Я  не  встречал  этого  портного
больше никогда. Дело в том, что в спешке я забыл о присланном мне  капитаном
Педерсеном образце одеяла. И оно-то и вызвало катастрофу!
     Однако, мне все-таки удалось добиться того, что работа  была  выполнена
и, конечно, ни у одной экспедиции не было одежды крепче и теплее.  На  судне
ее высоко ценили.
     Я  счел  также  необходимым  обеспечить  каждого  участника  экспедиции
хорошей непромокаемой одеждой и, в особенности, хорошими морскими  сапогами.
Поэтому сапоги каждому были сшиты по мерке и .из самого лучшего материала. Я
заказал их той фирме, которую всегда считал лучшей в ее отрасли. Поэтому кто
может описать наше горе, когда в один прекрасный день мы,  собираясь  надеть
свои великолепные морские сапоги, сделали открытие, что большинство  из  них
никуда не годится! Некоторые могли плясать в своих сапогах, не отрывая их от
земли. Другие, прилагая всю силу и энергию, не могли  просунуть  ногу  через
узкое отверстие, чтобы попасть, наконец,  в  рай.  Голенище  было  настолько
узко, что самая изящная ножка не пролезла бы в него. Зато  внизу  сапог  был
так велик, что в нем свободно могло поместиться вдвое больше того,  что  мог
предъявить владелец ноги! Весьма немногие из нас смогли носить свои  сапоги.
Мы попытались было прибегнуть к старому  средству  -  обмену.  Но  из  этого
ничего не вышло. Сапоги были сшиты, видимо, не для обитателей нашей планеты.
Но моряки всегда остаются моряками, в какую бы часть света их ни  перенести:
их трудно припереть к стенке. Многим было известно выражение, что одна  пара
сапог по ноге лучше, чем десять пар, которых  нельзя  надеть,  а  потому  мы
взяли с собой свои собственные. И благодаря этому вышли из затруднения.
     Из нижнего белья мы взяли на каждого по три пары вязанного для  ношения
в  теплых  широтах.  Эта  часть  снаряжения  была  предоставлена  каждому  в
отдельности. Ведь у большинства моряков найдется несколько старых рубашек, а
большего и не требовалось  для  перехода  через  тропики.  Для  холодных  же
областей было заготовлено по две  пары  особо  толстого  нижнего  шерстяного
белья ручной работы, две толстых, ручной вязки шерстяных фуфайки, шесть  пар
вязаных чулок, исландские и более  легкие  нижние  фуфайки,  носки  и  чулки
работы заключенных исправительного дома.
     Кроме того, мы получили массу разного снаряжения  из  военных  складов.
Оттуда мы получили верхнее платье  для  теплой  и  холодной  погоды,  нижнее
белье, сапоги, башмаки, плотную одежду, непроницаемую для  ветра,  и  всякую
другую одежду.
     Чтобы завершить описание нашего личного снаряжения, упомяну о том,  что
каждый получил еще гренландскую одежду из тюленьего меха.  Затем  идут  вещи
вроде штопки, ниток, иголок всевозможных фасонов, пуговиц,  ножниц,  тесемок
узких и широких, белых и черных,  синих  и  красных.  Смею  утверждать,  что
ничего не было забыто!  Мы  были  всесторонне  и  хорошо  снабжены  по  всем
статьям.
     Другой стороной снаряжения, требующей внимания,  является  оборудование
помещения, в котором приходится жить во  время  путешествия,  как  например,
салонов и кают.  Много  значит,  когда  живешь  в  приятной  обстановке.  Я,
например, могу сделать вдвое больше, когда вокруг меня порядок и уют. Салоны
на "Фраме" были устроены очень красиво и стильно. Хортенские  дамы  подарили
нам много красивых вещей для  украшения  жилых  помещений,  и  их,  конечно,
порадует, что наши салоны приводили в восторг всех, куда бы мы ни  заходили.
"Неужели мы на  полярном  судне?  -  спрашивали  нас  некоторые.-Мы  ожидали
увидеть здесь только деревянные скамейки и  голые  стены".  Говорилось  даже
что-то о "будуарах" и тому подобном. Кроме прекрасных  вышивок,  стены  были
украшены   замечательнейшими   фотографиями.   Подарившие   их,    наверное,
порадовались бы, услышав все те хвалебные речи, которые высказывались насчет
этих великолепных произведений во время нашего плавания.
