.
   Непреложный исторический закон предостерегает, что на крови мучеников
растет, крепнет и возвеличивается вера.
   Остановитесь, подумайте, и... не творите мучеников". (Конечно, приве-
дена только схема выступления защитника).
   В связи с речью Я. С. Гуревича нужно  отметить  одно  обстоятельство,
весьма показательное для характеристики настроения, вызванного процессом
в среде не только верующих, но и коммунистов (сравнительно  низших  ран-
гов, разумеется).
   Ввиду аплодисментов, сопровождавших кровавые рефрены Смирнова, защита
опасалась контрманифестации со стороны настоящей, "вольной" публики.
   Поэтому еще до своих речей, защитники  "агитировали"  среди  публики,
прося ее воздержаться от внешних проявлений своих чувств в интересах как
подсудимых, так и самой публики, могущей подвергнуться всяким  репресси-
ям.
   Я. С. Гуревич счел необходимым даже в своей речи предупредить еще раз
публику о том же, указав, между прочим, в своем выступлении, что он про-
сит и надеется на то, что все - и враги, и друзья, -  выслушают  его  со
вниманием и, главное, в должном спокойствии.
   - Не забывайте, - прибавил он, - что я говорю от лица человека, кото-
рый, может быть, обречен на смерть, а слова умирающего должны быть  выс-
лушаны в благоговейной тишине.
   Но столь долго и насильно сдерживаемое  настроение  публики  все-таки
прорвалось и речь Я. С. Гуревича была покрыта долго несмолкавшими  апло-
дисментами.
   Трибунал заволновался, хотел было принять меры, но оказалось,  что  в
аплодисментах приняли живейшее участие... многочисленные коммунисты, за-
нявшие часть зала.
   Последнее объясняется тем, что рядовые, "массовые" коммунисты, глубо-
ко сочувствовали жертвам процесса и, как  выяснилось  впоследствии,  до-
вольно откровенно выражали свое возмущение по поводу направления,  кото-
рое ему искусственно придали.
   Я. С. Гуревич не был ни разу прерван. Его выступление в защиту митро-
полита заняло свыше шести часов. Очевидно было, что даже трибунал слуша-
ет защитника со вниманием. Чем объяснялось  такое  отношение  трибунала:
заранее ли принятым решением - предоставить  защитнику  полную  свободу,
или же неожиданно высказанной суровой правдой,  которую  вряд  ли  часто
приходится слышать трибуналу, - судить трудно. Из живых людей,  все-таки
трудно, очень трудно сделать манекены. В конце  концов  члены  трибунала
творили, конечно, волю пославших их, но, быть может,  не  без  некоторой
горечи в душе.
   Петроградский процесс лишний  раз  наглядно  показал,  что  советская
власть, советское правосудие, во имя своей идеи  может,  подобно  Фруду,
оправдать любое свое беззаконие. Идея такая у них есть,  в  которую  они
верят идолопоклоннически. А идолы, как известно, требуют жертв.
   Судебные прения окончились.
   Очередь за "последним словом" подсудимых.
   Председатель делает распоряжение о прекращении с этого  момента  сте-
нографирования процесса. Цель этого распоряжения весьма  понятна.  Враги
не желают закрепления и распространения в населении речей  подсудимых  в
эти трагические минуты.
   - Подсудимый Василий Казанский, - обращается председатель к  митропо-
литу, - вам "последнее слово".
   Митрополит не спеша встает, четко вырисовывается его высокая фигура.
   В зале все замерло.
   В начале митрополит говорит, что из всего, что он услышал о  себе  на
суде, на него наиболее удручающе подействовало то, что обвинители  назы-
вают его "врагом народа"
   "Я - верный сын своего народа, я люблю и всегда любил  его!  Я  жизнь
свою ему отдал, и я счастлив тем, что народ, вернее простой народ,  пла-
тит мне той же любовью, и он же поставил меня на то место, которое я за-
нимаю в Православной Церкви".
   Это было все, что митрополит сказал о себе в своем "последнем слове".
Остальное время своей речи  он  посвятил  исключительно  соображениям  и
объяснениям в защиту некоторых подсудимых, ссылаясь на документы и  иные
данные, обнаружив при этом большую память, последовательность и невозму-
тимое спокойствие.
