Д. Троцким
таблицу изменений, происшедших в составе Центрального Комитета  партии  с VI
по XVIII съезд (таблица напечатана в NoNo 77 и 78 "Бюллетеня").

         NoNo
     съездов
     Даты созыва съездов
         Количество
         членов ЦК
     кандидатов
         Переизбрано из предыдущего состава ЦК
         члены ЦК
     кандидаты
     %%
     Промежуток между съездами (месяцев)
     VI
     август
     1917
     21
     4
     -
     -
     -
     VII
     март
     1918
     15
     8
     13
     2
     86,2
     25,0
     8 месяцев
     VIII
     март
     1919
     19
     8
     12
     1
     63,0
     12,5
     12 месяцев
     IX
     март-апрель
     1920
     19
     12
     13
     3
     68,4
     25,0
     12 месяцев
     X
     март
     1921
     24
     15
     15
     4
     62,5
     25,6
     12 месяцев
     XI
     март-апрель
     1922
     29
     19
     20
     7
     74,0
     36,8
     12 месяцев


         NoNo
     съездов
     Даты созыва съездов
         Количество
         членов ЦК
     кандидатов
         Переизбрано из предыдущего состава ЦК
         члены ЦК
     кандидаты
     %%
     Промежуток между съездами (месяцев)
     XII
     апрель
     1923
     40
     17
     24
     10
     60,0
     58,8
     13 месяцев
     XIII
     май
     1924
     53
     34
     37
     10
     69,8
     29,4
     14 месяцев
     XIV
     декабрь
     1925
     63
     43
     49
     22
     77,7
     51,1
     19 месяцев
     XV
     декабрь
     1927
     71
     50
     52
     39
     73,2
     78,0
     24 месяца
     XVI
     июнь-июль
     1930
     71
     67
     57
     39
     80,3
     58,2
     30 месяцев
     XVII
     февраль
     1934
     71
     68
     56
     36
     78,9
     52,9
     44 месяца
     XVIII
     март
     1939
     71
     68
     16
     8
     22,5
     11,7
     61 месяц

     В приведенной таблице прежде всего бросается в глаза, что вплоть до ХIV
съезда партии  все  съезды проводились  ежегодно, раз в  двенадцать  месяцев
(задержка  на  1-2 месяца  в 1923-1924  гг.  могла быть вызвана  болезнью  и
смертью Ленина). Несмотря на тяжелейшие условия  гражданской войны,  голода,
разрухи, несмотря на то, что значительная часть членов партии  находилась на
фронтах  или  в  подполье,  несмотря на транспортные трудности,  Центральный
Комитет  ежегодно отчитывался перед съездом, делегаты  которого были избраны
партией и осуществляли ее волю.
     Начиная  с  ХIV  съезда  (1925  год,  следующий  после  смерти  Ленина)
промежутки между съездами  неуклонно увеличиваются. Между ХIII и ХIV съездом
проходит 19 месяцев, между ХIV и ХV - 24 месяца (два года), между ХV и ХVI -
30 месяцев, между ХVI и ХVII  - 44  месяца, а между ХVII  и ХVIII - 61 (пять
лет!). В этом отступлении от одного из организационных принципов большевизма
(Центральный Комитет  руководит  партией  в  промежутках  между  съездами  и
выполняя волю съезда  партии) как нельзя  нагляднее выразилось  разложение и
перерождение партии: масса членов партии все меньше  оказывает влияние на ее
политику,  съезды  все  меньше  решают  и, наконец, превращаются в  пышные и
дорогостоящие парады, главной задачей которых является прославление Вождя.
     До  XIX съезда  Троцкий не дожил: он был убит Сталиным.  Этот съезд был
созван через 13 (тринадцать!) лет после  предыдущего, и количество  месяцев,
разделявших ХVIII и XIX съезды, выражается трехзначным числом.
     Но подлинным водоразделом является, конечно,  промежуток между  ХVII  и
ХVIII съездами партии. До ХVIII съезда, созванного в 1939 году, в составе ЦК
сохранялась  преемственность:  в новый  ЦК входило от 63,0 до 87,0 %  членов
предыдущего  ЦК. На ХVIII  съезде в ЦК, состоявшем, как и  предыдущий, из 71
члена и 68  кандидатов, вошло из старого состава только 16 членов (22 %) и 8
кандидатов (11,7 %).
     По существу,  между ХVII и ХVIII съездами, между 1934 и  1939 годами, в
стране произошел политический переворот, захват  власти. Семьдесят процентов
прежнего состава ЦК было арестовано и расстреляно.
     Цель Сталина была достигнута: партии  Ленина  больше не существовало, и
никто ему не мешал.
     К приведенной выше таблице  Троцкий сделал ряд  комментариев. Некоторые
из них я хочу привести.

