. 117. См. так же:  Зыбковец
В Ф, Указ. соч.. с. 51.
   41) См. Зыбковец В. Ф., Указ. соч.. с. 110.
   42) "Правда", 13 нюня 1928 года.
   43) Зыбковец В. Ф., Указ. соч.. с. 110-111.
   44) Там же.


   ИЗЪЯТИЕ ЦЕРКОВНЫХ ЦЕННОСТЕЙ.

   Начало 20-х годов. "Смутное время", гражданская война,  заплесневелый
хлеб, уличные самосуды, расстрелы, [1] - характеристика того времени.
   Эпоха бесконечных голодных очередей, "хвостов" перед пустыми  "продо-
вольственными распределителями", эра гнилой промерзшей падали, заплесне-
велых хлебных корок и несъедобных суррогатов. Французы, пережившие четы-
рехлетнюю нацистскую оккупацию, привыкли говорить о ней, как о годах го-
лода и нехваток. Ю. Анненков, свидетель положения в гражданскую войну  в
России, прожил немецкую оккупацию в Париже. И вот что он пишет: "Немного
меньше одних продуктов, несколько худшее качество других, поддельное, но
все же ароматное кофе, чуть сокращенная электрическая энергия, чуть сок-
ращенное пользование газом. Никто не умирал на обледенелых тротуарах  от
голода, никто не рвал на части палых лошадей, никто не ел ни  собак,  ни
кошек, ни крыс". [2]
   А Виктор Шкловский, убежденный защитник футуризма и вообще формализма
в искусстве, обнищавший в годы гражданской войны, с  красным  от  холода
носом, с распухшими от голода веками, в  статье  "Петербург  в  блокаде"
изобразил страшную картину умиравшего от голода города.
   Наиболее сильно страдали от голода районы Поволжья. В  этих  условиях
советская власть пошла на удивительный шахматный ход, решив разом "убить
двух зайцев": накормить голодающих и подрубить жизненную основу Церкви.
   Началась особая страница нашей печальной церковной истории -  изъятие
церковных ценностей. Это была вторая волна изъятия. Первая прокатилась в
предыдущем, 1921-ом году, так сказать "неофициально".
   Еще 27-го декабря 1921-го года был издан  декрет,  которым  изымались
ценности, находящиеся в церквах и монастырях. Это "законодательное  без-
законие" явилось развитием произвола основного "церковного" декрета - об
отделении Церкви от государства.
   Первым декретом церковные ценности, церковное достояние было  "нацио-
нализировано", вторым - изъято. Железная логика  и  завидная  последова-
тельность.
   Фактически же, церковное имущество еще до выхода обоих декретов  кон-
фисковывалось властью на местах и продавалось  в  целях  наживы  тем  же
группам верующих, у которых оно было отнято.
   Советские историки создали очень простую и внешне убедительную схему:
советское правительство, мол, обратилось к Патриарху Тихону  с  просьбой
передать часть церковных ценностей в фонд  помощи  голодающим  Поволжья.
[3] Заметим здесь, потому что это ключевой факт: такого обращения прави-
тельства к Патриарху не было!!!
   И после этого - поворот: "Русская Православная Церковь устами  Патри-
арха Тихона [4] отказалась помочь тысячам людей, умирающим от голода  в
Поволжье". [5] Вот схема атеистов, рассчитанная на  невежественные  умы,
но "к несчастью" захватившая и многих более подготовленных.
   Русская Церковь, которая  на  протяжении  всей  многовековой  истории
русского народа всегда была поддержкой и прибежищем для него, и она  от-
казалась помочь своему народу, который составлял ее  И  судьбы  которого
были основой и целью бытия Русской Церкви? Она отказалась?
   Необъяснимо, но нашлись люди, которые поверили даже в эту  гнуснейшую
ложь и нелепейшее и абсурднейшее утверждение.
   Патриарх Тихон еще осенью 1921-го года - до  декабрьского  декрета  -
выпустил специальное воззвание к верующим, призывая их к  пожертвованиям
в помощь голодающим, а духовенство - к содействию этому. В короткий срок
было собрано около 9 миллионов рублей. [6] И этот процесс своим  естест-
венным ходом должен был ускоряться в дальнейшем.
