ратно на окно. - Здорово! А разбудить их ты можешь?
   Я уже пытался - но безуспешно. Кроме того, я изо  всех  сил  старался
ничем не выдать реакцию, которую вызывал  у  меня  интерес,  проявленный
Паленой к устройству человеческого организма.
   - Ты находишь эту женщину привлекательной? - спросила она.
   Если бы этот вопрос задала другая женщина, я счел бы его ловушкой или
намеком.   Что   касается   Паленой,   ею    действительно    руководила
любознательность.
   - Да, особенно учитывая то, что она - мать троих детей.
   Размеры человеческих новорожденных постоянно приводят Паленую в ужас.
У ее соплеменниц помет составляет до восьми особей,  общий  вес  которых
меньше, чем одного человеческого детеныша.
   - А как мужчина? Он тоже привлекательный?
   - Для меня - ни в коем разе. Но это отчасти потому, что я  его  знаю.
Однако некоторым женщинам он  может  показаться  весьма  привлекательным
(природа наградила Рафи всего  лишь  одним  достоинством  -  зато  очень
большим). - Итак, можешь ли  ты  взять  след  женской  одежды?  Полагаю,
злодей мог переодеться дамой.
   Паленая с некоторой тревогой оценила достоинство Рафи, посмотрела  на
меня, уставилась в окно и погрузилась в размышления. Я же  тем  временем
пытался вернуть к жизни Кайен и ее сыночка.
   Я  не  сомневался,  что  они  находятся  под  воздействием  какого-то
колдовства, снять которое невозможно.
   После довольно продолжительного молчания Паленая наконец разродилась:
   - Я снова могу пойти по следу лошадей, - сказала она.
   - И что это должно означать?
   - Взять запах одежды чрезвычайно сложно. Зато я без труда  могу  идти
по следам  мистера  Плеймета  и  мистера  Тарпа,  которые  находились  в
обществе (как они полагали) женщины.
   Она еще раз взглянула на Рафи, и  вид  того,  на  что  она  смотрела,
встревожил ее сильнее, чем в первый раз.
   Я открыл было рот, чтобы задать крысючке  вопрос,  но  передумал.  Ее
мысли были заняты чем-то иным.
   Лицезрению Рафи она посвящала гораздо больше времени, чем  наблюдению
за окном.
   Итак, Кейзи сумел перевернуть все вверх тормашками. Чтобы найти Кипа,
ему была нужна помощь. Поэтому он превратился в Кайен Проуз  и  заставил
Плеймета и Плоскомордого двинуться  туда,  куда  ему  надо.  Эти  парни,
несомненно, станут сражаться как львы, защищая славную Кайен от  злобных
серебристых эльфов.
   - Гаррет! Что-то происходит.
   Будучи по  природе  своей  человеком  незатейливым,  я  прежде  всего
посмотрел на Рафи, полагая, что парню начали сниться сладостные сны.  Но
ничего такого, что могло сразить Паленую, с ним не происходило.
   - Что?
   - Окно. Оно стало показывать совсем другие картины.
   Я подошел к окну.
   Крысючка была права. В окне, сменяя  одна  другую,  возникали  четыре
различных уличных сцены.
   - Ты не прикасалась к нему? До чего-нибудь дотрагивалась?
   - Нет! Просто стояла и смотрела на... Я никогда не  думала,  что  эти
штуки  такие  большие...  Только  машинально  взяла  в  руки  вот   этот
продолговатый серый камень... - С этими словами  она  продемонстрировала
свою лапу. Ее усы отогнулись  назад.  И  тем  не  менее  она  ухитрилась
покоситься на Рафи.
   Я взял у нее "камень". В комнате находилось несколько предметов, мало
чем отличающихся от  него.  Но  сегодня  таких  предметов  было  гораздо
меньше, чем во время моего первого визита, и это  говорило  о  том,  что
какую-то их часть Кейзи прихватил с собой.
   Эльфы, которых мы преследовали и которые несколько  раз  вышибали  из
меня дух,  использовали  для  этого  какие-то  фетиши  или  амулеты.  Не
исключено, что все эти штуковины - магические приборы.
   Я задумался. В нашем распоряжении  уже  имелась  небольшая  коллекция
этих вещиц. Часть мы взяли в том месте, откуда утащили Кипа, а  часть  я
отнял у Рафи. Не опасно ли, не зная свойств этих предметов,  держать  их
рядом с моим партнером? Может, лучше передать их полковнику Тулу? Оказав
ему услугу, я получу дополнительные  очки.  Не  исключено  даже,  что  я
принесу пользу Короне,  если  эти  эльфы  вдруг  окажутся  колдунами  из
дальних стран.
