рие. - Я должен знать их
имена.
   Артур Лексингтон протянул премьер-министру лист бумаги, а тот передал его
президенту.
   - Вот здесь все имена.
   Президент принялся читать список, на лице его появилось сложное выражение
изумления,  сомнений,  растерянности.  Закончив,  он  отдал  лист   адмиралу
Рапопорту.
   - Я даже не буду пробовать...  -  в  первый  раз  речь  его  зазвучала  с
запинками. - Я даже не стану пытаться скрывать  от  вас,  что  эти  имена  и
информация.., для меня это неожиданный удар.., такое потрясение...
   Хауден выжидательно молчал.
   - Предположим, - медленно проговорил президент, - но только  предположим,
что плебисцит состоялся, и вы проиграли.
   - Как я уже сказал, мы рассчитываем на обратный результат. Тем более  что
выступим с особо привлекательными предложениями - как вы постарались  облечь
союзный акт в весьма привлекательную форму. Да и вы  сами  будете  призывать
голосовать "за" во имя единства и безопасности Северной Америки.
   - Вы так думаете? - вскинул брови президент.
   - Да, Тайлер, - непреклонно ответил Хауден. - Такое условие будет  частью
нашего соглашения.
   - Но даже при всем  этом  вы  можете  потерпеть  поражение,  -  настаивал
президент. - Население может сказать "нет".
   - Совершенно очевидно, что, если такое произойдет,  мы  согласимся  с  их
решением. Канадцы ведь тоже верят в право на самоопределение.
   - В таком случае, что станет с союзным актом?
   - Его это никак не коснется, - заявил  Хауден.  -  С  вашим  обещанием  о
передаче Аляски или по крайней мере  о  проведении  там  плебисцита  я  могу
победить на выборах в Канаде и получить мандат на заключение союзного  акта.
Плебисцит же будет  проведен  после  выборов,  и,  какими  бы  ни  были  его
результаты, мы не откажемся от того, что уже сделано.
   - Да-а... - Президент бросил  взгляд  на  адмирала  Рапопорта,  чье  лицо
хранило непроницаемое выражение. Словно размышляя вслух, проговорил:
   -  Это  будет  означать  конституционный  конвент  в  штате..,  с  такими
условиями, видимо, можно выходить на обсуждение в конгрессе...
   Хауден заметил вполголоса:
   - Позвольте мне  напомнить  вам  ваше  собственное  заявление  по  поводу
поддержки в  конгрессе.  По-моему,  ваши  слова  звучали  так:  "Нет  такого
законопроекта, которого я не смог бы провести".
   Президент звучно стукнул себя кулаком в ладонь.
   - Проклятие, Джим! Ну и мастер же вы ловить человека на слове.
   - Должен предупредить вас, мистер президент,  -  усмехаясь,  обратился  к
нему Артур Лексингтон,  -  у  данного  джентльмена  память  на  устную  речь
работает, как магнитофон. Некоторым у нас дома это порой  причиняет  большие
неудобства.
   - Могу себе представить, клянусь Богом! Джим, разрешите задать  вам  один
вопрос.
   - Пожалуйста.
   - Почему вы так уверены, что сможете добиться того, что требуете? Вам  же
нужен союзный акт, и вы сами об этом знаете.
   - Да, нужен, - подтвердил  Джеймс  Хауден.  -  Но  откровенно  говоря,  я
убежден, что вам он нужен еще больше. И  вы  сами  подчеркивали,  что  время
сейчас важнее всего.
   В  кабинете  наступило  молчание.  Президент  глубоко  вздохнул.  Адмирал
Рапопорт пожал плечами и отвернулся.
   - Предположим, но только предположим, - едва слышно произнес президент, -
что  я  согласился  на  ваши  условия  с  последующим,  конечно,  одобрением
конгрессом. Как вы намерены объявить об этом?
   - Заявление в палате общин через одиннадцать дней. Вновь пауза.
   - Вы должны правильно понять..,  я  всего  лишь  предполагаю...  -  слова
вырывались с трудом, словно против воли. - Но если это и  произойдет,  то  я
буду обязан выступить с идентичным заявлением перед совместной сессией обеих
палат конгресса. Наши заявления должны совпадать по времени до секунды.
   - Да. - согласился Хауден.
   Он знал, что победил. Он ощущал на губах сладостный вкус этой победы.

