себе   свой
телесно-инстинктивный  разум,  пусть   даже  и  довольно  специализированным
образом -  это те, кого мы  называем атлетами. Для  достижения своей цели  -
побеждать  на  соревнованиях  -  они  развивают в  себе  до  высокого уровня
некоторые  аспекты  силы,  координации  движения  и   телесно-инстинктивного
разума. Совершенный атлет  обладает не только силой, но и мастерством. Атлет
чувствует,   что   говорит  ему  его   тело,   он  слышит  послания   своего
телесно-инстинктивного  мозга, преследуя  цель как  можно лучше выступить на
соревнованиях. Часто  за это  специализированное развитие приходится платить
достаточно  высокую  цену,  которая  проявляется  в   пренебрежении  другими
сторонами жизни.

     Иногда  это  специализированное   атлетическое   развитие  переходит  в
способность "чувствовать" вообще все, что говорит тело, и  тогда  появляется
возможность  использовать тело  полностью и разумно  во  многих  проявлениях
жизни.  Существуют  также специальные  методы,  которые намеренно  тренируют
общую  восприимчивость и  способствуют развитию.  Хорошим  примером являются
восточные боевые искусства, в особенности те их формы,  которые известны под
названием  "внутренних" искусств, такие  как  Тай Цзы  или  Айкидо, делающие
основной акцент на чувствовании телом и на разумном потоке движения, а не на
грубой силе.

     Развитие телесно-инстинктивного мозга  ведет  к  развитию особого  вида
силы  воли, который  зависит не  от  напора сильного  эмоционального желания
побеждать или от грубого  упрямства,  а от постоянства, мастерства и чистоты
намерений. Для тех из нас, чей телесно-инстинктивный ум развит недостаточно,
достижения  в  таких  "внутренних"  боевых  искусствах,  как  айкидо,  часто
выглядят просто фантастическими.

     Само по  себе телесно-инстинктивное развитие, кроме  специализированной
атлетической подготовки, в нашей культуре  не просто остается без внимания -
часто вся эта область вообще сильно искажается. Чувство стыда по отношению к
своему телу  внедряется в  нас  в  раннем  детстве:  "Ты  противный ребенок!
Стыдись!  Посмотри,  что ты наделал!" Открытия,  сделанные психоаналитиками,
предполагают, что этот  процесс  начинается в самом раннем  возрасте,  когда
родители  отрицательно относятся к некоторым естественным телесным  функциям
младенца.  Явно формулируемые культурные  традиции  могут подкреплять  такое
отрицательное отношение к телесному. В особенности это касается христианских
идей о том, что тело и его функции изначально греховны. Общее  пренебрежение
к телу и отрицание телесно-инстинктивного функционирования может сохраняться
и во взрослом периоде  жизни,  так  что  мы не только  не развиваем этот вид
оценивания  до более  высокого уровня,  но  и не воспринимаем ту информацию,
которую он нам уже способен дать.

     Мой  опыт подсказывает  мне,  что телесно-инстинктивный мозг  оценивает
реальность и выражает многие из своих выводов в форме тех ощущений и чувств,
которые  возникают в теле. Если вы не уделяете должного внимания своему телу
по той  причине, что отвергаете  его, или если вы автоматически  неправильно
интерпретируете все  телесные ощущения как заведомо греховные, вы не сможете
уловить послания телесно-инстинктивного мозга.

     Эмоции

     Наш  эмоциональный   мозг   обеспечивает  силу,   мотивацию,  дает  нам
возможность двигаться и радоваться тому, что  мы живем. Он оценивает события
постоянно: это мне нравится, а  то  не нравится. Это  привлекательное,  а то
отталкивающее. Это стоящее,  а то скучное или неправильное. Это меня пугает,
а то - вызывает желание помочь.

