разу
после приезда из  ссылки. Вплоть  до возвращения  Ленина и  победы ленинской
точки  зрения Сталин был  сторонником объединения  с меньшевиками.  Вот  как
записано об этом в протоколах мартовского совещания:

     "В порядке дня - предложение Церетели об объединении.
     Сталин:  Мы  должны  войти. Необходимо определить наши  предложения  по
линии объединения. Возможно объединение по линии Циммервальда-Кинталя."
     В  ответ  на  сомнения  Молотова,  заявившего  о   существовании  между
большевиками  и  меньшевиками  непреодолимых  разногласий,  Сталин   сказал:
"Забегать вперед и предупреждать разногласия не следует. Без разногласий нет
партийной жизни. Внутри партии мы будем изживать мелкие разногласия".
     Не вдаваясь здесь  в  обсуждение  некоторых  словес Сталина, которым он
никогда не следовал на деле (например, совершенно правильного заявления, что
"без  разногласий  нет  партийной   жизни"),  отметим  совершенно  отчетливо
противоположную ленинской позицию Сталина в марте 1917 года.  Недаром  Ленин
по  прибытии  из Швейцарии  оценил  линию  "Правды", проводимую  Сталиным  и
Каменевым, как каутскианскую. Сталин в марте 1917 года выступал за поддержку
Временного   правительства,   за   объединение   с   меньшевиками,   занимал
оборонческую позицию. Такова была реальность, такова была действительность.
     А вот как освещается позиция Сталина в марте 1917 года в так называемых
"научных"  трудах  придворных  сталинских историков,  создавших легенду,  на
которой воспитались поколения:

     "Переход  партии на легальное  положение выявил  разногласия  в партии.
Каменев, некоторые работники московской организации, например Рыков, Бубнов,
Ногин стояли  на полуменьшевистской  позиции условной  поддержки  Временного
правительства и политики оборонцев.  Сталин,  который только что вернулся из
ссылки,  Молотов и  другие  вместе с большинством партии отстаивали политику
недоверия   Временному  правительству,   выступали   против  оборончества  и
призывали  к  активной  борьбе за  мир,  к борьбе  против империалистической
борьбы".

     Как видите, прямая ложь. Все - наоборот.
     Приведенная  цитата - из сталинского "Краткого курса", изд.  1945 года,
стр. 176.
     В  учебнике  "История  КПСС",  изданном в 1962 году,  сделана - правда,
половинчатая, робкая - попытка восстановить истину. Там сказано:

     "Позицию  давления  на  Временное  правительство  занимал  Сталин.  Эта
позиция сеяла в массах  иллюзии, будто буржуазное  правительство  могло дать
народу мир...
     Сталин  высказался   также   за   объединение   с   меньшевиками,   что
противоречило политике партии и указаниям В.И. Ленина".

     Формулировка, повторяю, половинчатая, недостаточно  четкая. Но все-таки
она развеивает миф  о том, что Сталин всегда придерживался ленинской  линии,
развеивает миф о "непогрешимом" вожде.  Однако формулировка эта продержалась
недолго, из третьего издания того же учебника в 1969 году был вычеркнут весь
абзац, критикующий  Сталина за его отношение к  Временному правительству, за
его  оборонческую  позицию и  за  его  предложение пойти  на  объединение  с
меньшевиками.
     Следует,   пожалуй,  здесь  отметить,  что   если   Каменев   продолжал
упорствовать  в избранной им позиции, то Сталин, оказавшись  после того, как
восторжествовала точка зрения  Ленина, в меньшинстве, немедленно  отступил и
сначала отмалчивался, а потом постепенно стал поддерживать Ленина.  Это-то и
была его  "позиция":  поддерживать победителя, пока  победителем  не стал он
сам.  Собственных  мыслей,  собственных концепций  у него никогда  не  было.
Любопытна характеристика,  которую  в  своих  "Заметках  о  революции"  дает
мимоходом   Суханов  Сталину,  вошедшему  вместе   с  Каменевым  в  Исполком
Петроградского совета: "...За время своей скромной деятельности  в исполкоме
он  производил  -  не  на одного  меня -  впечатление серого  пятна,  иногда
маячившего  тускло  и бесследно. Больше о нем  нечего сказать".  ("Записки о
революции", кн. 2-я, стр. 265-266)