Глава 3

   В отдельном салоне "Вэнгарда" Маргарет  Хауден,  в  новом  серовато-синем
костюме и велюровой шляпке, аккуратно сидевшей на ее красивых седых волосах,
высыпала содержимое своей сумочки на столик, укрепленный перед  ее  креслом.
Сортируя скомканные  американские  и  канадские  купюры  -  мелкого  главным
образом достоинства,  -  она  взглянула  на  мужа,  углубившегося  в  чтение
редакционной статьи во вчерашней торонтской "Дейли стар".  Пятнадцать  минут
назад, после торжественной церемонии  проводов  с  участием  вице-президента
США, с почетным караулом морских пехотинцев, их специальный  рейс  отбыл  из
вашингтонского аэропорта. Сейчас, в это позднее солнечное утро,  они  летели
над рваными кучевыми облаками на Север - домой, в Оттаву.
   - Ты  знаешь,  -  сказал  Джеймс  Хауден,  переворачивая  страницу,  -  я
частенько спрашиваю себя, почему бы нам теперь не отдать управление  страной
авторам редакционных статей? Они знают решение всех проблем. Хотя, с  другой
стороны, если они станут править  страной,  возникнет  вопрос,  кому  писать
редакционные статьи.
   - А почему бы не тебе? - спросила Маргарет. Она положила банкноты рядом с
уже пересчитанной кучкой серебра. - Тогда, может быть, мы смогли  бы  почаще
бывать вместе, и мне не приходилось бы ходить  по  магазинам,  чтобы  как-то
убить время в таких поездках. О Боже! Боюсь, я была весьма расточительна.
   Хауден невольно улыбнулся. Отложив газету, спросил:
   - И сколько?
   Маргарет сверила  подсчитанную  сумму  с  исписанным  листком  бумаги,  к
которому были приколоты квитанции из магазинов.
   - Почти двести долларов, - сообщила она сокрушенно.
   С губ его уже  готов  был  сорваться  сдержанный  упрек,  но  он  вовремя
вспомнил, что не посвятил Маргарет в их самую последнюю финансовую проблему.
Деньги  истрачены  -  так  что  толку  теперь  беспокоиться?  Помимо   того,
обсуждение их финансового положения, которое неизменно приводило Маргарет  в
расстроенные чувства, потребовало бы от  него  больше  энергии,  чем  ему  в
данный момент хотелось тратить. Так что вслух он произнес:
   - Тебе в отличие от меня положены  таможенные  льготы.  Так  что  на  сто
долларов  можешь  ввезти  беспошлинно,  а  остальное  придется  объявить   в
таможенной декларации и заплатить кое-какую пошлину.
   - И не подумаю! - возмутилась Маргарет. - Ничего  абсурднее  в  жизни  не
слышала. Прекрасно же знаешь, что таможенники к нам и  близко  не  подойдут,
если, конечно, сам не напросишься. Ты имеешь право на привилегии, так почему
бы ими не попользоваться?
   Инстинктивным движением она прикрыла ладонью тоненькую пачечку долларов.
   - Дорогая, - терпеливо обратился он к ней  (они  уже  далеко  не  впервые
заговаривали об этом), - ты знаешь, как я отношусь  к  подобным  вещам.  Что
поделать, если я убежден, что должен вести себя  так,  как  закон  обязывает
обычного гражданина.
   Залившись румянцем, Маргарет ответила:
   - Абсолютное ребячество, вот и все, что я могу сказать.
   - Может быть, - стоял он на своем. - И все же поступай, как я прошу.
   Его  вновь  охватило  нежелание  пускаться  в   пространные   объяснения,
подчеркивать, что политическая мудрость состоит в том, чтобы быть безупречно
честным в мелочах, даже в том, чтобы не позволять себе скромной контрабанды,
которой занимались большинство канадцев, пересекавших границу.  Кроме  того,
он постоянно помнил, как легко людям, подобным ему,  споткнуться  именно  на
ничтожных, а иногда и невинных проступках. Всегда найдутся  низкие  душонки,
особенно в рядах конкурирующих партий, которые так и смотрят, чтобы ты  хотя
бы чуть-чуть поскользнулся, а уж газеты потом с  наслаждением  распишут.  На
его памяти были политические деятели, с позором отлученные  от  общественной
жизни, - и всего-навсего из-за таких мелких прегрешений,  которые  в  других
кругах заслужили бы самое большее - это снисходительное  порицание.  Были  и
такие, что годами набивали карманы огромными суммами государственных  денег,
но попадались - обычно по собственной неосторожности - на каких-то пустяках.
