тва взаимно разрушают друг друга; ведь
мы способны  довести число живых и растительных существ  почти  до желаемого
нами количества,  но мы  не  можем увеличить  количество камней  или  других
грубых материалов".
     Калликрат. Он прав;  отрывок, приведенный  сейчас вами,  кажется  мне и
истинным и новым: мы размножаем людей, а они истребляют друг друга на войне,
подобно  воинам,  порожденным  Кадмом из  посеянных  зубов дракона.  Земля -
обширное кладбище, непрерывно покрывающееся трупами смертных, громоздящимися
на трупах  их предшественников. Нет животного, которое не стало бы жертвой и
пищей   другого   животного.   Растения   также   постоянно   пожираются   и
воспроизводятся вновь.  Но  мы  не можем воспроизводить  металлы,  минералы,
скалы.  Мне нравится ваш галл,  я хотел бы с ним познакомиться.  А какое  из
этих наблюдений извлекает он средство для порождения детей?
     Эвгемер.  Он  предположил,  что  природа  может  производить  небольшие
матрицы,  подобно  тому, как  скульпторы-литейщики  лепят  глиняные  модели,
которые они обливают  затем расплавленным металлом,  принимающим  форму этих
фигур.  Он  вообразил,  что эти  модели,  эти  матрицы, созданные  природой,
применяются  не  только  к  любому  внешнему  облику  тел,  но  и к любой их
внутренней форме.  Лучше всего я,  пожалуй, изображу  вам всю эту технику на
примере  Прометея, создающего внешнюю и  внутреннюю  форму  Пандоры, так что
Пандора получает красивую грудь вместе с сердцем и легкими.
     Изобретатель этой  системы  основывается  на  том, что у  материи  есть
неотъемлемые  качества, внутренне всему  присущие,  подобно протяженности  и
притяжению.  Он утверждает, что эти внутренние  органические формы  образуют
всю одушевленную и растительную материю.
     "Питание, развитие и воспроизведение, - пишет он, --  следствия одной и
той  же причины; организованное тело питается частицами,  ему  аналогичными;
оно развивается путем глубокого внутреннего восприятия органических  частей,
которые ему подобны... когда органическая питательная материя избыточна, она
вводится в резервуары  в виде  жидкости, содержащей все, что  необходимо для
воспроизведения маленького существа, подобного исходному".
     В  другом  месте он говорит:  "Я  полагаю... что органические молекулы,
отправляющиеся из всех  частей тела в тестикулы и  семенные мешочки самца, а
также в тестикулы  и  любую другую часть тела  самки,  образуют там семенную
жидкость, представляющую собой  и  у  того, и у другого пола, как  мы видим,
некий род  экстракта из всех частей тела...; когда в образующейся при соитии
смеси  оказывается больше органических молекул самца,  чем  самки, рождается
самец; наоборот,  если там оказывается больше органических частиц самки, чем
самца, образуется маленький зародыш самки".
     Калликрат.  Но  если  дело  обстоит  так,  как  он говорит,  может ведь
родиться ребенок,  состоящий из двух третей мужчины и одной трети женщины, и
гермафродиты станут  вполне обычным явлением, когда Женщины начнут  выделять
столько же  семенной  жидкости,  сколько мужчины. Однако ведь  вам известно,
что,  к  несчастью,  существует  много  Женщин,  совсем  не  выделяющих  эту
жидкость, питающих отвращение к ласкам своих супругов и тем не менее имеющих
много детей.
     Впрочем, эта система, показавшаяся  мне  столь соблазнительной -ведь  я
усматриваю в ней  большую  проницательность и силу  воображения, - понемногу
начинает  меня смущать. Я не  могу составить себе  точного  представления об
этих  внутренних молекулах. Если ребенок зарождается в таких матрицах, какая
может быть нужда в оплодотворяющей жидкости? А если  он зарождается из  этой
жидкости, что за  нужда  в таких  матрицах?  Более  того, мне кажется весьма
необычным,   что  органические  матрицы,  никак   не  питавшие  наше   тело,
оказываются затем человеческим телом, обладающим  способностью передвигаться
и мыслить, так что органическая молекула  может стать либо Александром, либо
каплей мочи. Скажите мне, как была принята эта система?
