... Вот тут - гарантия... Препарат продляет
жизнь. Около сорока лет!
Т а р а н т о г а. На сорок?
Д и р е к т о р. Не НА, а ДО. ДО сорока!
Т а р а н т о г а. Как это до сорока? Мы живем дольше...
Д и р е к т о р. Не может быть?! Вероятно, у вас есть какое-то более
сильное средство?
Т а р а н т о г а. Нет, вообще без средства. Так живем...
Д и р е к т о р. И долго?
Т а р а н т о г а. Бывает, что и до восьмидесяти, девяноста лет...
Д и р е к т о р. Феноменально! Я должен распорядиться, чтобы это
проверили. Так... Что там еще? Ага, средство против полысения... Увы,
господа, этой проблемы мы еще не решили. После того как вы узнали о
способах решения проблемы борьбы с быгонями, эморданами, грезородящими, а
также о методах соблюдения гигиены летающих тарелок, вы, я надеюсь,
вернетесь из этой экспедиции на родную планету совершенно удовлетворенные!
Счастливого пути и до свидания!
Х ы б е к и Т а р а н т о г а вновь оказываются на Земле, в квартире
Т а р а н т о г и.
Х ы б е к. Сплавили нас.
Т а р а н т о г а. Вы так думаете?
Х ы б е к. Ясно! Маневр космической бюрократии. Отделались звуком. Пфе!
Пан профессор, в следующий раз это им не удастся!
Т а р а н т о г а. В какой следующий раз?
Х ы б е к. А как же! Не можем же мы так... Располагая таким
изобретением... Кроме того, я чувствую, что уже привык. Просто надо иметь
больше уверенности. Не дадим себя сплавить. Наверно, у вас намечены еще
какие-нибудь цели... Пан профессор...
Т а р а н т о г а. Даже и не знаю... А может быть, хватит на сегодня?
Х ы б е к. Что вы!
Т а р а н т о г а. Ну тогда ... ладно. Есть тут у меня на примете
небесный объект, называемый NGC 687/43 по большому звездному каталогу
Мессье. Это мне сообщил профессор Тромпка, астроном. Он предполагает, что
наблюдаемые изменения светимости звезды вызваны искусственно.
Х ы б е к. Искусственно?
Т а р а н т о г а. Да. Это говорило бы о наличии столь высокоразвитой
цивилизации, что ее представители по собственному желанию уменьшают или
увеличивают светимость родной звезды.
Х ы б е к. Так, как подкручивают фитиль керосиновой лампы?
Т а р а н т о г а. Вот именно.
Х ы б е к. Так чего же мы ждем? Профессор, вперед!
Т а р а н т о г а. Ну и ну! Больше выдержки, юноша! Впрочем, в интересах
науки можно попытаться. Приготовьте чистую бумагу и карандаш.
Х ы б е к. Я готов.
Т а р а н т о г а. Прекрасно. Внимание, трогаемся.
VI
Звуки, феномены, проглядывают звезды, какая-то большая туманность в углу
между шкафом и окном, наконец становится совершенно темно, и только слышны
странные звуки. Потом на месте туманности появляется нагромождение белых
абстрактных форм, которые с одной стороны напоминают извилины мозга, но
разделенные, а с другой образуют как бы элементы странного огромного
безглазого лица, то есть и глаза и рот могут быть пустыми местами между
элементами белой композиции.
Л и ц о (звук исходит неизвестно откуда, голос низкий, но мягкий; бас
огромного рассеянного добродушного существа). Взять... шесть квинтильонов
звездного порошка... одну темную туманность... половину светлой... щепотку
космической пыли... смешать... раскрутить... до появления спиральной
лепешки. Хм, лепешка! А хорошая? Кто ее знает? Какой "кто"? Может, я?
Хо-хо, большие трудности. Я? Да, я. Где? Вероятно, везде. И, возможно,
даже еще дальше. И все, и все еще я? Ничего, только я? О, что за
бесконечность. Хм. Слабо подходит. Может, добавить пару белых карликов?
Х ы б е к. Кто это?
Т а р а н т о г а. Наверно, местное существо.
Х ы б е к. Сам себе читает кулинарные рецепты?
Т а р а н т о г а. Скорее всего космические, что-то о звездах. Тише...
Л и ц о. Что я говорю? Шаровое или спиральное скопление? Может быть,
больше не перемешивать? Будет слишком горячо. Еще получатся комочки...
