леменных
советов дакотов.
     Пока Харка говорил,  молчаливый слушатель внимательно смотрел на него
своими орлиными глазами. Харка произнес последние слова гордо и совершенно
спокойно,  хотя  они  ранили  его душу.  Вождь рода Медведицы бесстрашного
племени Оглала,  вождь воинов, которые всегда имели богатую добычу и много
коней, вождь смелых воинов, слава о которых идет по прериям, - вот кем был
Матотаупа с тех пор, как его помнит Харка. И несмотря на голодные весенние
месяцы,  несмотря на то, что жизнь была жестока к нему и полна опасностей,
воспоминания Харки об этой жизни были полны радости и гордости.  Да,  отец
его - вождь.  А он - его старший сын - вожак союза Молодых Собак, в скором
времени,  наверное,  он стал бы вожаком Красных  Перьев.  Да,  стал  бы...
Теперь же отец - изгнанник, его презирают, как предателя, и только потому,
что Хавандшита обвинил его в выдаче тайны золота Блэк Хилса.
     Никогда  этого  отец  не  мог  сделать,  никогда!  Он  не  мог  стать
предателем!  И  вот  потому,  что  отец  не  виновен,  Харка тайно покинул
стойбище и последовал за ним в изгнание.
     Целое лето живут они в  одиночестве в  горах.  Харка любил находиться
вместе с отцом,  любил охотиться с ним. Но сейчас лето. А зимой? И сколько
они так могут вдвоем скитаться?
     Нет! Матотаупа должен снова стать вождем. Воины рода Медведицы должны
понять, что он невиновен. Они должны понять!
     Этими раздумьями завершилась речь Харки.  Он достал флейту, сыграл на
ней  несложный грустный мотив.  После  этого он  попробовал спокойно и  не
выказывая страха отобрать от орла свое оружие.  Но орел,  хотя и  выслушал
его речь и послушал музыку, все-таки не поддавался и крепко держал когтями
и копье и лук.
     Матотаупа рассмеялся.  Но  это был уже не  тот веселый смех,  который
слышал Харка  последние дни.  Речь  Харки  перед  орлом задела Матотаупу и
всколыхнула в нем то, что, казалось, уже улеглось.
     - Тебе  придется поискать новое  древко для  копья,  изготовить новый
наконечник и согнуть новый лук, - сказал отец мальчику.
     - А может быть,  и нет,  - ответил Харка. - Крыло у него зажило, и, я
думаю, он скоро станет летать. Тогда я заберу свое оружие.
     - Но он с высоты заметит,  что ты разрушаешь его гнездо, и нападет на
тебя.
     Харка ничего не мог возразить и решил лучше попроситься у отца в лес,
чтобы раздобыть материал для оружия.
     Матотаупа разрешил.
     Харка  стал  готовиться:   впервые  в   жизни  ему  предстоит  одному
отправиться в  настоящий поход!  Он решил захватить с  собой немного мяса,
взять нож и свою двустволку.
     С  первыми проблесками зари мальчик двинулся тем  же  путем,  которым
когда-то шел с отцом за оленем. Запоминать дорогу он был приучен с детства
и  теперь как бы  проверял свои способности.  Достигнув леса,  он  не стал
обходить его,  а  направился прямо к  тому месту,  где,  по рассказу отца,
росли дубы. Подобрать нужное дерево для копья было не так-то просто, Харка
тщательно испытывал каждое срезанное деревцо,  по  нескольку раз метал его
как  копье  и  наконец  остановился  на  таком,   которое  показалось  ему
подходящим. Да, это было как раз то, что нужно. У себя в долине он сделает
из  него настоящее древко.  Скоро он подобрал и  прочную гибкую ветку,  из
которой можно  было  изготовить хороший лук.  Потом  ему  пришло в  голову
поискать на  склоне горы острый камень для  наконечника копья.  Правда,  в
этом не было большой необходимости:  наконечник,  совершенно такой,  как и
прежде,  можно было сделать из  кости,  но воспоминание о  найденном здесь
каменном ноже заставило его предпринять поиски.  Он вышел из леса на склон
холма,  на  поляну  и  невольно поднял взгляд к  открытому небу.  Высоко в
воздухе над вершинами деревьев парила птица. Орел!
     Харка обрадовался:  значит,  он уже набрался сил.  И может быть, орел
поднялся для того,  чтобы разыскать его,  Харку, своего нового товарища? А
может быть, орел просто выискивает добычу?