     Эвгемер. Те, кто углубляется в философские  новшества, выступили против
нее и  ее охаяли; те же, кто в  этих новшествах не копается, отбросили ее на
основе  простой  кажимости;  однако  все  осыпали  похвалами   "Естественную
историю",  написанную тем же автором,  где говорится о человеке с  детства и
вплоть до его  кончины. Небольшой этот труд - физическое руководство, учащее
нас жить и  умирать;  то история  всего  человеческого  рода,  основанная на
известных фактах,  тогда  как  органические матрицы -  всего  лишь гипотеза.
Итак, полагаю я, нам надо отказаться от познания того,  как мы произошли: мы
напоминаем египтян, извлекающих столько пользы из своего Нила, но до сих пор
не знающих,  где  находятся  его истоки;  быть может,  когда-нибудь  они  их
откроют.

Диалог десятый
     БЫЛА ЛИ ЗЕМЛЯ ОБРАЗОВАНА КОМЕТОЙ?

     Калликрат. Коль скоро я уже отчаиваюсь точно узнать, каким  образом был
рожден,  как я живу, мыслю  и как могу  умереть, я  не  должен  льстить себя
надеждой  познать  планету,  на которой я  обитаю,  лучше, чем  себя самого.
Однако  вы  мне  сказали:  быть может, египтяне  когда-нибудь отыщут  истоки
своего Нила; это воскрешает  во  мне слабую надежду узнать в один прекрасный
день  строение  нашей Земли. Я  отрекся от отклоняющихся атомов Эпикура;  но
разве  ваши  мудрые  варвары, изобретшие такое множество  прекрасных  вещей,
ничего не  узнали о  способе  сотворения Земли? Исследуя птичье гнедо, можно
понять его  строение, не зная при этом, что именно  дает этим  птицам жизнь,
инстинкт и их перья. Так неужели же нет никого, кто исследовал бы хорошенько
гнездо,  в котором мы пребываем, -  этот  маленький  уголок  Вселенной,  где
заперла нас природа?
     Эвгемер.  Кардет, о котором  я вам говорил, высказал догадку,  что наше
гнездо первоначально было покрывавшимся корой Солнцем.
     Калликрат. Солнце, покрывшееся корой! Да вы шутите!
     Эвгемер. Нет, это Кардет, несомненно, шутил, когда утверждал, будто наш
шар был некогда Солнцем, образованным тонкой материей, состоящей из шариков;
однако наши материи уплотнились, и мы утратили свой блеск и силу; после того
мы  выпали  из  вихря, центр которого  составляли, и  попали в  вихрь нашего
нынешнего Солнца.  Наша  Земля  целиком  покрыта  рифленой  и  разветвленной
материей.  В  конце  концов  из  звезд, которыми  мы были,  мы  стали луной,
обладающей в качестве  льготы вращающейся вокруг нас другой маленькой луной,
что должно нас утешить в нашей опале.
     Калликрат. Вы спутываете все мои представления.  Я ведь  уже  был готов
стать учеником вашего галла.  Но  я нахожу, что Эпикур, Аристотель  и Платон
были   значительно  более  рассудительны,  чем  ваш  Кардет.  Это   ведь  не
философская система, а бред человека, находящегося в горячечном состоянии.
     Эвгемер.  Некоторое  время  тому  назад  это  именовали  корпускулярной
философией, единственно истинной. Химеры эти имели даже своих комментаторов;
считалось, что геометр, Давший для своего  времени нечто  довольно дельное в
области оптики, вообще не может ошибаться.
     Калликрат.  А что  открыли  после него относительно  образования нашего
шара?
     Эвгемер. Было сделано открытие одним германским философом25,
о  котором я немного уже вам говорил: это  автор предустановленной гармонии,
согласно которой душа держит речь,  в то время как тело,  ничего в этой речи
не  смыслящее,  жестикулирует;  иначе  говоря,  тело  это  отбивает   время,
указываемое  душой  на  циферблате,  причем  она  не  слышит  боя  часов.  В
соответствии с теми же принципами  он  обнаружил,  что началом существования
нашей планеты  был пожар. Моря были приглашены, дабы  погасить огонь, а  все
составлявшее землю остекленело и осталось массой стекла.
     Трудно  поверить,  что подобную систему  выдумал математик,  однако это
так.
     Калликрат.  Согласитесь:  моего  Эпикура  нельзя упрекнуть  в  подобных
проделках. Я жду от вас истины, а не причуд.