Он сложил и убрал газету.
   - Да не расстраивайся ты так, дорогая, что на этот раз придется заплатить
пошлину. Скоро, может, не только пошлин, но и таможенного досмотра вообще не
будет, - вчера он уже рассказал Маргарет в общих чертах о союзном акте.
   - Я и не расстраиваюсь, - заявила жена. - Просто я всегда считала  полной
глупостью всю эту процедуру - осмотр багажа, заполнение деклараций  -  между
двумя столь близкими во всем странами.
   Хауден улыбнулся, но решил все  же  воздержаться  от  лекции  по  истории
канадских  тарифов,   которые   и   обеспечили   возможность   исключительно
благоприятных условий в союзном акте. "А условия действительно выгодные",  -
подумал он, откинувшись на спинку  удобного  мягкого  кресла.  Он  опять,  в
который уж раз за последние двадцать четыре часа, погрузился в размышления о
несомненном успехе его переговоров в Вашингтоне.
   Конечно, президент  не  взял  на  себя  никаких  твердых  обязательств  в
отношении  их  требования  о  передаче  Аляски.  Но  он  возьмет   на   себя
обязательство провести на  Аляске  плебисцит,  в  этом  Хауден  был  уверен.
Безусловно, чтобы свыкнуться с подобной  идеей,  требуется  время.  Поначалу
такое предложение в Вашингтоне - как в свое время самому премьер-министру  -
покажется чудовищным и  невероятным.  Но  при  углубленном  обдумывании  оно
оказывалось всего лишь разумным и логичным продолжением  союзного  акта,  по
которому Канаде предстояло идти на столь большие уступки.
   Что же касается плебисцита  на  Аляске,  то  в  дополнение  к  поддержке,
которой  он  там  уже  заручился,  Канада  предложит  столь  соблазнительные
условия, что трудно будет против них устоять, более того, он заблаговременно
пообещает щедрую компенсацию тем жителям Аляски, кто не пожелает  оставаться
под новым режимом, хотя он надеялся, что таких найдется немного.
   В любом случае после  вступления  в  силу  союзного  акта  границы  между
Аляской, Канадой и континентальной частью Соединенных  Штатов  станут  чисто
символическими. Для Аляски вся разница будет заключаться в том, что  править
ею станут канадские закон и администрация.
   Единственный серьезный фактор, который он не обсудил с президентом, - это
возможность того, что Канада, несмотря на предполагаемые разрушения,  выйдет
из войны более сильным, а значит, и более важным партнером по союзному акту.
Однако, что касается этого обстоятельства и его  практического  эффекта,  их
значимость может показать одно только время.
   Под ровный гул турбовинтовых двигателей "Вэнгард"  стремительно  скользил
на север. Взглянув в иллюминатор, Джеймс Хауден увидел,  что  под  самолетом
по-прежнему простираются зеленые поля.
   - Где мы сейчас, Джейми? - поинтересовалась Маргарет.
   Он посмотрел на часы.
   -  Только-только  пролетели  Мэриленд,  так   что,   думается,   мы   над
Пенсильванией. Затем останется штат Нью-Йорк, а там - несколько минут, и  мы
дома.
   - Ох, хотя бы в Оттаве снег не шел, - сказала Маргарет,  убирая  счета  и
деньги. - К холоду хорошо привыкать постепенно.
   "Я бы тоже хотел многое делать постепенно". - подумал  Хауден.  В  идеале
они должны были медленно и  продуманно  мобилизовать  влиятельную  поддержку
союзному акту. Однако, как всегда,  времени  у  них  было  в  обрез,  и  ему
придется идти на риск и действовать без промедления.
   К счастью, теперь у него было что предложить.  Договоренность  по  поводу
Аляски плюс другие существенные уступки  -  солидный  багаж,  который  можно
смело предъявить парламенту и избирателям. Премьер-министр был убежден,  что
в сочетании с серьезностью  момента,  которую  излишне  подчеркивать,  этого
достаточно для победы на выборах и получения тем самым мандата на заключение
союзного договора.
   Даже если оставить  в  стороне  международный  кризис,  время  для  этого
подошло. Еще десять или пять лет тому назад,  когда  поиски  так  называемой
канадской  индивидуальности,  сопровождавшиеся  шовинизмом,  были  в   самом
разгаре, союзный акт был бы отвергнут сразу и без раздумий.  Но  с  тех  пор
настроения в народе значительно переменились.