   Одно из его утверждений представлялось, как это он сам признал, недо-
казанным. По этому поводу он заметил со свойственной ему тихой улыбкой:
   - Думаю, что в этом отношении вы мне поверите без доказательств. Ведь
я, по всей вероятности, говорю сейчас публично в последний раз  в  своей
жизни... Человеку же, находящемуся в таком положении, принято верить  на
слово?
   Момент был, воистину, потрясающий и незабываемый. Всем была ясна  ог-
ромная нравственная мощь этого человека, который в такую минуту, забывая
о себе, думал только о несчастии других и стремился им помочь.
   Среди наступившей за заключительными словами митрополита  благоговей-
ной тишины, - раздался голос председателя. Голос, в  котором  прозвучала
какая-то доселе ему необычная мягкая нота:
   - Вы все говорили о других. Что же вы скажете о самом себе?
   Митрополит, который уже сел, вновь приподнялся и, с некоторым  недоу-
мением посмотрев на председателя, тихо, но отчетливо сказал:
   - О себе... Что же я могу вам еще сказать... Разве лишь  одно:  я  не
знаю, что вы мне объявите в вашем приговоре, - жизнь или  смерть,  -  но
что бы в нем ни провозгласили, я с одинаковым благоговением обращу  свои
очи горе, возложу на себя крестное знамение и скажу (при этом митрополит
широко перекрестился и сказал): "Слава Тебе, Господи Боже, за все!"
   Таково было "последнее слово" митрополита Вениамина.
   Передать настроение, охватившее публику, невозможно. Иное легче пере-
жить, чем описать.
   Трибунал объявил перерыв.
   Затем последовали "последние слова" подсудимых.
   Профессор Ю. П. Новицкий был очень краток. Он указал, что  привлечение
его к делу объясняется лишь тем, что он состоял председателем "Правления
Общества объединенных Православных приходов". В приписываемых ему деяни-
ях он совершенно неповинен. Но если кому нужна в этом  деле  жертва,  он
готов без ропота встретить смерть, прося лишь о том, чтобы этим  ограни-
чились и пощадили остальных привлеченных.
   И. М. Ковшаров заявил, что он знает, какая участь его  ожидает.  Если
он давал объяснения в свою защиту, то только ради того, чтобы  закрепить
в общественном сознании, что он умирает невинным.
   Сильное впечатление произвело "последнее слово" архимандрита Сергия.
   Он нарисовал картину аскетической жизни монаха и указал  на  то,  что
отрешившись от всех переживаний и треволнений внешнего мира, отдавши се-
бя целиком религиозному созерцанию и молитве, он одной лишь слабой,  фи-
зической нитью привязан к сей жизни.
   - Неужели же, - сказал он, - трибунал думает, что разрыв этой послед-
ней нити может быть для меня страшен?! Делайте свое дело! Я жалею вас  и
молюсь о вас!
   Большинство остальных подсудимых заявило, что ничего прибавить к  ре-
чам защиты не имеет.
   Председатель объявил, что приговор будет оглашен завтра, в среду 5-го
июля, вечером.
   Ко времени объявления приговора зал был почти пуст. Обыкновенную пуб-
лику не пускали.
   В 9 часов вечера трибунал вышел и председатель огласил приговор.
   Десять лиц были присуждены к расстрелу:
   Митрополит Вениамин,
   Архимандрит Сергий,
   Ю. П. Новицкий,
   И. М. Ковшаров,
   Епископ Венедикт,
   Н. К. Чуков (настоятель Казанского собора),
   Л. К. Богоявленский (ректор Богословского института),
   А. П. Чельцов (настоятель Исаакиевского собора),
   Н. Ф. Огнев, протоиерей (профессор Военно-юридической академии),
   Н. А. Елагин.
   Остальные обвиняемые были приговорены к тюремному заключению на  раз-
ные сроки. [4]
   В отношении Патриарха Тихона было решено возбудить уголовное  пресле-
дование. [5]
   Часть подсудимых, главным образом из уличной публики, была оправдана.
   Потянулись томительные дни. Кассационные жалобы.
   Предвестником окончательного результата  был  омерзительный  пасквиль
Красикова, появившийся в "Московских Известиях", в котором  бывший  при-
сяжный поверенный наносил последний удар в спину беззащитным и беспомощ-
ным осужденным, доказывая, что о помиловании первых четырех  приговорен-
ных не может быть и речи.
