сь.
   - Пойдем да спросим у него, - предложил Кааладор.
   - Не говори чепухи. Это стражник?
   - Не знаю, - ответил Стрейджен. -  Я  его  не  видел.  Я  только  заметил
отблеск свечи. Кто-то внизу открыл дверь.
   - Скорее всего, какой-нибудь усердный писарь, - пожал плечами Кааладор.
   - Что теперь? - спросила Миртаи.
   - Подождем, - Кааладор уселся на верхнюю ступеньку.
   Стрейджен задумался.
   - Оставайтесь здесь, - сказал он, - а я пойду гляну, в чем дело. Если  он
решил остаться на всю ночь, нет смысла отсиживаться здесь до утра.
   Он спустился  по  лестнице,  бесшумно  ступая  по  перламутровым  плиткам
ногами, обутыми в мягкие кожаные туфли. Дойдя до коридора, он  заметил,  что
из-под двери в дальнем конце его выбивается тонкая полоска света.  Стрейджен
стремительно двинулся туда с уверенностью, которую давал ему  немалый  опыт.
Дойдя до двери, он услышал голоса.
   Стрейджен даже и не подумал подслушивать под дверью. Это было бы чересчур
по-любительски. Он проскользнул в комнату, примыкавшую к  нужной,  на  ощупь
осторожно добрался до стены и приложил к ней ухо.
   И не услышал ни единого звука. Выругавшись про себя, Стрейджен вернулся в
коридор. Миновав на цыпочках освещенную комнату, он нырнул в соседнюю  дверь
- и тут же услышал, как разговаривают двое.
   - Наш почтенный первый министр понемногу начинает понимать, что к чему, -
говорил скрипучий голос. - Хотя и не без труда. Пондия Субат вообще мыслит с
трудом, когда сталкивается с чем-то новым для себя.
   - Этого более или менее следовало  ожидать,  ваше  превосходительство.  -
Второй голос был знаком Стрейджену. Он  принадлежал  Теовину,  главе  тайной
полиции. - Первый министр - такая же пешка, как и сам император.
   - А, ты заметил это, - отозвался первый голос.
   - Субат не станет задавать слишком много вопросов. Поскольку он знаком  с
ситуацией в целом, то скорее всего предпочтет, чтобы мы сами  управлялись  с
делом, и не станет лично вникать в подробности. Это дает нам полную  свободу
действий, чего  мы  в  первую  очередь  и  добивались.  Как  продвигается  с
остальными?
   - Мало-помалу. Сам понимаешь,  мне  приходится  быть  крайне  осторожным.
Эленийская шлюха завела при дворе немало друзей.  Впрочем,  все  они  охотно
прислушиваются ко мне. В моих руках ключи  от  казны,  и  это  помогает  мне
привлечь их внимание. Большинство  министерств  не  имеет  особого  веса,  а
потому я  не  тратил  времени  на  тех,  кто  их  возглавляет.  Министерство
культуры, например,  вряд  ли  будет  нам  полезно,  то  же  относится  и  к
министерству просвещения.
   -  Вот  в  этом  я  бы  не  был  так  уверен,  ваше   превосходительство.
Министерство просвещения ведает университетами. Мы должны думать не только о
делах насущных. Не думаю, чтобы мне или вам приятно было бы войти в  историю
заговорщиками  и  изменниками.  Юридически-то  мы  действуем   против   воли
императора.
   - Пожалуй, это так, но министерство внутренних  дел  ведает  полицией,  а
министерство финансов устанавливает и собирает налоги. Что бы мы ни  делали,
мы никогда не будем пользоваться у народа особой любовью. Впрочем, ты скорее
всего прав. Если университетские профессора начнут  втолковывать  студентам,
что мы с тобой изменники, люди могут счесть, что их патриотический долг - не
подчиняться служителям закона и не платить налоги.
   - Это наводит меня на весьма любопытную мысль, министр Гашон, - задумчиво
проговорил Теовин. - У вас ведь тоже имеется нечто вроде полиции, не так ли?
Я имею в виду мускулистых ребят,  которые  сопровождают  сборщиков  налогов,
дабы убеждать злостных неплательщиков.
   - Да, верно. Так или иначе, а налоги платят все. Я получаю деньги -  либо
кровь.
   -  Выслушай  меня  внимательно.  Эленийцы   скорее   всего   знают,   что
министерство внутренних дел - и почти наверняка  армия  -  относятся  к  ним
враждебно, а потому приложат все усилия, чтобы нарушить нашу работу. Мне  бы
хотелось укрыть некоторых моих  наиболее  ценных  сотрудников.  Могу  ли  я,
скажем, перевести их в твое  ведомство?  Таким  образом  у  меня  под  рукой
останутся нужные люди - даже  если  эленийцы  примутся  громить  полицейские
участки.