   Паленая негромко пискнула, и этот звук  мог  означать  что  угодно  -
восторг, удивление, отчаяние или  все  вместе.  Я  заглянул  в  соседнюю
комнату и повторил свой вопрос:
   - Ты к чему-нибудь прикасалась? Что-нибудь делала?
   Паленая, пятясь, удалилась из  спальни,  не  переставая  пялиться  на
достоинство Рафи. И так и пялилась, пока  я  не  задернул  занавеску.  Я
фыркнул, но развивать тему не стал. У меня возникло  подозрение,  что  в
будущем она не станет проявлять тягу к романтическим экспериментам.
   Я  решил,  что,  пожалуй,   стоит   собрать   здесь   все   предметы,
представляющие интерес для ведомства Тупа, а то через минуту после того,
как мы с Паленой уйдем, жилище Кейзи превратится в голое место.
   - Гаррет...
   - Да?
   - Ты сказал, что если увижу что-то интересное...
   - И ты нашла Рафи чрезвычайно интересным юношей.
   - Нет, не это, - ответила она таким тоном, что я застыдился.
   Сын мамы Гаррет, увы, склонен иногда ставить плотское выше духовного.
   - Я видела что-то интересное в окне.
   Я понял, что она хочет сказать, когда в окне снова возник  вид  перед
фасадом дома.
   На противоположной стороне улицы расположились три серебристых эльфа.
Они держались поодаль от толпы, но их одеяние было настолько  необычным,
что не могло не привлечь внимания. Однако на  них  никто  не  глазел,  а
значит, и здесь в ход пошло волшебство. Людей это волшебство обманывало,
но не могло ввести в заблуждение окно.
   Троица прикидывалась женщинами. Женщинами,  которые  не  знают,  куда
двигаться  дальше.  Одна  из  них  всматривалась  в  какой-то   предмет,
находящейся в  ладони  вытянутой  руки,  и  одновременно  поворачивалась
направо и налево.
   - Мы сотворили нечто такое, что привлекло внимание  врагов  Кейзи,  -
сказал я. - Скоро они окажутся  здесь.  Но  пока  им  еще  не  до  конца
понятно, где его искать. Поэтому линяем отсюда, пока не поздно.
   Я посмотрел в окно, когда на  нем  снова  появился  вид  улицы  перед
домом. Меня интересовало, есть ли у этих  серебристых  отродий  талия  и
груди? Выглядели малышки прекрасно, и, будь я проклят,  если  у  них  не
имелись выпуклости, способные привлечь  внимание  мужчины  к  элегантным
серебряным формам.

45

   Когда мы с Паленой вышли на улицу, серебристых эльфов в  поле  нашего
зрения не оказалось.  Я  интуитивно,  хотя  и  крайне  слабо  ощущал  их
присутствие.
   - Ты улавливаешь какой-нибудь запах?
   - Что-то очень холодное... Похожее на то, что я чуяла, когда  мы  шли
по следу мальчика. Но все же не совсем то.
   - Думаю, это потому, что мы здесь имеем дело с другой бандой  эльфов.
Существует своего рода пирамида. Есть парень  по  имени  Кейзи,  который
охотится за двумя типами по  имени  Ластир  и  Нудисс,  потому  что  они
объявлены в розыск за неизвестное нам преступление. Кроме того, мы имеем
еще трех эльфов - видимо, женского пола. Во времена не столь  отдаленные
они совершили налет на  конюшню  Плеймета  и  обитель  семейства  Проуз,
пытаясь  захватить  Кипа.  Затем  имеется  четверка,   которой   удалось
захватить мальчишку. Если Кейзи не врал - по губам я этого определить не
мог за отсутствием оных, - все эти типы тем или иным образом замешаны  в
криминальных делишках.
   Мы двинулись прочь от отвратительного желтого здания.
   Паленая указывала путь, я ковылял следом, волоча  за  собой  мешок  с
множеством артефактов,  спасенных  от  разграбления  в  пустой  квартире
Кейзи. Проходя мимо Дориса и Марши, я едва заметно кивнул. Мне казалось,
что невидимые глазу эльфы идут за нами по пятам.
   - Надега тоже вовлечен в преступную деятельность, - сказала  Паленая,
- однако значительная часть его дел не вызывает морального осуждения.
   Хотя сказано это было не  очень  гладко,  я  гордился,  что  крысючка
способна рассуждать на таком уровне.
