- Как вам будет угодно.  Но, мне кажется, вы передумаете, когда я вам
все объясню.
   Моррисон промолчал, снова сел, скрестил руки на груди.
   - В первый месяц курса лечения наши люди будут постоянно  следить  за
вами,  - объяснил Донатти.  - Вы заметите некоторых, но не всех. Следить
за  вами будут постоянно. В с е г д а. Если они увидят, что вы закурили,
то позвонят сюда.
   - Меня привезут сюда и посадят вместо кролика. - Моррисон пытался го-
ворить спокойным саркастическим тоном, но неожиданно ощутил дикий страх.
Это просто кошмарный сон.
   - Нет, - ответил Донатти. - Вместо кролика посадят вашу жену, не вас.
   Моррисон тупо посмотрел на него.
   Донатти улыбнулся.
   - А вы посмотрите в окошко.

   Когда Донатти отпустил его,  Моррисон два квартала прошел как в тума-
не.  Снова выдался прекрасный день,  но он этого не замечал. Улыбающееся
лицо чудовища Донатти заслонило все.
   - Поймите,  -  сказал  напоследок тот,  - практическая задача требует
практичного решения, мы заботимся только о ваших интересах.
   По словам Донатти,  корпорацию "Бросайте курить" (нечто  вроде  фонда
благотворительной организации) основал мужчина,  изображенный на портре-
те. Он весьма успешно занимался традиционными делами своей "семьи" - иг-
ральные  автоматы,  массажные кабинеты,  подпольная лотерея и оживленная
(хотя и незаконная) торговля между Нью-Йорком и Турцией.  Этот  человек,
Морт Минелли по кличке Трехпалый, был заядлым курильщиком - выкуривал по
три пачки в день. Листок бумаги, который он держит в руке на портрете, -
окончательный диагноз врача:  рак легких. Морт умер в 1970 году, передав
все "семейные" фонды корпорации "Бросайте курить".
   - Стараемся в финансах выйти в ноль,  - объяснил Донатти,  - но более
всего мы заинтересованы в том,  чтобы помочь людям, нашим братьям. Ну и,
конечно, эта благотворительность помогает нам при выплате налогов.
   Курс лечения оказался до ужаса прост. Первое нарушение - Синди приво-
зят,  как выразился Донатти,  в "крольчатник".  Второе нарушение - и там
оказывается сам Моррисон. Третье - током бьют их обоих вместе. Четвертое
нарушение  свидетельствует о негативном отношении к курсу лечения и тре-
бует более сурового наказания.  В школу к Элвину будет  послан  человек,
чтобы избить мальчика.
   - Представьте  себе,  - с улыбкой говорил Донатти,  - каково придется
мальчику.  Он ничего не поймет, даже если ему и попытается кто-то объяс-
нить происходящее.  До него только дойдет, что его больно бьют из-за то-
го, что папа плохой. Элвин насмерть перепугается.
   - Сволочь, - беспомощно сказал Моррисон, он готов был расплакаться, -
сволочь проклятая.
   - Поймите меня правильно,  - сочувственно улыбаясь, объяснил Донатти.
- Я уверен,  что этого не произойдет.  К сорока процентам наших клиентов
мы  не  применяем никаких дисциплинарных мер,  и только десять процентов
допускают более трех нарушений. Эти цифры утешают, не так ли?
   Ничего утешительного Моррисон в них не видел. Он нашел их ужасающими.
   - Разумеется, если вы нарушите правила в пятый раз...
   - Что вы хотите сказать?
   Донатти просто расцвел в улыбке:
   - Вас с женой в "крольчатник",  сына изобьют во второй раз,  а жену в
первый.
   Доведенный до  такого состояния,  когда он потерял способность здраво
мыслить, Моррисон бросился через стол на Донатти.
   Тот, хотя и сидел вроде бы в расслабленной позе, действовал с порази-
тельной быстротой:  отодвинулся вместе со стулом назад и через стол уда-
рил Моррисона двумя ногами в живот. Задыхаясь и кашляя, Моррисон отлетел
в сторону.
   - Сядьте, мистер Моррисон, - благожелательно сказал Донатти, - давай-
те поговорим, как разумные люди.
   Отдышавшись, Моррисон сделал то,  о чем его попросили. Ведь должен же
когда-нибудь закончиться этот кошмарный сон?