   - Это можно устроить, Теовин. Что еще тебе нужно?
   - Деньги, министр Гашон. Воцарилась страдальческая тишина.
   - Может быть, примешь взамен вечную дружбу?
   - Боюсь, что нет,  ваше  превосходительство.  Мне  ведь  нужно  раздавать
взятки. - Теовин помолчал. - А кстати,  вот  о  чем  я  подумал.  Во  многих
случаях я мог бы использовать в качестве взятки налоговый иммунитет.
   - Я не помню, что означает этот термин.
   - Мы дадим людям освобождение от налогов - в обмен на их сотрудничество.
   - Это безнравственно! - сдавленно  воскликнул  Гашон.  -  Я  в  жизни  не
слыхивал ничего более чудовищного!
   - Я ведь только предложил.
   - Не смей даже заикаться ни о чем подобном, Теовин! При  одной  мысли  об
этом у меня кровь стынет в жилах. Не могли бы мы уйти отсюда? В  полицейских
учреждениях мне всегда отчего-то не по себе.
   - Разумеется, ваше превосходительство. Думаю, что мы  уже  обсудили  все,
что должно оставаться между нами.
   Стрейджен замер  в  темном  кабинете,  прислушиваясь  к  тому,  как  двое
собеседников отодвинули кресла и вышли в  коридор.  Затем  он  услышал,  как
Теовин поворачивает ключ в замке своего кабинета. Светловолосый  вор  выждал
минут десять, а затем вернулся к подножию лестницы.
   - Они ушли, - громко прошептал он, адресуя свои слова наверх, в темноту.
   Миртаи и Кааладор спустились к нему.
   - Кто это был? - спросил Кааладор.
   - Глава тайной полиции и министр финансов, - ответил Стрейджен. -  Беседа
была  весьма  поучительная.  Теовин  собирает   себе   на   подмогу   другие
министерства. Они не знают, что он задумал на самом деле, но  некоторых  ему
удалось убедить, что поддержать его в их же собственных интересах.
   - С политикой разберемся позже, - сказал Кааладор. - Уже  почти  полночь.
Давайте-ка приступим к делу.
   - Зачем? - пожал плечами Стрейджен. - Я уже нашел то, что мы искали.
   -  Разве  это  не  отвратительно?  -  обратился  Кааладор  к  золотокожей
великанше. - Говорит себе так, между делом, будто это  какой-то  пустяк.  Ну
ладно, Стрейджен, ошеломи нас своей гениальностью. Сделай так, чтобы у  меня
глаза полезли на лоб, а Миртаи лишилась чувств от восхищения.
   - Это, в общем-то, не моя заслуга, - признался Стрейджен. -  Я  наткнулся
на разгадку совершенно случайно. Тем не менее я  был  прав  -  это  потайная
комната. Конечно, надо еще обнаружить  дверь  и  убедиться,  что  документы,
которые мы искали,  спрятаны  именно  там,  но  комната  находится  в  самом
подходящем месте. Мне бы следовало сообразить это с самого начала.
   - Где она? - спросила Миртаи.
   - Рядом с кабинетом Теовина.
   - Да, это вполне логично, - согласился Кааладор. - Как ты ее обнаружил?
   - Ну, я ее пока еще не обнаружил. Я ее вычислил.
   - Кааладор,  не  спеши  выбрасывать  мягкие  туфли  и  черный  костюм,  -
посоветовала Миртаи.
   - Любовь моя, ты ранишь мое сердце! - запротестовал Стрейджен.
   - Мне и прежде доводилось видеть, как эленийцы попадали пальцем в небо со
своими вычислениями. Может быть, поделишься с нами ходом своих мыслей?
   - Я хотел заняться подслушиванием по всем правилам  и  вошел  в  комнату,
примыкающую  к  кабинету  Теовина,  чтобы  оттуда  слушать  его  разговор  с
министром финансов Гашоном.
   - И что же?
   - Я не услышал ни единого слова.
   - Здесь каменные стены, Стрейджен, - заметила Миртаи, -  да  еще  покрыты
ракушками.
   - Миртаи, стен, которые не проводят звук, в мире попросту не  существует.
В стене всегда остаются трещинка и каверны, в которые не попадает  известка.
Как бы то ни было, когда я пробрался в комнату по другую сторону кабинета, я
услышал все. Поверьте мне, ребята, между первой комнатой и кабинетом Теовина
есть еще одна комната.
