солнышке.  Электрические часы над дверью извеща-
ли, что остается еще полчаса до желанных трех, и единственное,  что не
давало детям уснуть над тетрадками по правописанию, была зловещая спи-
на мисс Сидли.
- Я жду, Роберт.
- Завтра случится что-то плохое,- сказал Роберт.  Слова звучали  абсо-
лютно безобидно, но мисс Сидли, которая,  как и все блюстители дисцип-
лины, обладала развитым седьмым чувством,  они крайне не понравились.-
Зав-тра,- закончил Роберт. Руки у него аккуратно лежали на парте, и он
снова сморщил нос.  А еще едва заметно улыбнулся краешком рта.    Мисс
Сидли вдруг ощутила необъяснимую уверенность,  что Роберту известен ее
трюк с очками. Ну что ж,  прекрасно.  Она начала молча выписывать сле-
дующее слово - ее прямая спина говорила сама за себя.  Она внимательно
следила краем глаза. Скоро Роберт покажет язык или сделает этот отвра-
тительный жест пальцем,  который они все знали (кажется,  даже девочки
теперь знают этот жест), просто чтобы проверить,  действительно ли она
ввдит то,  что он делает.  Вот тогда и последует наказание.  Отражение
было слишком невелико, расплывчато и искажено.  И она вся сосредоточи-
лась на слове, которое писала,  следя разве что совсем крохотным угол-
ком глаза. Роберт изменился. До нее дошло лишь слабое отражение, прос-
то пугающее мимолетное превращение лица Роберта во что-то... иное. Она
резко повернулась,  бледная,  не замечая протестующего прилива боли  в
спине. Роберт мяго, вопросительно взирал на нее. Руки аккуратно сложе-
ны. На затылке первые признаки будущего вихра. Он не выглядел испуган-
ным.  "Мне показалось,- подумала она.- Я на что-то смотрела,  и,  хотя
там ничего не было,  мне что-то привиделось.  Просто  так  получилось.
Однако..."
- Роберт? - Она пыталась произнести это властно, так, чтобы в ее голо-
се звучало невысказанное требование сознаться. Но не вышло.
- Да, мисс Сидли? - Его глаза были темно-карие, почти черные, будто ил
на дне ленивого ручья.
- Ничего. Она повернулась к доске.  По классу пронесся шепоток.  "Спо-
койно!" - приказала она себе и снова обернулась к ним лицом.
- Еще один звук,  и вы все останетесь после уроков вместе с Джейн!   -
Она обращалась ко всему классу,  но смотрела прямо на  Роберта.    Его
взгляд выражал оскорбленную невинность: "Кто,  я?  Только не я,   мисс
Сидли".  Она повернулась к доске и начала писать,  уже не косясь  даже
краешком глаза.  Истекли последние полчаса,  и ей показалось,  что Ро-
берт, выходя, бросил на нее странный взгляд. Он как бы говорил: "У нас
с вами секрет,  правда?" Этот взгляд не выходил у нее из головы.    Он
застрял там,  будто крохотный кусочек мяса между двумя резцами - вроде
бы маленький, а ощущение такое,  будто там целый камень.  В пять часов
она принялась в одиночестве за обед (вареные яйца с поджаренными хлеб-
цами), не переставая думать об этом. Она знала, что стареет, и воспри-
нимала это спокойно. Она не из тех школьных старых дев, которых с воп-
лями и причитаниями выпроваживают на пенсию.  Такие напоминали ей кар-
тежников, которых не оторвешь от стола, когда они проигрывают.  Она-то
не проигрывала. Она всегда была в выигрыше. Она опустила глаза на свой
незатейливый обед.  Всегда ли?  Перед ней предстали чисто вымытые дет-
ские личики ее третьего класса, и отчетливее всех - лицо Роберта.  Она
встала и зажгла свет. Позже, когда она уже засыпала, перед ней проплы-
ло лицо Роберта,  неприятно ухмылявшееся в темноте.  Лицо начало изме-
няться... Но прежде чем она ясно представила, во что оно превратилось,
его поглотила тьма. Мисс Сидли провела бессонную ночь и пришла в класс
с соответствующим настроением. Она ждала, почти надеялась,  что кто-то
зашепчет,  захихикает,  а то и пукнет.  Но класс вел себя тихо - очень
тихо.  Они безропотно уставились на нее,  и казалось,  что  их  глаза,
словно слепые муравьи,  давят на нее.  "Перестань!  - строго приказала
она себе.- Ты ведешь себя,  как капризная выпускница учительского кол-
леджа!" Снова день тянулся бесконечно,  и  когда  прозвучал  последний
звонок, она испытала большее облегчение, чем школьники.  Дети выстрои-
лись у двери ровной шеренгой, по росту, взявшись за руки.