   Однако такое положение вещей большевиков не устраивало Они не  хотели
ждать "милостей от природы". Взять их у нее - вот задача большевиков.  И
они пошли этим, "активным" путем. Один декрет (в декабре), второй  23-го
февраля 1922-го года. [7] Вопрос о церковных ценностях уже был поставлен
и решен на самом высоком правительственном уровне. [8] Добровольной  по-
мощи Церкви большевики не захотели. И вот здесь-то и начинаются сложнос-
ти.
   Окончилась межклассовая гражданская война, началась гражданская война
с Церковью. Люди в кожаных куртках шли в храмы, чтобы силой изъять золо-
тые и серебряные вещи, украшенные драгоценными каменьями церковные сосу-
ды. Возбужденная, иногда до фанатичности  настроенная  церковно-народная
толпа бросилась на защиту этих ценностей.
   Звон набата, вопли женщин, гул толпы, нередко глухие  удары  -  таков
был аккомпанемент изъятия церковных ценностей из храмов. [9]
   И Патриарх Тихон, который  в  специальном  послании  по  поводу  фев-
ральского декрета допускал возможность приходским  советам  использовать
драгоценные вещи, не имеющие сакраментального значения, для нужд  страны
и народа (подвески, цепи, браслеты, ожерелья, золотые и серебряные окла-
ды икон и др.). Патриарх Тихон, который только что сам  призывал  к  по-
жертвованиям, видя как насильственно отнимается у  Церкви  ее  священное
достояние, как святотатственно совершалось то, что Церковь обязана, мог-
ла и хотела сделать сама, 28-го февраля, т.е. буквально вслед за  декре-
том об изъятии, издал новое послание, другого характера. В  нем  он  уже
призвал к защите церковного достояния.
   С аналогичным призывом обратился Московский архиепископ Никандр  Бла-
гочинным московской епархии он дал распоряжение "Ценностей не  отдавать,
в комиссию по изъятию своих представите лей не выбирать, в случае прибы-
тия представителей советской власти для изъятия явиться  всем  незанятым
членам общины для отстаивания церковного имущества" [10]
   Начались столкновения между мирянами прихожанами  и  комиссиями  по
изъятию Едва показывались "представители власти" в церкви, как  собира-
лись толпы народа с явно "недоброжелательным" настроением Пассивное соп-
ротивление стало выливаться в более активную форму Столкновения  прини-
мали физический характер поя вились жертвы со стороны верующих случалось
что и некоторые члены комиссии по изъятию подвергались насилию были слу-
чаи их убийства. [11]
   Возле храмов стали собираться возбужденные толпы верующих встречавших
представителей власти враждебными криками и угроза ми Все чаще  доходило
до кровавых эксцессов
   По признанию официальной прессы в связи с изъятием церковных ценнос-
тей, в России произошло 1414 кровавых эксцессов. [12] Большая  часть  из
них приходится на март 1922-го года [13]
   Почти полторы тысячи кровавых эксцессов  десятки  тысяч  человеческих
жизней. Таков итог насильственного изъятия советской  властью  церковных
ценностей...
   Масштабы сопротивления были грандиозными. Но о чем говорит этот факт?
   Говорит он против советской власти а не против Церкви. Действия  Пат-
риарха Тихона в тех условиях вполне  понятны  и  были  достойны  всякого
одобрения и поддержки. Просто невозможно  представить,  чтобы  Патриарх,
ответственный за судьбы и состояние Церкви поступил в подобных  условиях
иначе.
   Ведь сопротивление - это естественная (можно  сказать  инстинктивная)
реакция на насилие. Иными словами если нет сопротивления,  то  не  может
быть и насилия. Вернее, так если насилие не встретит  сопротивления,  то
оно не может квалифицироваться как насилие. А организм, который не  ока-
зывает сопротивление насилию в таком случае, больной организм  (любой  в
том числе и Церковь).
   Известный Бонч-Бруевич задает в связи с этим вопрос  "Как  это  можно
произвести по всей России почти одновременно  1414  кровавых  эксцессов,
подстрекателями которых были приходские  батюшки,  если  бы  само  духо-
венство не сочувствовало контрреволюционной работе?" [14]
   Мы же поставим более естественный и более логичный вопрос: как  могли
произойти 1414 кровавых эксцессов, если бы сам народ не был против  осу-
ществления декрета об изъятии церковных ценностей?