     "Из числа членов в ЦК  ХVIII  съезда входят Берия и Вышинский. Из числа
дипломатов - Литвинов и Потемкин (б. буржуазный профессор). Из  числа старых
входит в  состав  ЦК Буденный, ничем не  связанный  по  существу  с партией,
Шапошников, который во время  советско-польской  войны  в  журнале  "Военное
дело" напечатал  необыкновенно грубую шовинистическую  статью в духе доброго
царского времени ("Коварные ляхи" и др.).
     Из  состава  Политбюро  при  Ленине  был  только  Сталин;  Калинин  был
известное  время кандидатом.  Большинство  остальных  членов  Политбюро, как
Молотов,  Андреев, Ворошилов,  Каганович, Микоян - не молодые люди,  таланты
которых обнаружились  в  последний  период... Они  сохраняются  в  Политбюро
во-первых,  потому,  что  полностью  показали  свою  покорность,  во-вторых,
потому,  что  в  качестве  "старых  большевиков  могут  составить  некоторое
прикрытие для проходимцев типа Вышинского, Берия, Потемкина и др.".

     Остальные члены и кандидаты  ЦК были, как уже сказано  выше, "молодые",
выдвинувшиеся на  борьбе  со старой партийной гвардией  и сделавшие на  этом
карьеру.
     По  инициативе  и  указанию  Сталина  подобранный  таким  образом  слой
ответственных  работников  был  выделен  в  так  называемую  "номенклатуру",
состоящую на особом учете в  ЦК. Из этой номенклатуры подбирались кадры  для
выдвижения на любую самую высокую ответственную должность в  аппарате партии
и  государства. Для  просеивания  кадров  среднего и низшего уровней во всех
обкомах,  райкомах,  во  всех   предприятиях  и  учреждениях  были   созданы
спецотделы,   а  отделы  кадров  реорганизовали   и  укомплектовали  бывшими
работниками МГБ. Любой  поступавший  на работу проходил тщательную  проверку
(при  Ленине  отделы   кадров  занимались  просто   регистрацией  рабочих  и
служащих).
     Еще  в 1932  году  Сталин восстановил  паспортную  систему,  отмененную
революцией 1917 года. В органах МГБ была заведена картотека на всех граждан,
попавших почему либо в  поле  зрения  ГПУ-НКВД-МГБ.  Прием  таких  людей  на
работу,  перемещение их по службе, переход в другое учреждение или переезд в
другой  город, и  уж, конечно,  допуск  к  секретной  информации  - все  это
находилось под постоянным контролем "недреманного ока" и проходило по схеме:
паспорт - трудовая книжка - картотека МГБ.
     Руководящая  головка в  центре  и на местах ("номенклатура")  полностью
отгородилась   от  партийных  и  трудящихся   масс.   Человек,   попавший  в
номенклатуру,  мог быть выключен из  нее  только в результате ареста или, во
всяком  случае,  недовольства  им  "сверху".  Таланты, знания,  соответствие
занимаемой должности, мнение  руководимых им людей - все  это  в  расчет  не
принималось. Процедура "выборности"  все больше становилась комедией - как в
партийных, так  и  в  советских  органах.  Если добавить  к  этому  то,  что
номенклатурные  работники  были поставлены в  привилегированное материальное
положение  (особое  снабжение,  жилье, лечение и  пр.),  картина  становится
законченной. Бюрократия стала полностью зависимой от олигархической верхушки
(Сталина - в первую очередь) и полностью независимой от партии и народа.
     Это  Сталину и  было  нужно.  Он,  конечно,  произносил  речи  о  вреде
бюрократизма и при  этом  цитировал при случае Ленина, но с бюрократизмом он
не боролся: он его насаждал.