   - Верно, - согласился я. - Законы вовсе не  предназначены  для  того,
чтобы говорить, что хорошо, а что плохо.
   В  большинстве  случаев  их  сочиняют,  чтобы  гарантировать   чье-то
преимущество перед всеми остальными.  Такова  уж  человеческая  природа.
Или, вернее,  такова  природа  всех  разумных  существ.  Проклятие!  Эти
невидимки и впрямь где-то  рядом.  Мне  кажется,  они  переходят  улицу,
направляясь в дом Кейзи.
   В глубине души я с самого начала надеялся, что туда они и отправятся,
вместо того чтобы тащиться за нами.
   Не сомневаюсь, что  серебристые  эльфы,  поднявшись  наверх,  получат
развлечения выше крыши. Жилище Кейзи к тому  времени  уже  будет  кишеть
ворами, мародерами и другими столь же милыми обитателями отвратительного
желтого дома.
   - Думаю, нам стоит заглянуть сюда позже и проверить, как дышат  Кайен
и Рафи. И дышат ли вообще?
   У мамы с сыном могут возникнуть серьезные неприятности, если действие
снотворного заклинания не прекратится.
   - Помолчи. Мне надо сосредоточиться.
   Итак, я остался единственным, кто отвлекал крысючку от  дела.  Тройня
этим не занималась - они держали дистанцию, делая вид, что не  имеют  ко
мне никакого отношения. Но мне надо  было  бросить  мешок  в  экипаж,  в
котором по-прежнему покоился Дожанго. Я вовсе не хотел вечно горбатиться
под этой тяжестью.
   Боль в теле существенно уменьшилась, но жизнь  оставалась  далеко  не
розовой. Я едва ковылял, извиваясь всем телом, и меня  начисто  покинуло
чувство  юмора.  Сына  мамы  Гаррет  не  веселили  даже  воспоминания  о
замешательстве, испытанном Паленой при обозрении достоинств Рафи. А ведь
это было дьявольски смешно. Рассказ об этом  может  стать  классическим,
если придать повествованию некоторый литературный блеск.
   Когда мы свернули за угол, и те, кто  остался  сзади,  не  могли  нас
увидеть, я остановился и не двигался с места до тех пор, пока ко мне  не
притопали Дорис и Марша.
   Я бросил мешок на колени Дожанго. Результат превзошел  все  ожидания.
Последовавшая из уст мелкого возмущенная тирада  свидетельствовала,  что
он просто симулировал потерю сознания.
   Оставив его на попечение  братцев,  я  заковылял  в  ночь  следом  за
Паленой. Я стонал, я причитал, я  давал  себе  страшную  клятву  сменить
профессию и зарабатывать на жизнь иными средствами.

***

   - Куда, к дьяволу, мы премся? - пробормотал я.
   Мы провели в дороге уже невесть сколько часов. Стояла глубокая  ночь.
С каждым шагом боль в верхних и нижних конечностях, так  же,  как  и  во
всех суставах, чувствовалась все  сильнее  и  сильнее.  Мы  продвинулись
далеко на север, пройдя через кварталы,  в  которых  селились  настоящие
эльфы. Все недоуменно смотрели на меня и на Паленую, пытаясь сообразить,
правда ли мы муж и жена. Я вполне мог сказать им, что  мы  всего-навсего
пара идиотов.
   Это были опасные места. Но пока мы  придерживались  главной  артерии,
именуемой Великая авеню, нам вряд ли что-то  грозило.  Частично  потому,
что авеню традиционно считалась зоной мира, но главным  образом  в  силу
того обстоятельства, что следом за нами тащились Дорис и Марша.  Дубинки
гроллей со стуком волочились по камням мостовой,  а  мне  казалось,  что
если мы протопаем еще немного, то  за  булыжники  уже  начнут  цепляться
костяшки их пальцев.
   - Я иду по следу, Гаррет. И не я его здесь оставила.
   Паленая  тоже  начала  психовать.  Видимо,  крысючке  уже   следовало
подкрепиться.
   - Вот поэтому я и ненавижу всякую работу. Если вы ее начали,  то  уже
не  можете  все  бросить,  чтобы  ополоснуться  парой   кружечек   пива.
Приходится вкалывать, пока  не  свалишься  с  ног.  Почему  бы  тебе  не
заглотить бутерброд?
   Паленая, ни  слова  не  говоря,  отправилась  к  тележке  и  выкопала
несколько здоровенных бутеров.
   - Ты сразу почувствуешь себя лучше, если я  скажу,  что  мы  почти  у
цели. След почти свежий. Они прошли здесь часа три назад. Не больше.