   Последним шести подсудимым расстрел  заменили  долгосрочным  тюремным
заключением: епископу Венедикту, Чукову, Богоявленскому, Чельцову, Огне-
ву и Елагину.
   В ночь с 12-го на 13-ое августа митрополит Вениамин, архимандрит Сер-
гий, Новицкий и Ковшаров были увезены из тюрьмы  и  расстреляны  в  нес-
кольких верстах от Петрограда.
   Имеются сведения (сообщены в обстановке, гарантирующей  их  достовер-
ность) о последних минутах расстрелянных.
   Новицкий плакал, его угнетала мысль о том, что он  оставляет  круглой
сиротой свою единственную 15-летнюю дочь. Он просил передать ей  на  па-
мять прядь своих волос и серебряные часы.
   Отец Сергий громко молился: "Прости им. Боже, не ведают бо, что  тво-
рят!"
   Ковшаров издевался над палачами.
   Митрополит шел на смерть спокойно, тихо шепча молитву и крестясь.
   Опасаясь возбуждения петроградских рабочих масс исполнением  пригово-
ра, были пущены слухи, что митрополит увезен в Москву.
   По другим данным православные мученики были отвезены на станцию Поро-
ховое по Ириновской железной дороге и расстреляны там.
   Предварительно все были обриты и одеты в лохмотья, чтобы нельзя  было
узнать, кого расстреливают.
   Население долго не хотело верить в смерть митрополита. Создались раз-
ные легенды. Утверждали, между прочим, что его  где-то  тайно  заточили.
Возникновению этих слухов способствовало отсутствие официального сообще-
ния о том, что приговор "приведен в исполнение".
   Митрополит Вениамин зверски расстрелян. В этом, к несчастью, нет сом-
нения.

   1) Левитин А., Шавров В.,  "История  русской  церковной  смуты".  М.,
1963. Машинопись, с. 146, 149.
   2) Трифонов И., "Очерки истории классовой борьбы в СССР в годы  НЭПа"
(1921-1937). ГИЗ "Политическая литература". М., 1930, с. 34.
   3) До чего же ясно видел будущее Гуревич! Ведь случилось именно так.
   4) К делу б. Патриарха Тихона. Обвинительное заключение по делу граж-
дан: Белавина Василия Ивановича, Феноменова Никандра Григорьевича, Стад-
ницкого Арсения Георгиевича и Гурьева Петра Викторовича по 62 и 119 стт.
УК. М., 1923, с. 42-43.
   5) Там же.


   ОБНОВЛЕНЦЫ

   Как можно видеть на примере Петроградского процесса над  митрополитом
Вениамином, обновленцы оказали большевикам огромную услугу.  Собственно,
ничего удивительного в этом не было Они были многим, если не собственным
существованием, обязаны советской власти.
   Нет сомнения, что советская власть оказалась  глубоко  вовлеченной  в
это схизматическое обновленческое движение, как пишет  западный  историк
Флетчер. [1] Не исключено даже, что большевики сами пришли к идее разду-
вания схизмы, как к одному из средств раскола и ликвидации Церкви. [2]
   Если они и не были непосредственными создателями раскола, в результа-
те чего явилась "Живая церковь", то во всяком случае, руководство ее они
использовали прямо как орудие для достижения своих целей.
   Откровенно покровительственное отношение власти  к  обновленцам,  без
сомнения, послужило тому, что многие скорее в целях  самосохранения  пе-
решли в обновленческий лагерь. К июлю 1922-го года из  73  архиереев  37
присоединились к обновленцам. [3]
   Некоторые, официально оставаясь в Патриаршей Церкви, шли на контакт и
содействие обновленцам. Между прочим и епископ Ямбургский  Алексий  (Си-
манский), будущий Патриарх, в целях сохранения своего положения  (управ-
ляющего Петроградской епархией - после  ареста  митрополита  Вениамина),
оправдал по настоянию властей протоиерея А.  Введенского,  которого  сам
митрополит Вениамин отлучил от Церкви.
   Тотчас по вступлении в должность управляющего епархией, епископ Алек-
сий был вызван в известное нецерковное учреждение (ул. Гороховая,  2)  и
ему был предъявлен ультиматум: либо трое священников, отлученных  митро-
политом Вениамином от Церкви будут восстановлены в церковных правах, ли-
бо митрополит Вениамин будет тотчас расстрелян. Епископ Алексий оправдал
Введенского (яко бы на основании новых данных). [4] А митрополит  Вениа-
мин, тем не менее, был расстрелян. Не спасла эта уступка и самого  епис-
копа Алексия 21-го октября был арестован и он.
