не переносишь пыли.
     Пока господин Финлей говорил,  юный Дуглас,  мальчик немного постарше
Кэт,  скорчил  замеченную только  Сэмюэлем Смитом  и  Кэт  преуморительную
гримасу,  точно вдыхая пыль и показывая,  что ему хочется чихнуть. Девочка
заулыбалась:  смеяться  в  присутствии  тетушки  Бетти,  разумеется,  было
недопустимо. Между тем тетушка нашла новую возможность для дискуссии - она
вступила в спор с господином Финлеем о том, какие места в цирке и в театре
следует  считать  наиболее  удобными  и   приличными.   Мнение  свое   она
обосновывала чрезвычайно важными и  жизненными причинами.  Господин Финлей
был  внимателен к  тетушке Бетти,  ведь она  вложила немалые деньги в  его
предприятие.
     Кэт и Дугласа  лихорадило  от  нетерпения.  Но  вот  оркестр  заиграл
выходной  марш,  и  нарядная процессия артистов и животных вышла на арену.
Этот цирковой парад под звуки щекочущей нервы музыки производил на  Кэт  и
Дугласа  не  меньшее  впечатление,  чем  в прошлую осень на Харку,  только
мальчик и девочка обращали внимание совсем не на то, что когда-то особенно
интересовало  юного  дакоту.  Широко  раскрыв  глаза,  оба,  не отрываясь,
смотрели на искусниц верховой езды.  В балетных костюмах,  в  кружевах,  с
маленькими  коронами  в светлых волосах,  они с улыбками посылали зрителям
воздушные поцелуи,  припрыгивали в своих белых шелковых сапожках на крупах
коней.  Кэт  тут  же  мысленно представила себя в роли такой наездницы,  а
Дуглас себя - смелым ковбоем,  скачущим позади маленьких принцесс. В рядах
зрителей  раздались первые аплодисменты и крики приветствия.  Дуглас и Кэт
тоже захлопали в ладоши.
     - Не так громко,  -  прошептала тетушка Бетти.  - Молодая леди всегда
должна быть сдержанной в проявлении своих чувств.
     Кэт,  словно разбуженная посреди прекрасного сна,  как-то  болезненно
сжала губы.  Но  тут же  ее внимание было поглощено верблюдами и  слонами,
показавшимися на арене,  и тетушка Бетти снова была забыта. На спине слона
сидел погонщик в тюрбане, а у него на плече - маленькая обезьянка, одетая,
как девочка,  в жакетку,  блузку и головной платок. Обезьянка поднялась на
цыпочки и  начала кланяться и  посылать воздушные поцелуи,  как это только
что  делали наездницы.  Дети  в  цирке  дружно смеялись,  и  взрослые тоже
заразились весельем детей.
     - Посмотри,  посмотри! - закричала Кэт, инстинктивно протянув ручонку
через барьер, разделяющий ложи, и похлопав по руке Дугласа.
     Тетушка Бетти тут же поймала ручонку Кэт и водворила к ней на колени,
где полагалось быть рукам воспитанной девочки.
     Но Дуглас уже знал,  на что надо смотреть. На арене показались четыре
изумительно красивые лошади - две вороные и две белые.
     - Чистокровные арабские скакуны, - пробормотал Сэмюэл Смит.
     На вороных сидели юноши, а на белых - девушки в традиционных костюмах
английских наездников.
     - Дети лорда! - прошептал Дуглас.
     Кэт и ее маленький друг были поражены. Дети! Такие же дети, как они -
на арене!  На щеках Кэт заиграл румянец.  Она совершенно не заметила,  как
свободные места в их ложе заняли трое мужчин. Тетушка Бетти насторожилась,
но тут же успокоилась,  так как и  вид,  и поведение этих мужчин вселило в
нее уверенность, что они достаточно воспитаны.
     Парад  цирковых  артистов заканчивался.  На  арене  остались "сыновья
лорда" на  танцующих вороных.  Легким движением поводьев они подняли коней
на дыбы.
     - О,  эти  юноши  -  наездники первого класса,  -  прошептал один  из
усевшихся в  ложе  Смита мужчин.  -  Из  такого материала могут получиться
великолепные артисты.  Но  для  этого нужно время,  а  значит,  и  деньги.
Оправдает ли себя такое предприятие?
     - Почему же они не снимают цилиндров,  ведь, кажется, наступило время
раскланяться?
     - Может быть, они не слишком уверенно себя чувствуют, ведь руки у них
заняты. Не хватает еще им умения.