     Когда  мы  идем  в   школу,   нам   приходится  изучать  многочисленные
дисциплины,  предназначенные  для совершенствования нашего интеллектуального
разума,  и даже проходить определенную физическую подготовку для того, чтобы
развить некоторые специализированные аспекты  нашего  телесно-инстинктивного
разума.   Но   при   этом   почти  полностью   отсутствует  развитие  нашего
эмоционального   мозга.   Некоторым  из   нас   посчастливилось  родиться  с
исключительными  эмоциональными  способностями и  восприимчивостью,  а может
быть наша жизнь сложилась так,  что  нам удалось развить  свою эмоциональную
восприимчивость  и сделать ее  более утонченной. Однако для  большинства  из
нас,   наш  эмоциональный  мозг  остается,   по  большей  части,  на  уровне
неразвитого идиота.

     В  самой по себе эмоциональной восприимчивости может,  конечно, не быть
ничего благословенного, если вы окружены страдающими и лицемерными людьми. А
поскольку  такая  ситуация является  достаточно  общей,  то  многие  из  нас
намеренно стараются понизить в себе эмоциональную восприимчивость, чтобы нас
не очень перегружали жизненные впечатления.  В  свое время это действительно
было полезно, но теперь это калечит нашу жизнь. Как мы уже видели в  главах,
посвященных  окультуриванию  и  защитным   механизмам,   наше  эмоциональное
функционирование   настолько  серьезно  искажается,   что   в  эмоциональном
отношении мы обычно  оказываемся не  просто  идиотами, но  к  тому же еще  и
невротическими идиотами. Нам нужно было бы научиться не только эмоциональной
восприимчивости,  но   также  и  тому,  как  справляться   с  нежелательными
отрицательными чувствами, которые  мы неизбежно начнем воспринимать у других
людей и у нас самих.

     Мы часто испытываем недостаток любви и  эмоционального внимания к себе,
когда  мы  в них нуждаемся,  а  в иное время имеем избыток  всего этого  без
каких-либо понятных  для нас причин. Часто мы изменяем себя, отказываясь  от
своей сущности, чтобы покупать любовь,  даже если нам при этом  говорят, что
она дается задаром. Наши чувства, наш естественный эмоциональный разум часто
не  получали  признания   и  подтверждения  -  "Не  может  быть,  чтобы   ты
действительно так  чувствовал!",  -  со  стороны родителей  в  детстве,  или
авторитетных  для  нас  лиц  во  взрослый  период  жизни.  Множество раз нам
говорили, что  мы  должны  чувствовать,  не  желая  признавать  то,  что  мы
действительно чувствовали.

     Качество эмоций  и эмоционального внимания, направленного на нас, часто
оказывается очень низким, и тогда у нас развиваются заболевания, связанные с
недостатком  эмоционального  внимания,   аналогичные  заболеваниям,  которые
возникают  при   недостаточном  физическим  питании.  Подобно  полуголодной,
больной   лошади,  с   которой  обращаются  кое-как,  мы   страстно   желаем
эмоционально богатых чувств,  и в то же время боимся  их; порой нас увлекают
сильные чувства, а в иное время у нас вообще нет  мотивации что-либо делать.
Мы  хотим любви, внимания и доброты и  остерегаемся всего  этого.  Порой  мы
кусаем руку, которая кормит  нас. Разумеется, все это приводит  к тому,  что
для наших повозки и кучера, нашего тела  и интеллектуального разума, поездка
по жизни оказывается небезопасной и порой пугающей.

     Стоит  ли  после  этого  удивляться  тому,  что  столь  многие  из  нас
испытывают глубокое недоверие к эмоциям?

     Интеллект

     Когда в  нашей притче мы говорили, что кучер был пьян, это было хорошим
описанием  того нашего  состояния  опьяненности  различными  идеями, которая
возникает вследствие  чрезмерного развития и неуравновешенного  преобладания
интеллектуального мозга. Как мы  уже обсуждали это в главе пятой, говоря  об
операциональном  мышлении,   мы   способны   визуализировать,   имитировать,
логически предсказывать и представлять себе то,  "что  было бы, если...",  и
это один  из наших величайших талантов. Однако  когда  такое представление и
имитация  реальности  не подвергаются коррекции со стороны  эмоционального и
телесно-инстинктивного мозга,  то интеллектуальный  мозг слишком  увлекается
своими  собственными  имитациями реальности,  своими фантазиями.  Хитроумная
имитация сама по  себе является вознаграждающей, а одна умная мысль приводит
к другой, так что мы можем действительно опьяняться этими мыслями.

