завоевания Арктики с воздуха. После экспедиции  1925  года  он  окончательно
приходит к выводу, что для достижения центральной . Арктики дирижабль  имеет
большие  преимущества  перед  самолетом.  Тот  же  Элсворт  дает  деньги  на
приобретение дирижабля, и уже в следующем году (1926) Амундсен  осуществляет
замечательную экспедицию на дирижабле "Норге" от Шпицбергена через  северный
полюс на Аляску. На этот раз план удается выполнить целиком.
     Обе воздушные экспедиции Амундсена не преследовали научных задач -  это
было   голое,   неприкрашенное   рекордсменство.   Погоня   за    сенсацией,
удовлетворение своего личного,  все  возраставшего  честолюбия  заслонили  в
Амундсене все остальное. Опустошающее влияние  капитализма  в  конце  концов
сказалось и на этом человеке необычайной воли. В общественных кругах -  даже
в скандинавских странах -  отношение  к  герою  Северо-западного  прохода  и
победителю южного полюса  заметно  охладилось.  Появилось  насмешливое  имя:
Рекламундсен. Великий исследователь замкнулся в одиночестве  и  ожесточился.
Охлаждению  к  имени  Амундсена  не  мало  способствовали  его  отношения  к
известному   итальянскому   конструктору    дирижаблей    Умберто    Нобиле,
участвовавшему в перелете "Норге" в 1926 году в качестве капитана воздушного
корабля. Тогда столкнулись два честолюбца. В  своей  автобиографии  Амундсен
подробно останавливается на конфликте с Нобиле. Не стесняясь  в  выражениях,
он ругает итальянца... Кто знаком  с  жизнью  Амундсена  и  совершенными  им
великими делами, не может без чувства глубокой  досады  и  боли  читать  эти
строки в автобиографии одного из наиболее выдающихся исследователей полярных
стран, заслуженно прославленного.
     После  перелета  через  северный  полюс  у  Амундсена  возникает   план
воздушной экспедиции к южному полюсу. Однако, эту экспедицию ему уже не было
суждено осуществить: в 1928 году Нобиле летит на "Италии" к северному полюсу
и на обратном пути терпит аварию.  Весь  состав  экспедиции  оказывается  на
дрейфующем льду к северу от Шпицбергена. 18 морских судов  и  20  самолетов,
снаряженных в различных странах, отправились на спасение терпевших  бедствие
итальянцев.   Весь   мир   смотрит   на   Амундсена-величайшего    полярника
современности, первого победителя Арктики с воздуха. Что он  предпримет?  Но
Амундсен молчит, корреспонденты к  нему  не  допускаются.  Наконец,  решение
принято. Гибнет его личный враг, но гибнет на работе  в  Арктике.  Нобиле  -
собрат по работе. Его надо спасти. И тогда Амундсен в первый и последний раз
в своей жизни совершает непоследовательный поступок. После  экспедиции  1925
года Амундсен пришел к заключению, что, отправляясь  в  полярные  страны  на
самолете, следует иметь их по меньшей мере два. Но теперь Амундсен спешит  и
отправляется на одном самолете. Он летит на "Латаме", который даже  водитель
его, знаменитый французский летчик Тильбо, признал  негодным  для  работы  в
Арктике.
     Амундсен не спас Нобиле. -  Амундсен  погиб  вместе  со  всем  составом
"Латама". Когда весть  об  исчезновении  "Латама"  облетела  мир,  советское
правительство отдало приказ "Малыгину" и "Седову" принять все меры к розыску
Амундсена. "Малыгиным" руководил тогда автор этих строк.  Долго  крейсировал
ледокол у восточных и южных берегов Шпицбергена, где надежды найти Амундсена
казались наибольшими. Зорко  высматривали  люди  с  малыгинского  "Юнкерса",
реявшего над безбрежными льдами. Тайну великого  Руала  ни  нам,  ни  другим
раскрыть не удалось. Мы знаем только, что те воды,  где  он  за  27  лет  до
рокового дня проводил  на  маленькой  "Йоа"  свои  первые  океанографические
исследования, стали его могилой... Через два с половиной месяца после вылета
Амундсена у берегов северной Норвегии был найден поплавок с "Латама".
