м и  тут  уже  разглядел всего  гризли и
растерзанную  тушу   жеребенка.   Медведь   тихонько  подался   вперед   и
рассматривал своими маленькими глазками нарушителя спокойствия.
     Харка вытащил из-за пояса нож и метнул его в зверя.
     Рычание смолкло.  Медведь выскочил из  кустов,  как  назойливую муху,
смахнул  воткнувшийся  в  голову  нож  и  устремился  к  мальчику.   Харка
повернулся и  понесся к тому месту,  где скрывался отец.  Медведь настигал
его.
     Чувствуя, что задыхается и что уже не может больше бежать, Харка вмиг
остановился и  повернулся к  зверю  лицом.  С  военным кличем  дакотов,  с
кличем,  который выражает волю к  борьбе и  презрение к  смерти,  встретил
мальчик надвигающееся чудовище.
     И вдруг что-то просвистело рядом с Харкой!
     Это был нож отца.
     Нож не попал в хищника и воткнулся в землю.
     Но  медведь успел  заметить второго нападающего.  Зверь рассвирепел и
поднялся на задние лапы, чтобы поскорее расправиться с мальчиком.
     Медведь на  задних лапах  казался исполином рядом  с  Харкой.  И  над
мальчиком уже  взметнулась огромная лапа  разъяренного зверя,  когда Харка
догадался воспользоваться палицей. Он успел нанести удар по занесенной над
ним лапе.  Зверь взвыл.  Этим воспользовался Матотаупа. Огромными прыжками
он подобрался к медведю сзади и обхватил его руками за шею.
     Зверь,  вся  злость  которого была  устремлена на  Харку,  не  ожидал
нападения с  тыла  и  некоторое время  просто  беспомощно болтал  лапами в
воздухе.
     С  нечеловеческой силой сжимал Матотаупа шею медведя в борьбе за свою
жизнь и за жизнь сына. Ноги вождя словно вросли в землю, мышцы напряглись,
по  лицу катился пот.  Хищник не  мог до  него добраться,  он раскрыл свою
пасть,  показывая страшные зубы, он, тяжело дыша и хрипя, пытался сбросить
врага.
     - Отец!  -  закричал Харка и  еще  раз  взмахнул палицей -  этот удар
пришелся по задней лапе медведя.
     Силы у гризли,  казалось, не убавлялось, хотя он хрипел все сильнее и
сильнее. Но и Матотаупа тоже тяжело дышал.
     Харка  заметил в  кустах отцовский нож,  подскочил к  нему,  схватил,
обернулся.  И  тут он увидел,  что медведь повалился на землю.  Но и вождю
изменили силы, и, падая, медведь подмял его под себя.
     Харке удалось сунуть в руку отца нож.
     Тело хищника сотрясала судорога.  Вождь вывернулся из-под  его  лап и
всадил  нож  в  сердце  зверя.  Голова  животного  запрокинулась.  Медведь
перевалился набок  и  больше  не  шевелился.  Огромный гризли  был  мертв.
Победный крик дакотов огласил прерии.
     Немного отдышавшись,  охотники принялись разглядывать зверя.  Это был
необыкновенно большой гризли.  Теперь,  когда  он  лежал на  траве,  Харка
осматривал его  пасть,  огромное туловище,  лапы,  которые всего несколько
мгновений назад нависали над ним смертельной опасностью.
     - Ты победил его, отец, - сказал Харка, полный глубокого удивления. -
Медведь задушен. Такого еще никогда не случалось!
     - Мы победили его вместе, Харка.
     Мальчик все еще ходил вокруг медведя.  Он много слышал о гризли, но в
первый раз видел такого огромного зверя.  И отец уложил его!  О, как будут
рады все в лагере! Оперенная Стрела отомщен!
     - Эта шкура принадлежит нашей типи, - сказал Матотаупа.
     - А  из  когтей,  отец,  ты  сделаешь себе ожерелье.  Оно будет лучше
ожерелья Длинного Копья из золота и драгоценных камней.
     - Да,  ожерелье...  И  мы будем лакомиться медвежьим мясом.  Мы будем
есть медвежьи окорока. Мы доставим удовольствие нашим гостям.
     Харка начал смеяться. Напряжение его прошло.
     - Да,  медвежий окорок,  отец.  Это всем понравится.  Шкуру мы  будем
сейчас снимать?
     Матотаупа посмотрел на солнце.
     - Да,  как раз время.  Мы снимем шкуру и возьмем ее и лапы с собой. А
за мясом потом придут женщины.
