чнем,  могу  ли   я
поинтересоваться здоровьем вашего величества? - скромно осведомился Итайн.
   - Я здоров, Итайн.
   - Ни одышки, ни головокружений, ни стеснения в груди, ваше величество?
   - Я же сказал, что здоров! - огрызнулся Сарабиан.
   - От души смею на это надеяться, ваше величество. Могу я представить  вам
леди Ксанетию, анару дэльфов?
   - Итайн, твой брат, похоже,  прав.  Ты  лишился...  Боги  милосердные!  -
Сарабиан с неприкрытым  ужасом  воззрился  на  Ксанетию.  Цвет  стремительно
стекал с ее волос и кожи, точно краска с промокшей насквозь дешевой ткани, и
ослепительное сияние, которое было присуще ей  до  того,  как  она  изменила
внешность, теперь вновь набирало силу. Она поднялась, и Келтэн встал рядом с
ней.
   - Вот ужасные сны  твои  стали  явью,  Сарабиан  Тамульский,  -  печально
проговорила Ксанетия, - и я стою перед тобою такова, какова я  есмь.  Итайн,
служащий тебе, истинно передал тебе все, что произошло в легендарном для вас
Дэльфиусе.  Я  приветствовала  бы  тебя  в  манере,  приличествующей  твоему
положению, однако я, подобно всем дэльфам, - изгой и потому не принадлежу  к
твоим подданным. Я явилась сюда, дабы свершить то, что обещано народом нашим
в уговоре с Анакхой, коего зовете вы Спархоком Эленийским.  Не  страшись  же
меня, Сарабиан, ибо я здесь для того, чтобы служить, а не убивать.
   Смертельно побледневшая  Миртаи  при  первых  же  словах  преобразившейся
дэльфийки вскочила и, намеренно шагнув вперед, чтобы заслонить свою хозяйку,
обнажила меч.
   - Беги, Элана, - мрачно процедила она, - я ее задержу.
   - В сем нет нужды, Миртаи из Атана, -  сказала  Ксанетия.  -  Как  я  уже
говорила, не причиню я зла никому из здесь присутствующих. Спрячь свой меч.
   - Спрячу - в твоем подлом сердце, проклятая! - Миртаи вскинула  клинок  -
и, словно пораженная чудовищным ударом, отшатнулась и, рухнув, покатилась по
полу.
   Кринг и Энгесса одновременно вскочили,  бросаясь  вперед  и  хватаясь  за
оружие.
   - Я не причиню им вреда, Анакха, -  предостерегла  Ксанетия  Спархока,  -
однако же должна я защищать себя, дабы исполнить уговор твой с моим народом.
   - Убрать оружие! - рявкнул Вэнион. - Леди - наш друг!
   - Но... - начал было Кринг.
   - Я сказал - убрать оружие! - рев Вэниона был так оглушителен, что  Кринг
и Энгесса застыли на месте.
   Спархок, однако, заметил другую опасность. Даная, угрюмо сверкая глазами,
с решительным видом двинулась к дэльфийке.
   - А вот и ты, Даная! - воскликнул Спархок,  двигаясь  чуть  быстрее,  чем
предполагал его небрежный тон.  -  Разве  ты  не  хочешь  поцеловать  своего
старого усталого отца?
   Он перехватил на полпути мстительную маленькую принцессу и, стиснув ее  в
объятиях, поцелуем заглушил ее протестующий вопль.
   - Отпусти меня, Спархок! - выдохнула она прямо в его горло.
   - И не подумаю, покуда не успокоишься, - прошептал он, не отрывая губ  от
ее рта.
   - Она ударила Миртаи!
   - Вовсе нет. Миртаи умеет падать. Не делай глупостей. Ты  же  знала,  что
это случится. Все в порядке, так что не злись. И,  ради  всего  святого,  не
выдай своей маме, кто ты на самом деле!