     В воспоминаниях своей жизни Амундсен пишет следующее о своих  юношеских
мечтах: "Я хотел видеть в себе  самом  своего  рода  крестоносца  в  области
арктических исследований. Я также хотел пострадать за свое дело не в знойной
пустыне, а на холодном севере", Как  и  юношеской  мечте  о  Северо-западном
проходе, и этому желанию было суждено осуществиться.

     Велики дела, совершенные Амундсеном!

     Он первый прошел Северо-западным проходом.
     Он является пока  единственным  кругосветным  полярным  мореплавателем,
обогнувшим все берега Северного ледовитого океана.
     Он совершил кругосветное плавание и в антарктических водах.
     Он первый вступил на южный полюс.
     Он первый применил самолет и дирижабль для проникновения в  центральную
Арктику.
     Он  первый  пролетел  на  дирижабле  над  северным  полюсом  и  пересек
Ледовитый океан от берегов Европы до Аляски.
     Поистине - чудесная жизнь!

     Но что этот человек титанической воли  и  безграничной  отваги  мог  бы
сделать,  если  бы  ему  пришлось  действовать  не   в   гнетущих   условиях
капитализма, а в стране, где строится социализм!
     Молодой читатель нашей  страны,  читая  эту  книгу,  должен  учиться  у
Амундсена упорству, мужеству, чтобы эти качества, в сочетании  со  свободным
творческим   трудом,   отдать   на    дело    строительства    бесклассового
социалистического общества.

     Проф. В. Ю. Визе.





ПЛАН И СНАРЯЖЕНИЕ

     "Богиня счастья - женщина. Если хочешь владеть ею, хватай ее  и  уводи.
Бесполезно играть на мандолине под ее окошком" Рекс Бич.
     "Северный полюс достигнут!" Известие об этом  мгновенно  облетело  весь
мир. Цель, о  которой  столь  многие  мечтали,  ради  которой  столь  многие
трудились и страдали, даже жертвовали своей жизнью, - была достигнута.
     Сообщение об этом дошло до нас в сентябре 1909 года.
     Я в тот же момент ясно понял, что первоначальный план  третьего  похода
(Первый поход Ф. Нансена (1893-96 гг.) - знаменитый  дрейф  "Фрама"  в  Сев.
Ледовитом океане. Второй поход - экспедиция Отто Свердрупа (1902-1905 гг.) в
воды Сев. Америки.-Прим. Ред.) "Фрама" -  исследование  северного  полярного
бассейна  -  заколебался.  Уж  если  спасать  задуманное  дело,   то   нужно
действовать быстро, без проволочек. С той же  быстротой,  с  какой  известие
пролетело  по  телеграфному  кабелю,  с  той  же  самой  быстротой  я  решил
переменить фронт - перестроиться и обратиться лицом к югу!
     Конечно, при составлении своего  плана  я  принимал  во  внимание,  что
третье  плавание  "Фрама"  будет  прежде  всего  научной   экспедицией,   не
стремящейся к погоне  за  рекордами;  конечно,  многие  жертвователи  горячо
поддерживали меня, имея в виду выполнение мною именно первоначального  моего
плана. Но обстоятельства переменились, у меня было мало  шансов  привести  в
исполнение свой первоначальный план, и поэтому  я  счел,  что  не  будет  ни
неблагодарным, ни нелояльным по  отношению  к  моим  жертвователям,  если  я
сделаю  такой  решительный  шаг,  который  сразу  же   восстановит   прежнее
соотношение вещей, оправдает уже произведенные большие затраты на экспедицию
.и не сведет насмарку оказанную мне крупную денежную помощь.
     Поэтому я с легким сердцем решил отложить года на два выполнение своего
первоначального  плана,  что-.  бы  за  это  время   постараться   раздобыть
недостающие   средства.   Предпоследняя   задача   полярного   исследования,
пользующаяся популярностью широких масс, - открытие северного полюса, - была
решена. Если бы мне теперь посчастливилось пробудить интерес  к  задуманному
мною  предприятию,  то  оставалось  бы  сделать  только  одно:   постараться
разрешить последнюю великую задачу - открыть южный полюс!