   В корпорации "Бросайте курить",  объяснил Донатти,  существует десять
градаций наказаний.  Шестая,  седьмая,  восьмая провинности - сила  тока
возрастает, избиения становятся все ужаснее. Если Моррисон закурит в де-
вятый раз, его сыну сломают обе руки.
   - А в десятый? - спросил Моррисон. В горле у него пересохло.
   Донатти печально покачал головой:
   - В этом случае мы сдаемся.  Вы войдете в два  процента  неисправимых
клиентов.
   - Вы действительно сдаетесь?
   - Можно  сказать и так.  - Донатти открыл один из ящиков и положил на
стол кольт 45 с глушителем.  - Но даже эти два процента неисправимых ни-
когда больше не закурят. Мы это гарантируем.

   В пятницу  вечером  по телевизору показывали "Буллит",  один из самых
любимых фильмов Синди.  В течение часа Моррисон бормотал, ерзал на месте
- Синди уже не могла внимательно смотреть кино.
   - Что с тобой? - спросила она, когда фильм прервался.
   - Ничего... да все плохо, - прорычал он. - Я бросил курить.
   Синди рассмеялась:
   - Когда? Пять минут назад?
   - С трех часов дня.
   - Что, с тех пор не курил?
   - Нет, - сказал он и принялся грызть ноготь большого пальца. Моррисон
уже сгрыз его почти до мяса.
   - Это великолепно. Что заставило тебя решить бросить?
   - Я должен думать о тебе... об Элвине.
   Ее глаза расширились - она даже не заметила, что снова начался фильм,
- Дик так редко говорил об их сыне.  Она подошла к мужу, посмотрела сна-
чала на пустую пепельницу,  стоявшую недалеко от его правой руки,  потом
ему в глаза:
   - Ты действительно собираешься бросить курить, Дик?
   - Действительно.  А если я обращусь в полицию,  банда местных  громил
сделает тебе подручными средствами пластическую операцию, Синди.
   - Я очень рада.  Даже если ты снова закуришь,  мы с Элвином все равно
благодарим тебя за заботу.
   - Думаю, я больше курить не буду, - сказал он и вспомнил глаза Донат-
ти, когда тот ударил его ногами в живот, затуманенные глаза убийцы.

   Ночью он спал плохо, дремал, просыпался, а часа в три проснулся окон-
чательно.  Курить хотелось так, что Моррисону показалось, что у него не-
большая температура.  Он спустился вниз, прошел в свой кабинет, располо-
женный в глубине дома.  Эта комната была  без  окон.  Моррисон  выдвинул
верхний ящик своего стола, как завороженный уставился на коробку с сига-
ретами, огляделся, облизнул губы.
   Постоянная слежка в течение первого месяца, сказал Донатти. Потом два
месяца за ним будут следить по восемнадцати часов в сутки. Четвертый ме-
сяц (именно тогда большинство клиентов закуривают) снова двадцать четыре
часа  в  сутки.  Потом двенадцать часов выборочной слежки каждый день до
конца года. А затем? До конца жизни слежка возобновляется в любое время.
   ДО КОНЦА ЖИЗНИ.
   - Мы можем проверять вас каждый второй месяц,  - объяснял Донатти.  -
Или через день.  Или через два года организуем круглосуточную  недельную
слежку. Все дело в том, что ВЫ ЭТОГО ЗНАТЬ НЕ БУДЕТЕ. Если закурите, это
можно сравнить с тем,  что вы будете играть с нами нашей крапленой коло-
дой.  Следят они или нет? Схватили уже мою жену или послали своего чело-
века к сыну? Здорово, правда? А если вдруг и выкурите тайком сигарету, у
нее будет ужасный вкус, вкус крови вашего сына.
   Но сейчас,  глубокой  ночью,  они не могут следить за ним в его собс-
твенном кабинете. В доме тихо, как на кладбище.
   Почти две минуты он не мог оторвать взгляда от сигарет в коробке, по-
том подошел к двери,  выглянул в пустой коридор, вернулся обратно, снова
уставился на сигареты.  Ужасное видение явилось ему: ни одной сигареты в
жизни. Как сможет он изложить сложную проблему недоверчивому клиенту без
небрежно дымящейся в руке сигареты,  когда он подходит к графикам и пла-
нам?  Как  сможет он без сигареты вынести бесконечные садоводческие выс-
тавки Синди?  Как сможет он проснуться утром и начать день без сигареты,
пока он пьет кофе и читает газету?
   Моррисон проклял себя за то, что влез в эту историю, проклял Донатти,
а самые страшные проклятия послал Джикши Маккэнну. Как он мог так посту-
пить!  Сукин сын,  ведь все знал!  У Моррисона задрожали руки от желания
схватить за горло Иуду Маккэнна.
   Украдкой он снова оглядел кабинет,  полез в ящик, взял сигарету, пог-
ладил ее, поднес ко рту и застыл, наклонив набок голову.
   Еле слышный шорох раздался из стенного шкафа?  Еле слышный. Разумеет-
ся, нет. Но...
   Еще одна картина встала перед его глазами: кролик, прыгающий, как су-
масшедший,  под ударами электрического тока. Мысль, что Синди Может ока-
заться в этой комнате...
   Он принялся лихорадочно прислушиваться,  но ничего не услышал. Морри-
сон сказал себе,  что надо всего-навсего подойти к стенному шкафу и отк-
рыть дверцу.  Ему стало страшно только при одной мысли,  что  может  там
оказаться. Он лег в постель, но сон еще долго не приходил.