     Эвгемер. Прекрасно, я  еще  расскажу вам о философе, отлично написавшем
"Естественную   историю"  человека26.   Ему   принадлежит   также
"Естественная  история"  Земли,  но  он  выдает ее  лишь  за  гипотетический
вымысел.
     Он  предполагает, что в один прекрасный  день комета, проходящая вблизи
Солнца...
     Калликрат.  Как!  Комета,  которую  Аристотель  и  мой Эпикур  объявили
испарением Земли?
     Эвгемер. Аристотель  и ваш Эпикур очень плохо разбирались  в кометах. У
них не было никакого прибора, который помог бы их  глазам увидеть  кометы  и
измерить их путь. Галлы, касситеридцы и германцы, а также соседние с греками
народы  создали  для  себя  инструменты,  содействующие  открытию истины;  с
помощью этих инструментов они узнали, что кометы представляют собой планеты,
циркулирующие вокруг Солнца по огромным  кривым, приближающимся  к параболе;
они  высказали догадку, что  среди этих  светил  существуют  такие,  которые
выполняют  свой  путь не  менее чем за сто пятьдесят  лет.  Были предсказаны
сроки их возвращения, как  предсказывают затмения;  однако  предсказания эти
нельзя было сделать с той же точностью: для этого многого недостает.
     Калликрат.  Я  прошу их извинить мое невежество. Вы  как будто сказали,
что одна из комет упала на Солнце: что же из этого воспоследовало? Разве она
не сгорела?
     Эвгемер. Галльский философ  предположил,  что она  только слегка задела
поверхность  этой  могучей звезды и унесла  с нее кусок материи, из которого
образовалась  Земля.  Этого куска было  вполне достаточно и  для образования
других планет. Можно представить себе, что куски грубой  материи, украденные
таким  образом  у Солнца, были достаточно  горячи.  Утверждают, что  одна из
комет, проделывая  свой  путь вблизи этого светила,  становится в две тысячи
раз более горячей, чем раскаленное докрасна железо, и  может остыть  лишь за
период в пятьдесят тысяч лет.
     Из этого можно заключить, что наша Земля, не слишком-то горячая у обоих
своих полюсов, потратила более пятидесяти тысяч лет на свое охлаждение: ведь
полюсы ее  холодны,  как  лед. Она прибыла  с Солнца на то место, где сейчас
находится,  совершенно  остекленевшей,  как  это  назвал германский философ;
именно с того времени начали изготовлять стекло из песка.
     Калликрат. Мне чудится, будто я читаю греческих поэтов, рассказывающих,
почему Аполлон ежевечерно укладывается спать  в  море  и почему Юнона иногда
усаживается на  радугу. Скажите откровенно, не  хотите ли вы меня  заставить
поверить,  будто  Земля  сделана  из  стекла  и будто  она  явилась с Солнца
настолько горячей, что до сих пор не остыла в районе Эфиопии, в то время как
на земле лапландцев все замерзают?
     Эвгемер. Но ведь автор выдает вам эту историю всего только за гипотезу.
     Калликрат.  В  самом деле,  -  плачу вам гипотезой  за гипотезу  -уж не
любите ли  вы греков  так же сильно, как галлов?  Что  до меня, заверяю вас:
Минерва, богиня  мудрости, вышедшая из головы Юпитера;  Венера, рожденная из
божественного семени, упавшего на морское побережье, дабы навеки  объединить
воду, воздух  и землю;  Прометей,  явившийся затем, чтобы принести  небесный
огонь Пандоре; Амур  с его  повязкой,  стрелами и крылами; Церера, научившая
людей  земледелию;  Вакх,  утишающий  их страдания дивным  напитком,  -  эти
очаровательные   мифы,    хитроумные   эмблемы   природы,    вполне    стоят
предустановленной  гармонии, бесед со  Словом  и кометы,  образовавшей  нашу
Землю.
     Эвгемер. Меня, как и вас, трогают эти волшебные аллегории; они принесут
вечную  славу грекам и  будут  очаровывать народы; они  будут запечатлены во
всех умах  и будут  воспеваться всеми устами, какие бы  ни происходили смены
правлений,  религий,  нравов,   постоянно  изменяющие  лицо  Земли;  но  эти
прекрасные, вечные  мифы, какими  бы восхитительными они  ни были, никак  не
просвещают нас  относительно  основы  вещей; они  нас  чаруют, но ничего  не
доказывают. Амур с его  повязкой, Венера и три  Грации никогда не научат нас
предрекать  затмения  и  понимать  различие  между   осью  экватора  и  осью
эклиптики. Сама  красота этих  образов  отвращает наш взор  и наши  шаги  от
тернистых тропок науки; это наслаждение нас изнеживает.
