о
кресло. Публика в зале замерла в ожидании.
   А. Р. Батлер бросил взгляд на Элана. Потом на судью. Опять на Элана.
   Эдгар Крамер был откровенно растерян и озадачен. Элан заметил к тому  же,
что тот как-то странно неспокоен. Он все  время  суетливо  ерзал  в  кресле,
будто ему больно или неудобно сидеть.
   - Ваша честь, - попросил Элан, - не будете ли вы столь любезны  повторить
свое последнее заявление?
   Кустистые брови шевельнулись и нависли, пряча глаза - не мелькнула  ли  в
них  мимолетная   одобрительная   улыбка?   Трудно   утверждать   с   полной
определенностью.
   - Я сказал, - повторил судья Уиллис, -  что,  если  министерство  проявит
неуступчивость, вы ведь можете ходатайствовать перед судом вынести мандамус.
   Внезапное озарение - и  откровенная  злость  отразились  на  лице  А.  Р.
Батлера.
   В мозгу Элана, словно выстрелы стартового пистолета,  бились  два  слова:
обитер диктум .
   Обитер диктум - то, что  сказано  между  прочим..,  неофициальное  мнение
судьи относительно положения закона, не имеющего  прямого  отношения  к  его
настоящему решению... Обитер диктум,  не  обладающее  обязательной  силой..,
только как совет, как рекомендация.., как инструкция.
   Судья Уиллис  говорил  самым  обыденным,  даже  небрежным  тоном,  словно
шальная мысль на мгновение забрела ему в голову. Но теперь Элан  уже  понял,
что небрежность совсем не характерна для находчивого ума  этого  искушенного
судьи,  которого  он  столь  несправедливо   заподозрил   в   равнодушии   и
невнимательности.
   - Благодарю вас, милорд, - облегченно произнес Элан. - Я немедля войду  с
ходатайством перед судом вынести мандамус.
   Сегодня мандамус не имел существенного значения. Но мог обрести его, если
обратиться с ходатайством. Мандамус, древнее "Мы повелеваем!".., обязывающее
государственного  служащего  к   исполнению   его   общественного   долга..,
прерогатива английских королей со времен  Реформации  ,  которая  в  наши  дни  передана  судьям,   хотя
используется ими довольно редко.
   Такое  распоряжение,  подкрепленное   всей   полнотой   власти   суда   и
направленное Эдгару Крамеру, заставит его без всякого  промедления  провести
слушание, которого добивается Элан. "Высказав же свое неофициальное мнение -
да здравствует обитер диктум! - мелькнуло в  голове  у  Мэйтлэнда,  -  судья
Уиллис недвусмысленно дал понять, что в случае соответствующего  ходатайства
готов вынести мандамус".
   - Посмотри, как засуетились, - злорадно прошептал Том  Льюис.  -  Аж  пот
прошиб.
   Склонив головы друг к  другу,  А.  Р.  Батлер,  Эдгар  Крамер  и  адвокат
судоходной компании вполголоса  вели,  судя  по  всему,  весьма  напряженное
обсуждение.
   Через мгновение побагровевший и утративший  все  свое  дружелюбие  А.  Р.
Батлер вскочил на ноги и повернулся к судейскому помосту. С трудом принуждая
себя не забывать о приличиях, чуть ли не выкрикнул:
   - Прошу разрешения вашей чести немного посовещаться с моим клиентом.
   -  Хорошо,  пожалуйста,  -  сложив  кончики  пальцев,  судья  в  ожидании
невозмутимо  разглядывал  потолок  зала.  Адвокат  Анри  Дюваля,  как  он  и
надеялся, оказался бдительным, сообразительным и находчивым.
   Элан опустился на свое место.
   - Господи, да благослови его седины! - молитвенным  шепотом  воззвал  Том
Льюис.
   - Ты все понял? - спросил его Элан.
   - Поначалу нет, - вполголоса признался Том. - А теперь до меня дошло.  Но
ты молодец!
   Элан промолчал, стараясь не выдавать распиравшей его радости.
   Обыденные на первый взгляд слова  судьи  поставили  противную  сторону  в
безвыходное положение.  Министерство  по  делам  иммиграции  в  лице  Эдгара
Крамера оказалось перед выбором: либо  продолжать  отказывать  в  проведении
специального слушания,  которого  добивался  Элан,  либо  пересмотреть  свою
позицию и удовлетворить  требование  адвоката.  В  первом  случае  Элан  мог
просить суд вынести мандамус, что будет иметь для Крамера обязательную  силу
и свяжет его по рукам и ногам. Более того,  не  торопясь  получить  судебное
распоряжение и вручить его по принадлежности, Элан  вполне  определенно  мог
добиться  того,  чтобы  Анри  Дюваль,  центральная   фигура   в   запутанной
юридической процессуре, остался на берегу в день отплытия "Вастервика".