     Под самыми облаками птица спокойно описывала большие круги.  Но вдруг
орел стал подниматься выше,  полетел быстрее и  скоро исчез из глаз далеко
на западе, там, где виднелись горы.
     Мальчик был поражен.  Что нарушило спокойный полет орла?  Разглядел в
горах добычу?  Но  это  уж  слишком далеко,  даже для орлиных глаз далеко.
Может быть, он заметил опасность? Но что может быть опасным для орла?
     Кроме другого орла - только человек.
     И  Харка  решил  вместо  поисков камней  для  наконечников сейчас  же
вернуться к отцу.  Он увязал заготовки для копья и лука,  закинул за спину
ружье,  забрал провиант, к которому так и не притронулся, и поспешил назад
в  маленькую долину.  Было около полудня,  когда он добрался до площадки у
входа  в  долину  и  повстречал  отца.   Матотаупа  с  тревогой  оглядывал
окружающую местность. Харка молча остановился рядом с ним.
     - Что тебе сказал твой орел? - спросил отец спустя некоторое время.
     - Он что-то увидел и испугался.
     - Да.  На юго-востоке от нас появилась большая группа всадников.  Они
въехали в лес, и сейчас их отсюда не видно.
     - Что мы будем делать?
     - Сначала поедим, а потом посоветуемся.
     - Хау.  -  Харке было  приятно,  что  отец  относится к  нему  как  к
настоящему боевому товарищу.
     Они  спустились  по  узенькой  тропинке  в  долину.  Лошади  спокойно
паслись. Харка забрал свой лук и копье из орлиного гнезда.
     Матотаупа посмеивался:
     - Быстро же пернатый брат забыл тебя!
     Индейцы как  следует подкрепились,  напились из  ручья  и  уселись на
траве друг против друга.
     - Ты слышал,  что я сказал,  -  начал Матотаупа. - Я не мог различить
отдельных всадников,  но я думаю,  что это краснокожие:  они ехали длинной
цепочкой. Это могут быть дакоты, пауни или шайены. Они нас не найдут. Нет,
они не найдут нас, но, может быть, нам самим следует найти их? Что думаешь
об этом ты, Харка - Твердый как камень?
     - Ты видел только всадников? Ты не видел лошадей с волокушами?
     - Лошадей с волокушами не было.
     - Значит, одни воины?
     - Кажется, так.
     - Сколько?
     - Я думаю, сотня.
     - Что же они ищут в лесу? - вслух размышлял Харка. - Стада бизонов, в
погоню за которыми могла собраться сотня воинов,  в прериях,  а не в лесу.
Большое торжество или военный совет?  Но такое бывает только после осенней
охоты.  Если сотня воинов движется без женщин и  детей,  значит,  они идут
военной тропой. Откуда они появились? Куда направляются?
     - Они движутся с юга на северо-восток.
     - Но ведь на северо-востоке палатки рода Медведицы.  Может быть,  эти
койоты пауни хотят напасть на дакотов? Мы должны разузнать это, отец!
     - Зачем? - спросил Матотаупа.
     Харка побледнел и опустил глаза.
     - Я знаю, о чем ты думаешь, - сказал отец после некоторой паузы. - Ты
стыдишься произнести это вслух,  хотя мысли твои, может быть, и правильны.
Скажи же, не бойся. Ты теперь принадлежишь к мужчинам.
     Слова отца позволили Харке преодолеть свою робость, и он заговорил:
     - Отец,  я  думаю так:  пауни узнали,  что ты  изгнан.  Им  наверняка
известно,  что  Солнечный Дождь погиб на  бизоньей охоте и  что  твой брат
Оперенная Стрела погиб в  схватке с медведем.  В роду Медведицы нет теперь
настоящего вождя,  способного вести  борьбу.  Пауни  надеются безнаказанно
разгромить  наше  стойбище.  Но  перед  такой  опасностью у  наших  воинов
откроются глаза, они поймут, какое неправильное решение они приняли, и они
призовут к себе своего военного вождя - Матотаупу.
     - Ты думаешь?..  -  Матотаупа смотрел куда-то вдаль,  и тень легла на
его  лицо.  -  Ну  что  ж,  посмотрим...  Смогут ли  наши  воины сами себе
помочь...   или   кто-нибудь  поможет  им...   Совет  мне   запретил  даже
показываться в  местах охоты дакотов.  Но  что мне за дело до этого,  если
паршивые койоты, разбойники пауни идут похитить наших женщин и детей!..