   Но на каждой светлой  подкладке,  как  говорится,  есть  свое  темное
пятно, - Там же проклятущие ворота! -  возопил  я,  увидев  в  отдалении
зарево. - Только не говори мне, что они вышли из города!
   - Хорошо, не буду, - тревожно ответила Паленая.
   У нее имелись  основания  для  беспокойства.  Внешняя  стена  Танфера
являлась для народа Паленой краем света. Крысюки  считали,  что,  пройдя
через  ворота,  они  окажутся  в  таинственной  и   смертельно   опасной
космической пустоте.
   Мое положение было немногим лучше. Я терпеть не могу деревни и  очень
редко покидаю пределы города. А когда покидаю, так лишь для того,  чтобы
нанести  визит  в  поместье  какого-нибудь  богача,  и,  занимаясь   там
расследованием,  чувствовать   себя   вполне   комфортно.   При   первой
возможности я возвращался в город.
   Интеллектуально и эмоционально я ощущал себя вне города  так,  словно
каждый  куст  там  смертельно  ядовит,  за  ним  скрываются  кровожадные
существа, из которых многие крупнее и быстрее меня, а  воздух  настолько
пропитан миазмами, что им невозможно дышать. Я не мог справиться с  этим
чувством, хотя прекрасно знал, что сельские земли в окрестностях Танфера
прекрасно ухожены. Без этого прокормить большой город просто невозможно.
Исключением были лишь некоторые участки, либо непригодные для обработки,
либо служившие охотничьими угодьями для  богатых  и  знатных.  Вторжение
громовых ящеров, мамонтов, медведей или даже гигантских ленивцев было  в
наших краях  событием  крайне  редким.  Но  каждое  из  таких  вторжений
порождало бесконечные пересуды.
   - Может, прежде чем отправляться  туда,  Гаррет,  нам  стоит  немного
вздремнуть? - сказал Марша.
   В этом был смысл. Даже  очень  много  смысла.  Или  по  крайней  мере
отличный предлог, чтобы не слоняться по дикой местности в  ночной  тьме.
Даже в том случае, если мы отставали от моих друзей всего на пару-тройку
часов.

44

   "Дикая местность" - понятие относительное. Еще до восхода солнца,  мы
оказались в диких краях, - естественно, по сравнению с тем местом, где я
привык жить. Однако если эти "дикие края" сравнивать  с  теми,  где  мне
пришлось воевать,  то  мы  находились  в  прекрасном  и,  может,  только
чуть-чуть неухоженном парке.
   Что касается Паленой, то ей столь ужасных  и  диких  мест  видеть  не
доводилось. Через каждые десять шагов  она  останавливалась  и  начинала
втягивать  в  себя  свежий  утренний  воздух,  чтобы  заранее  узнать  о
приближении неизвестных, но страшных монстров. Я шел следом за крысючкой
и все время побуждал ее шевелиться проворнее.
   - Чем быстрее мы  будем  шагать,  тем  быстрее  свернем  это  дело  и
вернемся в город. - Однако подавить инстинкт самосохранения  чрезвычайно
трудно. Подтверждение этого научного факта я получал каждый  раз,  когда
приближался к Белинде. - И кроме того, гролли справятся с  каждым,  кого
мы ни встретим.
   Дожанго все утро нес несусветную чушь. Что, правду сказать, полностью
в его духе. Поэтому никто из нас не обращал ни малейшего внимания на это
словоизвержение.
   Правда, Дорис все же вытащил братика из тележки, и чтобы хоть немного
заткнуть ему пасть, поставил между оглоблями тянуть экипаж.
   - Постой, постой, - сказал я. - Так что это было?
   Дожанго молол языком без всякой связи с мозгами, и  в  ответ  на  мой
вопрос  он  целую  минуту  хлопал  глазами  и  жевал   губами,   пытаясь
сообразить, что из его бреда могло меня заинтересовать.  Гролль  слишком
привык, что его никто не слушает, и теперь испытывал легкий шок.  Кто-то
проявил интерес к его болтовне.
   - Правду сказать, не помню...
   - Это о том, что ты видел в небе.
   - А... Это случилось, когда вы спали, правду сказать.
   Когда пришло время,  мы  расположились  на  том,  что  можно  было  с
некоторой натяжкой назвать тротуаром (гролли по флангам),  и  захрапели.
Должен заметить, за всю ночь нас никто не осмелился побеспокоить.
   Рост все же имеет значение.
   - Я решил, что буду бодрствовать, чтобы вас охранять.