     Операциональное мышление предполагает  использование определенного вида
логики,  определенного  свода   правил   в  отношении   того,  что  является
допустимым,    а    что    нет.   Основная   проблема   с   интеллектуальным
функционированием в нашем обществе, однако,  состоит в использовании  только
одной "логики" - нам присуща вера в то, что существует лишь один правильный,
логический  способ мышления.  Философски мы сейчас понимаем,  что существуют
многие системы логики, и что каждая из них является произвольной.

     Система  логики  строится  путем  принятия определенных допущений.  При
создании  логики,  вы  можете допускать  все, что угодно.  Возьмем всем  нам
хорошо известную систему  логики - геометрию, в которой предполагается,  что
параллельные линии проходят на одном и том  же расстоянии друг  от друга вне
зависимости от того, какой они длины. Это одна из "аксиом", одно из основных
допущений  обычной, эвклидовой геометрии, той геометрии, которой нас обучают
в школе. Но это несомненно истинно, не так ли?

     Истинно -  это очень  сильное слово, учитывая  его абсолютные качества.
Оно слишком  сильное. В действительности  мы знаем  лишь, что это  допущение
эвклидовой   геометрии  приводит  к  заметным  практическим   результатам  в
множестве  обычных  ситуаций  в  физическом  мире.  Так  мы  оцениваем   его
истинность.   Однако   существует   и   такой   вид  геометрии,   в  котором
предполагается,  что  если прямые  линии продолжить до бесконечности, то они
будут  сближаться,  пока  не  сойдутся воедино.  Есть  и  такая геометрия, в
которой  считается, что параллельные линии  будут постепенно расходиться все
дальше и дальше. Эти геометрии оказываются весьма полезными  для математиков
и  имеют практическую ценность  при расчете траекторий движения  космических
тел. Являются  ли эти  две другие геометрии  "истинными"? Да, в той же мере,
что и эвклидова геометрия, когда вы используете их надлежащим образом.

     Какая  из  этих  трех  геометрий "действительно  истинна"?  И  в  какой
реальности  вы  задаете  вопрос  об  ее  истинности? В  пространстве ума?  В
искривленном  эйнштейновском  пространстве  вблизи   гигантского   источника
тяготения, например, Солнца? На заднем дворе вашего дома? Так или иначе, кто
смог бы в обычной физической реальности действительно  продлить параллельные
линии до бесконечности, чтобы узнать, сойдутся ли они? Основная  мысль здесь
состоит  в  том,  что наше  интеллектуальное функционирование  ограничено  и
искажено, пока мы верим, что существует только одна истинная логика. То, что
является  ошибкой  и  заблуждением в  рамках какой-то одной  логики,  одного
набора допущений, может быть правильным и полезным в другой.

     Действительно,  знать  определенную  систему   логики  и  правильно  ее
использовать - одна из величайших человеческих способностей. Но знать  еще и
то, когда эта система логики является  неподходящей, и когда  ее  не следует
использовать, это  гораздо  большее достижение, поскольку  тогда у  вас есть
возможность подумать  об  использовании более подходящей системы логики. Это
касается не  только  других  типов  интеллектуальной логики,  но также логик
эмоционального   мозга   и  телесно-инстинктивного  мозга,   а  также  логик
разнообразных измененных состояний сознания,  которые  мы  обсуждали в главе
первой.

     Кроме того,  важно осознавать,  что те  идеи,  которыми  мы  упиваемся,
нередко  светят  нам  ложным  светом,  поскольку  порождающее   их  мышление
используется нами неряшливо и некорректно с точки зрения  правил и допущений
той  логической  системы, которой мы, по нашему  мнению, следуем, что делает
наши  имитации,  наши  идеи  о том,  что есть  что, еще  более  далекими  от
реальности.  Рационализация также имеет  тенденцию  заменять  собой реальную
логику.

ТЕЛЕСНО-ИНСТИНКТИВНЫЙ, ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ И ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК

     У каждого  отдельно взятого человека один из  трех  типов  мозга развит
сильнее, чем два  остальных, которые  более слабы и функционирование которых
нарушено. Полезно характеризовать такого человека по  преобладающему у  него
стилю оценивания, даже если у него в той или иной мере функционируют все три
стиля.