     Харка почувствовал,  что  все  мышцы его  как  будто наливаются новой
силой.  Великолепное решение!  Изгнанник идет на помощь роду Медведицы!  И
конечно,   воины,   когда  пауни  будут  разгромлены,  с  радостью  примут
Матотаупу,  своего военного вождя!  И  он,  Харка,  вместе с  отцом сможет
вернуться  в  свою  родную  типи,  к  своим  друзьям  Четану,  Курчавому и
Харбстене.  Как радостно засверкают глаза Уиноны и Унчиды, когда Матотаупа
и Харка вернутся победителями домой!
     Но  не  только торжества справедливости и  военной славы хотел Харка.
Ружье пауни убило его мать,  так пусть же пауни узнают,  что Харка владеет
двуствольным ружьем.  О,  им  не удастся убить его сестру Уинону,  бабушку
Унчиду,   заменившую  ему  мать.  Как  хорошо,  что  за  все  лето  он  не
израсходовал ни одного патрона! Теперь пригодится каждый заряд.
     - Когда мы пойдем, отец?
     - До  ночи  мы  еще  можем поспать и  набраться сил.  С  наступлением
темноты мы двинемся через лес.  Может быть,  мы сумеем подобраться к  этой
группе еще до рассвета.
     Последний раз  Матотаупа и  Харка  улеглись спать  в  этой  маленькой
долине.  Когда начало смеркаться и  они проснулись,  появился орел.  В его
когтях была большая ветка.  Но он не полетел к утесу у ручья, а направился
к  скалистой вершине на  северной стороне долины.  Наверное,  там он решил
построить гнездо.  Он оставил там ветку,  огляделся, спустился в долину на
скалу у ручья и раскрыл клюв. Харка бросил ему несколько кусков мяса. Орел
деловито расправился с  ними и  лишь тогда спокойно полетел к облюбованной
вершине.
     Стало совсем темно.  Наступило время действовать.  Харка и  Матотаупа
забрали весь  провиант,  который только можно было  навьючить на  лошадей,
взяли свое  оружие и  отправились в  путь.  Харка был  совершенно поглощен
мыслями о  предстоящем и  даже не оглянулся на остающуюся позади маленькую
долину, которая долгое время служила для обоих надежным убежищем.


                              Друг или враг

     В  лесу  на  склоне горы уже  пахло осенью.  На  земле шуршали первые
опавшие листья.  Из прерий к подножию горы струилось тепло земли,  которую
все лето прогревало солнце и иссушали ветры.
     Была полночь. Светила луна. Харка с лошадьми укрылся под развесистыми
кронами  деревьев.  Лошади  не  были  стреножены -  мальчик держал  их  за
уздечки.  В  ночном лесу  было очень тихо.  Мальчик прислушивался,  но  не
различал ни одного звука,  который бы мог выдать присутствие человека,  не
доносилось и  запаха какого-нибудь дымка.  Всадники,  проникнувшие в  лес,
видимо, были осторожны.
     Харка ждал отца,  который пешком отправился разузнать, кто эти люди и
что они замышляют. Оба мустанга, которых держал Харка, улеглись поудобнее.
Мальчик присел рядом с ними, не выпуская из рук повода. Он выспался днем и
не чувствовал усталости. Он был готов терпеливо ждать до рассвета.
     Каково же было его удивление, когда отец вернулся задолго до утренней
зари.  Харка услышал его, когда он был еще далеко. Впрочем, Матотаупа и не
соблюдал  никакой  осторожности  и,  видно,  думал  только  о  том,  чтобы
побыстрее   возвратиться.   Огромными  прыжками  перемахнув  через  лесную
прогалинку, он остановился около мальчика и упал на траву.
     - Это  пауни,  -  сказал он,  тяжело дыша.  -  На  их  лицах  военная
раскраска.  Коней они оставили в  лесу и с оружием в руках двинулись через
прерию на северо-запад.
     - А мы?
     - Пауни  на  военной троне.  Они  хотят  напасть врасплох.  Нам  надо
опередить их  и  узнать,  готовы ли  воины рода  Медведицы дать отпор этим
собакам.
     - Мы поедем верхом?
     - Нам  надо быть проворнее пауни.  У  нас  нет времени.  По  лесу мы,
пожалуй,  быстрее бы пробрались пешком, но как только мы достигнем прерии,
мы наверстаем то, что потеряем здесь. Едем верхом!..


