товарищи на охоте за тюленями, - предположил кто-то.
     Все согласились. Да, конечно, это было так ясно и отчетливо видно,  что
тут не могло быть никакой ошибки.
     - Я вижу сани, а вот еще сани, а вот и третьи! Мы чуть  не  плакали  от
восторга, любуясь их прилежанием.
     Вот они исчезают! Нет, опять видны. Странно, как эти парни то вынырнут,
то пропадут. Оказалось, что это  "Фрамхейм"  предстал  пред  нами  со  всеми
своими палатками. Парни  наши  преспокойно  отдыхали  после  сытного  обеда.
Пришлось отереть навернувшиеся на глаза  слезы.  Теперь  мы  спокойно  могли
обсудить свое положение. Вот  здесь  "Фрамхейм",  здесь  мыс  "Манхюэ",  вот
Западный мыс и, значит, мы зашли слишком далеко на восток.
     - Ура, мы будем во "Фрамхейме"  в  половине  восьмого  вечера!-закричал
один.
     - Да, приходится успокоиться на этом!-воскликнул другой.
     Мы двинулись в путь, взяв направление прямо на середину  бухты.  Должно
быть мы забрались довольно. высоко, потому что теперь неслись вниз под  гору
с такой быстротой, что в ушах свистело. Бегущий впереди не мог поспевать. Он
на ходу вскочил на одни из саней.  Хансен  усердно  занимался  изготовлением
кнутовища, когда вдруг началась гонка. Я мельком увидел  его.  В  это  время
самое заметное место занимали его подметки. Я же  лежал  на  санях  Хансена,
покатываясь со смеху! Положение было  чересчур  забавным.  Хансен  поднялся,
когда проезжали последние сани, и успел броситься на них. У  подножья  холма
мы все сбились в одну кучу: собаки и сани лежали друг на дружке!
     Последняя часть пути  была  довольно  длинной.  След,  потерянный  нами
ранним  утром,  мы  теперь  нашли  снова.  Одна  за  другой   сушеная   рыба
высовывалась из-под снега и вела нас прямо вперед. До "Фрамхейма" мы доехали
в семь часов вечера - на полчаса раньше, чем рассчитывали. Это был переход в
60 километров - не так уж плохо для измученных собак! Из всей  моей  упряжки
уцелел один лишь "Лассесен". "Уден",  отосланный  мною  домой  с  81o  южной
широты, издох по возвращении домой. Всего мы потеряли за время похода восемь
собак. Восемь собак Стубберуда подохли вскоре .по возвращении  домой  с  81o
южной  широты.  Вероятно,  главной  причиной  был  все-таки   мороз.   Я   с
уверенностью могу сказать, что, будь у  нас  умеренная  температура,  собаки
справились бы.
     Трое наших товарищей, вернувшиеся с 81o южной широты домой, были вполне
здоровы. Правда, в последний день им не хватило спичек и пищи, но на крайний
случай у них все-таки были еще собаки.  Со  времени  возвращения  домой  они
застрелили, перевезли, разрезали .на части  и  убрали  пятьдесят  тюленей  -
прекрасно проделанная работа!
     Линдстрем за время нашего отсутствия был  неутомим.  Он  все  привел  в
полнейший порядок. В выкопанном вокруг дома ходе он устроил в снегу полки  и
перенес туда нарезанное тюленье мясо. Только тут было достаточное количество
бифштексов для всех нас на все время, которое мы должны были провести здесь.
По внешним стенам дома, которые образовывали другую стену  хода,  он  прибил
полки, и там были сложены всевозможные  консервы.  Это  было  так  прекрасно
устроено и находилось в таком порядке, что можно было доставать с  закрытыми
глазами все, что угодно. Здесь было отдельно сложено соленое мясо и сало,  в
другом месте лежали рыбные консервы  -  клецки.  А  вот  здесь  поблескивала
этикетка карамельного пудинга - вероятно, и все другие банки с пудингом были
где-нибудь поблизости. Так и есть, вот  они  стоят  рядком,  как  солдаты  в
шеренге.