   С другой стороны, как проницательно подметил Эдгар  Крамер  во  время  их
первой встречи, если бы министерство согласилось на слушание,  это  означало
бы официальное признание Анри Дюваля, что, в свою очередь, открывало путь  к
дальнейшим легальным мерам, включая целую серию апелляций. И в  этом  случае
также сохранялись хорошие шансы на то, что "Вастервик" отчалит, оставив Анри
Дюваля в Канаде.
   А. Р. Батлер вновь поднялся на ноги. К нему, похоже,  частично  вернулось
его  прежнее  иронично-доброжелательное  расположение  духа.  Эдгар  Крамер,
однако, сидел за его спиной с явно раздраженной физиономией.
   - Милорд, я бы хотел довести до  вашего  сведения,  что  министерство  по
делам гражданства и иммиграции, проявляя уважение к пожеланиям вашей чести -
хотя с юридической точки зрения,  необходимо  подчеркнуть,  для  него  и  не
обязательных, - решило провести специальное расследование  по  делу  мистера
Дюваля, клиента моего ученого друга.
   Резко подавшись вперед, судья Уиллис внушительно заявил:
   - Я не выражал каких-либо пожеланий.
   - Если позволит ваша честь...
   - Я не выражал каких-либо пожеланий, - твердо повторил судья. -  Вы  меня
ясно поняли, мистер Батлер? А. Р. Батлер звучно сглотнул. Помедлив, ответил:
   - Да, милорд, понял.
   Повернувшись к Элану, судья сухо поинтересовался:
   - Вы удовлетворены, мистер Мэйтлэнд? Элан поспешно вскочил.
   - Да, милорд. Вполне.
   Между А. Р. Батлером и Эдгаром Крамером состоялось  еще  одно  оживленное
совещание. Крамер, судя по  всему,  что-то  настойчиво  доказывал  адвокату,
который несколько раз согласно кивнул головой и расплылся в улыбке. Он вновь
обратился к судье:
   - Есть еще одно обстоятельство, милорд.
   - Да?
   Бросив косой взгляд в сторону Элана, А. Р. Батлер спросил:
   - Не найдет ли мистер Мэйтлэнд сегодня  вечером  времени  для  дальнейших
консультаций?
   Судья Уиллис сердито нахмурился. Это была пустая трата  времени.  Частные
встречи между противостоящими адвокатами к суду никакого отношения не имели.
   Испытывая чувство неловкости за промах А. Р.  Батлера,  Элан  поторопился
ответить:
   - Да, конечно, -  теперь,  когда  он  достиг  своей  цели,  ему  казалось
излишним проявлять неуступчивость.
   Не обращая внимания на  открытое  недовольство  судьи,  А.  Р.  Батлер  с
ласковой вкрадчивостью объявил:
   - Весьма рад получить от мистера Мэйтлэнда подобные заверения,  поскольку
ввиду особых обстоятельств было  бы  целесообразно  приступить  к  делу  без
промедления.  Поэтому  министерство  по  делам  гражданства   и   иммиграции
предлагает провести специальное расследование сегодня же в любое удобное для
мистера Мэйтлэнда и его клиента время.
   Только теперь Элан осознал, как  искусно  подцепил  его  на  крючок  этот
многоопытный рыбак. Если бы только не его поспешное согласие всего несколько
мгновений назад, он мог  бы  сослаться  на  недостаток  времени,  на  другие
неотложные дела... Сейчас счет сравнялся.
   Судья Уиллис вперил суровый взор в молодого адвоката:
   - Что ж, можно и прямо сейчас решить этот вопрос. У вас  нет  возражений,
мистер Мэйтлэнд?
   Элан заколебался, посмотрел на Тома Льюиса, который в ответ только  пожал
плечами. Элан знал, что его партнер думает то же, что и он сам: Эдгар Крамер
еще раз предугадал их тактику проволочек -  единственное  средство,  которым
они располагали, - и сумел нанести ответный удар.
   При условии проведения специального расследования  в  тот  же  день  даже
последующие их легальные шаги  могут  не  дать  им  столько  времени,  чтобы
задержать Анри Дюваля на берегу до тех пор,  пока  "Вастервик"  не  уйдет  в
море. Надежда на победу, которая мгновением раньше, казалось, была  почти  у
них в руках, сейчас сильно померкла.