     - Не думаю.  Они сидят на конях как влитые - и никакого волнения. Это
недоработка режиссера. Если бы этих юнцов еще обучить хорошим манерам...
     Но вот юные всадники опустили коней и ускакали с арены.  Униформисты,
сопровождаемые клоунами с их вечными прибаутками, быстро раскатали большой
красный ковер. На нем запрыгали партерные акробаты. Они вертелись в прямых
и  обратных сальто,  перескакивали друг  через друга,  ловили друг друга в
воздухе и  в заключение построили пирамиду.  Прежде чем зрители успели как
следует  разобраться  в  их  антраша,  номер  сменился  другим.  Наездницы
разыграли  с  маленькой  обезьянкой сценку:  "Долли  в  школе".  Кэт  даже
закашлялась, потому что смеяться вслух ей не разрешалось. А когда учитель,
которого  изображал  Старый  Боб,   решил  быть  построже,  ученица  Долли
забралась позади него на школьную доску и принялась строить невероятнейшие
гримасы.
     - Довольно мило, но совершенно непедагогично, - не преминула заметить
тетушка Бетти, только что едва справившаяся с приступами смеха.
     - Я  не  думаю,  чтобы Кэт  в  вашем доме могла попробовать подражать
подобным проделкам, - ответил Смит, стараясь сохранить серьезное выражение
лица.
     Тетушка  Бетти  посмотрела на  него  удивленно.  Что  он  этим  хотел
сказать?
     И  вот  последний  перед  большим  антрактом номер  -  "Дети  лорда".
Служители внесли декорации,  изображающие фасад  замка  и  сад.  Зимой,  в
разгар  острейшей конкуренции,  Старый  Боб  оформил этот  номер  за  свой
собственный счет.  "Дети" снова появились на своих белых и  вороных конях.
Мальчики соскочили с  коней,  девочки сделали то же самое с  помощью слуг,
придерживающих стремена.  Девочки скинули костюмы наездниц,  и  остались в
высоких сапожках,  кружевных панталонах,  жилетах и блузках, ну совсем как
"маленькие Кэт". А юноши - совсем как Дуглас. "Дети" стали гулять по саду,
но  туда забрели четыре осла.  Испуганные девочки вскрикнули,  и  мальчики
тотчас поспешили им на помощь.
     - Как  это  правильно показано,  -  заметила тетушка  Бетти.  -  Едва
девочки  столкнулись с  этими  дикими  животными,  как  тут  же  подоспели
мальчики.
     Однако  никто  в   ложе  не  нашел  времени  разбираться  в   женской
психологии,  так как все следили за ритмичными прыжками ослов,  нападающих
на девочек,  и  за тем,  как мальчики в  том же ритме отражали все попытки
ослов напасть.
     - Несомненно,  неплохой замысел, - сказал один из мужчин в ложе номер
семь, - но декорация должна бы выглядеть по-другому.
     Кэт   и    Дуглас   даже   раскрыли   рты,    следя   за   событиями,
разворачивающимися на арене.  Старый Боб изображал отца,  испугавшегося за
своих детей,  он  звал на  помощь.  Но когда вбежали слуги,  они застыли в
немом удивлении,  увидев, что дети лорда спокойно уселись задом наперед на
ослов.  И  только  что  яростно брыкающиеся дикие  ослы  подчинились своим
наездникам и спокойно увезли их с арены. Вызванные дружными аплодисментами
девочки и мальчики снова появлялись на арене, но уже на своих великолепных
конях. Юноши в знак приветствия опять подняли коней на дыбы.
     - Превосходно, - громко сказал Сэмюэл Смит.
     Однако цилиндров юноши опять не сняли.
     - Да, они воспитаны очень поверхностно, - произнесла тетушка Бетти. -
Хорошее воспитание - ну где бы они его могли получить, эти несчастные дети
цирка.
     Кэт расслышала только два слова: "дети" и "несчастные". Ну почему эти
дети, вызвавшие такую бурю аплодисментов, - несчастные? Интересно, как они
живут? Как они выглядят в своей обычной жизни, когда покидают арену? И как
они выучились таким фокусам?
     - Папа,  -  сказал  Дуглас  своему  отцу,  высокоуважаемому господину
Финлею. - Я хотел бы познакомиться с этими юношами. Сходим к ним?
     - Ни  в  коем случае.  Этот сброд и  мы -  два разных мира.  Мальчики
изображают лордов, но они же не лорды.