   - Знаешь, дорогуша, а вроде как все сходится, - сказал Кааладор Миртаи. -
Где же еще быть этой двери, как не в кабинете Теовина? Бумаги-то  важные,  и
вряд ли он захочет, чтобы до них мог добраться кто угодно. Если  б  мы  дали
себе труд немножко подумать, мы сберегли бы немало времени.
   - Мы и так не истратили его совсем уж  зря,  -  улыбнулась  Миртаи.  -  Я
научилась ремеслу взломщика, и мне выпал случай понежиться  в  ваших  теплых
чувствах. Вы оба доставили мне столько счастья, что я и сказать не в  силах.
Но знаете ли, дверь кабинета наверняка заперта.
   - Проще простого, дорогуша, - ухмыльнулся Кааладор, показывая ей  тонкий,
как игла, инструмент с крючком на конце.
   - Начнем, пожалуй, - сказал Стрейджен. - Уже полночь, и, быть может, весь
остаток ночи уйдет у нас на то, чтобы отыскать дверь в эту потайную комнату.
***

   - Ты шутишь! - сдавленно хихикнула Элана.
   - Шоб у меня язык отсох, ежели вру, ваш-ш-величество! - Кааладор помолчал
и прибавил:
   - Ужасно, не правда ли?
   - Что-то я ничего не понял, - сознался Сарабиан.
   -  Это  стереотип,  ваше  величество,  -  пояснил  Стрейджен,  -   и   он
распространен в литературе, весьма популярной в Эозии.
   - Неужели ты  и  вправду  хочешь  польстить  этому  мусору,  называя  его
литературой? - пробормотала баронесса Мелидира.
   - Она утоляет нужды умственно отсталых, баронесса, - пожал он плечами.  -
Как бы то ни было, ваше величество, подобная литература состоит  по  большей
части  из  историй  о  привидениях.  Там  непременно  присутствует  замок  с
призраками, а также потайными  комнатами  и  ходами,  причем  вход  в  такую
комнату, как  правило,  замаскирован  книжным  шкафом.  Это  старая  и  всем
наскучившая подробность - до такой степени наскучившая, что я  о  ней  и  не
подумал. В  жизни  не  поверил  бы,  что  кто-то  способен  действовать  так
банально. - Он рассмеялся. - Интересно, Теовин  сам  все  это  придумал  или
стащил из книги? Если стащил, то у него чудовищный литературный вкус.
   - Неужели в Эозии книги настолько доступны? - спросил Оскайн. - У нас они
на редкость дороги.
   - Это одно из следствий того, ваше  превосходительство,  что  в  минувшем
веке наша Святая Матерь  стремилась  ко  всеобщей  грамотности,  -  пояснила
Элана. - Церковь желала, чтобы верующие могли сами  читать  ее  послания,  а
потому приходские священники приложили немало усилий, чтобы обучить  грамоте
всю свою паству.
   - Но послания Церкви читаются быстро, - прибавил  Стрейджен,  -  и  толпе
грамотных  людей  не  к  чему  приложить  свою  грамотность.  Правда,  этому
литературному взрыву способствовало  изобретение  бумаги.  На  переписывание
книги тратится не так уж мало времени и средств -  дорог  именно  пергамент.
Когда появилась бумага, книги стали дешевле. В крупных городах есть конторы,
в которых трудятся целые полки переписчиков, производя  книги  тоннами.  Это
весьма выгодное занятие. В книгах нет ни рисунков, ни буквиц,  написаны  они
не слишком аккуратно, но их можно читать - и они  дешевы.  Не  у  всех,  кто
владеет грамотой, отменный вкус, а потому множество отвратительной  писанины
выходит  из-под  пера  людей  с  полным  отсутствием  таланта.   Они   пишут
приключенческие романы, истории о привидениях, героические сказки и  мерзкие
книжонки, которые ни один человек не выставит напоказ в своем книжном шкафу.
Церковь поощряет жития святых и скучнейшие религиозные вирши.  Их,  конечно,
тоже пишут, но подобных  книг  никто  не  читает.  Зато  в  моде  истории  о
привидениях -  особенно  в  Талесии.  Думаю,  это  как-то  связано  с  нашим
национальным характером. - Он  поглядел  на  Элану.  -  Боюсь  только,  ваше
величество, что добывать информацию из потаенной норки Теовина будет долго и
утомительно. Там горы документов, а я не могу каждую ночь  водить  по  крыше
толпы народа, чтобы рыться в бумагах. Миртаи, Кааладору и мне придется самим
читать все от корки до корки.