                                  * * *

     В  типи  на  берегу  Лошадиного  ручья  царил  покой.  Ручей  за  эти
засушливые недели сильно высох,  маленькая рощица на  его берегу выглядела
по-осеннему.  Лошади  тщетно  искали  сочную траву  и  стояли,  недовольно
фыркая,  у  восточного края  стойбища.  На  площадке был  установлен новый
резной столб.  Вокруг было  пусто,  и  столб казался безмолвным деревянным
человеком.  Луна освещала площадку,  и тень от столба протянулась до самой
типи жреца.  В свете луны можно было различить свежие отпечатки ног: вчера
воины танцевали у нового столба военный танец.  Усталые, они теперь крепко
спали,  и  только дозор у  коней да три разведчика бодрствовали.  Эти трое
расположились  южнее  стойбища  на  вершине  холма,   чтобы  удобнее  было
наблюдать за прерией и успеть предупредить, если появится враг.
     В   одной  из  трех  больших  типи  около  площадки  кто-то  тихонько
шевелился.  Шорох слышался из типи, которую называли типи вождя Матотаупы.
Перед ее  входом был трофейный столб.  На  нем до  сих пор висели и  череп
бизона с  рогами,  и когти медведя,  и скальпы,  и оружие,  которое бывший
владелец палатки добыл в бою.  Перед входом стоял мустанг - пегий жеребец.
Шкуры,  покрывавшие  типи,  были  расписаны  большими  четырехугольниками,
обозначавшими  четыре  стороны  света.  Четырехугольники служили  охранным
знаком - тотемом.
     В типи проснулась девушка. Она очень осторожно потянулась к мокасинам
и одежде,  лежащим около ее постели,  и потащила их под одеяло.  Одевшись,
она  снова  спокойно  вытянулась,   натянув  одеяло  до  плеч.  Потом  она
посмотрела по сторонам, прислушалась. Дыхание остальных четырех обитателей
жилища было равномерным и спокойным. Харбстена, ее младший брат, свернулся
клубочком,  и  это  было  верным признаком,  что  он  крепко спит.  Шешока
закашлялась во сне, но не проснулась. Шонка ворочался под одеялом и что-то
непонятное бормотал во  сне.  Он  спал,  потому что устал:  он  только что
вернулся из дозора от табуна.
     А спит ли Унчида - бабушка? Если она и спит, то малейший шум способен
потревожить ее...  Впрочем,  девушка не опасалась Унчиды, она жила с ней в
согласии и пользовалась ее полным доверием.
     Тихо-тихо поднялась Уинона.  Она  сложила одеяло и  подошла к  очагу,
который в эти теплые дни только тлел по ночам.  Она наклонилась, набрала в
пригоршню сажи и потерла свое лицо.  Это означало, что весь следующий день
она не будет ничего есть.
     Уинона покинула типи,  уверенная, что это осталось никем не замечено.
Но Унчида давно проснулась и  следила за девушкой до тех пор,  пока за нею
не опустился полог.
     Оказавшись снаружи, девушка остановилась и оглядела площадку. Тень от
столба все еще,  как черный палец, указывала на типи жреца. На шесте перед
типи висело старое ружье и  в  маленькой сеточке -  золотое зерно.  Уинона
задумчиво смотрела на  оба  эти  предмета.  Ружье  было  тем  таинственным
железом, которым пауни убил ее мать. Ее отец Матотаупа убил этого пауни, а
ее старший брат захватил этот мацавакен в  бою.  Жрец велел принести его в
жертву духу.  Да,  это ружье имеет историю, и, может быть, история его еще
не закончена. Золотое зерно Харка нашел в речке у Блэк Хилса. Рассерженный
Матотаупа бросил его в  реку,  а Чернокожий Курчавый снова отыскал его,  и
тогда жрец забрал зерно себе.  Иногда зерно,  как и  сейчас,  висело перед
типи у всех на виду. Но никто не знал, когда жрец спрячет его, когда снова
выставит напоказ. Никто не знал, и для чего он это проделывает.
     Долго рассматривала обе  эти  вещи  Уинона.  Потом она  повернулась к
другой типи,  которая стояла несколько в  стороне от  площадки,  поближе к
рощице.  Здесь жила Белая Роза,  с  которой Уиноне предстояло встретиться.
Белая Роза была одной из сестер двойняшек,  дочерей брата Матотаупы,  того
самого брата,  которого растерзал гризли.  Девушки дружили, и дружба их не
оборвалась  после  изгнания  Матотаупы  и  побега  Харки.  Белая  Роза  не
стыдилась того, что ее постоянно видели с дочерью изгнанника.