     Дуглас уже  однажды слышал нечто похожее,  когда отец  застал его  на
мельнице  разговаривающим  с  каким-то  оборванцем.  Тогда  мальчик  долго
раздумывал о случившемся. На этот раз философия отца уже не вызвала у него
особых размышлений.  "Да,  - подумал мальчик, - отец, пожалуй, прав..." Но
последние слова вызвали у него неожиданный протест, и он сказал:
     - Но если он -  их отец -  был бы лорд,  может быть, они меня бы и не
приняли.
     И  тут  Дуглас  получил  затрещину.  Уважаемый республиканец,  мистер
Финлей  раздавал затрещины так  ловко,  что  никто  ничего и  не  заметил,
впрочем,  кроме тетушки Бетти и Кэт.  Кэт покраснела за Дугласа. Мальчишка
скорчил гримасу презрения:  он еще настолько плохо разбирался в жизни, что
его собственная судьба не столько волновала его,  сколько интерес к "Детям
лорда".
     Начался  большой  антракт,  и  Дуглас  нашел  возможность  потихоньку
поговорить с Кэт.  Это была блестящая возможность поговорить с девочкой, с
девочкой, которая уже держала себя как взрослая.
     Тетушка Бетти приняла все  меры,  чтобы подслушать,  о  чем  шепчутся
дети,  но  тут  поднялись трое  незнакомых мужчин,  потом  господин Финлей
выходил из ложи, и ее, вынимание было отвлечено.
     Конферансье сообщил, что во время антракта можно посмотреть животных.
Самюэл Смит мигом ухватился за  возможность покинуть ложу и  взял с  собой
обоих детей.
     Тетушка Бетти немедленно обратилась к господину Финлею.  Она обратила
внимание,  что один из  неизвестных мужчин,  и  господин Финлей обменялись
поклонами. Значит, господин Финлей знает, что это за люди.
     - Один  из  них  -  деловой человек,  сотрудник банка,  -  вполголоса
сообщил тот тетушке Бетти.  -  Я слышал случайно,  что банк этот зимой дал
цирку ссуду,  и теперь они,  конечно, надеются получить ее обратно. Второй
господин,  мне  кажется,  антрепренер цирка  "Би  энд  Би",  возможно,  он
надеется высмотреть тут  какой-нибудь  номер  и  переманить артистов.  Кто
третий - не знаю. Он все время молчал.
     Госпожа Финлей перешла к  тетушке Бетти.  В  ее  ложе во  втором ряду
стульев  расселась,   по  ее  мнению,   не  очень  подходящая  компания  -
богатырского телосложения мужчина и  две одетые довольно прилично,  но  не
производящие впечатления  дамы.  Не  исключено,  что  это  золотоискатель,
нарвавшийся на  хорошую жилу  и  позволивший себе взять билеты в  ложу,  в
которой сидят уважаемые люди.  Госпожа Финлей была довольна,  что  хоть на
время антракта может избавиться от этого сомнительного общества.
     Во  время  антракта на  арене  была  установлена огромная клетка  для
номера с хищниками, устроен проход для зверей.
     - Интересно, Анни, насколько эта клетка обезопасит нас от бенгальских
тигров?
     - Не беспокойтесь,  леди,  - отозвался из соседней ложи невоспитанный
сосед госпожи Финлей,  - если хоть одна из этих бестий прорвется, я ее тут
же уложу.
     Тетушка Бетти вытащила маленький флакончик с освежающей водой, полила
ее на пальцы и побрызгала лицо.  Это,  конечно,  понадобилось ей отнюдь не
для  защиты от  хищников,  а  для  того,  чтобы  поставить на  место этого
невоспитанного, зарвавшегося, вмешивающегося в чужой разговор человека.


                                  * * *

     Харка  возвратился в  фургон.  Матотаупа был  здесь.  Мальчик сбросил
костюм наездника,  распустил косы так, что волосы снова упали на плечи, и,
забравшись в подвесную койку,  свернулся в клубок,  как еж,  ощетинившийся
своими иглами. Уже много недель номер с ослами вызывал у него раздражение.
Это зрелище уже не представлялось ему таким веселым,  как тогда,  когда он
только придумал номер и,  смеясь, рассказывал о нем Старому Бобу. Нет, это
не смешное,  это жалкое зрелище,  и  еще этот нелепый костюм.  Кроме того,
езда  в  седле  со  стременами требовала  от  мальчика  больших  усилий  и
внимания.  Ему  пришлось заново  учиться:  учиться по-другому распределять
свой вес на коне,  привыкать к  иному поведению животного.  И когда в этом
шумном и скверно пахнущем городе белые люди аплодировали "сыновьям лорда",
ему  хотелось сбросить свой цилиндр и  показать им,  что  он  сын  вождя и
принадлежит прерии.