   Естественно, оппозиция во главе с Бонаром Дейтцем  будет  бороться  всеми
доступными ей средствами. Но он их одолеет, в этом он  был  уверен.  Крайний
национализм в наши дни воспринимается таким, какой он есть по своей сути,  -
опасным и узко корыстным. Опасным еще  и  потому,  что  на  некоторое  время
отдалил Канаду от ее самого могучего друга в этом враждебном мире. Теперь же
узы культуры, идеализма, товарищества и порой даже любви открыто и  свободно
связывали Север и Юг во всевозрастающей степени. Не то, чтобы люди перестали
критически  относиться  к  Соединенным  Штатам,  напротив,   США   частенько
приводили в отчаяние не только своих друзей, но даже фанатичных поклонников.
Однако при всех недостатках глубоко в сердцевине лежала общая порядочность -
в разительном контрасте с воспаленно-агрессивной злобой в остальном мире.
   Маргарет взяла "Дейли стар" и принялась листать страницы.
   - Смотри, Джейми, а здесь, оказывается, гороскопы. Ты прочитал свой?
   Обернувшись к ней, Хауден ответил довольно раздраженно:
   - Нет, и мне бы не хотелось, чтобы ты начинала все сначала.
   Про себя же он подумал, не пытается ли Маргарет слегка отомстить  ему  за
их небольшой спор из-за таможни. В самое последнее время их отношения  стали
несколько натянутыми, возможно, потому, предположил Хауден, что они так мало
бывают вместе. Когда же в последний раз им удалось поговорить как следует?..
Ах да,  в  тот  самый  вечер,  когда  произошел  инцидент  с  Уоррендером  в
правительственной резиденции. Он понимал, что ему следует  уделять  Маргарет
больше внимания, но день так короток, а дел  так  много,  и  все  важные,  и
сделать их может только он сам. Вот, может быть, когда все  подготовительные
мероприятия, которые он наметил, будут завершены, у  него  будет  оставаться
побольше времени...
   - Господи, какая же невообразимая чушь! -  Маргарет  брезгливо  шелестела
страницами. - Нет, правда! "Стар" вроде бы такая праведная в разоблачении то
того, то этого, а тут публикует подобное вранье, да еще каждый день.
   - А может быть, им самим стыдно, - прокомментировал ее замечание  муж.  -
Но они должны учитывать,  что  это  помогает  продавать  газету.  Поэтому  и
помещают гороскопы на самых последних страницах в надежде, что их  никто  не
заметит, кроме людей, которые их читают.
   - Ты только послушай! Предсказание тебе на сегодня,  Джейми.  Стрелец,  -
Маргарет, повернув страницу к свету, прочитала с расстановкой:
   - "Важные и благоприятные колебания Венеры. Не тревожьтесь за последствия
ваших усилий, они были правильными и принесут плоды в  будущем.  Продолжайте
их и не теряйте веру в себя. Но опасайтесь облаков, они все увеличиваются  в
размерах".
   Маргарет с негодованием отбросила газету.
   - Что за чушь! Просто какая-то потрясающая чепуха!
   - И не говори, - согласился Джеймс Хауден.
   А про себя подумал: все  же  весьма  странно,  опять  это  упоминание  об
облаке.  Как  он  там  читал  всего  недели  полторы  назад?  "Остерегайтесь
небольшого облачка не крупнее мужской ладони" - именно в этих выражениях. Но
ведь это же фраза из Ветхого  завета,  точно.  Предание  об  Илии,  узревшем
поднимавшееся из моря облачко.., а потом его коснулся ангел, и  он  совершил
помазание царям.., а еще позже разделил воды Иордана и вознесся на небеса  в
огненной колеснице. Но для Илии облачко стало  знамением  силы.  А  как  для
него, Джеймса Хаудена? Предупреждение? Но против чего? Неожиданно на  память
пришли слова старушки миссис Зидер.., в тот день в суде  Медисин-Хэта...  "Я
родилась под знаком Стрельца, дорогуша. Вот увидите".
   - Джейми! - окликнула его Маргарет.
   - Что такое? - он с трудом оторвался от своих мыслей.
   - О чем это ты так задумался?
   - Ничего, дорогая, просто  немного  отключился.  Несколько  минут  спустя
Маргарет гордо объявила:
   - Командир Гэлбрейт приглашает меня к себе в  кабину.  Думаю,  мне  нужно
пойти.