     Полог типи,  за которой следила Уинона,  приподнялся,  и выскользнула
Белая Роза. Ее лицо тоже было вымазано сажей: подруги заранее сговорились,
что  во  всем  будут поступать одинаково.  Они  подскочили друг к  дружке,
взялись за  руки  и  побежали сквозь кустарник к  ручью,  который огибал и
стойбище,  и рощицу.  Прижавшись поплотнее плечом к плечу,  они уселись на
песчаном берегу.  На  западе на  фоне темно-синего ночного неба выделялись
черные очертания Скалистых гор.  Уинона смотрела на горы. Туда отправились
ее отец и брат...
     - Что сказала Унчида?  -  шепотом спросила Белая Роза.  - Она думает,
что придут пауни?
     - Унчида молчит.
     - Четан думает, что они придут.
     Четан,  семнадцатилетний предводитель союза Красных Перьев, потерял и
отца, и приемного отца и теперь жил у овдовевшей матери Белой Розы.
     - Четан сказал,  что предстоит осенняя охота на  бизонов и  что пауни
попробуют нас разбить раньше, чем пойдут на охоту. Так он сказал. А ты что
думаешь?
     - На что же надеяться? У нас теперь нет вождя.
     - У нас есть Старая Антилопа и Старый Ворон.
     Уинона опустила голову.
     - Ты права.
     - Это хорошо,  Уинона,  что мы заботимся о  нашей судьбе.  Духи к нам
немилостивы.   Вот  теперь  мы  их  умилостивим  своей  жертвой,  и  пусть
Вакантанка,  Великий  и  Таинственный,  знает,  что  и  мы  на  что-нибудь
способны.
     - Ты права.
     Девочки замолчали, но им не хотелось возвращаться обратно в палатки.
     - Слушай! - вдруг шепнула Уинона.
     Белая Роза прислушалась, но пожала плечами в знак того, что ничего не
слышит.
     - Пойдем скорей в типи,  это,  наверное,  разведчик пауни,  - сказала
Уннона,  и  тут обе девочки в страхе даже отпрянули назад:  прямо к ним по
траве, словно ящерица, скользил человек.
     Белая Роза чуть не вскрикнула, но Уинона быстрым движением закрыла ей
рот.
     Человек был уже рядом.
     - Харка! - произнесла Уинона срывающимся от волнения голосом.
     Мальчик тихо заговорил.
     - Знаете ли вы, что пауни скоро будут здесь?
     - Нет. Что...
     - Молчи.  Я  еще приду.  Вы меня не видели.  Быстрее бегите и скажите
Унчиде то, что слышали. Я сказал, хау! - и мальчик исчез.
     Девочки  спрашивали  себя:  что  это  -  на  самом  деле  или  только
привиделось им?  Но  потом вскочили,  понеслись к  типи со знаками четырех
стран света и закричали:
     - Пауни идут! Пауни идут!
     Стойбище проснулось. Все жили в напряженном ожидании беды, и никто не
спросил девочек, откуда они узнали о пауни.
     - Пауни идут!
     В  одно  мгновение стойбище было на  ногах.  Старый Ворон,  отец трех
братьев Воронов,  вышел к  столбу на площадке.  Ему предстояло возглавлять
схватку,  и  он  отдавал приказания:  воинам засесть в  кустарнике и,  как
только  враги  приблизятся,   поражать  их  стрелами,   женщинам  и  детям
оставаться в типи.
     Уинона и  Белая Роза стояли прижавшись друг к  другу у  входа в  типи
вождя и наблюдали за происходящими событиями. Они увидели, что из прерии с
юга возвратились три разведчика и подошли к Старому Ворону.
     - Откуда приближаются пауни? - спросил тот разведчиков.
     - Мы их не видели, - удивились воины.
     - Вы их не видели?!  Ваши глаза ослепли, уши оглохли! Но кто же тогда
сообщил о них?
     - Мы не знаем.
     Старый  Ворон  вскипел:   как  это  понять!..  Но  времени  распекать
незадачливых разведчиков не  было,  как не  было и  времени выяснять,  кто
сообщил о  враге.  Из  прерии  донесся военный клич  пауни,  и  на  лагерь
полетели первые зажигательные стрелы.  Они попали и в сухой кустарник.  По
кустарнику побежали огоньки,  и невозможно было потушить их, так как пауни
уже заняли северный берег ручья и  к  воде было не  подойти.  Многоголосый
крик  врагов потряс дакотов -  стало  ясно,  что  воинов у  пауни  намного
больше, чем у рода Медведицы.
     Старый Ворон пронзительно засвистел в военный свисток и закричал:
     - К лошадям! К лошадям!
     Испуганные кони метались сред