   - Не думаю, милорд Стрейджен, - улыбнулась Элана светловолосому вору. - Я
полностью доверяю твоей бесчестности, мальчик мой, а потому знала, что  рано
или поздно вы отыщете то, за чем мы охотимся.  Я  долго  ломала  голову  над
проблемой, которую ты сейчас упомянул, а потом вспомнила о том,  что  как-то
рассказывал мне Спархок. Он с помощью заклинания поместил  облик  Крегера  в
таз с водой, чтобы Телэн смог нарисовать его портрет. Я поговорила  с  одним
из наших пандионцев - его имя  сэр  Альвор.  Он  рассказал,  что,  поскольку
Сефрения не желает читать  по-эленийски,  она  и  Спархок  придумали  способ
обойти  это  препятствие.  Она  может  взглянуть  на  страницу  -  а   потом
воспроизвести ее в зеркале или в тазу с водой  спустя  несколько  часов  или
даже несколько дней. Сэр Альвор знает это заклинание. Он молод, гибок и  без
труда проберется с вами по крыше. Возьмите его с собой, когда отправитесь  в
здание министерства, и запустите его в потайной  чулан  Теовина.  Думаю,  он
вынесет оттуда весь архив за одну ночь.
   - А это и вправду сработает, ваше величество?  -  с  некоторым  сомнением
осведомился Кааладор.
   - О да, и еще как! Я сама дала Альвору книгу, которую он прежде  в  глаза
не видел. Он несколько минут листал ее,  а  затем  воспроизвел  вот  в  этом
зеркале - всю, до последней страницы. Я  сверила  изображение  в  зеркале  с
оригиналом, и оно оказалось абсолютно точным - даже жирные пятна были те же.
   -  Стал-быть,  энти  пандионские  ребята  тоже  на  кой-что  сгодятся,  -
признался Кааладор.
   - Знаешь ли, - улыбнулась Элана, - я и сама это заметила: один  пандионец
оказался мне особенно полезен.

ГЛАВА 13

   - У нас нет выбора, любовь моя, - говорил Вэнион Сефрении. - Мы  пытались
даже повернуть и ехать назад - и все равно едем в том  же  направлении.  Нам
придется обратиться к Беллиому. - Он взглянул на лежавшее перед ними ущелье.
Горная река неслась  по  камням  бурлящим  белопенным  потоком,  все  глубже
прогрызая себе ложе  в  скале.  Склоны  ущелья  густо  поросли  вечнозеленым
кустарником, который насквозь промок в туманной взвеси брызг водопада.
   - Нет, Вэнион, - упрямо повторила  Сефрения.  -  Если  мы  так  поступим,
тотчас попадем в западню. Дэльфам нужен Беллиом, и едва Спархок возьмет  его
в руки, они нападут на нас, чтобы убить его и отнять Беллиом.
   - Они об этом горько пожалеют, - сказал Спархок.
   - Может быть да, - сказала она, - а может быть и нет. Мы не знаем, на что
они способны. Пока я не пойму, как они сбивают нас с пути, я  не  могу  даже
представить себе, что еще окажется им под силу. Все  слишком  неопределенно,
чтобы мы могли рисковать.
   - Кажется, именно такое положение и зовется безвыходным? - заметил Халэд.
- Мы едем на север, как бы мы ни пытались изменить направление, и не  знаем,
что предпримут дэльфы, если Спархок попробует с помощью  Беллиома  перенести
нас из этих гор. Почему бы нам тогда просто не остановиться?
   - Потому что мы должны вернуться в Материон, - ответил Спархок.
   - Но ведь мы едем не в Материон, мой лорд. Каждый наш шаг приближает  нас
к Дэльфиусу. Мы уже Два дня вертимся вокруг этих гор - и все равно  едем  на
север. Если все дороги ведут туда, куда мы не хотим попасть, с  какой  стати
вообще куда-то ехать? Почему бы не найти  удобное  место  для  лагеря  и  не
задержаться там? Пускай они придут к нам, а не наоборот.
   - Это дельная мысль, лорд Вэнион, - поддержал его Итайн. - Пока мы  едем,
все,  что  остается  делать  дэльфам,  -  это  подталкивать  нас  в   нужном
направлении. Если мы остановимся, им придется изменить тактику, а это,  быть
может, даст леди Сефрении кое-какие намеки относительно их  возможностей.  В
дипломатических кругах такой ход именуется "разумное бездействие".
   - Что, если дэльфы попросту решат пересидеть  нас?  -  возразил  Улаф.  -
Осень в горах не самое приятное время. Когда мы покинули пустыню и оказались
в предгорьях, было еще не так уж плохо, но сейчас, высоко в  горах,  мешкать
нам не стоит.