   Несмотря на  то что с утра он чувствовал себя отвратительно,  завтрак
пришелся Моррисону по вкусу.  Поколебавшись секунду,  после традиционной
тарелки кукурузных хлопьев Моррисон съел еще яичницу.  Он с раздраженным
видом мыл сковородку, когда сверху спустилась Синди в халате:
   - Ричард Моррисон!  Ты в последний раз ел с утра яйца,  когда наш пес
Гектор был щенком.
   Моррисон что-то  недовольно проворчал.  Выражение жены "когда наш пес
Гектор был щенком" он считал по глупости равным другой  ее  фразе:  "Все
надо делать с улыбкой".
   - Закурил уже? - спросила она, наливая себе апельсинового соку.
   - Нет.
   - К полудню закуришь, - весело заявила Синди.
   - Хорошенькая  из тебя помощница,  нечего сказать,  - обрушился он на
жену. - Все вы, некурящие, считаете... а, ладно, чего тут.
   Моррисон решил, что Синди сейчас рассердится, но она, похоже, смотре-
ла на него с большим удивлением:
   - Ты серьезно хочешь бросить курить, честное слово, серьезно?
   - Конечно. Надеюсь, ты никогда не узнаешь, насколько серьезно.
   - Бедняжка,  - сказала она, подойдя к нему. - Ты стал сейчас похож на
живого мертвеца.
   Моррисон крепко обнял ее.

   Сцены из жизни Ричарда Моррисона,  октябрь - ноябрь: Моррисон с прия-
телем,  который работает на "Ларкин студиос", в баре Джека Демпси. Прия-
тель предлагает Моррисону сигарету, тот крепче сжимает в руке стакан:
   - Я бросил.
   Приятель смеется:
   - Больше недели не продержишься.
   Моррисон  ждет  утреннюю  электричку,  поверх газеты "Нью-Йорк таймс"
наблюдает за молодым человеком в синем костюме. Он видит его практически
каждое утро,  встречает и  в других  местах; в  баре Онди,  где Моррисон
беседует с клиентом, в магазине грампластинок Сэма Гуди, когда  Моррисон
ищет альбом  Сэма Кука.  Однажды Дик  видел этого  молодого человека  на
местном поле для гольфа, где сам играет.
   Моррисон выпивает в гостях - как же хочется закурить!  - но он недос-
таточно выпил, чтобы решиться на это.
   Он приезжает проведать сына, привозит ему большой мяч, который пищит,
если его сжать. Слюнявые восторженные поцелуи Элвина сейчас почему-то не
так противны, как раньше. Моррисон прижимает сына к себе и понимает, что
Донатти  и  компания поняли раньше него:  любовь - самый сильный из всех
наркотиков. Это пусть романтики спорят, существует ли она. Люди практич-
ные уверены в этом и используют ее в своих целях.
   Мало-помалу Моррисон утрачивает физическую потребность в курении,  но
избавиться от психологической тяги не может,  как и от привычки  держать
что-то во рту: таблетки от кашля, леденцы, зубочистку. Все это слабо за-
меняет сигарету.
   И вот Моррисон попадает в гигантскую автомобильную пробку  в  туннеле
"Мидтаун".  Темно. Ревут клаксоны, вонь выхлопных газов, безнадежное ры-
чание неподвижных машин.  Внезапно Моррисон открывает перчаточный  ящик,
видит полуоткрытую пачку сигарет,  секунду смотрит на них, хватает одну,
прикуривает от автомобильной зажигалки. Если что-то случится, Синди сама
виновата,  дерзко говорит он себе.  Черт побери, я же сказал ей выкинуть
все сигареты.
   Первая затяжка - его начинает раздирать страшный кашель.  От второй у
него слезятся глаза,  третья - кружится голова. Он вот-вот потеряет соз-
нание. Какой гадкий вкус, думает Моррисон.
   И сразу же эту мысль сменяет другая: боже мой, что я делаю?
   Сзади  нетерпеливо  загудели  клаксоны.  Впереди  машины  поехали. Он
гасит  сигарету  в  пепельнице,  открывает  оба передних окна и начинает
руками разгонять дым - беспомощно, как мальчишка, только что  спустивший
в унитаз свой первый окурок.
   Рывками он выбрался из пробки и поехал домой.