   Нехотя Элан выдавил:
   - Нет, милорд, возражений не имею.
   А.  Р.  Батлер  торжествующе  ухмыльнулся,   репортеры   дружной   толпой
наперегонки устремились к выходу.  Впереди  них  поспешал  Эдгар  Крамер.  С
неестественно искаженным лицом он чуть ли не бегом бросился вон из зала.

Глава 2

   Когда Элан вышел в коридор, его  окружили  с  полдюжины  репортеров,  уже
отдиктовавших по телефону свои сообщения.
   "Мистер Мэйтлэнд,  какие  у  вас  теперь  шансы?..  Когда  же  мы  увидим
Дюваля?.. Эй, Мэйтлэнд, что там насчет  специального  расследования?..  Ага,
чего  в  нем  такого  специального?..   Объясните   относительно   судебного
распоряжения. Это не то, что  вы  хотели?.."  -  вопросы  сыпались  со  всех
сторон. К ним  спешили  другие  репортеры,  почти  перегородив  и  без  того
переполненный коридор.
   - Отнюдь. Распоряжение... - начал было Элан отвечать на последний вопрос,
но его тут же перебили из толпы:
   - Тогда как же...
   - Слушайте, - оборвал спрашивавшего Элан, - я не вправе говорить о  деле,
которое находится в стадии рассмотрения. Вам всем это хорошо известно.
   - Попробуйте объяснить это моему редактору, дружище...
   - Побойтесь Бога, скажите хотя бы что-нибудь!
   - Ладно, - попытался успокоить репортеров Элан. Толпа  сгрудилась  вокруг
него, пропуская протискивавшихся мимо них посетителей, адвокатов и судейских
чиновников, сновавших по коридору из зала в зал.
   - Ситуация сложилась очень простая -  министерство  по  делам  иммиграции
согласилось провести специальное расследование по делу моего клиента.
   Проходившие мимо них люди бросали на Элана любопытные взгляды.
   - Кто проводит расследование?
   - Обычно один из высокопоставленных сотрудников иммиграционной службы.
   - Будет ли присутствовать Дюваль?
   - Обязательно. Ему же придется отвечать на вопросы.
   - А вы сами?
   - Я тоже там буду.
   - И где состоится слушание?
   - В здании иммиграционной службы.
   - Нас туда пустят?
   - Нет. Ведомственные расследования закрыты для публики и печати.
   - А после него получим какое-нибудь заявление?
   - Об этом спросите мистера Крамера.
   - Ну да, этого гомосека спесивого спросишь! - недовольно бросил кто-то из
толпы репортеров.
   - Какая польза от этого слушания, если вам до сих пор не удалось добиться
разрешения на въезд Дюваля в страну?
   - Иногда в  ходе  расследования  обнаруживаются  новые  важные  факты,  -
ответил  Элан,  хотя  сам  прекрасно  понимал,  что  надежды  на  это  мало.
Единственный реальный шанс для Анри Дюваля заключался в осуществлении  плана
юридических проволочек, который теперь был сорван.
   - Как вы относитесь к тому, что произошло сегодня утром?
   - Извините, этого я обсуждать не могу. Рядом 1 Эланом неслышно возник Том
Льюис.
   - Салют! - приветствовал его Элан. - Ты куда пропал?
   - Да мне Крамер не давал покоя, так что я  посмотрел,  чего  это  он  так
спешил. А вы как там с твоим дружком Батлером? Время назначили?
   - Назначили. Договорились на четыре.
   - Чего на четыре? - тут же спросил кто-то из репортеров.
   - В четыре часа состоится специальное расследование, - пояснил Элан. -  А
сейчас вы должны извинить меня, у нас еще полно дел.
   Выбравшись из толпы, они с Томом Льюисом пошли по коридору.
   Убедившись, что репортеры их уже не услышат, Элан поинтересовался:
   - Так что там с Крамером?
   - А ничего особенного. Просто в  сортир  приспичило.  Пока  я  там  побыл
минуту-другую, его так и корчило от боли. Сдается,  у  бедняги  с  простатой
неладно.
   Беспокойное поведение Эдгара Крамера в зале судебных заседаний нашло свое
объяснение. Факт был несущественным, но Элан тем не менее  сделал  мысленную
заметку на память.
   Они подошли к широкой каменной лестнице, ведущей на первый этаж.
   Мелодичный голос за их спинами произнес:
   - Мистер Мэйтлэнд, не могли бы вы ответить еще на один вопрос?
   - Я же уже объяснил... - Элан обернулся и замер в изумлении.