Х ы б е к. Профессор, кажется, он бредит...
Т а р а н т о г а. Тихо, тихо же!
Л и ц о. Я? Это кто, это я говорю? Скверно! Говорю и сам не замечаю, что
говорю. Наверно, в результате всеприсутствия. Что должно было быть теперь?
Спиральная галактическая лепешка...
Х ы б е к. Пан профессор, он, кажется, совершенно спятил!
Т а р а н т о г а. Тихо!
Л и ц о. А это что? Что это я все говорю и говорю, а мне кажется, что
вовсе и не я говорю!
Х ы б е к. Потому что это не вы говорите, а я.
Т а р а н т о г а. Пан Хыбек!
Л и ц о. Ну?! Тут кто-то есть! Но что значит "тут"? "Тут" - это значит
где? Кто-то говорил?
Х ы б е к. Да, я говорил.
Отдельные элементы белых мозговых тканей, одновременно образующих щеки
Лица, двигаются, складываясь в какую-то гримасу.
Л и ц о. О?! Кажется, тут действительно кто-то есть. Не известно где,
не известно кто. Ау!
Т а р а н т о г а. Да! Простите, пожалуйста! Мы разумные существа с
Земли, прибыли сюда...
Л и ц о. Разумные существа?
Т а р а н т о г а. Простите, да.
Л и ц о. Больше чем одно?
Т а р а н т о г а. Нас двое землян. Вы не желаете побеседовать?
Впрочем, если мы помешали...
Х ы б е к. Нам хотелось бы, чтобы вы согласились.
Л и ц о. Кто?
Х ы б е к. Что "кто"?
Л и ц о. Кто должен согласиться?
Х ы б е к. Вы.
Л и ц о. Что это такое "вы"?
Т а р а н т о г а. Если бы мы вас знали лучше, мы сказали бы "ты". Это
вам ни о чем не говорит?
Л и ц о. Хм! "Вы". Где-то я уже это слышал... Хм. "Вы"... Это, кажется,
когда есть больше чем один, а?
Т а р а н т о г а. Да, именно так.
Л и ц о. Интересно. Стало быть, тебя больше чем один?
Т а р а н т о г а. Да, нас двое.
Л и ц о. Очень интересно. Редкость. Откуда ты?
Т а р а н т о г а. Мы из Млечного Пути, из Солнечной системы, с планеты
Земля.
Л и ц о. С Земли? Что-то не помню. А что ты делаешь?
Т а р а н т о г а. Я - ученый, я построил аппарат, на котором мы
прибыли, а мой спутник - молодой любитель и поклонник астронавтики.
Л и ц о. А ведь и верно, тебя тут двое. Удивительно. Не могу
привыкнуть. А что ты делаешь со звездами?
Т а р а н т о г а. Пока еще ничего. Мы не так развиты, как вы.
Л и ц о. Вы? А, это я. Да, да. Хорошо. Пусть будет вы. Так, значит,
тебя двое? А как ты выглядите?
Т а р а н т о г а. Вы нас не видите?
Л и ц о. Нет.
Т а р а н т о г а. Почему?
Х ы б е к. Может, вам что-нибудь в глаза попало?
Л и ц о. Нет, ничего не попало. Я вижу совсем неплохо. Туманность
формируется, спиральные рукава развертываются. Неплохо построена. Неплохо.
Магнитные эффекты... Ого, уже появились первые сгустки, протопланетные
тоже! Ну, хорошо, это еще займет некоторое время, а пока можно поговорить.
О чем шла речь? Ага, о зрении. Я смотрю не внутрь, а наружу. Внутри для
меня нет ничего интересного...
Т а р а н т о г а. Это должно означать, что мы находимся внутри?
Л и ц о. Хо-хо, а где же? Конечно. А у тебя глаза внутри?
Т а р а н т о г а. Нет.
Л и ц о. Жаль.
Т а р а н т о г а. Почему?
Л и ц о. Это была бы еще одна аномалия.
Т а р а н т о г а. А какая первая?
Л и ц о. То, что тебя двое. А из чего ты, собственно, состоите, а?
Т а р а н т о г а. Вас интересует материал? Мы созданы из белка.
Л и ц о. Из белка? Сейчас... сейчас, надо поискать...
Т а р а н т о г а. Где?
Л и ц о. Ха... В просторах моей... информации... Белок? Ага... Что-о?