     Знаю, на меня было много нападок за то, что  я  не  сразу  оповестил  о
своем  расширенном  плане,  чтобы  заранее  ознакомить  с  ним   как   своих
кредиторов, так и исследователей, подготовлявшихся  к  экспедиции  в  те  же
области. Я знал, что подобные нарекания непременно будут, а потому тщательно
взвесил и эту сторону дела. Что касается лиц первой категории-людей, внесших
денежные средства  на  мою  экспедицию,  то  и  в  этом  отношении  я  скоро
успокоился. Это были все люди крупные, и они не стали бы спорить со  мной  о
том или ином  использовании  мною  средств,  ими  пожертвованных.  Мне  было
известно, что среди них я пользуюсь таким большим доверием, что  они  поймут
создавшееся положение, зная, что, когда  настанет  время,  их  помощь  будет
использована именно на ту цель, которую они имели в виду. Теперь у меня есть
бесчисленные доказательства того, что я тогда не ошибался.
     Что же касается последней категории - других антарктических экспедиций,
намечавшихся в это время, то и они не пробуждали  во  мне  особых  угрызений
совести. Я знал, что успею ознакомить капитана Скотта со своими расширенными
планами до того еще, как он покинет цивилизованный мир, а потому не придавал
особого значения тому, узнает ли Скотт о моих замыслах на несколько  месяцев
раньше или позже. План и снаряжение Скотта  настолько  отличались  от  моего
плана и снаряжения, что я считал телеграмму,  посланную  ему  мною  потом  с
сообщением о нашем отплытии в  Антарктику,  скорее  знаком  вежливости,  чем
сообщением, которое хотя бы в ничтожной степени могло повлиять на  изменение
программы действий Скотта. Английская  экспедиция  целиком  базировалась  на
научных исследованиях. Полюс стоял у нее только на втором плане,  тогда  как
мои расширенные планы касались прежде всего  полюса.  Науке  предоставлялось
самой пристраиваться к этому небольшому отклонению от пути! Мне  было  ясно,
что по тому направлению, по которому я рассчитывал идти, мы не можем достичь
полюса, не обогатив в значительной степени науки в ее различных отраслях.
     Снаряжение у меня было совершенно иное, и я  очень  сомневаюсь  в  том,
чтобы капитан Скотт, имевший такой большой  опыт  в  исследованиях  областей
южного полюса, в какой-нибудь степени уклонился бы от тех путей, на  которые
ему указывал его опыт, и переменил бы  свое  снаряжение  на  то,  которое  я
считал лучшим для себя. И в отношении средств я тоже уступал Скотту.
     Что же касается лейтенанта Шираза на "Кайман  Мару",  то,  насколько  я
понимал его план, он решил уделить все свое внимание  Земле  короля  Эдуарда
VII.
     Таким образом, взвесив всесторонне этот вопрос,  я  принял  решение,  о
котором уже упоминал, и план мой был бесповоротно утвержден. Если бы я в это
время опубликовал свое намерение, то оно дало бы повод к газетной шумихе,  и
все могло бы кончиться тем, что младенец был бы задушен  при  рождении.  Все
нужно  было  подготовить  в  тиши.  Единственным  человеком,  посвященным  в
перемену плана, был мой брат, на абсолютную скромность которого я мог  слепо
положиться. За то время, когда только мы двое знали об этом, он  оказал  мне
множество услуг. Затем вернулся домой лейтенант Т.  Нильсен  -  в  то  время
помощник капитана "Фрама", ныне его капитан,  и  я  счел  нужным  сейчас  же
сообщить ему о своем решении. То, как он отнесся к этому, показало мне,  что
мой выбор сделан удачно.  Я  понял,  что  в  его  лице  я  нашел  не  только
способного и надежного человека, но и хорошего товарища. А это  было  весьма
важно! Когда отношения между начальником и его помощником хорошие, то  легко
избежать многих неприятностей и излишних недоразумений,  Кроме  того,  такое
взаимное понимание служит хорошим примером и  является  добрым  залогом  для
взаимного понимания всех вообще на судне. Большим облегчением было для  меня
возвращение домой капитана Нильсена в январе 1910 года: он мог  мне  помочь,
что он и сделал с такой готовностью, находчивостью и исполнительностью,  что
я не нахожу слов благодарности.
     План похода "Фрама" на юг был  следующий:  уход  из  Норвегии  -  самое
позднее в  середине  августа.  Остров  Мадейра  должен  был  быть  первой  и
единственной остановкой. Отсюда курс прокладывался по  наилучшему  пути  для
парусника, - "Фрам" не мог считаться иным судном,-на юг через  Атлантический
океан и на восток  через  Южный  океан  к  югу  от  мыса  Доброй  Надежды  и
Австралии, чтобы приблизительно к новому 1911 году пройти через сплошной лед
и войти в море Росса.
