й и немой стою в
пустыне, где была когда-то Россия... Все, что у меня было, все  растаще-
но, сорвали одежду с меня". [4]
   "Вода - основа всей жизни и источник корма - стала убывать и  зацвела
тиной. Убедившись в опасной перемене, утки решили покинуть родные места.
Странствовать не легкое дело, но лучше домашнего гнета", -  писал  Реми-
зов, с ужасом оглядываясь на Россию.
   "Вожди слепые, что вы наделали? Кровь, пролитая  на  братских  полях,
обеспощадила сердце человеческое, а вы душу вынули из народа русского...
Русь моя, ты упала, не поднять тебя, не подымешься!  Русь  моя,  русская
земля, родина беззащитная, обеспощаженная кровью братских полей,  подож-
жена, горишь?"
   Здесь Ремизов ошибался только в одном: "вожди" отнюдь не  были  "сле-
пы", они прекрасно видели свою цель и делали то, что считали нужным. [5]
   Блок голодал, но еще в худшем положении был А. Белый.
   И совсем невыносимая ситуация сложилась у Акима Волынского,  исхудав-
шего и изнемогшего до чрезвычайности. Стал нищий. А ведь он был почетным
гражданином Флоренции (за свои научные труды о Леонардо да Винчи).
   Нищим, бездомным бродягой скончался в 1922-ом году Велемир Хлебников.
Революция отказалась приютить и накормить его.
   В том  же  году,  разочарованные  в  революции,  покинули  загаженную
большевиками Россию, Осоргин, Карсавин,  Волковысский.  Оставили  родину
виднейшие богословы Русской Православной Церкви, В. Лосский, Н. Бердяев,
и многие другие.
   Не выдержал и покинул Россию Георгий Иванов.
   За открытое свободомыслие в 1922-ом году арестовали и приговорили без
суда к изгнанию из СССР вместе с другими литераторами Евгения  Замятина.
В результате усиленных хлопот друзей приговор был отменен,  но  свободно
выехать за границу ему не разрешили. Только в 1931-ом году, после лично-
го письма Сталину, ему было разрешено оставить Союз.
   Кстати, в 1914-ом году за повесть "На куличках" Замятина приговорил к
аресту царский суд. Так кто же он? Монархист? Враг народа?
   Не выдержал советского рая и Есенин - вскрыл вены и повесился.
   Расстрелян, как японский шпион, Борис Пильняк.
   1926-ой год. "Наше время, - суровое время, может быть, одно из  суро-
вейших в истории так называемого цивилизованного человечества", -  писал
тогда Лев Троцкий. [6]
   Мейерхольд и Маяковский. Прекрасен был их союз. Он  не  был  случаен.
Оба с первых дней революции искренне отдали  свои  таланты  большевикам.
Оба были идеалистами, верили в приход царства коммунистической  свободы.
Объединило их и разочарование в большевизме.  Оба  увидели,  что  вместо
светлой Коммуны Грядущего, на советской земле строятся Всесоюзные  Арес-
тантские Роты, страшная новая аракчеевщина, всеумертвляющая диктатура  с
послушной ей миллионной армией партийных чинуш, советских мещан. [7]
   И сильный Маяковский не выдержал, 14-го апреля 1930 года застрелился.
37-ми лет.
   1928-ой год - начало знаменитых сталинских "чисток".  Сливки  полити-
ческой, дипломатической и военной интеллигенции попадают или  на  скамью
подсудимых или на "вышку". Был арестован и выслан в Алма-Ату (Туркестан)
Троцкий, арестованы и осуждены свыше сорока других сотрудников Ленина (в
том числе Раковский, второй посол во Франции, Карл Радек и другие).  За-
бавное совпадение: Радек, высланный в Тобольск,  был  поселен  на  улице
Свободы. [8]
   В январе 1929-го года Троцкий был изгнан из СССР в Турцию. В  том  же
месяце были арестованы Рыков, Бухарин и Мдивани (первый торговый  предс-
тавитель СССР во Франции) и массовый террор коснулся интеллигенции  всех
родов. [9]
   Жертвами сталинского террора стали Уборевич, Якир, Постышев (учеников
заставляли на их портретах в учебниках прокалывать глаза), Каменев,  Зи-
новьев, Антонов-Овсеенко, Енукидзе, Муралов, Блюхер, Тухачевский... сот-
ни, тысячи, десятки и сотни тысяч ни в чем не повинных людей.