- Разойдитесь,- скомандовала она и огорченно слушала их радостные воп-
ли,  когда они выбегали через вестибюль на яркое солнышко.  "Во что же
оно превратилось? Что-то луковицеобразное. Оно мерцало.  Уставилось на
меня, да,  уставилось и ухмылялось,  и это было вовсе не детское лицо.
Оно было старое и злое и..."
- Мисс Сидли? Голова у нее дернулась, и она непроизвольно икнула.  Это
был мистер Ханнинг. Он сказал с извиняющейся улыбкой:
- Не хотел вас испугать.
- Все в порядке,- произнесла она более сухо,  чем намеревалась.  О чем
она думала? Что с ней происходит?
- Давайте проверим бумажные полотенца в туалете для девочек,  если  вы
не возражаете.
- Конечно.- Она встала, приложив руки к пояснице.  Ханнинг сочувствен-
но посмотрел на нее.  "Ради Бога,- подумала она.- Старой деве вовсе не
весело. И даже не интересно". Она прошмыгнула мимо Ханнинга и направи-
лась через вестибюль в туалет для девочек. Стайка мальчишек,.  которые
несли ободранные и исцарапанные бейсбольные принадлежности,   замолкла
при виде ее и с виноватыми лицами просочилась за дверь,  откуда  вновь
донеслись их крики. Мисс Сидли нахмурилась,  размышляя над тем,  что в
ее время дети были другими. Не вежливее.  - на это у детей никогда нет
времени,  и не то чтобы они больше уважали старших;  у этих  появилось
какое-то лицемерие,  которого раньше не было.  Послушание с улыбкой на
виду у взрослых - этого раньше не было. Какое-то тихое презрение - оно
выводило из себя и нервировало. Как будто они... "Скрываются под личи-
ной? Так,  что ли?" Она отогнала от себя подобные мысли и вошла в туа-
лет.  Это было маленькое Г-образное помещение.  Унитазы выстроились  в
ряд вдоль длинной стены, раковины - по обе стороны короткой.  Проверяя
корзинки для бумажных полотенец,  она взглянула на  свое  отражение  в
зеркале и вздрогнула, присмотревшись к нему.  Ее не волновало то,  что
она увидела, нисколько. Появилось выражение,  которого не было еще два
дня назад - испуганное, настороженное.  С внезапным ужасом она осозна-
ла, что расплывчатое отражение бледного,  почтительного лица Роберта в
ее очках запало ей в душу и засело там,  словно гнойник.  Дверь откры-
лась, и она услышала, как вошли две девочки, хихикая над чем-то своим.
Уже собравшись выйти из-за угла, она услышала собственное имя. Она по-
вернулась к раковинам и начала вновь проверять корзинки для полотенец.
-А тогда он... Тихие смешки.
- Она знает, но... Опять смешки, тихие и липкие, как раскисшее мыло.
- Мисс Сидли... "Прекратить! Прекратить этот шум!" Бесшумно крадучись,
она могла видеть их тени,  расплывчатые и нечеткие в рассеянном свете,
который просачивался сквозь матовые стекла.  Ее осенила  новая  мысль.