   В то время, когда Введенский, оправданный  епископом  Алексием,  4-го
июня 1922-го года поднимался на сцену б. Таврического дворца (ныне  дво-
рец Урицкого) для участия в очередном диспуте, через несколько  улиц  от
этого дворца в тюремных камерах томились митрополит Вениамин и  84  пет-
роградских священника, многие представители  религиозной  интеллигенции,
попавшие туда не без помощи его самого и его единомышленников. [5]
   Связь обновленцев с большевиками видна и в  том,  что  как  только  в
Москве появились листовки неизвестного автора с призывом  уклоняться  от
общения с обновленцами и поддерживать  каноническую  власть  патриаршего
Местоблюстителя (митрополита Агафангела), был арестован  и  отправлен  в
ссылку в Нарымский край митрополит Ярославский  Агафангел  (Преображенс-
кий). [6] В епархию он вернулся только 18-го апреля 1926-го года.
   Известно также, что в ноябре 1922-го года протоиерей Введенский подал
в "одну высокую инстанцию" обширный список  "контрреволюционного  петер-
бургского духовенства" (впоследствии он был избирательно использован при
арестах духовенства). [7]
   Стала традиционной такая, к примеру, схема  сотрудничества.  Кто-либо
из обновленцев (особенно активным в этом смысле  был  прот.  Красницкий)
делал доклад об их церковно-политической программе. Затем - диспут Через
несколько дней оппонентов Красницкого арестовывали. Именно так и  случи-
лось с причтом храма Христа Спасителя. Настоятелем стал сам  Красницкий.
[8]
   Собственно, формула обвинения так и гласила: "За  сокрытие  церковных
ценностей, контрреволюционную деятельность и гонения (? - В. С)  сторон-
ников живой церкви" [9]
   Прочный союз обновленцев с советской властью  сохранялся  по  1924-ый
год.
   И еще в 1924-ом году (июнь) в беседе с митрополитом Казанским  Кирил-
лом, вернувшимся из ссылки в Зырянский край. Патриарх Тихон говорил:  "Я
болею сердцем, что столько архипастырей в тюрьмах, а мне обещают освобо-
дить их, если я приму Красницкого" (вот до чего тесен был союз советских
властей с обновленцами). Митрополит Кирилл ответил "Не надо  их  жалеть,
они укрепляют Церковь, а на компромисс с Красницким идти нельзя"
   Патриарх Тихон, вероятно, мыслил тоже так, но ему нужна была поддерж-
ка. Он очень обрадовался этим словам и тут же передал Тучкову, к которо-
му должен был идти митрополит Кирилл, записку, что он отказывается  при-
нять Красницкого. Тучков, раздосадованный  тем,  что  митрополит  Кирилл
расстроил его планы, опять сослал его в ссылку. [10]
   Н. А. Бердяев объясняет свое отрицательное  отношение  к  обновленцам
тем, что они начали дело реформации, которую, кстати, он  сам  хотел,  с
доносов на Патриарха и Патриаршую Церковь. [11]
   Архидиакон Сергей Павлович Туриков  рассказывал,  что  будучи  в  Ал-
ма-Ате, он застал такую ситуацию обновленческий протоиерей Дмитрий Млод-
зяновский с собакой ходил по горам, разыскивая православных, скрывавших-
ся от большевиков. [12]

   1) Флетчер У "Наука выживания" Лондон (Церковь в  России  1927  1944)
Лондон 1965 с 19 См. Лисавцев Э.И. "Критика буржуазной фальсификации по-
ложения религии в СССР" Изд 2 М. 1975 с 110111
   2) Вскоре после того, как в мае 1922-го года Патриарх "Тихон был  по-
сажен под домашний арест и подвергнут бесконечным мучительным  допросам,
образовалась так называемая "Живая церковь"  обновленческого  характера,
которая пыталась  политическими  уступками  советам  спасти  религиозную
жизнь. Большевики благоволили к ней, потому что любой раскол  нарушающий
монолитность церковною собрания, был им на  руку.  Скорее  всего,  чтобы
иметь возможность активного действования в направлении ликвидации  схиз-
мы. Патриарх Тихон и принес в июне 1923 года политическую повинную и за-
явил о своей лояльности. Рост "Живой церкви затормозился,  а  после  его
смерти в апреле 1926-го года она сама оказалась расколотой на  несколько
обновленческих веток в зависимости от степени радикальности программ.  И
вскоре "медовый" месяц обновленцев с социализмом  как  сказала  О.  Форш
окончился.