Ты - из белка? И тебя - двое? Невероятно!
Т а р а н т о г а. Почему?
Л и ц о. Ты - жидкие? Ты вливаетесь в сумерках в пещеры и пульсируете в
них? А на заре проходите метаморфозу?
Т а р а н т о г а. Нет. Ничего подобного! Мы никуда не вливаемся и не
проходим никаких метаморфоз. Кроме того, мы не жидкие.
Х ы б е к. Вы перепутали нас с кем-то еще.
Л и ц о. Возможно... Сейчас ... Просторы... Того... Ну, просторы! Ага!
Ох! Это вы... Может быть, вы люди?
Т а р а н т о г а и Х ы б е к. Да, люди!
Л и ц о. О, протуберанцы! А может быть, вам только кажется? У вас есть
ручки и ножки?
Т а р а н т о г а. Есть руки и ноги.
Л и ц о. Есть? Хорошенькая история? О, что за удар! Люди! О, люди!..
Только двое? Ну, это еще не так плохо... А что, вас больше не замесилось?
Т а р а н т о г а. Тут нас двое, но на Земле несколько миллиардов.
Л и ц о. Уже несколько миллиардов? Так быстро? Не ожидал. Я этого так
боялся!.. О, что за встреча! О, это я... это вы... да, чудовищно! Просто
не знаю, что и сказать!
Т а р а н т о г а. О чем вы?
Х ы б е к. Что случилось?
Л и ц о. Увы! Ничего невозможно сделать! Я бессилен! Простите меня,
простите! Я могу только молить вас понять меня. Это случайно, честное
слово...
Х ы б е к. Это какое-то недоразумение...
Л и ц о. Если бы так, если бы! Но боюсь, что это трагическая
действительность. У меня еще была слабая надежда, что не заквасилось, но,
вижу, напрасно я так думал...
Х ы б е к. Но вы ничего плохого нам не сделали!
Л и ц о. Вам нет, а вас - да.
Т а р а н т о г а. Как, простите, вы сказали? Нас?..
Л и ц о. Да, вас... Но, клянусь, это просто по рассеянности, случайно,
по недосмотру! Я просто перестал мешать, солнечница у меня снизу
подгорела, и получились сгустки. Потом при охлаждении все и выскочило...
свернулось, получился клеевидный раствор, из этого раствора - всякие там
желе, а из желе возникли вы через несколько миллиардов оборотов вокруг
Солнца... Я уж и сам не знаю, как мне вас просить...
Х ы б е к. О чем вы говорите?
Т а р а н т о г а. Минутку... Не хотите ли вы этим сказать, что все
человечество создали вы?
Х ы б е к. Этого быть не может!
Л и ц о. Случайно, клянусь! Не умышленно! Я чересчур протяженный, меня
чересчур много, избыток является моим главным врагом, несчастьем, ужасом.
Я хотел сделать обычную солнечницу. А когда вернулся, было уже поздно...
Т а р а н т о г а. Вы в этом убеждены? По имеющимся у нас данным, мы
возникли в ходе биологической эволюции, из животных...
Л и ц о. И животные тоже были? Вот это история! Всегда одно и то же!
Животные, да? Не хотел! Даю вам честное слово, не хотел! Как могу стараюсь
этого избежать, потому что знаю, что это за неприятность...
Т а р а н т о г а. Что, неприятность?
Л и ц о. Человечество. Может быть, у вас и цивилизация есть?
Т а р а н т о г а. Конечно есть!
Л и ц о. О небо! И цивилизация тоже! Что же будет, что будет? И вы
очень злитесь на меня?
Т а р а н т о г а. По правде говоря, у нас еще не уложилось в голове
то, что вы нам сообщили. Нам необходимо это продумать. Но вы, случайно,
все-таки не ошибаетесь?
Л и ц о. Можно проверить точнее. Вы розовые внутри?
Т а р а н т о г а. Да.
Л и ц о. И у вас непарная голова и от восьми до девяти отверстий?
Х ы б е к. Сейчас сосчитаю.
Т а р а н т о г а. Коллега, в этом нет необходимости! Да, это совпадает!
Л и ц о. А щупальца какие-нибудь есть?
Т а р а н т о г а. Нет.
Л и ц о. Это точно? Никогда не щупаетесь?
Т а р а н т о г а. Почему же, случается, но не щупальцами.