"Они знали, что я здесь". Да.  Да,  они знали.  Маленькие сучки знали.
Она вытрясет из них душу. Будет трясти,  пока не застучат зубы и смеш-
ки не превратятся в вопли,  будет бить их головой о  кафельные  стены,
пока не заставит их сознаться,  что они знали.  И тут тени изменились.
Казалось, они вытянулись, потекли, словно плавящийся воск,  приобретая
причудливые сгорбленные формы,  и мисс Сидли  вынуждена  была  присло-
ниться спиной к фарфоровому умывальнику;  сердце у нее бешено  колоти-
лось. А они все хихикали. Голоса изменились, они больше не принадлежа-
ли девочкам,  они стали будто бесполыми,  бездушными и очень,    очень
зловредными. Медленный, набухающий звук, подобно нечистотам, затекал в
угол, где она стояла. Глядя на сгорбленные тени, она вдруг истошно за-
вопила. Вопль разрастался,  разбухая у нее в голове до градуса полного
безумия. Хихиканье,  словно смех демонов,  последовало за ней во тьму.
Конечно, она не могла рассказать им правду. Мисс Сидли поняла это сра-
зу, как только открыла глаза и увидела встревоженные лица мистера Хан-
нинга и миссис Кроссен.  Миссис Кроссен совала ей под нос  нюхательную
соль из аптечки. Ханнинг обернулся и отправил домой двух маленьких де-
вочек, которые с любопытством рассматривали мисс Сидли.  Они обе улыб-
нулись с видом "ага,  а мы знаем секрет" и вышли.  Очень хорошо,   она
сохранит их секрет. На какое-то время. Она не даст повода считать, что
сошла с ума или что у нее преждевременные признаки старческого  мараз-
ма.  Она будет играть в их игру.  Пока не разоблачит их зловредность и
не вырвет ее с корнем.
- Наверное,  я поскользнулась,- спокойно произнесла она,  усаживаясь и
не обращая внимания на дьявольскую боль в спине.- В одном  месте  было
мокро.
- Это ужасно,- сказал Ханнинт.- Просто страшно. Как вы...
- Ваша спина не пострадала, Эмили? - прервала его миссис Кроссен. Хан-
нинг с благодарностью взглянул на нее.
- Нет,- ответила мисс Сидли.- На  самом  деле  падение  произвело  ма-
ленькое ортопедическое чудо.  Моей спине уже много лет не было так хо-
рошо.
- Можно вызвать врача,- предложил Ханнинг.
- Не нужно,- холодно улыбнулась она.
- Я вызову вам такси.
- Не стоит беспокоиться,- произнесла мисс Сидли,  направляясь к  двери
туалета и открывая ее.- Я всегда езжу автобусом.  Ханнинг  вздохнул  и
посмотрел на миссис Кроссен.  Миссис Кроссен молча закатила глаза.  На
следующий день мисс Сидли оставила Роберта после уроков.  Он не сделал
ничего, заслуживающего наказания, поэтому она просто прибегла к ложно-
му обвинению. Угрызений совести она не испытывала: он ведь чудовище, а
не маленький мальчик. Она обязана заставить его сознаться в этом. Спи-
на у нее была в плачевном состоянии.  Она поняла,  что Роберт знает  и
ожидает, что. это ему поможет. Не - выйдет!  Это еще одно ее маленькое
преимущество.  Сцрна у нее болит постоянно уже двенадцать лет,  и  уже
много раз она испытывала подобное - ну,  почти подобное.  Она  закрыла
дверь,  чтобы исключить свидетелей.  Некоторое время она стояла непод-
вижно, пристально глядя на Роберта. Она ждала, когда он опустит глаза.
Не дождалась.  Он посмотрел на нее,  и вдруг лепкая улыбка заиграла  в
уголках его рта.