     Гурджиев называл того, у кого преобладает  телесно-инстинктивный аспект
функционирования  "человеком  No 1"; того, в  ком  преобладает эмоциональный
аспект  функционирования,  - "человеком No  2",  а  того,  в ком преобладает
интеллектуальный  аспект  функционирования,  -  "человеком No  3".  Развитый
человек, в  котором  все  три  типы  функционировали хорошо  и  гармонически
взаимодействовали друг с другом, был назван "человеком No 4".

     Я  пришел  к  выводу,  что эта специфическая  терминология  приводит  к
некоторым    недоразумениям,    так    как    наше    привычное    понимание
последовательности чисел предполагает, что "человек No 3" более  развит, чем
"человек No  2",  и что  "человек No 2"  более развит,  чем  "человек No 1".
Фактически   же  преобладание  каждого  из   этих  трех  типов  предполагает
неразвитость  других  типов,  и  "человек No  3"  не  имеет  никаких  особых
преимуществ  перед "человеком No 1"  или  "человеком No 2".  Для  того чтобы
избежать  этого  вводящего  в  заблуждение  вывода, лучше будет  говорить  о
телесно-инстинктивном  человеке,  эмоциональном человеке  и интеллектуальном
человеке.  "Человек  No 4", гармонически  уравновешенный  индивид, выходит в
своем развитии за пределы всех этих трех типов.

КОГДА ОДИН МОЗГ ВЫПОЛНЯЕТ РАБОТУ ДРУГОГО

     В  дополнение к неуравновешенности развития трех типов мозга, еще  одна
проблема,  на которую также указывал Гурджиев, возникает  тогда, когда  один
мозг начинает выполнять работу, которую должен был бы делать другой мозг.

     Например, эмоциональную  проблему  может  оценивать  и пытаться  решать
интеллектуальный   мозг.  Вместо  того,  чтобы  эмоционально   воспринимать,
сравнивать и оценивать проблему, вы думаете о ней интеллектуально. Поскольку
интеллект не может полностью постичь эмоциональное знание, проблема не может
быть  адекватно оценена.  На  самом деле, ваше понимание  может  быть сильно
искажено,  поскольку интеллектуальные мысли о чувствах  могут неправильно их
истолковывать,   и/или  потому,  что  бессознательные   защитные   механизмы
намеренно искажают интеллектуальное представление эмоций.

     Так,  например,  моя  жена,  которая  работает медсестрой  в  больнице,
однажды  рассказывала мне о  преждевременно родившемся ребенке, который умер
во время ее  смены. Эта смерть глубоко ее опечалила. Я ощутил легкую грусть,
сказал жене  несколько ободряющих  слов,  и тут же  перестал об этом думать.
Минуту  спустя я  внезапно  заметил,  что  у  меня  началась  головная боль.
Сообщение о смерти  ребенка, в действительности, сильно  потрясло меня, было
полностью   воспринято  и   оценено   моим  эмоциональным  мозгом,   но  мой
интеллектуальный  мозг, занятый  планами на текущий  день,  подошел  к  этой
новости   чисто   интеллектуально,   вместо  того,  чтобы   позволить  моему
эмоциональному мозгу  как  следует  делать свою  работу. В  результате этого
вмешательства со стороны  головы естественная в этом печальном случае боль в
сердце отразилась в форме головной боли.

     Кроме того,  ваша  интеллектуальная реакция на чувство, сообщаемое  вам
другим человеком,  может восприниматься  им как  признак  того,  что  вы его
отвергаете.  У  меня,  как у  человека,  бывшего  всегда  в  первую  очередь
интеллектуальным, часто бывали случаи, когда другие сердились на меня за то,
что  я  такой  "поверхностный" и  не  способен на  эмоциональный  отклик при
общении.