   Вы, ребята, спали мертвецким сном, - продолжил Дожанго.
   Он явно привирал. Меньший из гроллей не мог уснуть потому,  что  весь
день продрых в повозке. Дожанго в очередной раз  корректировал  историю.
Это было легко  определить,  потому  что  в  таких  случаях  он  забывал
вставлять свое дурацкое "правду сказать".
   - И?..
   - На востоке из-за реки появился огненный шар. Он пролетел чуть к югу
от нас. На некоторое время он остановился.
   Я хорошо видел сияние. Потом шар медленно полетел на север, все время
держась над Великой авеню. Мне  казалось,  что  он  что-то  разыскивает,
правду сказать.
   - И шар повисал прямо над нами?
   - Да. Немного повисев, он бросил на нас жуть какой яркий луч.  И  это
все, что я запомнил. - Он содрогнулся всем телом. Значит, там  было  еще
кое-что.
   - Что еще?
   Ему очень не хотелось об этом говорить, но  Дожанго  Роуз  не  таков,
чтобы устоять, когда ему предлагают высказаться.
   - Это было словно страшный сон. Мне показалось, что луч поднял меня и
перенес в какое-то жуткое место серо-свинцового  цвета.  Эти  маленькие,
жуткие серебристые женщины творили со мной жуткие вещи. На  мне,  правду
сказать, не осталось ни одного живого места.
   - Понимаю. - Если его действительно истязали, то мы имели перед собой
случай чудесного  и  очень  быстрого  исцеления.  -  Здесь  есть  о  чем
подумать.
   Я погрузился в размышления и после того, как  тщательно  взвесил  все
обстоятельства, у меня появились кое-какие идеи.
   Как только мы подошли к первому  приличному  лесу,  который  судя  по
состоянию подлеска не служил местом для прогулок  сельской  молодежи,  я
велел Дорису и Марше затащить повозку поглубже в заросли и замаскировать
ее ветвями.
   Дожанго рыдал как ребенок.
   - Никакого  сочувствия  ты  от  нас  не  дождешься,  -  сказал  я.  -
Гарантирую. Теперь тебе придется потопать  на  своих  покрытых  мозолями
ногах. Я надеюсь, что от немыслимых страданий ты придешь в такую ярость,
что разметаешь этих,  как  ты  говоришь,  жутких  эльфов,  когда  мы  их
повстречаем.
   Уверяю, это произойдет очень скоро.
   Это дало мне некоторую передышку. Дожанго по природе своей не боец, а
герой-любовник. Ему очень хотелось убежать к маме, но он  не  мог  этого
сделать, находясь под бдит тельным присмотром своих больших братанов.
   Мы проходили мимо ворот, ведущих в большие поместья.
   Гролли привлекали всеобщее внимание. В  присутствии  Марши  и  Дориса
охранники вели себя вполне дружелюбно.  Гораздо  более  дружелюбно,  чем
если бы я попытался побеседовать с ними в  одиночестве.  Опирающиеся  на
свои дубины гиганты являли собой  весьма  убедительный  аргумент  в  мою
пользу.
   Некоторые из охранников видели Плеймета и  Плоскомордого.  Однако  ни
один из них не  заметил  Кайен  Проуз.  Или  какую-нибудь  иную  изящную
блондинку. Некоторые свидетели утверждали, что Плоскомордый и Плеймет  о
чем-то между собой препирались. Видимо, и им путешествие удовольствия не
доставило. Нас от них по-прежнему отделяло лишь несколько часов, хотя мы
потеряли время, наслаждаясь сном на каменных матрасах.
   - Очень скоро мы окажемся в глухих сельских краях, - заметил я, когда
мы,  миновав  овощные  плантации  и  пшеничные  поля,  вступили  в  края
виноградников.
   Начиналась холмистая местность, и высота  холмов  возрастала.  Причем
довольно быстро.
   Когда мы перевалили хребет, я уже проклинал  тот  день,  когда  Кайен
встретила папу Кипа, и еще сильнее клял минуту, когда оказался  в  долгу
перед Плеем.
   - Ура! Наконец-то! Самое подходящее место!
   - Что за место? - спросил Дожанго.
   Я остановился. Дожанго плюхнулся на землю и мгновенно стянул  с  ноги
сапог.
   - Эта напоминающая чашу долина. Вся заросшая деревьями.  Там  есть  и
озеро. Отсюда видно, как блестит вода. Долина со  всех  сторон  окружена
холмами. Идеальное место для убежища. Держу пари, что здесь...
   Между деревьями возник яркий  всполох  и  над  их  верхушками  всплы