4. О роли Сталина и Троцкого в Октябрьской революции
     Существеннейшим  аспектом  сталинской  фальсификации  истории  является
искажение действительного облика политических деятелей того времени,  вождей
партии  и  революции.  Роль  одних  -  и,  прежде  всего,  Л.Д.  Троцкого  -
замалчивается  и  до неузнаваемости извращается, роль  других  -  и,  прежде
всего, Сталина -  до  неузнаваемости  превозносится и преувеличивается.  Для
достижения этой цели сталинские историки не брезгуют прямой ложью и даже при
случае - подлогом.
     Созданные таким образом легенды уже в течение полувека распространяются
газетами,  журналами, книгами,  фильмами, издаваемыми в  больших тиражах,  и
таким образом закрепляют в сознании поколений вымысел, вытесняющий правду.
     Одной из  таких  легенд  является версия, до  сих  пор пропагандируемая
редакцией  многотомной истории КПСС и авторским коллективом соответствующего
учебника.  Это  -  легенда  о ведущей  якобы  роли  в Октябрьской  революции
военно-революционного центра во главе со Сталиным.
     В статье "Искусство и революция", напечатанной за  границей в 1935 году
("Бюллетень" NoNo 77-78), Троцкий вспоминает, как  начиналась эта легенда. В
1924  году,  пишет  Троцкий,  Леонид  Серебряков  обратил  его  внимание  на
опубликованные  в  "Правде"  выдержки из протоколов ЦК  за  конец 1917 года.
Среди них публиковалось  без всяких  пояснений и вынесенное на  заседании 16
октября   1917  года  постановление  пополнить  советский   штаб   восстания
вспомогательным  партийным центром  в  составе Свердлова,  Сталина, Бубнова,
Урицкого  и Дзержинского.  В  эти  самые  часы, пишет Троцкий, на  заседании
Петроградского  Совета был создан  военно-революционный  комитет, который  и
возглавил работу по подготовке восстания. О созданном "центре" забыли все, в
том числе и сами  его участники. В то бурное время немало таких импровизаций
потонуло в водовороте событий.
     Публикация в  1924 году этой забытой  протокольной записи  была  первым
осторожным шагом на пути создания центрального сталинского мифа, занимающего
и  посейчас  немалое  место  в советской историографии. На  самом  деле этот
существовавший только в  протокольной записи "центр"  никогда не  работал  и
никакого  участия  в  подготовке  восстания  не   принимал,  хотя  отдельные
поименованные  в  нем  товарищи  выполняли  поручения  Военно-революционного
комитета. Это, впрочем, не относится к Сталину:  он, как вспоминает в той же
статье Троцкий, никогда не входил в ВРК, не появлялся в Смольном, то есть  в
штабе  революции,  не  имел  никакого  отношения к  практической  подготовке
восстания, а сидел в редакции "Правды" и писал статьи.
     Подготовкой   и  проведением  восстания   в   октябре   1917   года   в
действительности  руководил  Военно-революционный  комитет,  созданный  Л.Д.
Троцким и работавший все время под его непосредственным руководством.
     Не будучи в состоянии  опровергнуть  этот  исторический факт ссылкой на
какие-либо   документы   (ни   о  каких   протоколах,  решениях,   указаниях
пресловутого  "центра"  нигде  нет  даже  упоминаний), официальные  историки
попросту голословно и немотивированно отрицают его. Так бывший  руководитель
ИМЛ Поспелов писал:

     "Буржуазные фальсификаторы  истории  вопреки фактам  объявили  Троцкого
председателем  военно-революционного  комитета.  На  самом деле он  ни одной
минуты не был им ни до, ни во время, ни после восстания".