16. Равенство и социализм
     Марксисты всегда считали недопустимым  разрыв  в материальных  условиях
жизни между руководителями и трудящимися.
     Во введении к  "Гражданской войне  во Франции", написанной в 1890 году,
Ф. Энгельс писал:

     "Против неизбежного  во  всех  существовавших  до  сих пор государствах
превращения государства и  органов государства из слуг общества в господ над
обществом, Коммуна... платила  всем  должностным лицам,  как высшим,  так  и
низшим,  лишь  такую плату, которую получали другие  рабочие.  Самое высокое
жалованье, которое  вообще платила Коммуна, было 6000 франков. Таким образом
была создана  надежная помеха  погоне за местечками и карьеризму".  (ПСС  К.
Маркса и Ф.Энгельса, т. XXII, стр.200).

     В первые годы Советской власти оплата труда руководящему составу партии
и государства устанавливалась  в соответствии с принципами Парижской Коммуны
-  не  выше  оклада  квалифицированного  рабочего. Исключение  делалось  для
крупных специалистов, но на коммунистов это  исключение не распространялось.
В резолюции  IX  Всероссийской  конференции  РКП(б)  "О  задачах  партийного
строительства" было специально записано:

     "П.17.  Ответственные  работники  коммунисты не  имеют  права  получать
персональные ставки, а равно премии и сверхурочную оплату.
     П.18. Выработать  вполне годные практические мероприятия  к  устранению
неравенства  (в условиях жизни, в размерах заработка и т.п.) между "спецами"
и  ответственными работниками с  одной  стороны и трудящейся массой с другой
стороны...
     Это  неравенство нарушает  демократизм и является источником разложения
партии и понижения авторитета коммунистов".

     Х съезд РКП(б) подтвердил это решение:

     "Съезд  подтверждает решение  Всероссийской партийной конференции  1920
года  и вменяет  ЦК и контрольным комиссиям  в обязанность вести решительную
борьбу с  злоупотреблениями  со стороны  членов  партии  своим  положением и
материальными   преимуществами.   Съезд   целиком   подтверждает   курс   на
уравнительность в области материального положения  членов партии". ("КПСС  в
резолюциях", ч. 1, стр.521).

     Последний  раз  такого  рода решение  было  подтверждено ХII-м  съездом
партии.
     Нельзя сказать, что в первой половине 20-х  годов, при Ленине, проблема
равенства была решена. Уже  тогда, в начале  НЭПа, усиливалась  тенденция  к
неравенству  - не только между привилегированными специалистами  и рабочими,
но  и в  партийной  среде, между  партийными чиновниками  и рядовыми членами
партии. Уже  тогда  крупные сановники  пользовались  выделенными  им дачами,
закрепленными за ними машинами, лечились в особых  больницах и поликлиниках.
Но тогда это было  редкими, отдельными отступлениями от нормы, а при Сталине
- стало нормой. Тогда докладчик  от ЦКК А.  Сольц специально говорил  на Х-м
съезде  об  отступлениях от принципа равенства  и осуждал эти отступления, а
делегаты съезда,  выступая, констатировали отрыв ряда партийных  и советских
чиновников от  партии  и  рабочего класса  и  говорили о  выходе  из  партии
рабочих, возмущенных отклонениями от принципов равенства.
     При   Сталине  принципом  стало  неравенство.  Стремление  к  равенству
клеймили  презрительным  словечком "уравниловка",  а разговоры о привилегиях
почитались за контрреволюцию. Чем  б льшими были  привилегии, тем тщательнее
они скрывались,  хотя скрыть это  было  невозможно: слишком  большая обслуга
требовалась для все растущей касты бюрократов, подкупленных высокими постами
и материальными благами.  Так созданный революцией  идейный аппарат партии и
государства  был заменен  аппаратом,  состоящим  из  послушных  карьеристов,
трусливых приспособленцев, корыстных циников.
     Общественный, социальный строй СССР,  вместо  того, чтобы развиваться в
направлении  равенства  возможностей, стал развиваться  в  сторону  создания
привилегированного меньшинства. И это решило судьбу революции и социализма.
     В книге "Революция, которую предали", Л.Д. Троцкий дал следующий анализ
этого процесса перерождения общественного строя:

     "Можно  показать,  что  не существует никакой разницы,  с точки  зрения
обладания  средствами  производства, между маршалом и  слугой, директором  и
чернорабочим. Однако  одни  занимают хорошие квартиры, обладают  несколькими
дачами в разных концах страны, владеют лучшими автомашинами  и  давно уже не
знают,  как  почистить  пару  ботинок.  Другие живут  в бараках,  где  часто
отсутствуют  даже перегородки, привыкли голодать и не чистят ботинок, потому
что  ходят  босиком.  Сановники  считают  эти  различия   не  существенными.
Чернорабочие находят их, и не без основания, очень серьезными".

     В 1923 году Л.Д. Троцкий писал:

     "Сама  бюрократия еще несравненно менее  однородна, чем пролетариат или
крестьянство. Между председателем сельсовета и сановником Кремля - пропасть.
Существование низовых чиновников  разных категорий протекает, в сущности, на
очень  примитивном  уровне,  уступающем   уровню   жизни  квалифицированного
рабочего  на  Западе. Но  все относительно:  уровень  окружающего  населения
значительно ниже.  Судьба  председателя  колхоза,  партийного  организатора,
низового кооператора, как и более высоких начальников, совершенно не зависит
от так называемых "избирателей". Каждым из чиновников вышестоящее начальство
может  пожертвовать, чтобы  успокоить  недовольство. Но зато каждый  из  них
может при  случае  подняться ступенью  выше. Все они, по  крайней  мере,  до
первого серьезного толчка, связаны круговой порукой с Кремлем.
     По условиям  жизни правящий  слой заключает  в  себе все  градации,  от
мелкой  буржуазии  захолустья  до  крупной  буржуазии  столиц.  Материальным
условиям соответствуют привычки, интересы и круг идей. Нынешние руководители
советских профсоюзов по своему психологическому типу не так уж отличаются от
Ситроенов,  Жуо  и Гринов.  Другие  традиции,  иная  фразеология,  но  то же
презрительно-опекунское отношение  к массе, та же бессовестная  ловкость  во
второстепенных  маневрах, тот же консерватизм, та же узость горизонта, та же
черствая  забота  о   собственном  покое,  то  же  преклонение  перед  более
тривиальными формами буржуазной культуры". (107).

     Эти   слова   были   написаны   уже  после  того,  как  Сталин  объявил
строительство социализма в  СССР  завершенным и провозгласил  новую,  "самую
демократическую в мире Конституцию".

     "Когда новая конституция  заявляет, что в  СССР достигнуто "уничтожение
эксплуатации человека человеком",  то она говорит неправду. Новое социальное
расслоение   создало   условия  для   возрождения  самой   варварской  формы
эксплуатации  человека,  именно, покупка его  в рабство для  личных услуг. В
регистре новой  переписи личная  прислуга  не  упоминается вовсе: она должна
быть расшифрована, очевидно, в группе "рабочих".
     Не  хватает  вопросов: имеет ли  социалистический гражданин прислугу  и
сколько именно; имеет  ли  в личном пользовании автомобиль;  сколько комнат,
сколько зарабатывает?
     Если восстановить  правило, согласно которому эксплуатация чужого труда
лишает  политических  прав,  то  оказалось  бы  неожиданно, что  за  порогом
советской конституции должны остаться сливки правящего слоя". (185).