     Оба принялись за работу.  Харка ловко помогал отцу.  Ему в первый раз
приходилось снимать шкуру с гризли.
     - Отец!  Что  скажут  Татанка-Йотанка и  Хавандшита?  Дух  медведя не
одолел нас.
     - Да, он нас не одолел, и мы будем танцевать, чтобы умилостивить его.
     - К  нам прибыл еще один белый человек.  Четан сказал,  что он хорошо
стреляет.
     - Это мы увидим, Харка.
     - Теперь Желтая Борода может рисовать портрет?
     - Да, он может. Хау.
     Шкура была снята.  Матотаупа положил ее на вздрогнувшего коня,  и они
понеслись к дому, точно летя по прерии, над которой сияло золотое солнце.


                                Мацавакен

     Харка ехал позади отца и  не  мог  оторвать взгляда от  шкуры гризли,
переброшенной через круп коня вождя.  Как  хорошо,  что Матотаупа привезет
шкуру гризли именно тогда,  когда в палатке рода Медведицы Татанка-Йотанка
- известнейший вождь и жрец племени!
     Мальчика радовали и травы,  колышущиеся на ветру,  и голубое небо, по
которому быстро неслись белые облака.  Ему  даже казалось,  что он  слышит
тихое  журчание Лошадиного ручья,  и  его  острые глаза  различали впереди
темные пятнышки кустарника, в котором спрятались типи.
     И...  Что это? Какое-то движение! Харка стал всматриваться. Матотаупа
тоже повернул голову и, подобрав поводья, остановил мустанга.
     - Харка, что ты там видишь? - спросил он.
     - Четырех животных,  отец...  четырех коней.  Мне кажется, что я даже
различаю двух всадников.
     Матотаупа молчал и смотрел.
     - Они едут шагом, - сказал он наконец.
     - Да, совсем медленно. На восток.
     - Догоним их! Я должен знать, кто они.
     Матотаупа и  Харка  подняли лошадей в  галоп.  Индейцы не  пользуются
седлом и стременами и поэтому никогда не ездят рысью. Они ездят или шагом,
или галопом.
     Вождь  и  его  сын  стали  быстро  нагонять  неторопливых  всадников,
удаляясь все дальше и  дальше от  лагеря.  Скоро Харка разглядел,  что это
Далеко  Летающая Птица  и  Длинное Копье.  Две  лошади  были  навьючены их
вещами.  Матотаупа и  Харка на  галопе вплотную подъехали к  ним,  как это
обычно делали индейцы, и только тогда круто остановили коней.
     - Хо! Матотаупа! - радостно вскрикнул художник.
     - Что мы видим!  -  воскликнул Длинное Копье.  - У тебя шкура гризли!
Да, Матотаупа - великий охотник. Уложил такого великолепного медведя!
     На лице вождя заиграла улыбка. И Харка просиял, но тут же внимательно
оглядел художника, его спутника, вьючных коней и багаж. Что задумал Далеко
Летающая Птица?  Уж не собрался ли он покинуть типи, не нарисовав портрета
отца и  не приняв участия в торжествах по случаю удачной охоты?  Харка уже
успел полюбить Длинное Копье и этого удивительного художника.  Ведь именно
Желтая Борода дал ответ на многие вопросы мальчика и  к тому же познакомил
его с мацавакеном!  Харка припомнил,  какие мысли вызвало у него появление
этих людей,  и ему стало смешно.  Теперь-то он знал,  что белые люди носят
шляпы,  чтобы защититься от солнца и  холода,  что высокие мокасины хороши
при переходах через речки и ручьи и что Мацавакен - никакое не колдовство,
а дело умелых рук.  Он теперь знал,  что даже очень могущественные племена
краснокожих вынуждены жить в  плену,  в  резервациях,  и что Длинное Копье
получил  специальное  разрешение  Большого  Отца  из   Вашингтона,   чтобы
сопровождать художника в  его  странствиях.  Правда,  о  Большом  Отце  из
Вашингтона мальчик имел еще очень смутное представление.  "У Большого Отца
длинная борода и шляпа,  - думал он, - и Большой Отец руководит множеством
воинов с мацавакенами".
     Но  Большой Отец интересовал его сейчас не  столько,  сколько вопрос:
почему Далеко Летающая Птица и  Длинное Копье выехали со своим имуществом?
Было похоже, что они навсегда покидают лагерь. Но этого же не может быть!
     Наверное,  и у Матотаупы тоже возник такой вопрос,  но он не высказал
его вслух, а только дружески спросил:
     - Может быть, сделаем небольшую остановку?