     Калликрат.  Так расскажите же мне обо всем, что изобрели полезного ваши
философы-варвары, совсем не изнеженные подобно нам, грекам.
     Эвгемер.  Я расскажу вам о том, что  видел в Галлии во время последнего
своего путешествия.

Диалог одиннадцатый
     БЫЛИ ЛИ ГОРЫ ОБРАЗОВАНЫ МОРЕМ?

     Эвгемер.  На расстоянии ста сорока четырех  стадиев от океана,  рядом с
городом  Тур,  на  глубине  десяти  футов  под  землей можно  обнаружить  на
пространстве в сто тридцать миллионов кубических  туазов несколько трухлявую
массу, напоминающую порошок  талька; земледельцы пользуются ею для удобрения
своих полей. В этой  вырытой  шахте, часто увлажняющейся дождем  и  ключевой
водой,  находят многочисленные реликты животных - рептилий, ракообразных или
панцирных.
     Некий  искусник27, гончар  по профессии,  титуловавший  себя
изобретателем сельских терракотовых сосудов галльского короля,  объявил, что
эта  шахта  дрянного талька, перемешанного  с трухлявой почвой, не что иное,
как  скопление  рыб  и  ракушек, находящихся здесь  со  времен  Девкалионова
потопа. Некоторые философы признали эту теорию; они лишь несколько отошли от
учения гончара  и  утверждали,  что  ракушки  эти  Должны были отложиться  в
указанном подземелье за много тысяч веков До нашего греческого потопа.
     Им  возражали: если всемирный потоп принес в эту местность сто тридцать
миллионов кубических туазов рыб, почему  он  не  принес тысячной доли такого
количества  в  другие  места,  удаленные  на такое же расстояние от  океана?
Почему  эти моря,  сплошь покрытые морскими свиньями не  извергли из себя на
одни только наши берега хотя бы дюжину этих животных?
     Следует признать, что указанные философы не  разрешили своего сомнения;
однако  они твердо  стояли  на том, что море  залило  в свое время  земли не
только на расстояние вплоть до восьмиста сорока стадиев от своего побережья,
но  и  гораздо  дальше. Спорам на  эту  тему  нет конца.  Наконец, галльский
философ Теллиамед28  заявил,  что в течение  пяти или шести тысяч
веков море было повсюду и именно оно породило все горы.
     Калликрат.  Вы  мне сообщаете весьма необычные вещи; вы  то заставляете
меня  восхищаться вашими  варварами, то  вынуждаете над ними  смеяться.  Я с
большей легкостью  поверил бы в то,  что горы породили  моря,  чем в то, что
моря будто бы стали родительницами гор.
     Эвгемер.  Если, как  утверждает  Теллиамед,  течения  океана  и морские
приливы  постепенно породили  Кавказ и  Иммаус в Азии, Альпы  и  Апеннины  в
Европе, они должны были  также породить людей, чтобы заселить эти горы и  их
долины.
     Калликрат. Нет ничего более справедливого; однако сей Теллиамед кажется
мне немножко тронутым.
     Эвгемер.  Человека этого  долгое время использовал в Египте его  король
для  гарантированной торговли, и он слыл  весьма просвещенным ученым. Он  не
осмеливается утверждать,  будто сам видел морских людей,  но он  беседовал с
людьми, их видевшими; он считает, что эти морские  люди,  описание коих дают
нам  многие путешественники, в конце концов  стали земными людьми  - такими,
каковы  мы есть, - после того как море, схлынув с берегов, чтобы воздвигнуть
на них свои горы, бросило этих людей на произвол  земной  жизни. Точно также
Теллиамед  считает  или  хочет  заставить считать  других,  что  наши  львы,
медведи, волки, собаки  произошли от морских собак, волков, медведей и львов
и все наши птичьи дворы  были заселены  одними летающими  рыбами, постепенно
превратившимися в уток и кур.
     Калликрат. А как он может обосновать эти нелепости?