- Почему ты улыбаешься, Роберт? - мягко спросила она.
- Не знаю,- ответил Роберт, продолжая улыбатася.
- Скажи мне, пожалуйста.  Роберт ничего не сказал.  И по-прежнему улы-
бался.  Шум от детских игр во дворе доходил словно издалека,    глухо.
Реальным осталось только гипнотизирующее тиканье стенных часов.
- Нас немало,- вдруг вымолвил Роберт таким тоном,  будто сообщал о по-
годе. Настала очередь мисс Свдли замолчать.
- Только в этой школе одиннадцать. "Всюду зло,- подумала она, поражен-
ная до глубины души.- Страшное, немыслимое зло".
- Маленькие мальчики,  которые выдумывают всякие истории,  попадают  в
ад,- четко произнесла она.- Я знаю,  что  многие  родители  теперь  не
сообщают своим... своим потомкам... об этом обстоятельстве,  но уверяю
тебя, это вполне достоверный факт, Роберт.  Маленькие мальчики,  кото-
рые выдумывают всякие истории, попадают в ад. Маленькие девочки, кста-
ти, тоже. Улыбка у Роберта стала еще шире; она сделалась коварной:
- Хотите посмотреть, как я изменяюсь,  мисс Сидли?  Показать вам инте-
ресное представление? У мисс Сидли закололо в спине.
- Уходи,- сухо сказала она.- И приведи завтра в шкалу маму  или  папу.
Мы обсудим этот вопрос.- Так. Снова на твердую почву.  Она ждала,  что
это лицо искривится,  ожидала слез.  Вместо этого улыбка  Роберта  еще
растянулась - так, что показались зубы.
- Это будет вроде "покажи-расскажи", да, мисс Сидли?  Роберт - тот Ро-
берт - любил играть в "покажирасскажи".  Он еще прячется где-то у меня
в голове.- Улыбка скрылась в уголках его рта,   словно  обугливающаяся
бумага.- Иногда он начинает носиться - прямо зудит.  Просит  выпустить
его наружу.
- Уходи,- оцепенело произнесла мисс Сидли.  Тиканье часов громом отда-
валось в ушах.  Роберт изменился.  Лицо его вдруг расплылось в  разные
стороны, будто плавящийся воск, глаза сделались плоскими и растеклись,
как яичные желтки, когда их отделяют от белков, нос расширился и сплю-
щился, рот исчез. Голова удлинилась, а вместо волос появились скручен-
ные, спутанные веревки. Роберт начал хихикать.  Какой-то пещерный звук
донесся из того, что было носом,  но сам нос провалился в нижнюю поло-
вину лица, ноздри сошлись и слились в черную яму,  образуя нечто вроде
громадного орущего рта.  Роберт встал,  продолжая хихикать,  и за всем
этим она еще могла рассмотреть последние жалкие остатки другого Робер-
та, настоящего маленького мальчика,  которого поглотило это жуткое чу-
довище, мальчика, который, в ужасе вопил, умоляя, чтобы его выпустили.
Она убежала. Она с криком мчалась по коридору, и немногое задержавшие-
ся школьники недоуменно оглядывались.  Ханнинг распахнул свою дверь  и
выглянул как раз в тот момент,  когда она вылетела через широкую стек-
лянную входную дверь - дикое,  размахивающее руками пугало на фоне яр-
кого сентябрьского неба. Он побежал вслед за ней, тряся кадыком:
- Мисс Сидли! Мисс Сидли! Роберт вышел из класса и с любопытством наб-
людал за всем этим.  Мисс Сидли ничего не видела и не  слышала.    Она
промчалась по ступенькам через тротуар на проезжую  часть,    опережая
свой собственный крик.  Раздался отчаянный сигнал,  и громада автобуса
надвинулась на нее;  лицо водителя от страха превратилось в белую мас-
ку. Пневматические тормоза взвыли и зашипели, как разъяренные драконы.