   В 30-х годах умолкает Анна Ахматова, этот представитель  "безыдейного
реакционного литературного болота", как ее характеризовал в своем докла-
де Андрей Жданов. Специальным  постановлением  ЦК  ВКП(б)  ленинградским
журналам недвусмысленно запрещается публиковать ее произведения. [10]
   То же самое происходит с Пастернаком.
   Отравили в больнице  М.  Горького  (1936  г.).  Один  из  посетителей
Горького в последние годы его жизни спросил, как бы он определил  время,
прожитое им в Советской России?
   Максим Горький ответил:
   - Максимально Горьким. [11]
   Михаил Зощенко. Исключен из Союза писателей (40-е гг.). Постановлени-
ем ЦК ВКП(б) произведения его были запрещены. [12]
   Исаак Бабель, 11-го мая 1939-го года арестован в  Москве.  В  1940-ом
году осужден (за что?) сталинским военным судом и кончил свои дни в кон-
центрационном лагере 17-го марта 1941-го года. Есть, правда, версия, что
его расстреляли в Лефортовской тюрьме.
   Такой уж в России климат: кто талантлив, душно ему, и в плечах  узко,
и чего хочется - нельзя, а что можно - неинтересно. [13]
   Человеку, в котором остается человек, в  России  душно,  унизительно,
скучно и невыносимо тяжело. Это как климат, как погода, вся душа начина-
ет пропитываться унижением, скукой и бессилием что-либо изменить. В Рос-
сии, как только начинаешь думать иначе, чем большинство, жить становится
невозможно. [14]
   России, и не только России, при любой  деспотии  не  нужны  способные
служивые люди. Она их извергает всячески. Одних - прямой  карой,  прямым
осаживанием и выживанием, других - непостижимым невезением  в  жизни.  И
лишь со стороны, из отстраненности видно, что невезение это не случайно.
Деспотии нужны люди и умы средненькие, а повыше - противопоказаны.  И  в
светлых, кстати, и в черных качествах. Исполнители нужны, гибко чувству-
ющие общий тон. [15]
   И власти извергают из "своей" страны самые здоровые  и  ценные  души:
поэт Некрасов, писатели Солженицын и Войнович, скульптор Э. Неизвестный;
не выдерживая гнетущей атмосферы родной страны, покидают  родной  дом  в
настоящий день все больше и больше талантов - супруги Нессерер, Белоусо-
ва и Протопопов, десятки других. Мы уже не говорим о таких гигантах  ис-
кусства, как Ростропович, Вишневская.
   Ого! Разве можно перечесть всех?

   1) "Наука и религия". 1967. N 2, с. 4.
   2) Анненков Юрий. "Дневник моих встреч". Цикл трагедий, т. 1.  Между-
народное литературное содружество, 1966, с. 72.
   3) Там же, с. 74.
   4) Там же, с. 219.
   5) Там же, с. 225.
   6) Там же, с. 173.
   7)  И.  А.  Горчаков.  "История  советского  театра"  Изд  им  Чехова
Нью-Йорк. 1956. См. Анненков Юрий. "Дневниках встреч" с 199
   8) Анненков Ю. "Дневник моих встреч", с. 197
   9) Там же, с. 201.
   10) См. сборник "Советский театр и современность. М. 1947
   11) Анненков Ю. Ук. соч., с. 55.
   12) См. ж-л "Культура и жизнь". 1946. N 6, 20 августа
   13) Л. Либединская. "С того берега". Повесть о Николае Огареве. Серия
"Пламенные революционеры". Изд. полит, лит. 1980, с. 128.
   14) Н. Огарев. Там же, с. 228.
   15) Там же, с. 126-127.


   ПО ТОМУ ЖЕ КРОВАВОМУ ПУТИ

   1922-1923-ый гг. По тюрьмам скитается митрополит Петр (Полянский).
   Весной 1923-го года арестован и выслан в Коми-Зырянский край  епископ
Петергофский Николай (Ярушевич). Первые сведения о нем после этого появ-
ляются только в 1927-ом году. Впереди  у  Владыки  Николая  и  опасность
вновь быть арестованным (конец 30-х годов), и апогей славы.
   Летом 1923-го года, вскоре после хиротонии (тайной) во  епископа  Лю-
бажского (викария Новгородской  епархии),  арестовали  епископа  Кирилла
(Васильева). Находился в ссылке вместе с епископом Николаем. [1]
   В первых числах октября (по другим сведениям -  в  ноябре)  арестовали
архиепископа Иллариона (Троицкого), ближайшего помощника Патриарха Тихо-
на. Он сидел в ярославской тюрьме, известной под  названием  "коровник",
[2] вместе с обновленческим епископом Гервасием. Однажды  его  в  камере
посетил Тучков и предложил ему свободу ценой "пустячных добрых услуг".