     Операционной базой я выбрал самый южный пункт, до которого можно  дойти
на судне, - Китовую бухту в великом ледяном барьере Антарктики. Мы надеялись
дойти туда около 15 января. Высадив здесь  намеченную  партию  зимовщиков  -
около 10 человек, материалы для постройки дома, снаряжение и провиант на два
года, "Фрам" должен был  пройти  к  Буэнос-Айресу,  чтобы  оттуда  совершить
океанографическую экспедицию через Атлантический океан к  берегам  Африки  и
обратно. В октябре он должен был снова вернуться в Китовую бухту  и  забрать
там  зимовщиков.  В  то  время  предположения  на  этом  и  останавливались,
Дальнейший ход экспедиции мог  быть  определен  лишь  позднее,  когда  будут
выполнены работы на юге.
     Мои знания о барьере Росса были почерпнуты исключительно из книг, но  я
изучил литературу об этой области так хорошо и тщательно, что, когда впервые
столкнулся с этим могучим массивом, мне показалось, что я знаю его уже много
лет.
     Взвесив все основательно, я выбрал по  многим  причинам  Китовую  бухту
местом  своей  зимовки.  Прежде  всего  потому,  что  этим  путем  мы  могли
продвинуться на юг на судне дальше, чем где бы то ни было - на целый  градус
южнее, чем мог надеяться пройти Скотт в проливе Мак-Мурдо, где  должна  была
быть его станция. А  это  имело  очень  большое  значение  для  последующего
санного похода к полюсу!  Другим  большим  преимуществом  было  то,  что  мы
оказывались сразу же у места своей работы и, так  сказать,  прямо  с  порога
могли ознакомиться с положением вещей и видеть ту местность, с  которой  нам
придется иметь дело. Кроме того, я имел право предполагать, что местность  к
югу от этой  части  барьера,  хотя  и  удаленной  от  твердой  земли,  будет
значительно лучше и здесь встретится меньше затруднений, чем  на  торосистой
поверхности вдоль берега. К этому надо  еще  добавить,  что  животная  жизнь
Китовой бухты, судя по описаниям, чрезвычайно богата, а это могло обеспечить
нас нужным количеством свежего мяса в виде тюленей, пингвинов и т. п.
     Кроме этих технических и материальных преимуществ, которые, невидимому,
представлял ледяной барьер как место  зимовки,  он  являлся  также  особенно
удобным и вполне подходящим местом для изучения  метеорологических  условий,
так как здесь не было никаких помех в виде твердой земли со всех сторон. Тут
же на месте лучше, чем где бы  то  ни  было,  можно  было  путем  ежедневных
наблюдений изучать характер барьера. Такие интересные явления, как  движение
громадных ледяных масс, зарождение и обвалы  (теление)  ледяных  гор,  можно
было, разумеется, очень точно изучать именно здесь.
     Последним,  но  от  этого  ничуть  не   меньшим,   чрезвычайно   важным
преимуществом было то, что к барьеру всегда относительно  легко  можно  было
подойти  на  судне.  До  сих  пор  еще  ни  одна  экспедиция  не   встретила
затруднений, чтобы пройти сюда.
     Я знал, что этот план - зимовка на самом барьере - подвергнется  резкой
критике, как легкомыслие, безрассудная отвага и прочее в таком же роде. Ведь
по мнению всех барьер здесь, как и в других местах, плавает. Даже побывавшие
тут думали то  же  самое.  Описание  Шеклтоном  местных  условий,  когда  он
проходил там, действительно не сулило ничего хорошего. Лед откалывался  миля
за милей, и Шеклтон возблагодарил бога за то, что не построил  здесь  своего
дома. Хотя я ставлю Шеклтона, его работу и опыт чрезвычайно высоко,  однако,
считаю, что его выводы на сей раз были  чересчур  поспешны!  К  счастью  для
меня, - прибавлю я! Ведь если бы Шеклтон, когда  он  24  января  1908  года,
проходя мимо Китовой бухты, увидал,  что  лед  в  бухте  готов  вскрыться  и
отдрейфовать, подождал бы несколько часов, или, в крайнем случае,  несколько
дней, то по всей вероятности вопрос об открытии Южного полюса был  бы  решен
гораздо раньше декабря 1911 года. Его проницательный взор и здравое суждение
быстро помогли бы ему увидеть, что внутренняя часть Китовой бухты не состоит
из барьера, находящегося в плавучем состоянии, что барьер здесь покоится  на
хорошем, солидном основании, вероятно, в форме мелких  островков,  шхер  или
мелей. Отправившись отсюда со своими смелыми товарищами, Шеклтон мог бы  раз
и навсегда  снять  с  очереди  вопрос  о  южном  полюсе.  Но  обстоятельства
сложились иначе, и завеса не была сорвана, а лишь приподнята!