     Сегодня все должно каким-то образом разрешиться,  как -  Харка еще не
знал,  отец до сих пор ничего ему не объяснил.  Он только сказал ему,  что
это будет в конце представления. И вот Матотаупа обратился к сыну:
     - Будь готов,  Харка - Твердый как камень. А сейчас - иди к Рональду,
ты ему нужен.
     Харка натянул легины и  мокасины и  направился к  фургону укротителя.
Здесь все было так же, как днем. Рональд пытался одной рукой зажечь лампу,
вторая,  видимо,  болела после удара тигра. Фрэнк Эллис стоял, опершись на
стенку, и по лицу его катился пот.
     - Гарри, - сказал Рональд, - через двадцать минут начнется мой номер.
Сегодня я  буду  работать совершенно по-новому,  я  буду  импровизировать.
Сегодня я тщательно все обдумал,  у меня было для этого время, и мне никто
не мешал.  Я рассказал все господину Эллису. Кажется, он согласен. Пройди,
пожалуйста,  в  этот проход,  встань в ногах моей откидной койки и задерни
занавеску,  чтобы тигрица не могла видеть господина Эллиса.  Как только ты
сделаешь это, господин Эллис должен моментально исчезнуть за дверью и пока
не появляться нигде,  где бы его могла увидеть тигрица,  иначе я ни за что
не ручаюсь.  Животное стало очень непослушным, и это результат неровного с
ним обращения, к которому я вынужден был прибегать в последние годы. Я уже
все это объяснил господину Эллису.  Оказывается, и этот человек может быть
понятливым,  когда на него смотрит тигрица.  Ну ладно,  это я  так...  Как
только Фрэнк  Эллис  достигнет безопасного места и  когда раздастся первый
звонок,  побеспокойся,  пожалуйста,  чтобы все вокруг исчезли - и конюхи и
рабочие. Я сам сведу тигрицу в клетку.
     - Хорошо.
     Харка спокойно прошел к Рональду и задернул занавеску так, как сделал
бы это в типи,  закрывая в нее вход.  Тигрица посмотрела на юношу, но даже
не пошевельнулась.


                                  * * *

     В это  же  самое  время  Сэмюэл  Смит  с Кэт и Дугласом был на пути в
зверинец.  Как только они скрылись с глаз тетушки  Бетти,  дети  оживленно
заговорили. Они направились сначала к помещению, где стояли привязанные на
цепи  слоны,  где  были  верблюды,  ослы  и  лошади.  Смит  больше   всего
интересовался лошадьми,  и конюх,  тот самый, который покатывался со смеху
по  поводу  происшествия  с  Фрэнком   Эллисом,   с   каким-то   особенным
удовольствием  отвечал  на  вопросы  хорошо  одетого  господина  с детьми.
Конечно,  он не сомневался,  что получит чаевые.  Смит неплохо вознаградил
его  и  попытался побольше разузнать у него о труппе индейцев,  но юнец не
много мог о них рассказать  и  только  уверял,  что  заключительный  номер
программы  сегодня  будет необыкновенно интересный.  Кэт поинтересовалась,
где же сейчас "дети лорда".
     - К  сожалению,  моя  маленькая мисс,  я  ничего не  могу сказать,  -
ответил  конюх.   -   Дирекция  во   время   представления  не   разрешает
разговаривать с артистами.
     - О, я вижу, тут строгие порядки, - заметил Смит.
     - Да,  господин,  вы  не  ошиблись,  так  уж  это заведено господином
Эллисом,  режиссером.  Его глаза -  они повсюду и  нигде.  То есть я  хочу
сказать, что вообще-то они всюду, а вот сегодня - нигде.
     Смит слегка приподнял брови,  так как нашел последнюю фразу несколько
непонятной.  Эта  болтовня уже не  нравилась ему,  и,  оставив канюха,  он
отправился с детьми к обезьянке,  которая печально сидела в уголке клетки,
потому что весенний вечер был слишком холоден для нее. К клеткам со львами
и  тиграми не  пускали:  представление после антракта начиналось с  показа
хищников.


                                  * * *

     Зрители занимали  места.  Легкий  шумок  разговоров  наполнял большой
шатер.  И наконец оркестр заиграл какие-то дикие  ритмы.  Через  маленькую
дверь  в  клетке  на  манеж вышел Рональд.  Ассистенты заняли свои места у
прохода, двое стояли со шлангами наготове.