   Возмущение народа действительно было велико. Возмущение изъятием.  Но
в работах советских историков это возмущение превращается  в  возмущение
трудящихся масс против Церкви. Согласно  им  и  многочисленные  судебные
процессы  над  активными  участниками  и  организаторами   сопротивления
изъятию церковных ценностей состоялись "по требованию"  того  же  народа
[15]
   Для справки всего по республике было организовано около 250  судебных
дел по поводу сопротивления изъятию. И между прочим из числа всех  прив-
леченных к ответственности и расстрелянных священнослужители  составляли
только третью часть. [16] А уж надо думать что советская власть не  пре-
минула воспользоваться подходящим случаем и "пустить в расход" как мож-
но больше "попов". Таким образом, сопротивление властям в  изъятии  цер-
ковных ценностей оказывал сам народ. И вот почему.
   Во первых, потому что государство начало свои мероприятия по  изъятию
церковных ценностей в  помощь  голодающим  Поволжья  не  с  той  стороны
Собственно само название "изъятие" говорит не в пользу государства.  По-
чему "изъятие" а не "призыв к пожертвованию"? Почему не  создали  особую
комиссию по учету церковных ценностей и распределению хлеба,  купленного
на них, в которую на равных на чалах входили бы и церковные представите-
ли?
   Скажут "Церковь никогда не рассталась бы с этими ценностями" -  Чепу-
ха! А пробовало государство обратиться к Церкви за помощью?  -  Нет,  ни
разу. Оно сразу начало с изъятия. Почему в Церкви, которая из  народа  и
которая для народа надо видеть не союзника, а врага народа?
   Лилась кровь этого самого народа во имя которого якобы, и совершалось
насилие.
   Во-вторых. Простим государству его демоническую ненависть к Церкви  и
его нежелание идти с Церковью на компромисс, даже во имя народа. Изъятие
так изъятие. Пусть не "мы даем" а у "нас взяли". Был бы  сыт  народ  По-
волжья. Так не смирился православный народ. Почему?
   Очевидец событии епископ Антонин Грановский (не какой-то с позволения
сказать историк который спустя много лет конструирует идеи и факты исто-
рии) в свое время подчеркнул, что эта правительственная мера не вызывает
(мягко говоря) сочувствия у Православных масс не потому что верующие  не
хотели помочь правительству в борьбе с голодом или отдать  эти  ценности
запрещала им их религиозная совесть а единственно и исключительно  пото-
му, что у этих масс нет решительно никакого доверия к лозунгу, под кото-
рым проводилась эта мера. Верующие тревожились, что  церковные  ценности
могут пойти на иные, чуждые их сердцам цели. [17]
   Это были совершенно справедливые опасения.  Как  показали  дальнейшие
события к комиссии по изъятию церковных ценностей, примазались уголовни-
ки коррупционные элементы, о чем достаточно выразительно  говорят  такие
судебные процессы как процесс Павлицкого, контролера Гохрана, изымавшего
церковные ценности в Рогожско-Семеновском районе. [18] Церковные ценнос-
ти потекли на черный рынок. Наживали миллионы. В Москве. А что  говорить
о провинции? [19]
   Покажите нам хотя бы один документ, согласно которому на  такие-то  и
такие-то церковные вещи было приобретено столько-то и  столько-то  пудов
хлеба за границей, которые были отправлены голодающим Поволжья.  Во  всю
мочь кричали (и до сих пор кричат) советские идеологи о том, что церков-
ные ценности изымались в пользу голодающих, но ни в одной работе за  все
годы советской власти ни один документ об этом опубликован не был.
   В связи с изъятием из церквей ценностей в пользу голодающим  верующим
было предоставлено право выкупа некоторых предметов, подлежащих изъятию.
Такие случаи возникали.  Отдел  управления  Новгородского  губисполкома,
например, 16-го мая 1922-го года обратился в V Отдел за разъяснением:
   "В настоящее время по губернии насчитывается несколько случаев выкупа
верующими, группами и единолично, предметов, подлежащих изъятию, и  мно-
гими из них возбужден вопрос о том, чтобы имущество (т.е. то, за которое
дан выкуп) не было занесено в опись имущества, сданного коллективу веру-
ющих по договору в бесплатное и бессрочное пользование по  мотивам,  что
имущество это (выкупленное) составляет теперь собственность не Республи-
ки, а частных лиц".