Л и ц о. Но все-таки бывает? А внутри что-нибудь стучит?
Л и ц о. Сердце? Да, бьется.
Л и ц о. Всегда?
Т а р а н т о г а. Да, но...
Л и ц о. Сейчас! А клапан у вас есть?
Т а р а н т о г а.. Какой клапан?
Л и ц о. Ага, нет. Неплохо. А придатки есть?
Т а р а н т о г а. Как они выглядят?
Л и ц о. Такие небольшие крылышки.
Т а р а н т о г а. Нет. Вот видите!
Л и ц о. Еще минутку! А не склеиваетесь ли вы время от времени, чтобы
потом расклеиться и распустить почки?
Т а р а н т о г а. Уверяю вас, никаких почек мы не распускаем.
Х ы б е к. Стало быть, это не мы!
Л и ц о. Ах мои бедные люди, это вы, это вы! Ведь мне ни разу не
приходилось видеть вас вблизи. Когда ваша солнечница пережарилась, я был
так расстроен этим случаем и неминуемо грозящими последствиями, что бросил
ее и удалился, надломленный, а ваш внешний вид воссоздал дедуктивным
методом на основе знания других случаев пережарки... при помощи
математики. Из этого у меня получились ручки, ножки, клапаны, придатки и
почки. Так вы говорите, что почек нет? А что есть?
Т а р а н т о г а. А зачем нужны почки?
Л и ц о. Для продолжения рода. Чтобы вас было все больше, увы...
Т а р а н т о г а. Ага! Нет, мы не отпочковываемся.
Л и ц о. А как вы это делаете?
Т а р а н т о г а. Рождаемся.
Л и ц о. Не может быть!
Т а р а н т о г а. Почему?
Л и ц о. Чрезвычайная редкость. Космический феномен! Они рождаются...
Кто бы мог подумать! И как вам это нравится?
Т а р а н т о г а. Мы считаем это нормальным.
Л и ц о. Бедняги!
Т а р а н т о г а. А что вы, собственно, делаете, если можно узнать?
Что это за солнечница?
Л и ц о. То есть как, что я делаю? Неба никогда не видели?
Х ы б е к. Вы имеете в виду звезды? Почему же, видели. Ну и что?
Л и ц о. Что? Это мне нравится! Неужели вы не заметили, что звезды
шаровые, а туманности спиральные?
Т а р а н т о г а. Заметили.
Л и ц о. И не задумывались над этим? Почему шаровые, спиральные, а?
Т а р а н т о г а. Потому что они вращаются.
Л и ц о. Может быть, сами по себе?
Т а р а н т о г а. Мы так и думали. А разве не так?
Л и ц о. Не так? Что за святая наивность! Они вращаются от помешивания.
Понимаете?
Т а р а н т о г а. Так это вы помешиваете? А можно спросить, зачем?
Л и ц о. Именно для того, чтобы не пригорело!
Т а р а н т о г а. Странные вещи! Означают ли ваши слова, что вы...
хм... перемешиваете галактики для того, чтобы в них не появились разумные
существа?
Л и ц о. Как раз наоборот, для того и помешиваю, чтобы появились, но
нормальные.
Т а р а н т о г а. Так, значит, мы ненормальные?
Л и ц о. Ах... так вы об этом не знали?
Т а р а н т о г а. Нет.
Л и ц о. О тензор! Что я наделал? Зачем я им сказал? О турбулентная
пертурбация! Простите! Мне так неприятно. Но разве мог я знать?
Т а р а н т о г а. Ничего, ничего. Может быть, вы нам объясните, каких
разумных существ вы считаете нормальными?
Л и ц о. Я? Дорогие мои, об этом слишком долго говорить. Не проще ли
будет, если, вернувшись к себе, вы осмотритесь на собственной планете,
чтобы отметить, что там ненормального.
Х ы б е к. Однако мы хотели бы...
Л и ц о. Если вам этого так хочется, я, разумеется, могу в нескольких
словах... Ох! Великие небеса, опять! Опять! Опять!
Х ы б е к. Что опять случилось?
Т а р а н т о г а. Вам плохо?
Л и ц о. Плохо?.. Это все из-за вас! Из-за вас!
Х ы б е к. Что это значит?