     Современный читатель  имеет право с сомнением и недоверием отнестись  к
утверждениям обеих сторон. В самом деле: Троцкий и его сторонники обвиняют в
фальсификации  Сталина  и  сталинистов,  Сталин  и  сталинисты   обвиняют  в
фальсификации Троцкого и троцкистов.  Как  человеку, живущему  в  конце 70-х
годов, разобраться в том, кто прав? Ведь и протоколировалось тогда далеко не
все, да и многие документы погибли, а другие спрятаны.
     К  счастью,  существуют  свидетельства,  написанные  по горячим  следам
событий,  в первые  годы  после революции, когда  некого  еще было бояться и
нечего скрывать.  Первоиздания этих воспоминаний еще свободны от последующих
искажений  сталинской  цензуры,   от  произвольных  купюр  и  сделанных  под
давлением поправок.  Эти первоиздания и посейчас находятся под  запретом, но
все же  кое у кого  они сохранились,  и пока являются единственным  надежным
источником для восстановления исторической истины.
     К  таким источникам  относится известная книга Джона Рида "Десять дней,
которые потрясли мир", заслужившая одобрение Ленина  и запрещенная Сталиным.
В этой книге отмечена руководящая роль Л.Д. Троцкого в Октябрьском восстании
- и в этой книге даже не упоминается имя Сталина.
     К таким источникам следует  отнести и изданные в 1918, 1919, 1920 годах
воспоминания   Подвойского,   Антонова-Овсеенко,   Смилги,    Раскольникова,
Невского,   Механошина   и   других  непосредственных  активных   участников
восстания.
     К таким источникам, опровергающим то, что сказано и написано им  позже,
к конфузу Сталина можно отнести  и его собственное выступление в  "Правде" в
1918 году, в годовщину Октября. Вот что писал он тогда:

     "...Вся работа  по  практической организации  восстания  проходила  вод
непосредственным  руководством   председателя  Петроградского  Совета   тов.
Троцкого.  Можно с уверенностью сказать,  что быстрым переходом гарнизона на
сторону совета и умелой  постановкой  работы Военно-революционного  комитета
партия  обязана, прежде всего  и  главным  образом, тов. Троцкому.  Товарищи
Антонов  и  Подвойский   были  главными  помощниками  Троцкого".  ("Правда",
6.ХI.1918)

     К этому, пожалуй, добавить нечего.

5. Сталин и борьба Ленина с Зиновьевым
     Поведение  Зиновьева  и  Каменева  накануне  Октября  широко  известно.
Напомним  вкратце события. После того, как 10.Х.1917 г.  Центральный Комитет
принял решение о  восстании, Зиновьев и Каменев выступили  в  меньшевистской
газете "Новая жизнь" против него, выдав по  существу его дату. Ленин  назвал
их выступление  "безмерной  подлостью", "штрейкбрехерством" и  потребовал их
исключения из партии.
     Сталин  взял тогда Зиновьева  и Каменева под защиту. Разделяя формально
позицию  Ленина  и большинства  ЦК,  он  напечатал  в газете "Рабочий  путь"
(органе ЦК, который он редактировал вместе с Сокольниковым) письмо Зиновьева
и примечание к нему редакции, составленное в примирительном духе:

     "Мы  в  свою  очередь  выражаем  надежду,  что сделанным заявлением  т.
Зиновьева, (а также заявлением т.  Каменева в Совете) вопрос  можно  считать
исчерпанным.  Резкость тона  статьи т. Ленина не меняет того, что в основном
мы остаемся единомышленниками".

     Это заявление, написанное Сталиным и напечатанное от имени редакции, не
было согласовано с соредактором Сталина  Сокольниковым, который на заседании
ЦК от 20.X  заявил,  что не принимал участия  в этом заявлении и считает его
ошибочным.  ("Протоколы ЦК РСДРП", изд. 1958 г., стр. 107) Пытаясь оправдать
свой  поступок  перед  возмущенными  членами центрального  комитета,  Сталин
говорил на пленуме  ЦК: "Каменев и Зиновьев подчинятся решениям ЦК... ...все
наше  положение  противоречиво.  Исключение  -  не  рецепт,  нужно сохранить
единство; предлагаю обязать этих двух товарищей подчиниться, но оставить  их
в ЦК". (Там же)
     Чем же объяснить такое поведение Сталина?
     Только тем, что он занимал по существу меньшевистскую позицию, не верил
в   успех  Октябрьского   восстания,  но  в  отличие  от  Каменева,   упорно
отстаивавшего  свою  линию,  не  решался  открыто  противостоять  Ленину.  С
характерной   для   него   хитростью   Сталин   старался   обеспечить   себе
беспроигрышное положение. Точка зрения Ленина  победила  в партии - и Сталин
примкнул  к  ней. Но еще не  был решен вопрос,  будет  ли победоносным самое
восстание  -  и  Сталин  на всякий  случай  решил  заручиться  расположением
Каменева и Зиновьева.