     На  укротителе был  нелепый наряд.  На  левое плечо и  на  грудь была
наброшена накидка,  изображавшая шкуру леопарда. За широким кожаным поясом
заткнуты пистолеты и бич.  Ремни от сандалий оплетали ноги до колен. Кисти
рук  и  предплечья были защищены толстой кожей.  На  голове его был шлем с
забралом.
     В проходе показалась тигрица с янтарными глазами. Она вышла на арену.
За ней -  тигр и львы.  Львы сразу же заняли свои места на тумбочках.  Они
показали хорошую выучку.  Но трое мужчин в  ложе номер семь наморщили лбы.
Кажется, им это не нравилось.
     Тигрица,  пробежав немного по арене, вдруг повернулась и в два прыжка
настигла укротителя, бросилась на него. Человек потерял равновесие и упал.
Крик  ужаса  пронесся по  рядам  публики.  Тигрица  и  человек сцепились и
катались по песку.  И вот он уже лежит распластанный под хищником.  Музыка
смолкла.  Складки на  лицах мужчин из седьмой ложи разгладились.  В  цирке
стало совершенно тихо.
     Вдруг  неожиданным движением Рональд  отбросил  тигрицу,  подбежал  к
трамплину,  подпрыгнул,  повис на  трапеции,  затем подтянулся на  руках и
спрыгнул вниз, сделав в воздухе сальто. Тигрица тоже прыгнула с трамплина,
и, едва она коснулась песка, Рональд был уже рядом с ней.
     - Тигра, - произнес он примирительно.
     Тигрица отошла в  сторону и  улеглась на песок.  Но с  другой стороны
арены донеслось громкое рычание тигра.  Зверь обнажил клыки.  Кэт и Дуглас
побледнели. Тетушка Бетти прижала ко рту платок. Она уже совершенно забыла
про детей.
     В тени,  у входа на манеж,  невидимый публике,  стоял Харка. Он видел
только Рональда.  Мальчик хорошо знал, почему Рональд затеял такую опасную
игру.  Он  боролся за  свою жизнь,  за  жизнь своих животных.  Он не хотел
разлучаться со  своими зверями,  даже  если  цирк в  результате финансовых
неурядиц попадет в другие руки. Может быть, господа в седьмой ложе скажут:
"О,  это высокий класс!  Этот номер нам подойдет!"  Как когда-то в Древнем
Риме цезарь мог поднять большой палец или опустить - и этим даровать жизнь
или  смерть,  так  и  эти люди,  которые сидели в  ложе,  обитой пурпуром,
обладали силой даровать жизнь или смерть.
     Тигр еще раз зло зарычал,  а намерения тигрицы, лежащей на песке были
неясны. Рональду просунули сквозь прутья горящее кольцо и второй бич.
     - Алле, хоп! - вскрикнул он.
     И  тигрица,  точно  повинуясь  его  внушению,  совершила  изумительно
красивый прыжок сквозь полыхающий огнем обруч.
     Тигр продолжал рычать.
     - Такур, Такур!
     - Р-р-р-р-р, ш-ш-ш-ш...
     - Такур!
     Рональд не  вытащил ни  пистолета,  ни бича.  С  обнаженной грудью он
сделал несколько шагов навстречу ворчащему зверю.
     - Такур!
     Тигр немного попятился назад и напружинился, приготавливаясь прыгнуть
на укротителя.
     - Такур!
     - Р-р-р-р-р-р, ш-ш-ш-ш-ш...
     И тут тигрица подскочила к тигру и закатила ему звонкую затрещину.
     Тигр  зашипел,   зашевелил  усами,  и  звери,  кажется,  готовы  были
вцепиться вдруг в друга.
     - Тигра! Такур!
     Звери  чуть  отодвинулись друг  от  друга.  Рональд  подскочил  почти
вплотную к ним и устремлял свой взгляд то на одно,  то на другое животное,
стараясь смотреть прямо в глаза.
     - Тигра! Такур!
     Единоборство воли  длилось  больше  минуты.  Оба  животных и  человек
казались изваянной бронзовой группой.  И  только рокочущее ворчание зверей
напоминало о  том,  что хищники -  настоящие.  Но  вот тигр как-то обмяк и
закрыл пасть.
     - Тигра, на место!
     Тигрица повернулась и,  как провинившийся ребенок,  прыгнула на  свою
тумбу.
     - Такур - алле!
     Приказ был решительный,  и непослушание исключалось.  Тигр прыгнул на
трамплин, а оттуда сквозь пылающий обруч на соседнюю подставку.
     - Браво, Такур, браво!
     Тигр спокойно сидел на своем месте.
     Тогда  настала  очередь  львов,  они,  только  что  легким  ворчанием
сопровождавшие  все   происходящее   с