***

   - Этого не может быть! - воскликнула Элана, прерывая рассказ  Спархока  о
том, что произошло в Дэльфиусе. - Беллиом разговаривает?!
   - Не сам по себе, - ответил Спархок. - Он  говорил  через  Келтэна  -  во
всяком случае в первый раз.
   - Почему он выбрал именно Келтэна?
   - Понятия не  имею.  Должно  быть,  он  просто  завладевает  первым,  кто
окажется под рукой. Говорит он архаично и весьма выспренне - очень похоже на
Ксанетию - и требует, чтобы я отвечал ему в том же духе.  Видимо,  для  него
очень важен стиль речи. - Спархок потер свежевыбритую щеку. - Странное дело,
но едва я начал говорить - и думать - на архаичном эленийском, в моем  мозгу
словно открылось что-то. Впервые в жизни я осознал, что я  -  Анакха  и  что
между мной и Беллиомом существует некая очень личная и тесная  связь.  -  Он
невесело усмехнулся. - Похоже, любовь моя, ты взяла в  супруги  двух  разных
людей. Надеюсь, тебе понравится Анакха. Он  славный  парень  -  если  только
привыкнуть к оборотам его речи.
   - Я, наверное, сойду с ума, - призналась она.  -  Это  будет  проще,  чем
пытаться  понять,  что  происходит.  Скольких  еще  незнакомцев  ты  намерен
привести сегодня ночью в мою спальню?
   Спархок взглянул на Вэниона.
   - Рассказать им о Сефрении?
   - Рассказывай, - вздохнул Вэнион. - Все равно они рано  или  поздно  сами
все узнают.
   Спархок взял руки жены в свои и заглянул в ее серые глаза.
   - Тебе придется быть поосторожнее, любовь моя, когда будешь разговаривать
с Сефренией, - сказал он. - Между дэльфами и  стириками  существует  древняя
вражда, и всякий раз, когда речь заходит  о  дэльфах,  Сефрения  выходит  из
себя. У Ксанетии, сдается мне, те же проблемы, но  она  справляется  с  ними
лучше, чем Сефрения.
   - Так ты полагаешь, Анакха? - осведомилась Ксанетия. Она  вернула  краски
своему лицу и волосам - главным  образом,  для  спокойствия  остальных,  чем
необходимости ради. Миртаи сидела неподалеку от дэльфийки, не  сводя  с  нее
настороженных глаз, и ладонь ее покоилась на рукояти меча.
   - Я никого не хотел оскорбить, анара, - извинился он. - Я только  пытаюсь
объяснить всем суть дела,  чтобы  они  не  слишком  удивились,  когда  вы  с
Сефренией решите выцарапать друг другу глаза.
   Элана улыбнулась.
   - Уверена, анара, что от тебя не ускользнуло поразительное обаяние  моего
мужа. Порой он нас просто с ног им валит, как дубиной.
   Ксанетия искренне рассмеялась.
   - Сложный народ эти эленийцы, не так ли? - проговорила она,  взглянув  на
Итайна.  -  За  внешней  их  прямолинейностью  и   грубостью   видятся   мне
стремительность мысли и тонкость  чувств,  коих  трудно  ожидать  от  людей,
облачающихся в сталь.
   Спархок откинулся на спинку кресла.
   - Я рассказал не все, что с нам происходило, но и этого достаточно, чтобы
вы получили общее представление  о  наших  приключениях.  Подробности  могут
подождать до завтрашнего утра. Что творится здесь?
   - Политика, что же еще? - пожала плечами Элана.
   - Ты хоть когда-нибудь устаешь от политики?
   - Не говори глупости, любовь моя. Милорд Стрейджен,  отчего  бы  тебе  не
рассказать обо всем? Моего мужа почему-то очень огорчает, когда я углубляюсь
в разного рода неприглядные детали.
   Стрейджен сегодня вновь облачился в свой любимый камзол из белого атласа.
Светловолосый вор полулежал в кресле, водрузив ноги на стол.