   - Я хотя и архипастырь, - ответил Владыка, - но вспыльчивый  человек.
Очень прошу вас уйти. Я могу потерять власть над собой.
   Вообще на долю архиепископа Иллариона выпало  больше  страданий,  чем
кому-либо. В 1924-ом году он был сослан на 3  года  в  Архангельск.  В
1926-ом году вернулся в Москву и тотчас был арестован снова. 3  года  на
Соловках. В 1928-ом году возвратился в Москву и  в  день  возвращения  -
арестован и заточен в каторжную ярославскую тюрьму "коровник".  В  марте
1929-го года тюремные мучения сделали свое: архиепископ  Илларион  скон-
чался в ленинградской тюрьме "кресты", в  тюремном  изоляторе.  Погребен
Владыка Илларион на кладбище Новодевичьего монастыря. [3]
   Митрополит Мануил дает такую "житийную справку": с конца 1923-го года
архиепископ Илларион епархией не управлял. В 1924-ом году он выехал (вот
как!) в Ярославль, а в 1925-ом году - на Соловецкие острова  (тоже  вые-
хал!)...
   Примечателен его приезд в Москву с Соловков. Это не было возвращением
из ссылки. Его привезли как заключенного. Зачем? Чтобы он своим  автори-
тетом (а он у него был) оживил раскол Екатеринбургского епископа  Григо-
рия, так называемый григорианский раскол.  В  этом  были  заинтересованы
власти, которым григорианцы оказали немалую услугу. Именно поэтому архи-
епископ Илларион "возвратился" на несколько дней в Москву.
   Кстати сказать, архиепископ Илларион категорически отказался от  вся-
ких "услуг" советской власти. Встречи с представителями известных  орга-
нов повторялись несколько раз. Владыку и просили, ему и угрожали и  обе-
щали полную свободу, но ничто не могло поколебать его церковной позиции.
   - Я скорее сгнию в тюрьме, но своему направлению не изменю, -  сказал
он. И опять Соловки...
   По данным митрополита Мануила архиепископ Илларион скончался 15/28-го
декабря 1929-го года в Ленинграде, при перемещении  его  из  Соловков  в
Среднюю Азию. Митрополит Серафим (Чичагов) добился разрешения у  властей
взять тело архиепископа Иллариона из тюремной больницы для христианского
погребения.
   Богатырь духом и телом, за время "отдыха" в "коровнике" и на Соловец-
ких островах, архиепископ Илларион так изменился внешне, стал жалким се-
дым старичком, что одна из родственниц, увидев его в гробу, упала в  об-
морок.
   В конце января 1924-го года прибыл в Москву и явился  к  Тучкову  для
переговоров о делах Ленинградской епархии епископ Мануил.
   - С такими архиереями, как вы, не разговаривают,  таких  архиереев  к
стенке ставят, - перебил его на первых же словах Тучков.
   - Вы это сознательно говорите? - спросил его епископ Мануил.
   - Совершенно сознательно.
   - В таком случае мне с вами не о чем говорить, - сказал Владыка Ману-
ил и вышел из кабинета. Пошел прямо в Наркомат юстиции  и  подал  на  ГПУ
официальную жалобу. [4] Чем окончилось дело с этой жалобой  -  тоже  из-
вестно: 2-го февраля, по возвращении епископа Мануила в Ленинград, он  и
еще около 100 человек были арестованы. Им  приписали  участие  в  тайной
контрреволюционной организации. Через некоторое время епископ Мануил был
приговорен к 3 годам ссылки и отправлен на Соловецкие острова. [5]
   О себе митрополит  Мануил  (Лемешевский)  написал:  "С  2-го  февраля
1924-го года по апрель 1928-го года - епархией не управлял". Все.
   "2-го февраля 1924-го года борец за истинную православную веру, - на-
писал его биограф епископ Куйбышевский Иоанн, - вынужденно покинул  Пет-
роград и поселился на далеком севере в обители преподобных Зосимы и Сав-
ватия" (Соловецких - В.С.). Некто Козлов А. Н. на погребении матери Вла-
дыки Мануила написал такие строки:
   ... А сын на чужбине далекой,
   Изгнанник за веру Христа,
   Не знает, что горем сломленная,
   Лежишь ты под сенью креста.