   - Синди, это я, - позвал он.
   Молчание.
   - Синди? Дорогая, где ты?
   Зазвонил телефон, Моррисон поспешно схватил трубку:
   - Синди? Ты где?
   - Здравствуйте,  мистер Моррисон,  - сказал Донатти приятным, бодрым,
деловым голосом. - Мне кажется, нам надо обсудить один вопрос. Вы сможе-
те зайти к нам в пять?
   - Моя жена у вас?
   - Разумеется, - снисходительно ответил Донатти.
   - Послушайте,  отпустите ее,  - сбивчиво забормотал Моррисон,  -  это
больше не повторится. Я просто сорвался - и все. Затянулся всего три ра-
за. Клянусь богом, м н е  д а ж е  б ы л о  п р о т и в н о...
   - Очень жаль. Значит, я могу рассчитывать, что вы придете в пять?
   - Прошу вас,  - произнес Моррисон.  Он готов был расплакаться, - умо-
ляю...
   Но Донатти уже повесил трубку.

   В пять часов в приемной никого не было, кроме секретарши, которая ос-
лепительно улыбнулась Моррисону, не обращая внимания на его бледное лицо
и растрепанный вид.
   - Мистер Донатти?  - спросила она по селектору. - К вам пришел мистер
Моррисон. - Она кивнула ему. - Проходите.
   Донатти ждал его перед дверью без номера и таблички вместе с горилло-
образным  мужчиной  в  майке с надписью "Улыбайтесь" и револьвером 38-го
калибра.
   - Послушайте, - сказал Моррисон, - мы же можем договориться. Я запла-
чу вам. Я...
   - Заткнись, - отрезал мужчина в майке.
   - Рад вас видеть,  - произнес Донатти. - Жаль, что это происходит при
столь печальных обстоятельствах. Будьте любезны, пройдемте со мной. Сде-
лаем все как можно быстрее. Будьте спокойны: с вашей женой ничего страш-
ного не случится... на этот раз.
   Моррисон напрягся, приготовился броситься на Донатти.
   - Не вздумайте,  - обеспокоенно сказал тот.  - Если вы это  сделаете,
костолом изобьет вас рукояткой револьвера, а жену вашу все равно тряхнут
током. Какая в этом выгода?
   - Чтоб ты сдох, - бросил Моррисон Донатти. Тот вздохнул:
   - Если б я получал по пять центов за каждое такое пожелание, то давно
мог  бы  уйти на заслуженный отдых.  Пусть это будет вам уроком,  мистер
Моррисон.  Когда романтик пытается сделать доброе дело и у него  это  не
получается,  его награждают медалью. Когда же практичный человек добива-
ется успеха, ему желают смерти. Пойдемте.
   Костолом револьвером показал куда.
   Моррисон первым вошел в комнату и словно  онемел.  Маленькая  зеленая
занавеска отодвинута. Костолом подтолкнул его стволом револьвера. Навер-
но,  то же самое испытывает свидетель казни в  газовой  камере,  подумал
Моррисон, заглянул в окошко и увидел ошеломленно оглядывавшуюся Синди.
   - Синди, - жалобно позвал он, - Синди, они...
   - Она не видит и не слышит вас, - разъяснил Донатти. - Это зеркальное
стекло. Ладно, давайте побыстрее закончим. Провинность небольшая - пола-
гаю, тридцати секунд будет достаточно. Костолом!
   Одной рукой тот нажал на кнопку,  другой упер дуло револьвера в спину
Моррисона.
   Это были самые долгие тридцать секунд в его жизни. Когда все закончи-
лось, Донатти положил руку на плечо Моррисону и сказал:
   - Вас не стошнит?
   - Нет, не думаю, - слабым голосом ответил тот и прижался лбом к стек-
лу - ноги его не держали. - Моррисон обернулся. - Костолома не было.
   - Пойдемте со мной, - предложил Донатти.
   - Куда? - безразлично спросил Моррисон.
   - Мне кажется, вы кое-что должны объяснить своей жене?
   - Как я смогу посмотреть ей в глаза? Как скажу, что я... я...
   - Думаю, вас ожидает сюрприз.