     Эвгемер.  Он  обосновывает  их  с  помощью  Гомера,  повествовавшего  о
тритонах и сиренах.  Особенно эти сирены - обладательницы  чарующего голоса:
они обучали музыке  людей,  когда жили на земле, вместо того чтобы обитать в
воде.  Более  того,  всему  миру известно:  некогда Халдее,  в  реке Евфрат,
обитала  щука,  по имени Оаннес,  дважды  в  дел; выходившая из  воды, чтобы
наставлять  народ;  именно   она  и  является   покровительницей  тех,   кто
проповедует  с  кафедр.  Дельфин, вынесший из  моря  на  спине Ариона,  стал
покровителем ямщиков. Этих свидетельств, несомненно, достаточно для создания
новой философии.
     Но  наибольшую опору  эта философия  имела  в  лице автора29
истории человека, вселенной и кунсткамеры великого короля; по  крайней мере,
Он взял  под свое покровительство горы,  образованные течениями  и приливами
морей; он придал  силу этой идее Теллиамеда.  Его  сравнивали  с  вельможей,
вскармливающим  в  своих владениях  сироту-подкидыша.  Некоторые натуралисты
присоединились к нему, и эта система стала большой проблемой.
     Калликрат.  Мне  очень  хотелось  бы  знать, как  они  доказывают,  что
Кавказские горы были порождены Понтом Эвксинским.
     Эвгемер. Они ссылаются на то, что посреди земли  хаттов в Германии была
найдена окаменевшая щука, на большом Альпийском хребте --  корабельный якорь
и целый корабль - в окрестной пропасти. Правда, история с этим кораблем была
рассказана всего лишь одним из тех бедных писак, кои стремятся за свою  ложь
заработать  немного денег; однако  люди,  склонные  к  системосозиданию,  не
упустили случая заявить, что судно это  со всеми своими снастями оказалось в
упомянутой  расселине более чем за миллион -- миллион двести тысяч веков  до
изобретения навигации и было оно построено во времена, когда море схлынуло с
вершин больших Альп для того, чтобы отправиться создавать Кавказские горы.
     Калликрат. И это вы, Эвгемер, рассказываете мне такой вздор?
     Эвгемер. Я вам сообщаю об этом, чтобы вы поняли, что мои варвары иногда
отдавались на волю своего воображения, так же как ваши греки.
     Калликрат.  Никогда  ни  один  греческий  философ   не  говорил  ничего
подобного тому, что вы мне сейчас рассказали.
     Эвгемер.  Но  как  же,  разве вы забыли, о  чем недавно  писал астроном
Бероз, коего я так часто встречал при дворе Александра?
     Калликрат. А именно? Что такого необычного он написал?
     Эвгемер. В своих  "Древностях человеческого  рода" он утверждал,  будто
Сатурн  явился  к Ксиссутру  и  ему  сказал:  "Пятнадцатого числа месяца Эзи
человеческий  род будет  погублен  потопом.  Спрячьте  хорошенько  все  ваши
сочинения в  Сипаре, городе Солнца, дабы память о  событиях не  угасла (ведь
когда на  Земле не останется  ни  души,  сочинения станут особо необходимы);
постройте ковчег; взойдите на него с вашими Родичами  и друзьями, пусть туда
же взойдут  птицы и  четвероногие,  и  запасите там провиант;  когда же  вас
спросят,  куда вы хотите отправиться на вашем судне, ответствуйте: "К богам,
дабы молить их взять под свое покровительство человечество"".
     Ксиссутр не преминул построить свой  ковчег  шириной  в  два  стадия  и
Длиной - в  пять,  иначе говоря,  ширина  его равнялась  двумстам пятидесяти
геометрическим футам, а длина -  шестиста двадцати пяти. Судно это, которому
предстояло  отправиться в  Черное  море, было  дрянным  парусником. Наступил
потоп.  Когда  же он  прекратился,  Ксиссутр выпустил волю  нескольких своих
птиц,  но они, не найдя себе пропитания, вернулись на судно. Через несколько
дней он снова выпустил птиц, и когда они вернулись, лапки их были в грязи. В
следующий  раз  они  совсем  не  вернулись.  Тогда Ксиссутр  поступил  таким
образом: он сошел со своего судна, взгромоздившегося на одну из гор Армении,
- и больше его не видели: боги забрали его к себе.
     Итак, вы видите, что во все времена  существовало стремление развлекать
либо пугать  людей то сказками,  то  рассуждениями. Халдеи вовсе  не первые,
пускавшие в ход ложь, чтобы  за