   - Я только хотела  узнать,  -  Шерон  Деверо  смотрела  на  него  невинно
распахнутыми глазами, - где вы собираетесь поесть?
   Элан, растерянный, но обрадованный, ответил вопросом на вопрос:
   - Вот это явление! Откуда ты взялась?
   - Да, да. Очень точное слово. Именно явление, -  пробормотал  Том  Льюис,
одобрительно разглядывая шляпку  Шерон,  хрупкое  затейливое  сооружение  из
бархата и вуали.
   - Я была на суде, -  улыбнулась  Шерон.  -  В  задних  рядах  притаилась.
Ничегошеньки вообще не поняла, но, по-моему, Элан был  великолепен,  вы  как
считаете?
   - Что? Ах да. Ну конечно! - охотно согласился Том.  -  Немножко  повезло,
что судья попался свой человек, но Элан был великолепен, это точно.
   -  А  разве   адвокатам   не   положено   быть   чуткими?   -   кокетливо
поинтересовалась Шерон. - Что это никто из вас не  отвечает  на  мой  вопрос
насчет ленча?
   - Да я даже еще и не думал, - произнес Элан, потом лицо его  просияло.  -
Рядом с нашей конторой есть местечко, где готовят  восхитительную  пиццу  на
любой вкус.
   Шерон взяла их под руки, и они начали спускаться по ступеням.
   -  Или   длинненькие-длинненькие,   жирненькие-жирненькие   спагетти,   -
соблазнительно  подхватил  Том  Льюис.  -  Да  еще  с   горяченькой   мясной
подливочкой, знаете,  чтобы  стекала  двумя  струйками  из  уголков  рта  на
подбородок, а оттуда капала на грудь... Шерон расхохоталась.
   - Как-нибудь в другой раз с удовольствием. На самом-то деле  дед  поручил
мне выяснить, не согласились бы вы отобедать у него. Ему не терпится узнать,
как идут дела, из первых уст.
   Было, конечно, очень заманчиво  сопровождать  Шерон  -  причем  куда  она
пожелает. И все же Элан с сомнением посмотрел на часы.
   - Много  времени  это  не  займет,  -  успокоила  его  Шерон.  -  У  деда
апартаменты в "Джорджии". Он снимает их на те случаи, когда бывает в центре.
Сейчас он как раз там.
   - Вы хотите сказать, - недоверчиво переспросил Том, -  что  он  постоянно
держит за собой апартаменты в гостинице?
   - Я все понимаю, - ответила ему Шерон. - Это кошмарное расточительство, и
я постоянно твержу деду об этом. Бывает, что они пустуют неделями.
   - Да я не об этом, - небрежно возразил ей Том. - Жаль, что мне это самому
в голову не пришло. Вот только позавчера попал под приливной дождь  в  самом
центре города. И представляете, просто некуда деваться! Пришлось заскочить в
какую-то жалкую аптеку .
   Шерон снова весело рассмеялась. У  подножия  лестницы  они  остановились.
Взгляд Тома Льюиса блуждал по лицам молодой пары:  Шерон,  жизнерадостная  и
беззаботная, Элан, серьезный и задумчивый, мыслями находившийся  все  еще  в
зале судебного заседания. "И все же, несмотря на  все  внешние  различия,  -
подумал Том Льюис, - между ними есть какое-то духовное сходство". Он  сильно
подозревал, что у них может быть очень много общего. "Интересно, - мелькнула
у него мысль, - а сами-то они этого еще не поняли?"
   Живо вспомнив свою беременную  жену,  дожидавшуюся  супруга  у  домашнего
очага.  Том  про  себя  тоскливо  повздыхал  о  беззаботных  и   бесшабашных
холостяцких денечках.
   - Хорошо. Пойдем. Я с радостью, - искренне сказал Элан. - Только... Ты не
возражаешь, если  мы  немного  поторопимся?  Я  должен  быть  на  том  самом
слушании.
   Времени у него было в обрез, но Элан решил из вежливости проинформировать
сенатора Деверо об имевших место на сегодняшний день событиях.
   - Вы ведь с нами, мистер Льюис? - обратилась Шерон к Тому.
   Тот покачал головой:
   - Большое, конечно, спасибо, но это не для меня.  Хотя  до  отеля  я  вас
провожу.
   Через боковую дверь они вышли из гулкого вестибюля здания Верховного суда
на Хорнби-стрит. После теплого помещения  узкая,  похожая  на  ущелье  улица
встретила их пронизывающим холодом. Налетел резкий  порыв  ветра,  и  Шерон,
приостановившись  и  невольно  прижавшись   к   Элану,   плотнее   запахнула
отороченное соболями пальто. Близость Элана была ей приятна.