     Оборудованием кают каждый мог заниматься по-своему. Каждый из  нас  мог
перенести в свой небольшой уголок частицу своей домашней обстановки. Коечное
белье было изготовлено в мастерских морского ведомства в Хортене. Работа эта
была выполнена на славу, как и вообще все, что было получено нами оттуда. За
прекрасные коечные одеяла, которые так часто радовали нас и согревали  после
холодного дня, мы должны принести свою благодарность жертвователю. Они  были
присланы одной суконной фабрикой в Троньеме.
     Я должен упомянуть и о снабжении нас бумагой. По  этой  части  мы  были
снабжены так, что лучше и быть не может:  прекраснейшая  почтовая  бумага  с
изображением "Фрама" и с названием  экспедиции;  писчая  бумага  большого  и
малого формата, узкая и широкая, в старинном стиле и  в  новом.  У  нас  был
такой запас перьев, ручек и карандашей, черных  и  цветных,  резинок,  туши,
чернил и чернильного  порошка,  кнопок  и  разных  необыкновенных  закрепок,
белого и красного мела, гуммиарабика и всяких резиновых изделий,  календарей
и альманахов, судовых журналов и дневников, блокнотов, дневников для  санных
поездок и еще массы всяких иных вещей той же отрасли промышленности, что  мы
и сейчас еще можем совершить  много  кругосветных  путешествий,  прежде  чем
окончательно израсходуем все. Всем этим  мы  обязаны  одной  фирме,  которая
прислала нам этот подарок; каждый раз, когда я посылал письмо или заносил  в
дневник заметку, я мысленно благодарил эту фирму.
     От одного из самых больших  магазинов  Кристиании  мы  получили  в  дар
кухонную и столовую посуду - все первосортное и  доставленное  в  прекрасном
состоянии. Все чашки, тарелки, ножи, вилки, ложки, чайники, стаканы и т.  п.
были помечены именем судна.
     Мы везли с  собой  чрезвычайно  богатую  библиотеку.  Книги  в  подарок
стекались к  нам  целыми  массами.  Я  полагаю,  что  в  настоящее  время  в
библиотеке "Фрама" насчитывается до 3000 книг.
     Для развлечения у нас было много  различных  игр.  Одна  из  .них  была
любимейшим нашим развлечением в свободные вечера, проведенные нами  на  юге.
Карт  было  взято  несколько  дюжин  игр,  и  многие  из  них  уже   изрядно
потрепались. Однако, мне думается, что лучшим нашим другом был  граммофон  с
большим количеством пластинок.  Из  музыкальных  инструментов  у  нас  были:
пианино, скрипка, флейта, мандолина, губная  гармоника;  не  была  забыта  и
гармония. Все музыкальные  магазины  наслали  нам  нот,  так  что  мы  могли
заниматься музыкой, сколько нашей душе угодно.
     Рождественские подарки стекались к нам целыми  потоками;  я  думаю,  их
было получено штук 500. Мы взяли с собой елки, елочные  украшения  и  всякую
всячину для празднования рождества, - все это было прислано нам  друзьями  и
знакомыми. Да, все отнеслись к нам  чрезвычайно  внимательно!  Смею  уверить
.наших милых друзей, что все их подарки  высоко  ценились  во  время  нашего
путешествия, и будут всегда цениться.
     Мы были хорошо снабжены винами и спиртными напитками,  благодаря  одной
из самых крупных фирм в Кристиании. Выпить изредка стакан  вина  или  добрую
рюмку водки - любили у нас на судне все без исключения. Вопрос об алкоголе в
полярных  путешествиях  обсуждался   часто.   Лично   я   считаю   алкоголь,
употребляемый умеренно, лекарством в полярных странахконечно, я имею в  виду
пребывание на зимовке. Другое дело во время санных путешествий.  Все  мы  по
опыту знаем, что тут алкоголь должен быть изгнан. Не потому, что рюмка водки
может повредить, а из соображений места и веса. Во время санного путешествия
всегда важно быть как можно больше налегке и  брать  с  собой  только  самое
необходимое. А алкоголь я  не  отношу  к  категории  "самого  необходимого".
Впрочем, мы пользовались алкоголем не только на зимовке, но также и во время
долгого, однообразного плавания  по  бурным  холодным  пространствам.  Очень
часто добрая  рюмка  водки  действует  чрезвычайно  благотворно,  когда  ты,
промокший и замерзший, спускаешься в  свою  каюту  и  ложишься  спать  после
тяжелой работы на пронизывающем ветру. Пожалуй,  трезвенник  сморщит  нос  и
спросит: а разве не такая же польза будет от чашки хорошего  горячего  кофе?