Л и ц о. Вы заговорили меня. И опять пригорело - один спиральный рукав,
снизу, на триста парсеков, и опять у меня убежала солнечница, и будут
сгустки, и возникнет белок! И опять будет эволюция, и человечество, и
цивилизация, и мне придется объяснять, извиняться, сгибаться вдвое,
просить прощения, что это я случайно, что нечаянно... Но это вы, а не я!
Это вы наделали! Идите уж, знать вас не знаю...
Х ы б е к. Э, так не пойдет! Извинения извинениями, а вы должны вести
себя иначе!
Л и ц о. Что?
Х ы б е к. Да. Если считаете, что нас обидели, то извольте
компенсировать!
Л и ц о. Что я должен сделать?
Х ы б е к. Просим дать нам ...э... машину для исполнения желаний! Вы
это, наверно, сможете?
Л и ц о. Для исполнения желаний?
Т а р а н т о г а. Но... коллега Хыбек... может быть...
Л и ц о. Хорошо. Пожалуйста. Как хотите. Для исполнения желаний? Проще
всего. Но предупреждаю: с желаниями надо осторожнее! Вот ваша машина... А
теперь прощайте. Задали мне хлопот. О люди, люди!..
Х ы б е к. Вы нам, кажется, тоже.
При последних словах Л и ц а на сцену въезжает машина для исполнения
желаний.
Х ы б е к. Пан профессор, мы можем возвращаться!
Профессор нажимает кнопку, звуки, Лицо исчезает, но машина остается в
кабинете Тарантоги.
Т а р а н т о г а. Ну и ну, а вы недурно начинаете, юноша!
Х ы б е к. А вы как хотели бы, профессор? Вот плоды вашего путешествия.
Разве это была скверная мысль? Она пришла мне в голову в последний момент.
Т а р а н т о г а. Юноша, я вами недоволен. Я вижу, вы не отдаете себе
отчета в том, какова разница между космическим путешествием и хождением в
роли просителя. Вы использовали ситуацию. Такая нескромность может бросить
на нас тень. Кроме того, если уж вам так приспичило, надо было просить
что-нибудь более полезное...
Профессор останавливается, видя, что Хыбек вообще его не слушает, так как
стоит и внимательно осматривает машину для исполнения желаний.
Х ы б е к. Тут какие-то надписи, но я не могу прочесть, потому что не
по-нашему написано... О, есть! (Нашел листок на шнурке, привязанный к
машине, словно этикетка с ценой. Читает.) "Универсальная модель...
исполняет любые желания без ограничений. Изготовитель не несет
ответственности за несчастья, причиняемые в связи с деятельностью аппарата
третьим лицам..." Тоже мне! "Во время исполнения желаний катастрофического
характера аппарат может быть уничтожен..."
Т а р а н т о г а. Это, дорогой мой, звучит не особенно ободряюще!
Что-то мне кажется, не придется нам воспользоваться этим приспособлением.
Х ы б е к. Но, пан профессор! Для начала мы можем потребовать
что-нибудь небольшое, пробное... (Машине.) Прошу мяч для пинг-понга.
Из машины выпадает белый мячик.
Т а р а н т о г а (встает, удивленно поднимает). Откуда вам в голову
пришла мысль с этим мячиком?
Х ы б е к. Не знаю. Так. Мне почему-то показалось, что это мелочь. Во
всяком случае, действует... Ну! (Набирается духа.) О чем бы теперь? Хотите
стать султаном?!
Т а р а н т о г а. Глупости!
Х ы б е к (машине). Пусть профессор Тарантога станет властелином мира!
Машина начинает работать, светясь и скрежеща.
Т а р а н т о г а (машине). Пусть профессор Тарантога останется тем,
кем был! (Машина, скрипя, замирает.) Пан Хыбек, прекратите эти глупые
шутки. И вообще, надо больше думать и действовать осмотрительнее!
Х ы б е к. Простите. Я больше не буду. А я могу стать властелином мира?
Т а р а н т о г а. Нет!
Х ы б е к. Почему? Разве вам это мешает?
Т а р а н т о г а (зло). Вы последний человек, в руки которого я отдал
бы судьбы мира!
Х ы б е к. Почему? Если бы не я, мы вернулись бы ни с чем.
Т а р а н т о г а. После того что мы узнали, это было бы, пожалуй, не
так плохо...
Х ы б е к (машине). Ну, тогда прошу сто злотых. (Машина позванивает. К
профессору.) Так вы поверили в сказки, что рассказывал этот странны
╧Ёшъы■ўхэш 