   - Ветер с моря, - тоном знатока определил Том. Тротуар  впереди  них  был
разрыт,  и  он  повел  своих  спутников,  лавируя  в   уличном   потоке,   к
северо-западной части Хорнби-стрит, затем повернул к Уэст-Джорджия-стрит.  -
Сегодня, должно быть, самый холодный день за всю зиму.
   Одной рукой Шерон крепко  держала  на  голове  свою  весьма  непрактичную
шляпку. Она призналась Элану:
   - Каждый раз, когда говорят о море, я думаю об этом твоем Анри Дювале,  о
том, что он должен переживать, никогда не  бывая  на  берегу.  А  пароход  и
вправду такой паршивый, как пишут в газетах?
   - Хуже некуда, - мрачно подтвердил Элан.
   - А ты очень расстроишься - нет, ну, по-настоящему, всей  душой,  -  если
проиграешь дело?
   С горячностью, которой он сам от себя не ожидал, Элан воскликнул:
   - Конечно, расстроюсь! Я не перестану спрашивать  себя,  что  же  это  за
прогнившая, вонючая страна, в которой я живу и которая вот так просто  может
отвергнуть бесприютного и обездоленного. Причем славного молодого  человека,
который мог бы стать для нее ценным приобретением...
   - А ты уверен насчет ценного  приобретения?  -  тихим  и  сонным  голосом
вмешался Том Льюис.
   - Да. А ты разве нет? - удивился Элан.
   - Нет. Вот я не уверен.
   - А почему так? -  спросила  Шерон.  Они  вышли  на  Уэст-Джорджия-стрит,
подождали зеленого сигнала светофора и перешли улицу.
   - Но почему все-таки? - настаивала Шерон.
   - Сам не знаю,  -  ответил  Том  Льюис.  Они  снова  пересекли  Хорнби  и
оказались у  отеля  "Джорджия".  Пытаясь  хоть  как-то  укрыться  от  ветра,
остановились у парадной двери.  В  воздухе  запахло  сыростью,  предвещавшей
дождь.
   - Сам не знаю, - повторил Том. - Нечто такое, что и не  ухватишь.  Своего
рода инстинкт, наверное.
   - Да откуда у тебя могут быть все  эти  твои  ощущения,  черт  побери?  -
внезапно вспылил Элан.
   - Когда я был на судне, чтобы вручить капитану ордер ниси, то  потолковал
с Дювалем. Помнишь, я интересовался, не могу ли я с ним познакомиться?
   Элан кивнул.
   - Так вот. Я с ним познакомился. И пытался уговорить  себя,  что  он  мне
понравился. Но меня не оставляло чувство, что все-таки что-то не так, есть в
нем какая-то слабинка. Трещина в нем какая-то, надлом. Может быть, это и  не
его вина, может, причину надо искать в его прошлом.
   - Что еще за надлом такой? - недоверчиво нахмурился Элан.
   - Я же сказал, сам не знаю. Но чувствую, что, если нам удастся помочь ему
сойти на берег и стать иммигрантом, он пойдет вразнос, на куски развалится.
   - Туманно все это как-то, а? - несколько агрессивно усомнилась Шерон.  Ей
казалось, что она должна выступить в защиту того, что было  дорого  Элану  и
что на ее глазах подвергалось нападкам.
   - Не спорю, - согласился Том. - Поэтому-то я до сих пор и молчал.
   - Думаю, ты ошибаешься, - коротко бросил Элан. - Но даже если ты и  прав,
то это ни в коей мере не меняет ситуации с юридической точки  зрения  -  его
прав и всего остального.
   - Это понятно, то же самое  я  твержу  себе  без  устали.  -  Том  поднял
воротник пальто, собираясь уходить. - Ладно, чего там. Желаю удачи.

Глава 3

   Когда Элан и Шерон подошли к апартаментам на двенадцатом этаже отеля,  их
внушительные двустворчатые двери были открыты. С того самого момента,  когда
они распрощались с Томом Льюисом  на  улице,  пока  они  поднимались  и  шли
устланным ковром коридором, Элана не покидало волнующее ощущение их близости
друг другу. Все еще охваченный этим  неожиданным  для  него  чувством,  Элан
увидел через открытые двери пожилого официанта,  переставлявшего  тарелки  с
каталки на покрытый белоснежной скатертью стол в центре комнаты.
   Сенатор Деверо сидел в кожаном кресле спиной к двери,  разглядывая  через
центральное окно гостиной открывавшийся перед ним  вид  на  порт  и  гавань.
Заслышав шаги входивших Шерон