     О, Линдстрем, долго  ли  продержится  этот  порядок?  Конечно,  с  этим
замечанием я в глубокой тайне обратился к самому себе! Я  перелистываю  свой
дневник. В четверг, двадцать седьмого июля, я нахожу следующие строки:
     "В провиантском коридоре теперь полный хаос. Как  мне  вспоминаются  те
дни, когда без фонаря или без лампы можно было найти все, что угодно! Стоило
только протянуть  руку  за  плумпудингом,  и  наверняка  в  руке  оказывался
плумпудинг! И так можно было достать все в департаменте Линдстрема. А теперь
- боже ты мой! Мне стыдно рассказывать,  что  случилось  со  мной  вчера.  Я
отправился туда в полнейшем неведении существующего теперь положения  вещей,
света со мной, конечно, не было - ведь все стояло по местам. Я протянул руку
и схватил что-то. По моему расчету, это должен был быть пакет со свечами. Но
опыт не удался! То, что я держал в руке, ни в каком  случае  не  могло  быть
пакетом свечей. Я ясно ощущал, что это что-то шерстяное. Я отложил предмет в
сторону и прибегнул к старому,  испытанному  средству,  -  чиркнул  спичкой.
Знаете, что это было? Старые грязные кальсоны! А  хотите  знать,  где  я  их
нашел? Среди масла и конфет. "Кнуты, хомуты и съестные припасы". Однако, тут
виновен не Линдстрем. В этом коридоре все постоянно сновали взад и вперед  с
утра до поздней ночи и обычно  впотьмах.  И  если  им  случалось  по  дороге
уронить что-нибудь, то я не вполне уверен в том,  что  они  останавливались,
чтобы положить этот предмет опять на место".
     Линдстрем выкрасил в комнате потолок белой краской. Как там было уютно,
когда мы в тот вечер ввалились туда! Мошенник давно уже заметил  нас,  когда
мы шли по барьеру. И теперь стол гнулся  от  всяких  вкусных  вещей.  Больше
всего нас манил к себе запах бифштекса и кофе,  .и  в  этот  вечер  их  было
уничтожено не малое количество.
     Дома! Слово это звучит всегда хорошо, где бы ваш дом ни находился, -  в
море,  на  земле  или  же  на  ледяном  барьере  Как  мы  блаженствовали   и
наслаждались в этот вечер!
     Прежде всего  мы  высушили  все  свои  меховые  одежды.  Они  порядочно
промокли.  Скоро  сделать  это  было  нельзя.  Вещи,  подлежавшие  просушке,
пришлось растягивать на веревках  под  потолком  в  нашей  комнате,  а  там,
конечно, не хватало места для всего сразу.
     Мы приготовили все и ввели некоторые улучшения  для  своего  следующего
похода для устройства склада еще до наступления  зимы.  На  этот  раз  целью
нашего путешествия был 80o широты, куда требовалось завести 1200 килограммов
свежего тюленьего мяса. Какое огромное значение  будет  иметь  для  главного
путешествия, если мы сможем накормить своих псов до отвала  свежим  тюленьим
мясом на 80o южной широты! Все понимали  это  и  были  полны  рвения  скорее
выполнить задание. Мы снова поднажали со снаряжением. Последнее  путешествие
научило нас многому новому. Преструд и Иохансен нашли,  например,  что  один
двойной спальный мешок лучше, чем два ординарных мешка. Я не стану вдаваться
в подробности дискуссии, которая,  конечно,  возникла  по  этому  поводу.  У
двойного спального мешка много преимуществ, но много их и у мешка на  одного
человека. А потому пусть это будет делом вкуса.  Впрочем,  только  эти  двое
товарищей и пожелали переменить спальный мешок. Хансен  и  Вистинг  занялись
осуществлением новой  идеи,  относящейся  к  устройству  палатки.  Не  много
понадобилось времени, чтобы все у них было  готово.  Эти  палатки  по  своей
форме чрезвычайно похожи на снежную хижину. Они не  совсем  круглы  и  имеют
несколько продолговатую форму. У них нет плоских сторон. Для атак ветра  нет
никаких слабых пунктов. В наше личное снаряжение тоже были внесены некоторые
улучшения.
     Китовая бухта - внутренняя ее часть - от  "Манхюэ"  до  Западного  мыса
теперь вся замерзла, но мористее ее расстилался широкий и темный океан.  Дом
наш весь был покрыт снегом. Больше всего  для  этого  потрудился  Линдстрем;
пурга мало помогала ему в этом. Такое  забрасывание  дома  снегом  прекрасно
способствует сохранению в нем уюта и тепла.
     Наши собаки -  числом  сто  семь  -  теперь  больше  всего  походят  на
рождественских свиней, И даже исхудавшие за последнее  путешествие  начинают
приходить в норму. Удивительно, с какой быстротой эти животные толстеют!