     С другой  стороны, попытки иметь  дело  с  интеллектуальной проблемой с
помощью  эмоционального мозга могут  привести  к не  менее  катастрофическим
последствиям, так как нахождение  правильного  решения в  той  иной ситуации
может потребовать  строгой и  чисто  интеллектуальной логики.  Эмоциональная
реакция  типа:   "Это  мне   не  нравится!  Не  беспокойте  меня!",  которая
препятствует всем дальнейшим размышлениям, здесь не поможет. Рационализация,
будучи  одним  из  наших  основных  защитных  механизмов,  является типичным
примером того, как эмоции вмешиваются в процесс мышления.  Это происходит по
той причине, что эмоции не признаются как эмоции, с  которыми  должен был бы
работать  эмоциональный мозг, а ошибочно принимаются  за продукт интеллекта,
за мысли.


     За решение телесно-инстинктивных проблем также может по ошибке  браться
мозг другого типа. Мне, как чисто интеллектуальному  человеку,  было  трудно
это  понять до тех пор, пока я не  начал  изучать айкидо, японское искусство
самообороны,  в 1971 году. Мой тренер, Алан Гроу, имел черный пояс в айкидо,
а это честь, которую  нужно  заслужить путем многих лет практики и  заметных
успехов.  Алан не  слишком  много  говорил  об  айкидо: он  обучал с помощью
практического  действия,  с помощью своего  тела. Поначалу  я  не мог  этого
ухватить.  На самом  деле, я  обнаружил, что  через  две недели  я мог  дать
прекрасное  словесное описание  сущности и философии  айкидо, тех принципов,
которые  стояли за его техникой, и  взаимоотношения этих принципов с другими
системами духовного развития. Но я продолжал  замечать  и  еще кое-что: Алан
мог бросить меня в другой конец комнаты, казалось бы, одним легким движением
кисти, тогда как я сам едва мог пересечь татами, не пошатнувшись!

     Вопреки этому постоянному напоминанию, что айкидо  не является словами,
я  потратил два  года, пытаясь  научиться айкидо  тем  способом,  которым  я
преуспел в  большинстве  других сфер жизни, с помощью слов и  мыслей. "Левая
нога здесь, правая  здесь, в ответ на приближающийся удар двигаться вперед и
вбок,  помнить о  принципе уклонения от линии  удара, держать  спину  прямо,
ощущать свое  сознание сосредоточенным в животе, визуализировать перед собой
исходящую   из   меня  энергию,  двигать   правую  руку  вверх   и   вокруг,
визуализировать энергию удара и сливаться с ней", и т.д. и т.п.

     Но все это  не очень хорошо работало. В конце концов я открыл для себя,
как нужно сидеть неподвижно и наблюдать демонстрацию  техники "своим телом",
почти или полностью без  слов.  Так я начал  учиться  с совершенно новой для
себя    перспективы   восприятия.   Моим   телом    управлял    теперь   мой
телесно-инстинктивный  мозг,   и  это  удавалось  ему  гораздо   лучше,  чем
интеллектуальному мозгу.

     Телесно-инстинктивный мозг также может плохо справляться с той работой,
которую  должен делать другой мозг. Человек, который действует под  влиянием
своих идей и чувств, не думая  о последствиях - например, бьет  других людей
всякий  раз,  когда испытывает гнев, - будет  попадать в неприятные истории.
Еще одним  примером  может  служить психосоматическое  заболевание:  то, что
следовало  бы  воспринимать и оценивать  на  уровне  чувств, вытесняется  на
телесный уровень.

     Отметьте, что выполнение одним мозгом работы другого не всегда является
неуместным, по крайней мере,  если вы  знаете, что делаете.  Так,  например,
моей жене в ее работе медсестры часто приходится подавлять полное проявление
эмоциональной оценки  и  реакции в  отношении пациентов,  поскольку  в  этих
случаях для правильного реагирования, которое  сможет спасти жизнь пациента,
требуются высокоразвитые интеллектуальные и технологические  навыки, которым
эмоции только мешают. Весь фокус здесь в  том, чтобы знать, что вы  делаете,
так что вы делаете  это намеренно, а  не позволяете  всем трем  типам вашего
мозга  взаимодействовать  автоматически,  в силу привычных я бессознательных
процессов, а также в выработке умелого и уравновешенного использования  всех
трех  типов мозга. Если снова обратиться к нашей притче, можно сказать,  что
следующая  более  высокая стадия эволюци