Я, со своей стороны, считаю, что то количество кофе, которое человек  вольет
в себя при подобных обстоятельствах, во много раз вреднее какой-нибудь рюмки
водки. А какую огромную роль в таком путешествии играет выпитый  в  компании
стаканчик виски или стакан вина! Двое не поладивших между  собой  на  неделе
быстро опять приходят к полному  примирению  от  освежающего  аромата  рома.
Старое забыто,  и  снова  начинается  дружная  совместная  работа.  Отнимите
алкоголь  от  этих  дружеских  сборищ,   и   вы   скоро   увидите   разницу.
"Печально,-могут сказать, - что человеку обязательно нужен  алкоголь,  чтобы
прийти в хорошее настроение". Ну, что ж - я вполне с этим согласен.  Но  раз
уж мы таковы, то приходится извлекать из этого как можно больше  пользы.  По
видимому, цивилизованному  человеку  нужны  возбуждающие  напитки;  в  таком
случае надо как-то устраиваться.
     Я - за стакан виски! Пусть кто хочет ест печенья и вливает в себя кофе.
Следствием  такого  угощения  часто  бывает  кардиальгия1  и  прочая  дрянь.
Небольшой же стакан виски никому не вредит! (Сердечное  заболевание,-  Прим.
перев.).
     Расход спиртных напитков во  время  третьего  путешествии  "Фрама"  был
таков: 1 рюмка и еще 15 капель в среду и в  воскресенье  к  обеду  и  стакан
виски в субботу вечером. Каждый праздничный день полагалась добавка.
     Табаком и сигарами мы тоже были хорошо снабжены различными фирмами, как
норвежскими, так и иностранными. У  нас  было  столько  ящиков,  что  каждую
субботу вечером и в воскресенье днем можно было выдавать каждому по сигаре.
     Две  фабрики  в  Кристиании  прислали  нам  прекраснейших   конфект   и
монпансье, а также и одна  иностранная  фирма  "Гала-Петер";  поэтому  часто
можно было видеть полярных путешественников с куском шоколада или конфеткой.
Владелец одной фирмы из Драммена снабдил нас  в  изобилии  разным  фруктовым
соком. Если бы знал этот щедрый жертвователь, сколько раз  мы  благословляли
его за чудесный подарок, сердце его возрадовалось бы! Возвращаясь  с  полюса
домой, мы радовались, что с каждым днем подходим все ближе к  нашим  запасам
фруктового сока.
     От трех разных фирм в Кристиании мы получили все. что нам было нужно по
части сыра, печенья, чая, caxapa и кофе. Последний был упакован так  хорошо.
что хотя он был и жареный, но оставался все таким же свежим и вкусным, как в
тот день, когда был зажарен. Один купец прислал нам запас мыла на пять  лет,
а мыла нужно было не мало даже и  во  время  полярного  путешествия.  Другой
позаботился об уходе за кожей, волосами и зубами, и если  у  нас  сейчас  не
нежная кожа, не пышная растительность на голове и не жемчужные зубы,  то  не
его в том вина! Нас он снабдил чрезвычайно богато.
     Важной статьей снаряжения являются медикаменты. Два доктора были  моими
советниками в этом вопросе. Поэтому у  нас  было  все.  К  сожалению,  среди
участников  экспедиции  не  было  врача,  поэтому  всю  ответственность  мне
пришлось взять  на  себя.  Лейтенант  Ертсен,  у  которого  были  выдающиеся
способности  рвать  зубы  и  вправлять  кости,  прошел  "молниеносный"  курс
обучения в зубной клинике и госпитале. "Если  человек  захочет,  он  многому
может выучиться даже в короткий срок", - это вполне оправдалось  на  примере
лейтенанта. С удивительной быстротой и большой уверенностью лейтенант Ертсен
разбирался в самых сложных случаях. Всегда ли с пользой  для  пациента,  это
другой вопрос, который я оставлю без  ответа!  Зубы  он  рвал  с  ловкостью,
чрезвычайно напоминавшей фокусника.
     Раз - и он показывает пустые щипцы, два - и в  этих  щипцах  уже  сидит
большой коренной зуб. Судя  по  воплям  во  время  операции,  последняя,  по
видимому, проходила не совсем безболезненно!