     Я посвятил много времени изучению этого особого образования в барьере и
пришел к заключению, что то образование  в  барьере  Росса,  которое  теперь
известно под названием Китовой бухты, на самом деле есть не что иное, как та
самая бухта, которую наблюдал сэр Джеме Кларк Росс, конечно, с некоторыми  и
притом значительными изменениями, но все-таки та же самая бухта. Значит, это
образование оставалось на одном и том же месте в течение  70  лет,  если  не
считать  отколовшихся  кусков  барьера.  Поэтому  я  решил,   что   подобное
образование не может  быть  случайным.  То,  что  когда-то  на  заре  времен
остановило на этом месте  могучий  и  грозный  ледяной  поток  и  образовало
постоянную бухту в ледяной кромке, которая в других местах идет почти ровной
линией, не было лишь капризом страшной,  все  низвергающей  силы,  а  чем-то
гораздо более солидным, чем-то таким, что было крепче даже твердого льда,  а
именно - землей! Здесь, в этом месте, ледяной барьер встретил  сопротивление
и образовал бухту, которую теперь мы называем Китовой.  Наши  наблюдения  во
время пребывания здесь подтвердили правильность этой теории. Поэтому  я,  не
задумываясь, решил устроить свою станцию в этой части ледяного барьера.
     План береговой партии состоял в  том,  чтобы  немедленно  по  окончании
постройки дома и выгрузке провианта на берег завезти провиант вглубь  страны
и устроить оклады как можно дальше по .направлению к югу. Я надеялся завезти
к 80o южной широты столько провианта, чтобы  мы  могли  считать  эту  широту
своей настоящей отправной базой для санного  похода  к  полюсу.  Позднее  мы
увидим, что не только  эта  моя  надежда  исполнилась  целиком,  но  и  была
выполнена еще гораздо большая работа. Когда  работа  по  устройству  складов
закончится, на дворе будет уже стоять зима, и тогда, зная  условия  жизни  в
антарктических областях, мы примем  все  меры  к  подобающей  встрече  самой
холодной и, по всей  вероятности,  самой  бурной  погоды,  какую  когда-либо
приходилось наблюдать какой-либо полярной экспедиции. Моим намерением  было:
как только установится зима, а на станции все будет налажено и  приведено  в
полный порядок, сосредоточить все наши силы вокруг одной цели  -  достижения
полюса!
     Мне хотелось взять с собой людей, которые были бы особенно  привычны  к
работам на морозе. В еще большей степени важно было найти людей,  опытных  в
управлении собачьими запряжками. Я понимал, какое  решающее  значение  будет
это иметь для благополучного исхода дела.  Есть  своя  преимущества  и  свои
недостатки в привлечении  опытных  людей  в  такое  путешествие,  как  наше.
Преимущества очевидны! Если соединить  вместе  опыт  нескольких  людей  и  с
толком им пользоваться, то, конечно, многого можно достигнуть.  Опыт  одного
часто может прийтись очень кстати, когда у  другого  его  не  хватает.  Опыт
многих будет взаимно дополнять один другого, что доведет целое до возможного
совершенства. Этого-то я и надеялся достигнуть.
     Но нет розы без шипов! Если в этом есть свои преимущества,  то  есть  и
свои недостатки. Недостаток для данного случая таков: тому или  иному  может
взбрести в голову, что у него столь большой опыт, что всякое иное, а не его,
"опытного человека", мнение, вообще, не  имеет  цены.  Жаль,  конечно,  если
опытность приводит к подобным выводам, однако, действуя терпеливо и разумно,
можно свести эт