     Далеко Летающая Птица и Длинное Копье,  казалось,  были озадачены, но
согласились. Все спрыгнули с коней.
     Матотаупа и шайен тут же набили трубки, а художник вытащил неизменную
свою сигару.
     - Как тебе удалось уложить этого огромного гризли?  -  спросил Желтая
Борода.
     Матотаупа принялся  рассказывать.  Он  поднялся с  земли  и  разыграл
вместе с Харкой для своих друзей сцену охоты, и те с оживлением следили за
рассказом.
     - О! Матотаупа - величайший охотник прерий и Скалистых гор!
     Длинное Копье подошел к  своему коню и принес хвостовые перья убитого
им горного орла.
     - Прими подарок, вождь рода Медведицы! Эти перья для твоего головного
убора. Они заслужены тобой.
     Матотаупа принял подарок.
     - Всегда мой  язык  будет славить молодого вождя Длинное Копье и  его
щедрость!
     Дакоты достали свои припасы,  и  все поели,  но  не потому,  что были
голодны, а в знак дружбы и согласия.
     И  только тогда Матотаупа задал вопрос,  который и  у  него и у Харки
лежал на сердце:
     - Далеко Летающая Птица и  Длинное Копье ведут с  собой своих вьючных
животных. Не собрались ли они в далекий путь?
     Художник и его спутник переглянулись.
     - Да,   мы   покидаем  твою  гостеприимную  палатку,   великий  вождь
Матотаупа. Нам надо ехать дальше. Извини нас, что мы приняли это решение в
твое отсутствие и что мы уехали,  не распрощавшись с тобой и не узнав, как
закончилась твоя  борьба с  гризли.  Нам  было тяжело решиться на  отъезд,
потому что мы  твои друзья.  Но  мы  оба решили так поступить именно из-за
дружбы к тебе.
     - Почему это?  -  спросил удрученный таким  сообщением вождь.  -  Что
побудило вас к этому?
     - Только  осторожность,  вождь.  Мы  не  хотим,  чтобы  у  тебя  были
неприятности.
     - Кого должен бояться Матотаупа? Ваши слова горьки.
     - Тебе  бояться некого,  это  нам  известно,  но  храни мир  в  твоих
палатках.  Ты возвращаешься победителем с охоты, и тебе не стоит ссориться
со своим жрецом. Хавандшита невзлюбил нас.
     Матотаупа затянулся из трубки.
     - Значит, ты не хочешь уже рисовать мой портрет?
     Художник вспыхнул от неожиданной радости.
     - Если ты разрешишь мне,  вождь, я тотчас же набросаю портрет. У тебя
найдется для этого время?
     - Хавандшита может  подождать моего  возвращения,  а  ты  возьми свою
волшебную палочку и делай картину, как тебе хочется.
     Художник не  стал  больше  ждать.  Он  вытащил тетрадь для  эскизов и
принялся  работать.   Матотаупа  сидел  неподвижно,  глядя  в  бескрайнюю,
освещенную солнцем даль, погруженный в свои раздумья.
     Художник рисовал не  менее  часа,  потом  убрал "волшебную палочку" и
передал тетрадь Длинному Копью, который спрятал ее в тюк.
     Далеко Летающая Птица взял новую сигару, закурил ее и сказал:
     - Вождь,  тебя в  лагере ожидает торжественная встреча,  но и большая
опасность.  Могу я  говорить с тобой открыто?  Ты не обидишься на нас,  не
рассердишься?
     - Я не рассержусь на вас.
     - Тогда Длинное Копье передаст, что мы думаем.
     - Пусть он говорит, хау.
     Длинное Копье задумался.
     - Вождь Матотаупа,  -  начал он,  - Далеко Летающая Птица - Волшебная
палочка -  Желтая Борода и  я покидаем твою гостеприимную палатку и лагерь
рода Медведицы.  Мы всегда будем помнить, как ты принял нас и как ты к нам
относился.  И мы хотим оставить тебе наш последний подарок. Этот подарок -
чистая правда, которая может быть только между братьями.
     - Хау.
     Харка прислушивался с большим вниманием.  Если мужчина тратит столько
слов только для того, чтобы начать разговор, значит, ему предстоит сказать
что-то  трудное,  и  надо бы  бояться такого сообщения.  Но Харка с  отцом
уложили хищника прерий и  Скалистых гор.  Что может быть труднее подобного
дела? И поэтому вместе с отцом он спокойно выслушает все, что бы ни сказал
Длинное Копье.  Матотаупа всегда  будет  победителем,  и  ему  не  страшны
никакие опасности. Так думал Харка.