     Чрезвычайно интересно было  наблюдать,  как  отнеслись  наши  собаки  к
своему возвращению домой. Они не проявили никаких признаков удивления, когда
мы пришли в лагерь. Как будто они были  там  все  время.  Правда,  они  были
несколько голоднее, чем всегда, но в общем, такие же,  как  обычно.  Комична
была .встреча "Лассесена" с "Фиксом". Оба они  были  неразлучными  друзьями.
Первый был предводителем, а  второй  слепо  повиновался.  В  наше  последнее
путешествие я не брал с собою "Фикса", оставив его дома, так как  не  считал
его настолько работоспособным, как это требовалось. И вот за это  время  он,
будучи обжорой, изрядно отъелся. Я  с  интересом  наблюдал  их  встречу.  Не
захочет ли "Фикс" воспользоваться случаем, чтобы стать предводителем? Прошло
некоторое время, пока они, среди кучи всех остальных псов,  не  встретились,
наконец, друг с другом. Встреча была очень трогательна.  "Фикс"  бросился  к
"Лассесену", начал облизывать его и выражать ему все знаки своей радости  от
встречи и величайшей преданности. "Лассесен" со своей стороны  принимал  все
это чрезвычайно высокомерно, как и полагается предводителю.  Без  дальнейших
разговоров он опрокинул своего большого, толстого друга  и  некоторое  время
стоял над ним, - очевидно, чтобы дать ему почувствовать, что он по  прежнему
остается неограниченным предводителем - несомненным и неоспоримым.  Бедняжка
"Фикс"! Он выглядел чрезвычайно приниженным, когда поднялся  снова.  Но  это
продолжалось недолго; он скоро  вознаградил  себя,  набросившись  на  другую
собаку, с которой знал наверняка, что справится!
     Чтобы дать представление о нашей жизни,  как  она  складывалась  в  это
время, я процитирую описание одного из дней по своему дневнику:
     "Двадцать пятое марта, суббота. Прекрасная мягкая  погода  -14oС  целый
день. Совсем слабый ветер с юго-восточной стороны. Наши охотники за тюленями
из той партии, что вернулись домой с 81o южной широты, уходили сегодня утром
и вернулись с тремя тюленями,--всего шестьдесят три штуки  с  того  времени,
как они вернулись 11 марта. Теперь у нас совершенно достаточно свежего  мяса
и для нас самих, и для всех собак- Нам с каждым днем  все  больше  и  больше
нравится тюлений бифштекс. Мы все охотно ели бы его за каждой  едой,  но  из
осторожности вносим некоторое разнообразие в пищу. К завтраку в восемь часов
у нас теперь твердо установлено: "горячие лепешки"  с  вареньем  -  кушанье,
которое Линдстрем умеет готовить необычайно вкусно. Лучше нельзя подавать  и
в самом хорошем американском доме! К этому у нас еще бывает масло, хлеб, сыр
и кофе. К обеду у нас по большей части подается тюленье мясо (В течение зимы
мы,  однако,  довольно  часто  пользовались  консервами)  и  десерт  в  виде
калифорнийских    консервированных    фруктов,    сладкого    пирога     или
консервированного  пудинга.  По  вечерам  тюлений  бифштекс   с   брусничным
вареньем, сыр, масло, хлеб и кофе. Каждую субботу вечером - виски и сигара.
     Откровенно признаюсь, что я никогда еще  не  переживал  таких  чудесных
дней. Все чувствуют себя прекрасно, и у меня полная уверенность в  том,  что
наше. предприятие должно увенчаться успехом.
     Какое удивительное чувство, когда  выйдешь  вечером  из  дому,  увидишь
мирный теплый свет лампы  в  окне  маленькой,  занесенной  снегом  хижины  и
подумаешь о том, что этот  мирный  н  уютный  дом  находится  на  грозном  и
внушающем ужас барьере!
     За стенами дома возятся все наши; щенки - круглые,  как  рождественские
поросята, а на ночь ложатся кучками у наших дверей. По ночам они никогда  не
забираются под крышу. Из них, должно  быть,  вырастут  выносливые  животные.
Некоторые так толсты, что буквально переваливаются с  боку  на  бок,  словно
гуси".
     Первое южное сияние показалось вечером двадцать восьмого марта.  Сияние
это было в виде снопов лучей и лент и шло  от  юго-запада  к  северо-востоку
через зенит. Оно было бледно-зеленым и красным.