   3) Шишкин А.А. "Сущность и критическая оценка обновленческого раскола
Русской Православной Церкви" Изд Казанского университета Казань  1970  с
101
   4) Из воспоминаний Александры Васильевны Волковой и Левитин А  Шавров
В "История русской церковной смуты" т. 1 М. 1961 Машинопись с 18)
   5) Левитин А Шавров В Ук соч с 155 156
   6) Там же с 183
   7) Там же с 325-326
   8) Там же
   9) Газета "Коммунист" N 188 17 августа 1922 г. с 1
   10) Большой Православный богословский словарь Сост Бакучин Б.С., т. 5
1978 Машинопись с 481
   11) Бердяев Н. "Самопознание" (Опыт философской автобиографии) Париж
   12) Как видим не зря митрополит Трифон (Туркестанов)  называл  обнов-
ленцев обнагленцами.


   ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ

   Тяжелее, чем  кто-либо  другой,  переживала  большевистскую  действи-
тельность настоящая русская интеллигенция, чувствительная и  восприимчи-
вая к малейшим социальным беспорядкам.
   Положение ее усугублялось тем, что никакие усилия ее не  могли  изме-
нить обстановку ни на йоту Наоборот, все попытки свободного  творчества,
единственного пути к облагораживанию жизни, встречали  жестокое  насилие
со стороны власти, которая в интеллигенции видела только некую данность,
которую можно и нужно использовать [1]
   Часть "технической" интеллигенции, позволившей производить над  собой
большевистские опыты, действительно была  использована  в  строительстве
страны советов
   Другая часть с первых же дней революции оставила родную землю и  сме-
нила рабское существование на мытарства по  Европе,  сохранив  за  собой
право быть свободными людьми
   Третьи - наивные мечтатели, чистые и благородные, оставались и надея-
лись, что революционная волна сметет с русской земли весь мусор и где-то
невдалеке засияет царство всеобщего довольства и счастья
   Тяжелее всего пришлось как раз этой части  интеллигенции  Ее  иллюзии
рассеялись очень быстро Революционная волна,  набрав  силу,  не  спешила
спадать Мусор нагромождался Вносить свою лепту в  этот  мерзкий  процесс
такие люди, с чистой совестью и умом, не могли Они оказались не  у  дел,
где-то у подошвы этой волны, грозившей раздавить их в любой момент
   С 1919-го года А Блок жил впроголодь Первые годы революции он  харак-
теризует как годы поощряемой животной жестокости, поощряемого  массового
убийства, всяческого безнаказуемого кровопролития и  бесчеловечности  во
имя "блага человечества", годы поощряемого грабежа и вандализма [2]
   В последний год разочарования Блока достигли крайних пределов В  раз-
говорах с Ю. Анненковым он не боялся быть искренним.
   - Я задыхаюсь, задыхаюсь, задыхаюсь, - повторял он, - и не я  один  -
вы тоже! Мы задыхаемся, мы задохнемся все Мировая революция превращается
в мировую грудную жабу" [3]
   Блок умер в обнищании, без лечения В газете "Правда" за 9-ое  августа
1921 года было сообщение "Вчера скончался поэт А Блок". Все! Только  се-
годня опомнились и спохватились ведь он был гениальный поэт.
   Через 17 дней после смерти Блока (24 августа)  среди  участников  так
называемого "таганцевского заговора" был расстрелян Николай Гумилев.
   В 1921-ом голу покинул Россию Алексей Ремизов. Мотивы - те же, что  у
большинства: кто мог, смывался. С горечью, болью, расставались с  родной
землей, со страхом за будущее.
   Вспоминая годы "военного коммунизма". Ремизов писал,  что  многие  из
его круга дошли в то время до полной нищеты, несмотря на "ученые  пайки"
и на всякие усилия и ходатайства добрейшего М. Горького. Никакой "Квиси-
саны", ни филипповских пирожков с грибами, ни чаю. Вместо сахара  -  ап-
течный сахарин. "Кофий из голубиного помета". "Ободранны