   "С 31-го января 1930-го года епархией не управлял". Ближайшая за этой
датой - ноябрь 1944-го года. И еще: "С 5-го сентября 1948-го года по де-
кабрь 1955-го года епархией не управлял. Пребывал  в  Явасе,  Мордовской
АССР". "Отдыхал" в лагере. Разумеется, не пионерском.
   А ведь о себе-то Владыка имел сведения и мог бы нам поведать, где  он
находился в то время. Но митрополит молчал. Молчали все архиереи. Не хо-
тели ворошить старое...
   В течение апреля и мая 1924-го года были арестованы многие католичес-
кие священники и монахини, в том числе 37 русских  католиков  восточного
обряда в Москве. Они без суда, "административным порядком", были  приго-
ворены к тюремному заключению и ссылке." [6]
   В июле 1924-го года Троцкий произнес речь, в которой предложил весьма
"дипломатический" ход: религию надо преследовать не прямо, как  происхо-
дило до сих пор, а косвенно. [7] Но большевики не пошли даже на это.  Их
устраивала своя, ломовая дипломатия.
   В течение 1924-го года все руководящие архиереи Русской  Православной
Церкви оказались в тюрьмах и  лагерях.  Епископы  обычно  арестовывались
каждые полгода. Их место иной раз занимали  люди  совершенно  случайные.
[8]
   21-го ноября 1925-го года вновь был арестован митрополит  Петр,  а  в
ближайшие дни арестовали всех близких к нему и проживавших в Москве  ие-
рархов. Более 10 человек.
   В июне 1926-го года митрополита Петра вывезли из Москвы (тайно) и не-
которое время содержали в одиночной камере в Суздале, в крепости бывшего
Спасо-Ефимиевского монастыря. В декабре того  же  года  его  привезли  в
Москву и поместили во внутреннюю тюрьму ГПУ. Там состоялась встреча мит-
рополита Петра с Тучковым, который предложил ему добровольно  отказаться
от Местоблюстительства. Митрополит не согласился, и его тут же отправили
этапом через Вятскую, Пермскую, Екатеринбургскую, Тюменскую  пересыльные
тюрьмы в ссылку в Тобольск.
   В одну глухую ночь он был выброшен из вагона на ходу  поезда  (видимо
таким образом погиб не один епископ). Стояла  снежная  зима.  Митрополит
упал в огромный сугроб, как в перину, и не разбился. С трудом вылезши из
него, огляделся - лес, снег и никаких  признаков  жизни.  Он  долго  шел
цельным снегом, и выбившись из сил, сел на пень. Сквозь поношенную  рясу
мороз пробирал до костей. Чувствуя, что начинает  замерзать,  митрополит
стал читать себе отходную.
   Вдруг, видит: к нему приближается огромный медведь.
   - Загрызет, - мелькнула мысль, но бежать не было сил, да и  куда  бе-
жать?
   А медведь подошел, обнюхал и спокойно улегся у его ног.  От  огромной
медвежьей шубы повеяло теплом. Но вот он заворочался, повернулся к  мит-
рополиту брюхом, растянулся во всю длину и сладко захрапел. Долго  коле-
бался Владыка, глядя на спящего медведя, потом не выдержал холода и  лег
рядом с ним, прижавшись к теплому животу. Лежал, и то одним,  то  другим
боком поворачивался к зверю, чтобы согреться, а медведь глубоко дышал во
сне и обдавал его горячим дыханием.
   Когда начал брезжить рассвет, митрополит услышал далекое пение  пету-
хов: жилье. Он осторожно, чтобы не разбудить медведя, встал на ноги.  Но
медведь тоже поднялся и, отряхнувшись, побрел к лесу.
   Отдохнувший Владыка пошел на петушиные голоса и вскоре дошел  до  не-
большой деревеньки. Постучавшись в крайнюю избу, он объяснил, кто  он  и
попросил приюта, пообещав, что за все хлопоты и расходы хозяевам  запла-
тит сестра. Владыку впустили и он полгода прожил в этой деревне. Написал
сестре, она приехала, но вскоре за ней приехали "люди" в штатском...
   В июне-июле 1927-го года, находясь в ссылке,  митрополит  Петр  вновь
подвергся аресту и его заключили в Тобольскую тюрьму.
   12 лет невероятных мучений, тюрьмы, пытки, ссылка в Заполярье. Десят-
ки раз предлагали ему компромисс с советской властью  с  возвращением  к
должности Местоблюстителя (а, возможно и Патриарха), но он остался верен
Церкви.