   - Несомненно, дорогая, - кивнул он. - И пожалуйста, извинись за  меня  на
этот раз. Он посмотрел на часы.
   - Пока тебя нет, я переговорю с нашим юным Праузом. Последние два дня его
буквально распирает. Видимо, по его мнению, важные новости.
   Несмотря на внушительный антураж в  составе  трех  министров  кабинета  и
старших  сотрудников  его  аппарата,  летевших  сейчас  в  носовом   отсеке,
премьер-министр во время пребывания в Вашингтоне виделся почти исключительно
с Артуром Лексингтоном.
   - Хорошо, - сказала Маргарет. - Я пошлю его тебе. Эллиот Прауз,  вошедший
в салон  из  носового  отсека  после  ухода  Маргарет,  был  одним  из  двух
помощников   премьер-министра.   Молодой,    привлекательной    атлетической
внешности, состоятельный и поэтому независимый  с  финансовой  точки  зрения
обладатель диплома  об  отличном  окончании  Макгиллского  университета,  он
проходил в этой должности политическую стажировку,  что  в  наши  дни  стало
довольно распространенным среди тех молодых  людей,  чьи  устремления  имели
целью куда более высокие посты. Через несколько лет он подаст в  отставку  и
выдвинет свою кандидатуру в члены палаты общин.
   Пока же партия на всю катушку пользовалась его умом и знаниями, а  он,  в
свою очередь, получал уникальную возможность изучать  внутреннее  устройство
исполнительной  власти,  что  в  конечном  итоге   сократит   ему   путь   к
министерскому креслу.
   Джеймс Хауден так и не смог определить для себя, насколько ему по  сердцу
Прауз, который временами  бывал  невыносимо,  раздражающе  серьезен.  Однако
сейчас, в упоении успехом вашингтонских переговоров,  премьер-министр  решил
блеснуть широтой и щедростью души. Приглашающим жестом руки указав помощнику
на кресло напротив, он поинтересовался:
   - Итак, Эллиот? Вижу, вы чем-то озабочены?
   - Да, сэр. - Прауз аккуратно разместился на краешке кресла, конечно,  как
всегда, с выражением  необычайной  серьезности.  -  Если  помните,  я  начал
докладывать вам вчера...
   - Помню, помню, - подтвердил Хауден, - и очень сожалею, что не  дослушал.
Возникли особые проблемы - часть из них вам известна - и я  просто  не  смог
уделить времени...
   Ему  показалось,  что  молодой  собеседник  начинает  проявлять  признаки
нетерпения. Ну-ну, этому тоже  следует  научиться,  если  хочешь  заниматься
политикой, - привыкнуть к бесконечным разговорам, по большей части пустым  и
ненужным, но это уж издержки производства, так сказать.
   - Мне звонили мистер Ричардсон и мисс Фридмэн, - сообщил Эллиот Прауз.  -
По поводу того дела в Ванкувере. По линии иммиграционной службы.
   - Помилуйте, ради Бога! - взорвался  Джеймс  Хауден.  -  Я  об  этом  уже
столько наслушался, что на всю жизнь хватит!
   - Судя по всему, в Оттаве,  кажется,  придерживаются  другого  мнения.  -
Прауз просмотрел какой-то лист в папке, которую он принес с собой.
   Хауден вспылил:
   - Неужели людям больше нечем занять свои  куриные  мозги?  Они  разве  не
знают, что в мире происходят еще и другие события - причем куда поважнее!
   Объявление о союзном акте начисто вытеснит с  газетных  страниц  всю  эту
трескотню об иммиграции. Когда он выступит с сообщением, у газет и  места-то
ни для чего больше не найдется. Однако сейчас еще слишком рано...
   - Я ничего не могу ответить вам, сэр, по этому поводу, - самым  серьезным
тоном заявил Прауз, который неизменно буквально понимал все вопросы,  в  том
числе и риторические. - Но у  меня  есть  все  данные  на  сегодняшний  день
относительно  поступивших  на  ваше  имя  телеграмм  и   почты,   касающихся
упомянутого предмета, сэр.
   - Докладывайте, - соизволил Хауден.
   - С момента вашего отлета из Оттавы и по сегодняшнее  утро  на  ваше  имя
поступило  двести  сорок  телеграмм  и  триста  тридцать  два   письма.   За
исключением двух телеграмм и  восем