   - Не думаю, сэр Улаф, что они станут долго выжидать, - ответил Итайн.
   - А почему бы и нет? У них ведь все преимущества.
   - Назовем это дипломатическим  инстинктом.  Когда  они  являлись  нам,  я
ощутил, что от них исходит некий привкус нетерпения  и  срочности.  Да,  они
хотят привести нас в Дэльфиус, но им важно также, чтобы  это  случилось  как
можно скорее.
   -  Хотел  бы  я  знать,  как   это   вы   до   этого   додумались,   ваше
превосходительство, - скептически заметил Келтэн.
   - Все дело, сэр Келтэн, в сочетании тысячи разных мелочей - тембр голоса,
незначительные изменения в выражении лица, поза, даже ритм  дыхания.  Дэльфы
вовсе не были так уверены в себе, какими хотели казаться, и им нужно,  чтобы
мы оказались в Дэльфиусе как можно скорее. Пока мы едем, у них  нет  причины
еще раз встречаться с нами, но, думаю,  если  мы  надолго  остановимся,  они
появятся и  начнут  делать  уступки.  Я  уже  много  раз  видел,  как  такое
происходит.
   - Долго ли нужно учиться  на  дипломата,  ваше  превосходительство?  -  с
задумчивым видом осведомился Телэн.
   - Это зависит исключительно от твоих природных дарований, мастер Телэн.
   - Я быстро учусь. Похоже, дипломатия - весьма занятное ремесло.
   - Это лучшая игра в мире, - улыбнулся Итайн. - Никакая другая в  подметки
ей не годится.
   - Ты опять задумал переменить профессию, Телэн? - спросил Халэд.
   - Из меня никогда не получится рыцарь - разве что Спархок велит  Беллиому
увеличить меня раза в четыре.
   - Кажется, за последний год это уже третье занятие, которое пришлось тебе
по вкусу? - спросил Спархок.  -  Разве  ты  уже  отказался  от  мысли  стать
императором воров или арихипрелатом карманников?
   - Мне ни к чему спешить с окончательным решением,  Спархок.  Я  пока  еще
молод. - Телэн задумался. - А что, ваше превосходительство,  ведь  дипломата
нельзя арестовать, верно? Я имею в виду - полиция и  пальцем  не  может  его
тронуть, что бы он ни натворил.
   - Такова освященная веками традиция, мастер Телэн. Если я брошу в темницу
твоих дипломатов, ты немедленно сделаешь то же самое с моими, не так ли? Это
ставит дипломата более или менее выше закона.
   - Ну вот, - Телэн расплылся в блаженной ухмылке, - есть над чем подумать,
правда?

***

   - Мне нравятся пещеры, - пожал плечами Улаф.
   - Ты уверен, что среди твоих  предков  не  было  троллей?  -  осведомился
Келтэн.
   - Даже троллю или огру когда-нибудь может прийти в голову  хорошая  идея.
Пещера укроет от непогоды, и в ней никто не подберется к тебе со спины.  Эта
пещера вполне нам подходит, и к тому же в ней уже кто-то  жил.  Он  потратил
много времени на то, чтобы оградить камнями этот родник, так что воды у  нас
будет вдоволь.
   - А что, если этот человек вернется и потребует, чтобы  мы  убирались  из
его пещеры?
   - Это вряд ли, Келтэн. - Рослый талесиец  поднял  искусно  высеченный  из
кремня наконечник копья. - Он оставил в пещере вот это. Я бы сказал, что  он
слишком уж почтенного возраста, чтобы причинить нам беспокойство, - ему  лет
этак тысяч пятнадцать, а то  и  все  двадцать.  -  Улаф  осторожно  потрогал
пальцем  зазубренный  край  наконечника.  -  Он  неплохо  поработал.  И  еще
разрисовал стену в пещере изображениями животных.
   Келтэна передернуло.
   - По-моему, это все равно, что поселиться в могиле.
   - Не совсем. Время едино, Келтэн, и прошлое всегда рядом с  нами.  Пещера
хорошо послужила малому, который смастерил вот этот наконечник,  и  качество
его работы склоняет меня поверить его опыту. Здесь есть все, что нам  нужно:
укрытие, вода, много дров для костра совсем недалеко, а в сотне ярдов к  югу
отсюда холмистый лужок, на котором смогут пастись кони.
   - И что же  мы  будем  есть?  Через  пару  недель,  когда  нашей  припасы
иссякнут, нам придется варить суп из камней.
   - Здесь есть дичь, сэр Келтэн, - вставил Халэд. -  Я  сам  видел  у  реки
оленя, а выше по склону стадо диких коз.
   - Коз?! - Келтэн