   В комнате,  кроме дивана, ничего не было. На нем, беспомощно всхлипы-
вая, лежала Синди.
   - Синди, - ласково позвал он.
   Она подняла на него глаза с расширенными от слез зрачками.
   - Дик,  - прошептала Синди,  - Дик? Господи... Господи... - Он крепко
обнял ее.  - Двое... В нашем доме... Сначала я подумала - это грабители,
потом решила,  что они меня изнасилуют, а они отвезли меня куда-то с за-
вязанными глазами и... и... это было У-УЖАСНО...
   - Успокойся, успокойся.
   - Но почему? - спросила жена, посмотрев на него. - Зачем они...
   - Все из-за меня.  Я должен тебе кое-что рассказать, Синди. Он закон-
чил рассказ, немного помолчал и сказал:
   - Наверно, ты меня ненавидишь.
   Моррисон смотрел в пол,  когда Синди прижала свои ладони к его лицу и
повернула к себе:
   - Нет. Я не испытываю к тебе ненависти.
   В немом изумлении он посмотрел на нее.
   - Все в порядке.  Да благословит господь этих людей.  Они  освободили
тебя, Дик.
   - Ты что, серьезно?
   - Да,  - ответила она и поцеловала его.  - Поедем домой.  Мне гораздо
лучше. Не помню, когда мне было так хорошо.

   Когда через неделю как-то вечером зазвонил телефон и  Моррисон  узнал
голос Донатти, он сказал:
   - Ваши люди ошиблись. Я даже в руки сигарету не брал.
   - Нам  это  известно.  Надо  обсудить последний вопрос.  Можете зайти
завтра вечером?
   - Это...
   - Ничего серьезного.  Просто для отчетности. Кстати, поздравляю с по-
вышением по службе.
   - Откуда вы это знаете?
   - Учет ведем, - небрежно бросил Донатти и повесил трубку.

   Когда они вошли в ту же комнату, Донатти сказал:
   - Что вы так нервничаете? Никто вас не укусит. Подойдите сюда.
   Моррисон подошел и увидел обычные напольные весы.
   - Послушайте, я немного растолстел, но...
   - Да-да.  Это происходит с семьюдесятью тремя процентами наших клиен-
тов. Пожалуйста, встаньте на весы.
   Моррисон встал, весы показали семьдесят девять килограммов.
   - Прекрасно, можете сойти с весов. Какой у вас рост, мистер Моррисон?
   - Метр семьдесят девять сантиметров.
   - Посмотрим. - Донатти достал из нагрудного кармана небольшую карточ-
ку, закатанную в прозрачную пластмассу. - Совсем неплохо. Сейчас я выпи-
шу вам рецепт на получение незаконных таблеток для диеты.  Принимайте их
редко и в соответствии с инструкцией. Ваш максимальный вес будет... - Он
еще раз взглянул на карточку. - Восемьдесят три килограмма. Сегодня пер-
вое декабря,  значит,  первого числа каждого месяца жду вас на взвешива-
ние.  Не сможете прийти - ничего страшного,  если, конечно, заранее пре-
дупредите.
   - Что случится, если я буду весить больше восьмидесяти трех килограм-
мов?
   Донатти улыбнулся:
   - Кто-то из наших людей придет к вам в дом и отрежет вашей жене мизи-
нец. Счастливо, мистер Моррисон. Выйдете через эту дверь.

   Прошло восемь месяцев.
   Моррисон встречает в баре Джека Демпси,  своего  приятеля  с  "Ларкин
студиос". Моррисон, как гордо говорит Синди, в своей весовой категории -
он весит семьдесят пять килограммов,  три раза в неделю занимается спор-
том и великолепно выглядит. Приятель же похож черт знает на кого.
   Приятель:
   - Боже мой, как тебе удалось бросить курить? Я курю даже больше своей
жены.  - С этими словами он с настоящим отвращением гасит сигарету и до-
пивает виски.
   Моррисон оценивающе  смотрит на него,  достает из бумажника белую ви-
зитную карточку, кладет ее на стойку.
   - Знаешь, - говорит он, - эти люди изменили мою жизнь.

   Прошел год.
   Моррисон получает по почте счет:

                     КОРПОРАЦИЯ "БРОСАЙТЕ КУРИТЬ"

       237 Ист, Сорок шестая улица,
       Нью-Йорк, штат Нью-Йорк, 10017
       Курс лечения 2500 долларов
       Услуги специалиста
       (Виктор Донатти) 2500 долларов
       Электричество 50 центов
       ВСЕГО (просим заплатить)
                        5000 долларов 50 центов

   - Сукины дети!  - взрывается он. - Включили в счет электричество, ко-
торым...
   - Заплати, - говорит жена и целует его.
   Прошло еще восемь месяцев.
   Совершенно случайно Моррисон и Синди встре