   У митрополита Мануила об этом - ни слова. Гладко, будто ничего  и  не
произошло, и лишь одна двусмысленная фраза: "Митрополит Петр Полянский в
должности Патриаршего Местоблюстителя возглавлял Церковь с марта по  де-
кабрь 1925-го года, далее (до 1936-го года) - номинально  (?!  -  В.С.).
10-го декабря 1925-го года Патриарший Местоблюститель был физически  ли-
шен возможности управлять Церковью. Остаток жизни митрополит Петр провел
в пос. на о. Хэ, Обдорского района  Тобольского  округа...  Скончался  в
1936-ом году". Все. А уж кому, казалось бы, как не  митрополиту  Мануилу
знать досконально эту трагическую историю. Сокрытие  правды,  за  редким
исключением, является прямой изменой правде.
   Осенью 1926-го года арестовали митрополита  Сергия  (Страгородского).
Поводом послужила попытка русских епископов осуществить избрание  Патри-
арха путем сбора подписей. [9]
   Между прочим, большинство епископов высказалось за кандидатуру митро-
полита Кирилла, которому в это время истекал срок ссылки.  Было  собрано
уже 72 подписи в его пользу, когда начались массовые аресты епископов по
делу "контрреволюционной группы", "возглавляемой" митрополитом  Сергием.
По сведениям современников в этот период были сосланы не менее 40  епис-
копов. Митрополит Кирилл получил дополнительный срок. [10]
   Аресты и ссылка были в то время обычным явлением.  Очередной  епископ
во главе церковного руководства, не ожидая, когда его лишат  возможности
управлять, спешил распорядиться о своем преемнике.
   И митрополит Иосиф (Петровых), ставший согласно распоряжению митропо-
лита Петра, после ареста митрополита Сергия, временным заместителем Мес-
тоблюстителя, понимая, что и ему не долго оставаться на  свободе,  сразу
же составил распоряжение об управлении Церковью на случай своего ареста.
[11]
   В декабре 1926-го года митрополита Сергия перевели в Москву, во внут-
реннюю тюрьму ГПУ, где он был до марта 1927-го года.
   Лето 1927-го года. Репрессии нарастали. Церковь  истекала  кровью.  В
это время в заключении одновременно было 117 епископов.  Но  митрополита
Сергия освобождают. Именно тогда.
   В свет выходит известная Декларация заместителя  патриаршего  Местоб-
люстителя, которой он коренным образом меняет жизненный курс Церкви, пе-
реводя Церковь на позицию лояльности и духовной солидарности с советской
властью.
   Церковь разделилась. Большинство клириков и мирян, сохранивших чисто-
ту экклезиологического сознания, не  признали  Декларацию.  В  некоторых
епархиях (на Урале, например), до 90% приходов отослали Декларацию авто-
ру.
   На этой почве - вновь аресты.  Всех,  кто  не  признавал  Декларацию,
арестовывали и ссылали в дальние края или заключали в тюрьмы  и  лагеря.
Около 15 архиереев, не  разделявших  позицию  митрополита  Сергия,  были
арестованы. Митрополита Кирилла, основного "противника" митрополита Сер-
гия, в июне-июле сослали в Туруханск. Процедура ареста выглядела прибли-
зительно так: агент ГПУ являлся к епископу и ставил прямой  вопрос:  как
вы относитесь к Декларации митрополита Сергия? Если епископ отвечал, что
он ее не признает, агент делал заключение: значит вы  контрреволюционер.
Епископа арестовывали.
   Осенью 1927-го года начался процесс по  делу  католического  епископа
Болесласа Слосканеса, арестованного 16-го сентября. Следователь  -  Рыб-
кин.
   Обвинение:
   1) отлучены от церкви все, кто посылает детей - в атеистические  шко-
лы;
   2) епископ ездит по епархии без ведома властей;
   3) перемещает священников без ведома властей, не спросив разрешения.
   "- А разве это запрещено? - спросил епископ Болеслас.
   - Нет, но надо учитывать пожелания правительства. Все другие  испове-
дания согласуют свои действия с правительством,  и  только  католическая
Церковь постоянно сопротивляется  советской  власти.  Поэтому  ее  будут
преследовать вплоть до подчинения, или же до полного уничтожения. Мы  не
совершим ошибок Французской революции, и не будем  обвинять  священников
только за то, что они священники; мы сумеем  найти  у  них  преступление
против государства...". [12]
   "Духовенство, ставшее на путь оппозиции митрополиту Сергию,  испытало
на себе всю силу советской законности и демократии". [13] В результате -
из церковной жизн