   - Этот неудавшийся мятеж, как его  ни  называй,  был  серьезным  промахом
наших противников, - сказал он. - Именно он навел нас на мысль, что  в  этом
деле замешаны не только сверхъестественные пугала и воскрешенные мумии, но и
нечто более приземленное. Мы знали, что с  мятежом  были  связаны  Крегер  и
министр Колата - а это уже намекало на самые обыкновенные политические дела.
Где искать Крегера, мы не знали,  а  потому  решили  разобраться,  насколько
глубоко увязло в измене министерство внутренних дел.  Поскольку  полицейские
во всем мире отличаются пристрастием к бумажной работе, мы  не  сомневались,
что где-то в недрах кроличьей норы, именуемой зданием министерства, хранятся
документы с именами людей, с которыми нам хотелось бы побеседовать.  Беда  в
том, что мы не могли так прямо явиться  в  министерство  и  потребовать  эти
бумаги - так мы выдали бы, что знаем о заговоре и что Колата сидит у нас под
замком, а не гостит добровольно.  Баронесса  Мелидира  первой  заговорила  о
новой системе хранения документов, и это дало  нам  доступ  к  архивам  всех
министерств.
   - Это было ужасно, - содрогнулся Оскайн. - Нам пришлось перевернуть с ног
на голову работу всего правительства, лишь бы скрыть то, что нас  интересуют
исключительно  архивы  министерства  внутренних  дел.  Милорд  Стрейджен   и
баронесса объединили усилия и состряпали  нечто  вроде  новой  системы.  Она
совершенно  бессмысленна  и  чудовищно   непоследовательна,   но   отчего-то
оказалась на редкость действенной. Теперь я могу получить любой документ  из
любого архива самое большее за час.
   - Как бы то ни было, - продолжал Стрейджен, - мы неделю рылись в  архивах
министерства внутренних дел, но тамошние работнички по  ночам  запирались  в
здании  и  перетаскивали  папки  с  места  на  место,  так  что  поутру  нам
приходилось начинать все  сначала.  Тогда-то  мы  и  решили  перенести  нашу
деятельность на лужайки. Мы  вынесли  из  зданий  все  архивы  до  последней
бумажки и рассыпали их по травке. Это весьма затруднило кипучую деятельность
правительства, но министерство внутренних дел продолжало водить нас за  нос,
и его тайные архивы все еще оставались нам недоступны. Тогда мы с Кааладором
тряхнули стариной и  занялись  кражами  со  взломом  -  в  компании  Миртаи.
Королева, должно быть, отправила ее с нами, чтобы мы не очень-то  увлекались
и помнили, что ищем бумаги, а не чужое добро. У нас  ушла  на  это  не  одна
ночь, но, в конце концов, мы отыскали потайную комнату,  где  хранились  эти
драгоценные архивы.
   - И никто не хватился их на следующее утро? - недоверчиво спросил Бевьер.
   - Мы их и не уносили оттуда, сэр рыцарь, - пояснил Кааладор.  -  Королева
послала с нами молодого пандионца, который с помощью стирикского  заклинания
унес все содержимое архивов в замок, не тронув при этом ни единого листочка.
- Каммориец ухмыльнулся. - Теперь мы знаем о  них  все,  а  они  понятия  не
имеют, что нам это известно. Мы украли у них архивы, а они  даже  не  сумеют
это обнаружить.
   - Нам известны имена всех шпионов, всех наушников, всех тайных агентов  и
заговорщиков любого ранга по всей Империи, - посмеиваясь, добавил  Сарабиан.
- Мы только ждали вашего возвращения, чтобы приниматься за дело.  Я  намерен
разогнать министерство внутренних дел, арестовать всю эту теплую компанию  и
ввести военное положение. Мы с Бетуаной поддерживаем тесную связь  и  весьма
тщательно обговорили наши планы. По одному моему слову атаны возьмут  власть
по всей Империи - и тогда я буду  настоящим  императором,  а  не  куклой  на
троне!