     Здесь мы  наблюдаем  много  прекрасных  солнечных  закатов.  Совершенно
изумительное великолепие красок! Окрестности тоже очень способствуют красоте
общей картины. Волшебная бело-синяя страна!
     Выступление в последний поход для устройства склада было  назначено  на
тридцать первое марта. За несколько  дней  перед  тем  партия  охотников  на
тюленей выходила на лед и застрелила для похода  шесть  порядочных  тюленей.
Чтобы облегчить их, они были выпотрошены, и с них срезали  ласты.  Вес  этих
шести штук в таком виде составлял, по нашему предположению, около 1100 кило.
     В назначенный день в десять часов утра последняя партия вышла в  поход,
для устройства склада. Она состояла  из  семи  человек  с  шестью  санями  и
тридцатью шестью собаками. Сам я не принимал участия в этом путешествии. Для
начала выдалась замечательная погода, совершенно тихая и ослепительно-ясная.
     Когда в семь часов утра в этот день  я  вышел  из  хижины,  предо  мной
открылось такое красивое зрелище, что я не забуду его до конца своей  жизни!
Все окрестности станции  лежали  в  глубокой  темной  тени  от  возвышенного
гребня, тянувшегося на восток. Но дальше к северу барьер освещался  солнцем.
Барьер  купался  в  золотисто-красных  лучах   утреннего   солнца.   Отливал
багрянцем,  блестел  золотом   зубчатый   ряд   могучих   торосов,   которые
ограничивали наш барьер с севера.  Все  дышало  несказанным  спокойствием  и
миром. А из "Фрамхейма" поднимался тихонько в воздух дымок, оповещая о  том,
что тысячелетние чары рассеяны...
     Тяжело натруженные путники двинулись на юг. Я видел, как  они  медленно
исчезли за гребнем у места старта. После всей этой спешки и  тяжелой  работы
по подготовке похода теперь наступило спокойное время. Правда, не  такое  уж
спокойное, чтобы нам двоим, оставшимся дома, сидеть, сложа руки.  Мы  хорошо
использовали  свое  время.  Прежде  всего  нужно  было  привести  в  порядок
метеорологическую станцию. С первого апреля  все  инструменты  уже  работали
полным ходом. В кухне были повешены  два  наших  ртутных  барометра,  четыре
анероида, термограф и термометр. Для них было отведено особое удобное  место
в защищенном .и самом дальнем от плиты углу. Для наших наружных инструментов
все еще не было  никакого  отдельного  помещения.  Но  помощник  заведующего
поспешно занялся его  постройкой.  Он  оказался  таким  расторопным,  что  к
возвращению партии, устраивавшей склад, на возвышенности уже стояла отличная
инструментальная будка, выкрашенная в белый  цвет,  от  которой  на  далекое
расстояние исходило сияние. Флюгер, - образец мастерства - был сделан  нашим
искусным машинистом Сундбеком. Самая лучшая фабрика не могла бы сделать  его
красивее и изящнее. В инструментальной  будке  были  установлены  термограф,
гидрометр и термометры.
     Наблюдения производились нами в восемь часов утра, в два часа дня  и  в
восемь часов вечера. Ими занимался я, когда бывал дома. В мое же  отсутствие
это было обязанностью Линдстрема.
     В ночь на одиннадцатое апреля на кухне что-то свалилось, - по заявлению
Линдстрема, это было верным признаком того, что  сегодня  нужно  было  ждать
возвращения наших. А в полдень  мы  увидели  их  на  возвышенности  у  места
старта. В это время они спускались  с  такой  быстротой,  что  снег  столбом
взвивался вокруг них. Через час они были  дома.  У  них  было  много  о  чем
порассказать. Прежде всего о том, что все было доставлено на  склад  на  80o
южной широты. Затем они поразили меня  сообщением,  что  в  семидесяти  пяти
километрах от  станции  они  наткнулись  на  местность,  покрытую  страшными
трещинами, и потеряли там двух собак. Это было совершенно изумительно!  Ведь
мы уже четыре раза проходили через эту область, не  встречая  никакой  такой
мерзости! И вот вдруг, когда мы были уверены, что  весь  грунт  крепок,  как
скала, он грозит все погубить! Оказывается,  в  пасмурную  погоду  с  плохой
видимостью они зашли слишком далеко на запад. Вместо  того,  чтобы  выйти  к
складу, как это мы делали до  сих  пор,  они  спустились  в  долину,  где  и
наткнулись на такую опасную область, что дело чуть не кончилось катастрофой.