Мисс Сидли упала, и огромные колеса, дымясь, замерли в двадцати санти-
метрах от ее хрупкого,  затянутого в корсет тела.  Она лежала,  содро-
гаясь, на асфальте, слыша,  как вокруг собирается толпа.  Обернувшись,
она увидела, как дети рассматривают ее.  Они образовали тесный кружок,
будто гробовщики вокруг открытой могилы. А у края могилы стоял Роберт,
маленький трезвый служка, готовый бросить первый ком земли ей на лицо.
Издалека доносилось бормотание дрожащего водителя: "Крыша поехала, что
ли...  еще десяток сантиметров..." Мисс Сидли разглядывала детей.   Их
тени закрыли ее. Бесстрастные лица.  Некоторые улыбались странными ух-
мылками, и мисс Сидли поняла,  что сейчас снова закричит.  Тут Ханнинг
разорвал их тесный круг, приказал уйти,  и мисс Сидли начала беззвучно
рыдать. Целый месяц она не появлялась в своем классе.  Она предупреди-
ла Ханнинга,  что чувствует себя не очень хорошо,  и тот  предположил,
что мисс Сидли пойдет к серьезному врачу и все с ним обсудит. Она сог-
ласилась, что это единственный разумный выход. Она сказала также,  что
если школьный совет хочет ее отставки,  она немедленно напишет заявле-
ние, хотя ей будет очень больно это сделать. Ханнинг, испытывая нелов-
кость, заметил, что не видит в том особой необходимости.  Решено было,
что мисс Сидли выйдет на работу в конце октября,  готовая снова играть
в эту игру и зная теперь правила.  Первую неделю она не вмешивалась  в
ход событий.  Казалось,  весь класс теперь рассматривает ее холодными,
враждебными глазами. Роберт снисходительно улыбался ей с первой парты,
и она не осмеливалась вызывать его. Однажды,  во время ее дежурства на
спортплощадке,  улыбающийся Роберт подошел к ней с бейсбольным мячом в
руках.
- Нас теперь столько, что вы и не поверите,- сообщил он.- И никто дру-
гой не поверит.- Он ошеломил ее,  подмигнув с  невероятной  хитрецой.-
Если вы, знаете ли,  попытаетесь им сказать.  Девочка на качелях прис-
тально посмотрела на мисс Сидли с другого конца  площадки  и  рассмея-
лась. Мисс Сидли безмятежно улыбнулась Роберту:
- Да ну, Роберт,  о чем это ты говоришь?  Но Роберт с прежней ухмылкой
продолжил игру.  На следующий день мисс Сидли принесла в шкалу в своей
сумочке пистолет.  Он принадлежал ее брату.  Тот отобрал его у убитого
немца после битвы в Арденнах.  Джим уже десять лет как умер.  По край-
ней мере лет пять она не открывала ящик, где лежал пистолет,  но когда
открыла,  увидела,  что он все еще находится там,   отливая  вороненой
сталью. Обоймы с патронами тоже оказались на месте,  и она старательно
зарядила пистолет,  как ее учил Джим.  Она  весело  улыбнулась  своему
классу, Роберту в первую очередь. Тот улыбнулся в ответ, но она почув-
ствовала,  что под этой улыбкой сгустилось что-то  чуждое  и  мрачное,
полное липкой грязи. Она понятия не имела,  что на самом деле находит-
ся в теле Роберта,  и ее это не волновало;  она надеялась только,  что
настоящий маленький мальчик полностью исчез.  Она не хотела быть убий-
цей. Она решила, что насгоящий Роберт или умер, или сошел с ума,  живя
внутри грязной ползучей твари,  которая хихикала над ней  в  классе  и
заставила ее с воплем выбежать на улицу. Так что даже если он еще жив,
прекратить такое жалкое существование было бы актом милосердия.