     Одна  спичечная  фабрика  снабдила  нас  всем  необходимым  количеством
спичек. Они были так добросовестно упакованы, что можно было,  пожалуй,  всю
дорогу тащить их за собой по морю, и все же, дойдя до  места,  мы  нашли  бы
спички совершенно сухими. Патронов и взрывчатых веществ у нас было  огромное
количество. А так как трюм "Фрама" был .полон керосина, то у .нас на "Фраме"
был довольно опасный груз. Поэтому мы ввели  самые  строгие  противопожарные
правила. Во всех каютах и вообще во всех подходящих местах  были  поставлены
огнетушители. На палубе всегда была в готовности помпа со шлангом.
     Не были забыты и необходимые ледовые инструменты, как например, ледовые
пилы от 2 до 6 метров длиной, ледовые ломы и ледовые буры.
     Научных инструментов был взят целый набор. Профессора Нансен  и  Хеллан
Хансен посвятили много часов нашему океанографическому оборудованию. Поэтому
и эта статья снаряжения была образцовой. Кроме того,  как  Преструд,  так  и
Ертсен .прошли необходимую подготовку по океанографии у Хеллана  Хансена  на
биологической станции в Бергене. Я сам тоже провел там лето и прослушал один
из курсов по океанографии. Хеллан Хансан - прекрасный учитель. К  сожалению,
не могу утверждать, что я был столь же блестящим учеником.
     Проф.  Мун  снабдил  нас  полным  метеорологическим  оборудованием.  Из
инструментов, бывших на "Фраме", назову маятник, прекрасный  астрономический
теодолит и замечательный секстан.  Лейтенант  Преструд  обучался  применению
маятника у проф. Шейца, а обращению с  астрономическим  теодолитом  у  проф.
Гэльмюйдена. Кроме того, у нас  было  несколько  секстанов  и  искусственных
горизонтов, как зеркальных, так и ртутных. Бинокли у нас были всех видов, от
самых больших до самых маленьких.
     До сих пор я  описывал  крупные  статьи  общего  снаряжения,  а  теперь
перейду к специальному снаряжению зимовочной партии. Дом, который мы везли с
собой, строился у меня в Буннефьорде, поэтому я все  время  мог  следить  за
работой, по мере того, как шла постройка. Его строили братья Ханс  и  Иерген
Стубберуд, и обоим братьям принадлежит честь выполнения всей работы, в целом
являющейся великолепным произведением. Весь материал оказался замечательным.
Дом имел в длину 8 метров и в ширину 4 метра. От пола до конька он был около
четырех метров высоты. Он был построен, как обыкновенный дом, с  двухскатной
крышей и с двумя комнатами. Одна из них была длимой в  шесть  метров;  здесь
должны были быть наша спальня, столовая  и  гостиная.  Другая  комната  была
длиной в два метра. Здесь помещалась кухня, где орудовал Линдстрем. Из кухни
двойной люк вел на чердак, где предполагалось поместить  часть  провианта  и
снаряжения. Стены были сделаны из трехдюймовых досок с воздушной  изоляцией.
Внутри и снаружи была обшивка с воздушной изоляцией между обшивкой и досками
стены. Для изоляции употреблялась целлюлоза.  Пол  и  потолок  между  жилыми
комнатами и чердаком были двойные, но наружная крыша  -  ординарная.  Двери,
необычайно  толстые  и  прочные,  были  сфальцованы  клином,   поэтому   они
запирались хорошо и плотно. В доме было два оста, одно - тройное -  в  узкой
стене комнаты, другое - двойное - на кухне. Для кровли мы взяли толь, а полы
покрыли линолеумом. В комнате было два вытяжных  ящика  -  один  для  выхода
испорченного воздуха, а другой для доступа свежего. По стенам  в  два  этажа
шли койки для десяти человек: шесть по одной стене и четыре по другой.  Если
упомяну еще стол, табурет для каждого и лампу "Люкс", то это и будет  полной
обстановкой комнаты.