     "В   СССР  осуществляется  принцип  социализма:   от  каждого   по  его
способностям, каждому по труду" (первый раздел Конституции 1936 г.)".
     "Советское государство во  всех  отношениях гораздо  ближе к  отсталому
капитализму, чем к коммунизму. Оно не может еще и думать сделать каждому "по
потребностям",  но именно потому оно  не может позволить своим гражданам "по
способностям" (сдельная оплата, "по способностям", " и при капитализме)".
     "Наемный  труд  не  перестает и  при  советском  режиме  нести  на себе
унизительное  клеймо  рабства.  Оплата  "по труду" на  самом  деле оплата  в
интересах    "умственного"    труда    за   счет    физического,    особенно
неквалифицированного,  - является  источником несправедливостей, угнетения и
принуждения для большинства, привилегий и "веселой" жизни для меньшинства.
     Вместо  того  чтобы  открыто  признать, что  в  СССР  господствуют  еще
буржуазные  нормы  труда  и  распределения,  авторы  конституции  перерезали
целостный  коммунистический  принцип  пополам,  отложили  вторую половину на
неопределенное   будущее,   объявив   первую  половину  уже  осуществленной,
механически присоединили  к ней  капиталистическую норму  сдельщика, назвали
все  вместе  "принципом  социализма"  и  на  этой  фальши  воздвигли  здание
конституции". (Л. Троцкий, "Что такое СССР?", стр.197).
     "Исчислить,  какую долю народного  дохода  присваивает себе бюрократия,
нет никакой возможности, - писал там же Л.Д. Троцкий.  - Не  только  потому,
что они тщательно скрывают даже свои легализованные доходы: и даже не только
потому, что, оставаясь на  границе  злоупотребления,  они  широко пользуются
непредусмотренными доходами, но главным образом  потому,  что  весь прогресс
общественного   благоустройства,  городской   техники,  комфорта,  культуры,
искусства служит пока  что главным образом, если  не исключительно, верхнему
привилегированному слою". (108).
     "...Если учесть не только жалованье, все виды натурального обслуживания
и  всякие полузаконные дополнительные  источники,  но  и  присоединить  долю
бюрократии и  советской аристократии в  театрах, дворцах отдыха,  больницах,
санаториях,  курортах,  клубах, учреждениях спорта  и проч., то пришлось бы,
вероятно,  сказать, что  на  долю  15,  скажем,  20  % населения  приходится
немногим меньше, чем на долю остальных 80 - 85 %". (108)
     "В  первый свой период  советский режим имел, несомненно, гораздо более
уравнительный  и  менее  бюрократический  характер,  чем  ныне...,  -  писал
Л.Д.Троцкий в  своей  книге  "Что  такое СССР?"  в 1936  году.  -  Советское
хозяйство должно было из своей нищеты  подняться  на несколько более высокую
ступень,   чтобы  стали  возможны  жировые  отложения  привилегий.  Нынешнее
состояние производства еще очень далеко от  того, чтобы обеспечить всех всем
необходимым.  Но  оно  уже  достаточно,  чтобы дать  значительные привилегии
меньшинству и превратить неравенство в кнут  для подстегивания  большинства.
Такова первая  причина того, почему рост производства усиливал до сих пор не
социалистические, а буржуазные черты государства". (стр. 86 - 87).

     В той же книге Л.Д. Троцкий писал:

     "Росли неравенство, разрыв в заработной плате, контраст между изобилием
для одних и нищетой для других.  Поход Сталина против "уравниловки" разжигал
аппетиты  нуворишей   и   восхвалял   растущее  неравенство  как  завершение
построения социализма. Возникла новая  иерархическая организация  - табель о
рангах,  тщательно разработанные градации  и  прерогативы на каждой  ступени
иерархической лестницы. Новая  система повиновения, такая же, как в воинских
частях,  отдавала душком реставрации. Системе образования и  духовной  жизни
нации также был нанесен ущерб".

     Л.Д. Троцкий  уже тогда задавался  вопросом, который сейчас задают себе
многие социологи самых  различных направлений:  не является  ли  бюрократизм
неизбежным спутником всякого социалистического строя?  И отвечал: на  первом
этапе - да, является, ибо на этом этапе неизбежен разрыв между оплатой труда
специалистов  и рядовых  рабочих. А именно  этот разрыв создает условия  для
бюрократизма.   Поощрение   же    высококвалифицированных   специалистов   и
администраторов  необходимо  для  быстрейшего  развития  экономики,  поэтому
тенденции бюрократизма будут, - писал Л.Д. Троцкий, - проявляться всюду даже
после победы пролетарской революции.
     С  этим трудно согласиться, и,  прежде всего, потому, что  Троцкий, как
мне   представляется,   смешивает   воедино   высокие   оклады    буржуазных
специалистов, нанятых пролетарским государством,  и высокие оклады партийных
и  государственных  руководителей.  Вот у  них  различий  в оплате  труда  с
трудящимися  быть  не должно.  Если предполага