   - Вы здесь времени даром не теряли, - заметил Вэнион.
   - Так его проще убивать, мой лорд, - пожал плечами Кааладор.  -  Впрочем,
мы пошли немного дальше. Крегер явно знал, что  мы  используем  Материонских
преступников как шпионскую сеть, но мы не были уверены, известно  ли  ему  о
Тайном правительстве. Если он считает, что мы ограничились Материоном, -  не
беда, однако ежели ему известно, что я могу отдать приказ в Материоне,  а  в
Чиреллосе кто-то помрет, - энто ж, ясное дело, другой коленкор.
   - Я соскучился по  этому  говору,  -  сообщил  Телэн  и  после  недолгого
раздумья прибавил:
   - Но не так, чтобы очень.
   - Критик, - проворчал Кааладор.
   - И много вам удалось узнать? - спросил Улаф.
   Кааладор с сомнением помахал рукой.
   - Дак ведь пес его ведает,  -  сознался  он.  -  Кой-где  наши  ребятишки
прям-таки кишмя кишат, ровно жабы в болоте, а кой-где ни единого не  сыщешь,
хошь заплачь. - Он  состроил  кислую  гримасу.  -  Видимо,  все  зависит  от
природных дарований. У одних этих дарований хоть отбавляй, у других - днем с
огнем не сыщешь. Впрочем, нам удалось обнаружить настоящие  имена  кое-каких
записных патриотов в разных частях Империи - во всяком случае,  мы  считаем,
что удалось. Если Крегеру и впрямь известно, чем мы  занимаемся,  он  вполне
мог подбросить нам толику вранья. Мы решили подождать вашего возвращения,  а
уж потом проверить, что за сведения нам повезло добыть.
   - Как же это можно проверить? - удивился Бевьер.
   - Пошлем приказ перерезать кому-нибудь горло и посмотрим,  попытаются  ли
его  спасти,  -  отозвался  Стрейджен.  -  Скажем,  какому-нибудь   местному
полицейскому начальству или главарю патриотов - Элрону,  может  быть.  Разве
это не удивительно,  Спархок?  Помимо  всего  прочего,  мы  обнаружили,  что
таинственный Сабр - не кто иной, как Элрон!
   - Потрясающе! - согласился Спархок, старательно изображая удивление.
   - Кааладор хочет убить некоего Скарпу, - продолжал Стрейджен, - но  лично
я  предпочитаю  Элрона  -  хотя  можете  считать   это   проявлением   моего
литературного вкуса. Элрон заслужил смерть не столько за  свои  политические
воззрения, сколько за отвратное стихоплетство.
   - Стрейджен, - сказал Кааладор, -  мир  уж  как-нибудь  не  рухнет  из-за
избытка паршивых стихов. А вот Скарпа по-настоящему опасен.  Жаль  еще,  что
нам не удалось присовокупить к этому списку настоящее имя Ребала - пока  что
нам не удалось его отыскать.
   - Его настоящее имя - Амадор, - сказал Телэн.  -  Он  торгует  лентами  в
Джорсане, городе на западном побережье Эдома.
   - Как вы это узнали? - осведомился потрясенный Кааладор.
   - Честно говоря, по чистой случайности. Мы видели Ребала в лесу, когда он
держал речь перед крестьянами. Позднее, когда  мы  были  в  Джорсане,  порыв
ветра занес меня прямиком в его лавку. На самом деле он не  слишком  опасен.
Это шарлатан. Он использует ярмарочные фокусы, чтобы убедить  крестьян,  что
он воскрешает из мертвых Инсетеса. По мнению Сефрении,  это  значит,  что  у
наших противников нехватка настоящих магов, а потому им приходится прибегать
к дешевым трюкам.
   - Что вы делали в Эдоме, Спархок? - спросила Элана.
   - Заехали по пути за Беллиомом.