6. О "конституционных иллюзиях"
     Во всех официальных "трудах" по истории партии утверждается, что  между
Лениным и Троцким существовали непреодолимые расхождения по вопросу о сроках
восстания.
     Впервые это заявил в 1928 году Я. Яковлев в предисловии к протоколам II
съезда  Советов.  Он  писал:  "...Большевики  не поддались  "конституционным
иллюзиям",  отказались  от  предложения  т.  Троцкого  приурочить  восстание
обязательно ко II-му съезду Советов". ("Второй Всероссийский съезд Советов",
Госиздат, 1928)
     Откуда  взялась  версия о  том, что Троцкий  предлагал обязательно  (?)
приурочить   восстание   к  съезду  Советов,  -  неизвестно.  Можно   только
предположить, что  этот вымысел в ряду других был взят на вооружение в  1928
году для пущей компрометации Троцкого.
     В 30-х  годах формулировка Яковлева, самого  уже  бывшего кандидатом во
"враги  народа",  разумеется,  оказалась недостаточной. В  "Кратком  курсе",
редактировавшемся самим Сталиным, вопрос о сроках восстания освещается так:

     "Хотя Троцкий на этом  заседании (речь идет о заседании ЦК 10.Х 1917 г.
- Авт.) прямо не голосовал против резолюции, но он предложил такую поправку,
которая должна была свести  на  нет и  провалить восстание. Он  предложил не
начинать восстания до открытия  II-го съезда Советов, что означало  затянуть
дело  восстания, заранее  расшифровать  день восстания, предупредить об этом
Временное правительство". ("Краткий курс", М.1945, стр. 196)

     Как  видим,  здесь, в соответствии  со  сценариями,  разработанными  по
заданию Сталина  А.Вышинским  для  процессов  над  "врагами народа", Троцкий
изображается   уже  не  как   "ошибающийся",  страдающий   "конституционными
иллюзиями", а как провокатор, предатель, намеревающийся провалить восстание.
     Миллионы читателей, читавших и  "изучавших"  "Краткий  курс", впитывали
эти формулировки, и они откладывались в их сознании. И откуда им было знать,
что на деле ничего подобного не было, и что сам Сталин через два с половиной
года после Октября,  когда  память о событиях была еще свежа,  описывал  эти
события совершенно иначе!
     Вот что  говорил Сталин в своей речи в  МК  РКП(б),  выступая по поводу
50-летия В.И.Ленина:

     "В  1917  году,   в  сентябре...  когда  было  созвано  Демократическое
Совещание  и   когда  меньшевики  и   эсеры   строили  новое   учреждение  -
Предпарламент...  в  этот  момент  у нас  в  ЦК  было  решение не  разгонять
Демократическое Совещание и идти вперед по пути укрепления  Советов, созвать
съезд  Советов,  открыть   восстание  и   объявить   съезд  Советов  органом
государственной  власти.  (Подч.  мною. -  Авт.) Ильич, который в  то  время
находился  вне  Петрограда  в  подполье, не соглашался  с ЦК  и  писал,  что
Демократическое совещание надо теперь же разогнать и арестовать ...
     Несмотря на все требования Ильича, мы не  послушались его, пошли дальше
по пути укрепления  Советов и  довели дело до съезда Советов  25 октября, до
успешного  восстания.  Ильич был  тогда уже в  Петрограде. Улыбаясь и  хитро
глядя на нас, он сказал: "Да, вы, пожалуй, были правы".