     На кухне плита занимала половину помещения, а шкаф  и  полки  -  другую
половину- Дом был  несколько  раз  просмолен,  и  все  его  части  тщательно
перемечены, чтобы его легко можно было составить. Для  прикрепления  дома  к
грунту, чтобы антарктические бури не снесли его, я  велел  ввинтить  крепкие
рымы в каждом конце конькового бревна и четыре на угловых бревнах. Мы  взяли
с собой шесть крепких метровых рымов, намереваясь загнать их в барьер. Между
этими болтами и болтами на доме  мы  собирались  натянуть  крепкие  стальные
тросы, которые натягивались при помощи затяжных муфт. Кроме того, у нас были
взяты запасные цепи, которые можно было  протягивать  через  крышу  с  обеих
сторон, если бы бури были слишком свирепы.  Оба  вентилятора  и  колпак  над
трубой прочно укреплялись снаружи крепкими оттяжками.
     Как видите, были приняты все меры, чтобы сделать дом уютным и теплым  и
укрепить его на земле. Мы взяли также  с  собой  на  судно  массу  отдельных
планок и досок.
     Кроме дома, было взято пятнадцать шестнадцатиместных палаток. Десять из
них были старые, но хорошие.  Их  нам  выдало  морское  интендантство.  Пять
остальных  были  новые  и  куплены   у   военных   складов.   Предполагалось
пользоваться палатками в качестве временных  помещений.  Они  были  легки  и
быстро ставились, а кроме того - были крепки и теплы. К пяти новым  палаткам
Ренне по пути на юг поставил новые днища из крепкого толстого брезента.
     Все ящики с провиантом, предназначавшиеся для зимовки, были маркированы
и сложены отдельно в особом трюме, так что их сразу можно было выбросить  на
лед.
     У  нас  было  десять  саней  работы  одного  спортивного   магазина   в
Кристиании. Они были сделаны по образцу старых саней Нансена,  но  несколько
шире. Длиной они были в 4  метра.  Полозья  у  них  были  из  лучшего  сорта
американского хикори (Хикори - особый сорт субтропического орешника. - Прим.
перев.)  со  стальной  обшивкой.  Остальные  части  из  хорошего,   упругого
норвежского ясеня. У каждых саней была пара запасных полозьев,  которые  при
помощи подкладки можно было легко надевать и столь же легко  снимать,  когда
они были не нужны. Стальная обшивка полозьев была хорошо покрыта суриком,  а
запасные полозья - дегтем. Эти сани  были  сделаны  чрезвычайно  крепкими  и
могли выносить какую угодно работу, на какой угодно поверхности. Тогда я еще
не знал так хорошо условий, существующих на барьере, как изучил их  позднее.
Конечно, эти сани были очень тяжелы.
     Лыж мы взяли с собой двадцать пар, все из самого  лучшего  хикори.  Они
были 2/2 метров длины и относительно узки. Я выбрал такие  длинные,  имея  в
виду большое количество  трещин  в  ледниках,  через  которые  нам  придется
переходить. Ведь чем на большую поверхность распределяется вес,  тем  больше
шансов перейти благополучно по снежным  мостам.  К  лыжам  полагалось  сорок
лыжных  палок  из  бамбука  с   эбонитовыми   кружками.   Лыжные   крепления
представляли собою комбинацию креплений Витфельда и  Хейер-Эллефсена.  Кроме
того, у нас была масса отдельных свиных ремней.
     Мы взяли с собой шесть .палаток на три человека, все они были  сшиты  в
мастерских морского ведомства. Работа не могла  быть  выполнена  лучше;  это
были  самые  крепкие  и  самые  практичные  палатки   из   всех   когда-либо
применявшихся. Они были сшиты из плотнейшей ткани, защищающей от  ветра,  со
сплошным , дном. Всего один человек при самом сильном  ветре  мог  поставить
такую палатку. Я знаю по опыту, что, чем у палатки меньше шестов, тем  легче
ее ставить. Это вполне естественно. У наших палаток  всего  один  шест.  Как
часто приходится читать в описаниях  путешествий  в  полярных  странах,  что
потребовалось столько-то  или  столько-то  времени,  часто  даже  столько-то
часов, чтобы поставить палатку. А когда, наконец, ее удастся  поставить,  то
люди лежат в ней и ждут, что ее каждую  минуту  повалит  ветром.  Ни  о  чем
подобном здесь не могло быть и речи. Палатка ставилась в  одно  мгновение  и
затем уж стояла при всяком  ветре.  Мы  могли  спокойно  лежать  в  спальных
мешках, предоставляя буре бушевать.
     Патентованная дверь палатки была обычной модели -  мешком;  теперь  она
считается единственно применимой в полярных областях.
     Патент этот чрезвычайно прост, как  и  вообще  все  патенты,  годные  к
чему-нибудь. В палатке