   - Как же вам удалось обернуться так быстро?
   - Нам помогла Афраэль. Она очень много помогала нам... хотя и не  всегда,
- прибавил Спархок, стараясь не смотреть на дочь. Он встал. - Все мы сегодня
изрядно устали, - продолжал он, - а если сейчас углубляться в детали  нашего
путешествия, мы, пожалуй, засидимся до утра. Может быть,  отправимся  спать?
Завтра мы обсудим все на свежую голову.
   - Отличная мысль, - согласилась Элана, тоже вставая. - Кроме  того,  меня
мучает любопытство.
   - Вот как?
   - Раз уж мне придется спать с Анакхой, должна же я  познакомиться  с  ним
поближе, как ты полагаешь? Делить постель с незнакомцем - это так губительно
для женской репутации...

***

   - Она еще спит, - сказала  Даная,  бесшумно  прикрывая  дверь  в  комнату
Сефрении.
   - С ней все в порядке? - спросил Спархок.
   - Разумеется, нет. А чего же еще ты ждал, Спархок? Ее сердце разбито.
   - Идем со мной. Нам нужно поговорить.
   - Я не уверена, отец, что мне сейчас хочется с тобой  говорить.  Я  тобой
недовольна.
   - Пожалуй, я это переживу.
   - Не будь в этом так уверен.
   - Пойдем. - Спархок взял ее за руку и повел вверх по длинной  лестнице  -
на вершину донжона и оттуда на парапет.
   - Ты ошиблась, Афраэль, - сказал он. Она вздернула подбородок  и  одарила
его прямым ледяным взглядом.
   - Не изображай надменность, юная леди. Ты  ошиблась.  Тебе  не  следовало
пускать Сефрению в Дэльфиус.
   - Она должна была попасть туда. Ей придется пройти через это.
   - Она не может. Это выше ее сил.
   - Она сильнее, чем кажется.
   - У тебя совсем нет сердца? Неужели ты не видишь,  как  она  страдает?  -
Конечно вижу, отец, и меня это мучает куда больше, чем тебя. -  Вэнион  тоже
страдает.
   - Он тоже сильнее, чем кажется. Почему вы все отвернулись от  Сефрении  в
Дэльфиусе? Два-три ласковых слова Ксанетии - и вы забыли о трех веках  любви
и преданности. Так у вас, эленийцев, принято поступать с друзьями?
   - Сефрения сама подтолкнула нас к этому, Афраэль.  Она  начала  выдвигать
ультиматумы.  Сдается  мне,  ты  не  представляешь,  насколько  глубока   ее
ненависть к дэльфам. Она вела себя абсолютно нелогично.  Что  за  всем  этим
кроется?
   - Это не твое дело.
   - Думаю, что все же мое. Что на самом деле произошло  во  время  войны  с
киргаями?
   - Не скажу!
   - Ужели ты страшишься говорить об этом, Богиня?
   Спархок резко обернулся,  проглотив  просившееся  на  язык  ругательство.
Ксанетия, облеченная сиянием, стояла неподалеку от них.
   - Тебя это не касается, Ксанетия, - холодно ответила ей Афраэль.
   - Мне бы следовало знать твое  сердце,  Богиня.  Вражда  сестры  твоей  к
дэльфам не столь важна, как может быть твоя. Ты также ненавидишь меня?
   - Почему бы тебе не пошарить в моих мыслях и не выяснить это самой?
   - Ведомо тебе, Афраэль, что сего я сделать не в силах. Разум твой  закрыт
для меня.
   - Я так счастлива, что ты это заметила.
   - Веди себя прилично, - твердо сказал Спархок Дочери.
   - Не вмешивайся, Спархок.
   - Не могу, Даная. Так значит, это ты стоишь за  тем,  как  Сефрения  вела
себя в Дэльфиусе?
   - Не мели чепухи. Я послала ее в Дэльфиус,  чтобы  излечить  ее  от  этой
глупости.