     - Матотаупа,  ты и  все воины рода Медведицы,  все воины Оглалы,  все
дакоты,  весь народ сиу знают,  что когда-то  земля от  Большой Воды,  где
восходит  солнце,  и  до  Большой  Воды,  где  оно  заходит,  принадлежала
краснокожим.   Они  охотились  на  бизонов,   лосей,   антилоп,  медведей,
дикобразов.  Они выращивали маис и табак. Они строили удивительные, полные
загадок постройки,  которые казались горами и лабиринтами. Они поклонялись
Вакантанке -  Великому и  Таинственному -  в  образе птицы с глазами,  как
молния,  и с голосом,  подобным грому. У них был холм со священной красной
глиной,  на котором они никогда не появлялись с оружием.  Они много пели и
любили танцевать.  Они говорили только правду и были отважны. Все это было
так и было давно.  Потом пришли белые люди.  Они хотели земли. И они брали
землю, все больше и больше земли. Краснокожие должны были или умирать, или
переселиться.  Теперь белые люди стоят на границе прерий и лесов,  и это -
места охоты дакотов.  Белые хотят построить дорогу для  Огненного Коня  по
прериям, принадлежащим пауни, по самой южной границе земель дакотов.
     Наступило время,  когда воины дакоты не должны спать. Их глаза должны
быть открыты,  их уши должны слышать каждый шорох,  их руки должны держать
наготове оружие.  Ваш  верховный вождь и  великий жрец  говорил с  вождями
белых воинов и под священную клятву заключил договор. Но вожди белых людей
уже многие клятвы нарушили,  и  поэтому я  говорю вам -  не спите,  будьте
бдительны!
     У вас есть мудрый и решительный вождь -  великий жрец Татанка-Йотанка
- Сидящий Бизон.  Он не друг белых людей, и он рассуждает разумно. В ваших
палатках есть  жрец  Хавандшита.  Он  очень стар,  он  в  два  раза старше
Татанки-Йотанки.  Мы говорили с Хавандшитой в твоей палатке, вождь. Он еще
юным видел леса и  луга,  те леса и  луга,  которых никто из вас больше не
увидит.  Он боролся под руководством Текумсе -  Горного Льва, когда против
белых поднялись все  краснокожие и  все-таки  были побеждены.  И  этого он
забыть  не  может.  Он  непримиримый враг  белых.  И  таким  он  останется
навсегда.  Но  он  понял,  что  белые  люди  обладают более могущественной
тайной, чем та, которой обладает он. На след этой тайны он хочет напасть и
овладеть ею.  Но  он хочет владеть ею только сам,  совершенно один,  чтобы
никто из вас не знал о ней;  владеть этой тайной так,  как он один на один
разговаривает с  духами в  своей палатке.  Но  в  тайну белых он  не может
проникнуть,  не  разговаривая с  белыми людьми.  И  он  с  ними тоже хочет
разговаривать так,  чтобы никто об этом не знал. Вождь, за всеми этими его
помыслами лежит  большая  опасность!  Мы  сказали Хавандшите,  что  Далеко
Летающая Птица  никакой особой тайной не  владеет,  что  только его  глаза
глубже видят человека и его рука искуснее рук других людей.  Но Хавандшита
нам не поверил. Он думает: Далеко Летающая Птица - белый человек и поэтому
- враг,  и враг,  который не хочет ему,  Хавандшите, выдать тайну. Поэтому
для Хавандшиты он не только враг,  но и  ненужный человек.  И человек этот
дружит с  Матотаупой.  Вот  почему нам  надо уходить,  чтобы не  произошло
раздора в ваших палатках. Хау.
     Когда Длинное Копье закончил,  Харка с нетерпением ждал,  что ответит
Матотаупа.
     Но и Матотаупе надо было обдумать все, что он услышал. Не сразу начал
он говорить.
     - Значит,  Хавандшита на неправильном пути?..  Он ненавидит тех белых
людей, которые захватывают земли краснокожих. Захватчиков ненавижу и я. Он
хочет узнать тайну белых людей. Это хорошо. Но он ошибается, когда думает,
что  Далеко Летающая Птица  знает  эту  тайну.  Мы  объясним ему,  что  он
ошибается.  Он  ошибается и  в  том,  что  ему  следует  ненавидеть Далеко
Летающую Птицу.  Далеко Летающая Птица справедливый и искусный человек,  и
он должен остаться нашим братом.