     Любопытно,  что  последний абзац  приведенного  выше  отрывка  из  речи
Сталина,  произнесенной в  1920 году, совпадает с  воспоминаниями  Троцкого,
написанными в 1924 году.
     Рассказывая о появлении В.И. Ленина в  Смольном в ночь на  25  октября,
Троцкий приводит сказанные  им в ту ночь слова: "Что ж, можно и так. Лишь бы
взять власть". Ярославский в 1930 году с  негодованием отверг  достоверность
этого  рассказа Троцкого,  забыв  или не зная  о выступлении Сталина  в 1920
году. Но  сопоставление этих  воспоминаний двоих  людей, очень скоро ставших
непримиримыми  врагами,  убедительно  опровергает все последующие измышления
фальсификаторов.
     Как  видно  из   приведенной   выше  выдержки,  Сталин   в  своей  речи
засвидетельствовал, что вопрос  обсуждался еще в сентябре 1917 года, а не на
заседании  ЦК 10  октября, и что в этом  вопросе  ЦК был единодушен  с  Л.Д.
Троцким.  Да  и  не о том шла речь,  чтобы "приурочить"  восстание  к съезду
Советов. План  ЦК, впоследствии  и осуществленный  (как  известно, свержение
Временного  правительства  произошло  одновременно  с  открытием  II  съезда
Советов 25 октября - и  никакой катастрофы от  этого не произошло) состоял в
том, чтобы подготовить восстание и  мобилизовать на него массы  под лозунгом
съезда  Советов как  высшего  органа - и ударить  в  подходящий момент. Так,
собственно, и произошло.
     Следует  отметить,  что цитируемая  речь Сталина  вошла в  4-й том  его
собрания сочинений. Очевидно,  29/I-1953  года, когда составлялся  этот том,
все, включая и самого Сталина, уже забыли, сколько копий было сломано в свое
время в попытках доказать антиленинскую позицию Троцкого  в вопросе о сроках
октябрьского восстания. Что, впрочем,  не помешало Поспелову, возглавлявшему
ИМЛ как  раз  тогда, когда  выпускался  4-й  том собрания сочинений Сталине,
впоследствии,  в 1969  году,  снова возродить дутую  версию о  противоречиях
между Лениным и Троцким в вопросе о сроках восстания. "Уже  спустя несколько
месяцев  после вступления в большевистскую партию, -  писал Поспелов  в No12
журнала "Коммунист" за 1969 г., -  Троцкий пытался,  вопреки предупреждениям
Ленина, провести свою  линию на оттяжку Октябрьского вооруженного  восстания
до   съезда  Советов".  Вся  мощная  шеренга  официальных  историков  (Минц,
Пономарев,   Старцев  и  др.)  продолжает  и  сейчас  муссировать  версию  о
разногласиях между Лениным и Троцким по вопросу о сроках восстания.
     К  сожалению, официальных  историков  в  этом вопросе  поддержал  и Рой
Медведев, который в своей книге "К суду истории"  тоже мимоходом упомянул  о
"разногласиях между Лениным и Троцким насчет условий и сроков восстания".

7. О "межрайонцах"
     В официальных изданиях укрепилось ложное изображение процесса слияния в
1917   году   с   партией   большевиков   возглавлявшейся   Троцким   группы
"межрайонцев".
     Вот как изображен этот процесс в "Кратком курсе":

     "Во  время  VI  съезда  партии "межрайонцы"  заявили, что они  во  всем
согласны с большевиками и просят принять их в партию. Съезд  удовлетворил их
просьбу,  рассчитывая  на  то,  что они  со временем могут стать  настоящими
большевиками.  Некоторые из "межрайонцев", например,  Володарский, Урицкий и
другие, действительно стали потом большевиками.  Что касается Троцкого и его
некоторых близких друзей, то они, как оказалось потом, вошли в партию не для
работы  в  пользу партии,  а для  того,  чтобы  расшатывать  ее  и  взорвать
изнутри".

     Так излагались события 1917 года через двадцать лет, в эпоху сталинских
"процессов ведьм". а вот как они воспринимались современниками и участниками
событий.
     В  своем докладе  VI  съезду партии  по  организационному вопросу  Я.М.
Свердлов сообщил съезду:

     "На  апрельской   конференции   было   решено  объединиться  со   всеми
социал-демократами, которые на  деле порвали с  меньшевиками-оборонцами... В
Петербурге  существуют  две интернационалистские  организации: Петербургский
комитет и Межрайонный комитет. Резолюции  по основным вопросам той и  другой
организации ничем  по существу не отличались. Вопрос  об  объединении (подч.
мною. - Авт.) оставили до  партийного съезда.  Так  что  на настоящем съезде
присутствуют  и   большевики,   и  межрайонцы.  С   приездом  тт.  Троцкого,
Луначарского,  Чудновского  было  организовано  бюро из  5 человек  (три  от
большевиков и два от "межрайонцев"), которое выступило от тех и других." (VI
съезд РСДРП(б), М, 1952, стр.7)

     Таким  образом,  в  1917  году произошло  объединение  "межрайонцев"  с
большевиками, а не поглощение  одной  организации  другой,  требовавшее,  по
сталинской традиции,  "разоружения" и  "признания ошибок".  Эти категории  -