- Сегодня у нас будет большой Тест,- объявила мисс Сидли.    Класс  не
проявил ни страха, ни одобрения; они просто смотрели на нее.  Их глаза
прямо-таки давили на нее, тяжелые и неотступные.
- Это специальный Тест.  Я буду вызывать вас в ротапринтную одного  за
другим и задавать этот Тест.  Потом каждый получит конфетку  и  пойдет
домой до окончания занятий. Разве плохо?  Они изобразили пустые улыбки
и не сказали ничего.
- Роберт, пойдешь первым? Роберт встал со своей рассеянной улыбкой. Он
нагло сморщил нос прямо ей в лицо:
- Да, мисс Сидли. Мисс Сидли взяла сумочку, и они пошли вместе по пус-
тому, гулкому коридору,  куда доносился усыпляющий шум уроков.  Ротап-
ринтная находилась в дальнем конце вестибюля,  за туалетами.  Два года
назад там сделали звуконепроницаемую обивку, потому что старенькая ма-
шина ужасно шумела. Мисс Сидли закрыла за собой дверь и заперла ее.
- Никто тебя не услышит,- спокойно произнесла она.  Она достала писто-
лет из сумочки.- Ни тебя, ни это. Роберт улыбнулся с невинным видом.
- Все равно нас очень много.  Гораздо больше,  чем здесь.- Он  положил
свою маленькую руку на лоток ротапринта.- Хотите еще посмотреть, как я
изменяюсь?  Прежде чем она успела раскрыть рот,  лицо  Роберта  начало
проваливаться в яму вокруг рта,  и мисс Сидли застрелила его.   Прямым
попаданием. В голову.  Он упал на заполненную бумагой палку и свалился
на пол,  маленький мертвый мальчик с круглой черной дырочкой над  пра-
вым глазом. Мисс Сидли стояла над ним, тяжело дыша. У нее отлила кровь
от лица. Сгорбленная фигурка не шевелилась.  Это был человек.  Это был
Роберт. Нет!  "Тебе все это привиделось,  Эмили.  Просто привиделось".
Нет! Нет, нет, нет!  Она поднялась в классную комнату и стала вызывать
их одного,  за другим.  Она перебила двенадцать и уничтожила бы  всех,
если бы миссис Кроссен не явилась за пачкой бланков.  У миссис Кроссен
от ужаса расширились глаза; одна рука непроизвольно потянулась вверх и
зажала рог. Она заорала и продолжала орать,  пока мисс Сидли не подош-
ла к ней и не положила ей руку на плечо.
- Это нужно было сделать, Маргарет,- сказала она плачущей миссис Крос-
сен.- Ужасно,  но надо.  Они все чудовища.  Миссис Кроссен смотрела на
пестрые пятнышки распростертых на полу  детских  фшурок  и  продолжала
кричать. Маленькая девочка, которую мисс Сидли держала за руку,  моно-
тонно плакала:
- Ва-а-а... ва-а-а... ва-а-а-а-а.
- Изменись,- приказала мисс Сидли.- Изменись для миссис Кроссен. Пока-
жи ей, как это делается. Девочка, ничего не понимая, продолжала рыдать.
- Черт побери, изменись. - взвизгнула мисс Свдли.- Грязная сука,  под-
лая тварь, гнусная нечеловеческая сука! Будь ты проклята, изменись!  -
Она подняла пистолет.  Девочка съежилась от страха,   и  тогда  миссис
Кроссен прыгнула, как кошка, и спина мисс Сидли ве выдержала.  Суда не
было. Пресса требовала его,  убитые горем родители истерически прокли-
нали мисс Свдли,  а город был потрясев,  но в конце концов возобладало
здравомыслие,  и суда решили не устраивать.  Законодательное  собрание
штата ужесточило требования к учителям на экзаменах,   школа  на  Сам-
мер-стрит закрылась на неделю для похорон, а мисс Сидли тихонько спро-
вадили в сумасшедший дом в Огасте.  Ей делали самые  сложные