   - Ты уверена, Афраэль? Ты ведь  и  сама  ведешь  себя  сейчас  не  лучшим
образом.
   - Мне не по душе Эдемус и его почитатели. Я хотела вылечить  Сефрению  из
любви к ней, а не потому, что мне нравятся дэльфы.
   - Однако вначале ты, Богиня, заступилась за нас перед родичами своими,  -
заметила Ксанетия.
   - Опять-таки не из приязни к твоим  соплеменникам.  Мои  родичи  были  не
правы, и я возражала им из принципа. Тебе, впрочем,  этого  не  понять.  Тут
замешана любовь, а вы, дэльфы, давно уже переросли это понятие.
   - Как же мало ты знаешь нас, Богиня, - с грустью проговорила Ксанетия.
   - Раз уж мы заговорили откровенно, и я в кое-каких твоих  словах,  анара,
примечал нелюбовь к стирикам, - колко заметил Спархок.
   - У меня есть тому причина, Анакха, и не одна.
   - Уверен, что есть и что у Сефрении их не меньше. Однако не в  том  дело,
испытываем мы друг к другу приязнь или наоборот. Я  намерен  исправлять  все
это. Мне надо заниматься делом - и я отнюдь  не  намерен  терпеть  при  этом
женские свары. Я вас всех  примирю  -  даже  если  для  этого  мне  придется
прибегнуть к помощи Беллиома.
   - Спархок! - воскликнула потрясенная Даная.
   - Никто не хочет рассказать мне, что же на самом деле произошло во  время
войны с киргаями, ну да, может, это и к лучшему. Вначале мне было любопытно,
теперь - нет. Суть в том, милые дамы, что мне наплевать на то, что случилось
тогда. Судя по вашему поведению, все там были хороши. Я  намерен  прекратить
эту нелепую возню вокруг былых обид. Вы ведете себя как дети, и меня это уже
начинает раздражать.

ГЛАВА 17

   На следующее  утро  под  глазами  у  Сефрении  были  темные  круги,  лицо
потускнело, лишенное обычного оживления. Поверх белого  стирикского  одеяния
она набросила накидку  без  рукавов  густо-черного  цвета.  Спархок  никогда
прежде не видел, чтобы она так одевалась, и ее выбор - и одежды, и  цвета  -
показался ему не  предвещающим  ничего  хорошего.  Она  явилась  к  завтраку
неохотно, лишь по недвусмысленному приказу Эланы, и сидела чуть  поодаль  от
всех, окружив себя, точно крепостной стеной, своей обидой. На Вэниона она не
смотрела, а от завтрака отказалась, сколько ни уговаривала ее Алиэн.
   Вэнион страдал не меньше. Его отрешенное лицо заливала  бледность,  почти
такая же, как в те времена, когда он взял на свои  плечи  тяжесть  мечей,  в
глазах стояла боль.
   При таких обстоятельствах завтрак прошел напряженно, и все  встали  из-за
стола  с  неподдельным  облегчением.  Они  направились  прямиком  в  голубую
гостиную и там приступили к делам.
   - Остальные не столь уж важные птицы, - говорил Кааладор. - Ребал, Сабр и
барон Парок - определенно деятели второго сорта. На самом  деле  они  только
используют уже имеющиеся противоречия между местным населением и тамульцами.
Скарпа - это совсем другое дело. Начать с  того,  что  Арджуна  вообще  край
неспокойный и Скарпа использует это на полную катушку.  Другим  заговорщикам
приходится быть поосмотрительнее, потому что эленийские  королевства  запада
густо заселены. Там нелегко найти безлюдное местечко,  а  потому  мятежникам
приходится скрываться. А вот Юго-восточная  Арджуна  -  почти  что  сплошные
джунгли, так что у Скарпы там в достатке укрытий, да еще таких,  которые  он
может  оборонять.  Он   выдвигает,   как   и   другие