   Как быть? - V Отдел разъяснил, что  "взнос  эквивалента  при  изъятии
ценностей из храма не создает права собственности на вещи, оставленные в
пользование группы в данном храме (разрядка наша - В.С.). При ликвидации
храма судьба вещей определяется в общем порядке ликвидации". [20]
   Человек с нормальным образом мышления, исходя из того общепризнанного
факта, что сопротивление изъятию  церковных  ценностей  носило  массовый
повсеместный характер и исходило как раз со стороны православного верую-
щего народа. [21] что также бесспорно, придет  к  выводу,  что  политика
изъятия не то чтобы не имела поддержки в  широких  народных  массах,  но
встречала сопротивление с их стороны. Советских исследователей не смуща-
ет императивный характер юридического мышления. Не смущает их  и  измена
исторической правде и том или ином вопросе. Для них главное  -  привести
историческую действительность в соответствие с положениями  их  догмати-
ческой историографии.
   Впоследствии советские историки  "отшлифовали"  историческую действи-
тельность и представили это жуткое насильственное изъятие церковных цен-
ностей, будто бы передать на нужды голодающим Поволжья церковные ценнос-
ти было решено советским правительством "по требованию трудящихся  масс"
[22] Оставим это утверждение на их совести (если она у них есть).
   Ко времени издания декрета советской власти об изъятии церковных цен-
ностей огромной их части Церковь была уже лишена.
   Атаман Мамонтов, при бегстве захватил с собой огромную добычу, основу
которой составляли драгоценные ризы, иконы,  кресты,  чаши,  паникадила,
лампады, все это в дорогих каменьях, которые он награбил в храмах  цент-
ральной России. [23]
   В середине 1922-го года по приказу Врангеля в лом (для продажи амери-
канцам; непонятно только, зачем уникальные по своей художественной рабо-
те предметы из драгоценных металлов превращать в лом) были обращены цен-
ности "Петроградской ссудной казны" - около 10.000 пудов, на сумму около
150 миллионов франков [24] Значительный объем этих ценностей  составляли
церковные предметы.
   Чехословацкий корпус, после разгрома Колчака, вывез в Чехию рез  Вла-
дивосток два полных железнодорожных состава золота на сумму 200  миллио-
нов довоенных золотых рублей. [25] И опять же среди этих  драгоценностей
было много вещей церковного назначения.
   Мы не говорим о тех не поддающихся подсчету церковных драгоценностях,
которые вывозили с собой во время массовой эмиграции отдельные лица.
   И все же в Церкви оставались огромные ценности.
   Было подсчитано (большевики любят и по сей день считают церковные де-
нежки):
   а) если собрать ценности из всех существовавших  тогда  в  республике
храмов, то ими можно было загрузить поезд длиной в 7 верст, [26]
   б) если все церковные богатства того времени (золото, платина,  брил-
лианты и другие драгоценные камни) перевести в серебро, то Получилось бы
525. 000 пудов. [27] На них можно было бы в то время купить  столько  же
(525) миллионов пудов зерна. [28]
   Продовольственный дефицит пострадавших от голода (19211922 гг.) райо-
нов Поволжья составлял около 200 миллионов пудов, Т.е. 3,2 миллиона тонн
зерна. [29] Население этих районов составляло 31 миллион 714 человек, из
которых на 1-ое апреля 1922-го года голодали 20 миллионов 113,  8  тысяч
человек. [30]
   Нужны были 200 миллионов пудов (3,2 миллиона тонн) хлеба. А  что  дало
изъятие церковных ценностей?
   К 1-му июля 1922-го года в фонд центральной комиссии помощи  голодаю-
щим поступило:
   34 пуда золота [31] (по другим сведениям - 26 пудов 38 фунтов) [32]
   23.998 пудов серебра (по другим сведениям - 21.137 пудов 11 Фунтов),
   прочих ценных металлов - 82 пуда 10 фунтов.
   бриллиантов и алмазов - 33.456 штук, весом 1313 каратов,  (по  другим
сведениям - 15 тысяч штук),
   жемчуга - 10 фунтов 76 золотников,
   прочих драгоценных камней - 72.383 штуки, весом 1 пуд 29  фунтов  (по
другим сведениям - 1 пуд 14 фунтов). [33]
   золотых монет на 1595 рублей,
   серебряных монет - 19.064 рубля,
   вещей с драгоценными камнями 49 пудов 24 фунта.