     - Вождь,  я  и  остаюсь  вашим  братом.  Но  ведь  и  братьям  иногда
приходится идти  по  разным путям.  Мы  сказали то,  что  должны были тебе
сказать.  Позволь нам проститься с  тобой.  В палатках рода Медведицы ждут
тебя.  Ты сам заметил, что при твоем возвращении с поисков медведя ни один
человек не приветствовал тебя.  Уже тогда между тобой и воинами легла тень
сомнительных пророчеств Хавандшиты,  который с подозрением отнесся к твоей
дружбе с нами.  Ты уложил гризли,  и что бы ни предсказывал Хавандшита, ты
возвращаешься великим охотником,  победителем.  Но  мы  все-таки  пойдем и
расстанемся с тобой в мире и добром согласии.
     Матотаупе было неприятно,  что  козни Хавандшиты заставили его друзей
покинуть стойбище.  Но  он  не  чувствовал себя достаточно сильным,  чтобы
изменить  положение.   И   когда  он  докурил  трубку,   все  поднялись  и
распрощались.  Желтая Борода и Длинное Копье сердечно, как равному, пожали
руку и Харке.
     Все  четверо сели  на  коней.  Далеко Летающая Птица и  Длинное Копье
неторопливо двинулись на восток.
     Матотаупа и Харка подняли коней в галоп и понеслись по прерии к дому.
Конечно, не имело значения - раньше или позже приедут они, но у обоих было
такое чувство,  что им  надо как можно скорее избавиться от  чего-то,  что
виделось перед ними как какой-то неясный, неопределенный, но злой дух.
     Кустарник у  Лошадиного ручья,  который только что  был  еле виден на
горизонте,  быстро рос на глазах.  Отчетливее становились его очертания. А
вот  показались и  маленькие  точки,  которые  отделились от  кустарника и
двигались навстречу отцу с сыном.  Их было много-много,  этих точек, и они
быстро росли,  точно пожирая пространство.  И  вот  уже оба индейца слышат
топот копыт и  крики.  Их кони ускорили бег,  устремляясь навстречу другим
лошадям.
     - Хий-йе-хе! Хий-йе-хе!
     Харка  скоро  различил Четана  и  Старую  Антилопу,  которые  неслись
впереди всех.  За  ними следовали Молодые Собаки и  юноши из союза Красных
Перьев.  А еще дальше -  остальные воины.  Кажется,  здесь были все. И вот
Матотаупа и Харка должны были сдержать своих коней, потому что их окружили
размахивающие оружием воины и юноши.
     Сопровождаемые  ликующими  всадниками,   поднимая  облака  пыли,  они
направились к кустарнику.
     Около самой рощи движение замедлилось и все вытянулись в цепочку,  во
главе которой ехал Матотаупа,  а за ним -  Харка.  Харка не спускал глаз с
огромной шкуры  гризли,  но  только теперь заметил следы когтей на  плечах
отца - глубокие раны, на которых запеклась кровь.
     Матотаупа  выехал  на   площадку  и   распорядился,   чтобы   женщины
отправились за тушей медведя.  Цепочка всадников рассыпалась между типи, и
скоро  на  площадке  образовался круг  спешившихся воинов.  Хавандшита был
среди них.  В центре круга Харка увидел двух незнакомых людей -  индейца и
белого.
     Кто  такой этот индеец,  мальчик сразу же  догадался.  Гордое волевое
лицо,   величественная  осанка,   перья  орла,   свидетельствующие  о  его
принадлежности к жрецам, искусно расшитое кожаное одеяние - все выдавало в
нем  необычного  воина.  Он  стоял  рядом  с  Хавандшитой  среди  наиболее
известных старейшин рода и молча ждал,  пока все соберутся. Этот индеец не
мог быть никем иным кроме как Татанкой-Йотанкой.
     Матотаупа соскочил с  коня и  подал знак Харке сделать то  же  самое.
Четан держал под уздцы лошадь, пока Харка помогал отцу снять шкуру гризли.
Кругом снова раздались крики восторга. Матотаупа подошел к Татанке-Йотанке
и Хавандшите и расстелил перед ними шкуру.
     - Вот это медведь! Вот это гризли! - восхищались воины.
     - Он убит,  - сказал Матотаупа. - Никогда больше он не будет задирать
жеребят и угрожать нашим людям.  Он мертв.  Своими руками я задушил его, и
мой нож пронзил его сердце.  А  еще раньше,  чем я смог напасть на гризли,
сын  мой  Харка  -  Ночной Глаз  -  Твердый как  камень -  Убивший волка -
Преследователь бизонов - Охотник на медведя нанес ему удар палицей.
     Татанка-Йотанка осмотрел шкуру и в наступившей тишине произнес:
     - Вождь Матотаупа,  ты - великий охотник. Еще никог