Это произошло как раз в местности, похожей на ту, которую мы встретили южнее
81o южной широты, где была  масса,  мелких  холмиков.  Поверхность  казалась
вполне надежной, а это именно и есть самое опасное! Едва лишь они ступили на
нее, как откололись большие куски поверхностного слоя,  провалившись  сейчас
же за ними, и разверзлась  бездонная  пропасть,  достаточно  широкая,  чтобы
поглотить и людей, и собак, и сани.
     С трудом выбрались они из этого опасного места, направившись к востоку.
Теперь мы знали об этом и впредь будем осторожны и не попадем туда еще раз.
     Однако, позднее у нас произошла одна  еще  более  серьезная  встреча  с
этакой "свиной дырой", как мы ее назвали.
     По дороге пришлось бросить одну собаку.  У  нее  на  ноге  образовалась
рана, и собаку нельзя было использовать для саней. Ее выпрягли в  нескольких
километрах южнее склада. Они думали, конечно, что собака пойдет за ними.  Но
у нее на это, невидимому, был другой взгляд.  Она  больше  не  показывалась.
Некоторые  думали,  что  собака,  наверное,  вернулась  к  складу  и  теперь
проводила свои дни спокойно и радостно среди тюленьих туш, привезенных  туда
с  таким  трудом.  Должен  признаться,  что  такая  мысль  не  особенно  мне
понравилась. Не исключалась такая возможность, что,  когда  нам  понадобится
тюленье мясо, то большей его части уже не будет. Эти наши опасения оказались
впоследствии неосновательными. "Кук", как звали собаку, пропал  навсегда  (У
нас был, конечно, и "Пири"! ).
     Улучшенное снаряжение оказалось превосходным  во  всех  отношенияхНовая
палатка превозносилась до небес. Преструд и Иохансен были на седьмом небе от
двойного спального мешка. Я думаю, что остальные были вполне довольны своими
одиночными мешками.
     Этим закончилась самая важная  осенняя  работа.  Был  заложен  солидный
фундамент.  Оставалось  только  "поднимать  сообща"  (Из  стихотворения   Б.
Бьернсена, - Прим. перев.).
     Резюмирую вкратце всю работу, проделанную нами от четырнадцатого января
до одиннадцатого апреля:
     Поставлена и оборудована станция на девять человек на несколько лет.
     Заготовлена на полгода свежая пища для девяти человек и ста  пятнадцати
собак. Вес убитых тюленей доходил до 60000 килограммов.
     Наконец, распределено 3000 килограммов провианта по складам на 80o, 81o
и 82o южной широты. Склад на 80o содержал тюленье  мясо,  собачий  пеммикан,
печенье, масло, молочную муку, шоколад, спички и керосин;  кроме  того,  еще
разное  снаряжение.  Общий  вес  содержимого  этого  склада  равнялся   1900
килограммам.  На  81o  южной  широты  оставлено  500  килограммов  собачьего
пеммикана. На  82o  южной  широты  пеммикан  для  людей,  собачий  пеммикан,
печенье, молочная мука, шоколад, керосин  и  разное  снаряжение.  Вес  этого
склада доходил до 620 килограммов.


ЗИМА

     Зима! Мне кажется, многим зима представляется временем бурь, морозов  и
всяких неприятностей. Они встречают ее  с  печальными  душами  и  склоняются
перед  неизбежным.  Конечно,  один-два  пиршества  в  перспективе  несколько
просветляют горизонт; но все-таки - темнота и  холод!  Нет,  брр!  Пусть  уж
будет лето!
     Не решаюсь сказать, что думали мои товарищи о приближающейся зиме.  Что
касается меня, то я встречал ее с  радостным  чувством.  Когда  я  стоял  на
снежном сугробе и смотрел на огонек в кухонном окне, мной овладевало чувство
неописуемого блаженства и уюта. И чем больше будет бурь,  чем  темнее  будут
зимние ночи, тем сильнее мы  будем  ощущать  чувство  благополучия  в  своем
чудесном домике. Многие, быть может, спросят:
     - Но разве вам не было страшно,  что  ледяной  барьер  отколется  и  вы
уплывете в океан?
     Честно и откровенно отвечу на этот вопрос:
     - Все мы, за одним лишь исключением, были уверены тогда, что  та  часть
барьера, на которой стоял наш  дом,  покоилась  на  твердой