   В целом "операция" по изъятию церковных ценностей к сентябрю  1922-го
года  принесла  большевикам  сумму  выражающуюся  космической  цифрой  -
8.000.000.000.000 рублей [34] (в дензнаках того времени).
   Но сентябрем 1922-го года операция не окончилась.  Изъятие  продолжа-
лось весь тот год и следующий.
   К 1-му апреля  1923-го  года  большевики  "наскребли"  в  Церкви  еще
кое-что:
   золота - 26 пудов 8 фунтов 36 золотников,
   серебра - 24.565 пудов 9 фунтов 51 золотник,
   серебряных монет - 229 пудов 34 фунта 66 золотников,
   изделий с жемчугом - 2 пуда 29 золотников,
   бриллиантов и других драгоценных камней - 1 пуд 34 фунта 18  золотни-
ков. [35]
   Необходимо помнить и о международных проявлениях солидарности с голо-
дающим русским народом.
   Американская благотворительная организация в 1922-ом году  раздала  в
России продуктов питания и товаров на сумму в 66 миллионов долларов,  ка-
толики - на 2 миллиона. Помощь оказывали и другие  зарубежные  организа-
ции.
   Большевики еще до наступления голода 1921-го года, в 1920-ом году ус-
пели изъять у Церкви 7,150.000.000 рублей [36] на  территории,  исключая
Украину, Кавказ и Сибирь. [37]
   И что же? На эти средства (за все изъятые ценности - В.С.) было  куп-
лено за границей "3 миллиона пудов хлеба и некоторое  количество  других
продуктов питания. [38]
   Всего лишь 3 миллиона!!!
   А ведь на ценности, изъятые только до 1-го июля  1922-го  года  можно
было купить столько хлеба, что во много раз был бы покрыт дефицит голод-
ных районов. На эти средства можно было купить столько хлеба, чтобы  це-
лый год кормить не одно Поволжье. [39]
   Изъятые у Церкви средства использовались на нужды голодающих Поволжья
всего лишь на один (даже того меньше) процент! Куда же  пошли  церковные
ценности?
   Куда, например, исчезло Евангелие, которое пожертвовала  Нагалья  Ки-
рилловна Нарышкина (вторая жена Алексея Михайловича) Большому Успенскому
собору, и которое Екатерина II оценила в 2 миллиона рублей?
   Куда исчез оклад из чеканного золотого  серебра пятиярусного иконостаса
Троицкого собора в Сергиевой Лавре? [40]
   Куда исчезли две митры из Киево-Печерской Лавры,  каждая  из  которых
оценивалась в 50.000 000 рублей? Ответа на эти вопросы нет, как не  было
их и в то время.
   Еще 14-го мая 1921-го года представитель Ватикана писал Чичерину, что
Папа готов купить предметы культа, изымаемые советской властью у Церкви.
И что же?
   Ответа долго не было, а когда он пришел, то в нем содержалась многоз-
начительная фраза: невозможно,  поскольку  никому  неизвестно,  где  эти
предметы находятся.
   На самом же деле, как справедливо пишет Г.Я. Штеле, [41] многое стало
жертвой фанатичных иконоборцев или просто дельцов черного рынка.

   1) Ю. Анненков "Дневник моих встреч Цикл трагедий" Т. 1 Международное
литературное содружество, 1966. с 219
   2) Там же. с 20
   3) Эдрин Г.И. "Государство и религия" Религиозные организации и поли-
тическая структура общества Изд политической литературы М, 1974, с 111
   4) По этому поводу "историк" Плаксин приводит в  своей  работе  слова
Патриарха Тихона и будто бы "секретной инструкции духовенству", в кото-
рой он заявляет Важно не что давать а кому давать" (Плаксин Ю.Ю.,  "Крах
церковной контрреволюции 1917-1923 гг" Изд. "Наука" М. 1968. с 150)  Эти
слова, не могли исходить от Патриарха И Плаксин который  старается  свои
утверждения обосновать ссылкой на исторические документы, который делает
более 300 ссылок на них, для такого утверждения для цитаты не смог  сос-