знес лейтенант. - Значит, ничего не видела?
     - Ну... я же говорю, топали вы.
     - Это хорошо.
     - Хорошо?
     - Да... Нет, конечно, плохо! Что это за расхлябанность?! Мне с утра в смертельный поход! Я, может, и не вернусь из него! Сложу голову за светлое будущее отчизны!
     - О-ох...
     - Да! А ты как думала?! Это тебе не простыни к обоям подбирать! Это... понимаешь... вот! Да...
     - О-ох, господи-ин лейтенант! Девица заключила офицера в такие страстные объятия, что тот едва устоял на ногах.
     - Постой, Катя... Так ты подобрала... обои... к простыням?
     - Конечно, господин...
     - Просто Горох... э-э... то есть Саша.
     - Саша, я вся горю... идемте.
     - "Я вся горю"? - Горох в сомнении почесал затылок. - Где-то я это слышал. Или читал?
     - Саша! - Девица потянула адъютанта его светлости к дверям в крыло, где располагались покои гувернанток и прочих служащих-женщин.
     Даже если б он прямо сейчас передумал, ничего бы у него не вышло. На фоне младшего офицерства и дворцовых служащих средней руки лейтенант Горохов сиял аки брильянт о трех (а то и пяти) каратах. Заполучить такого кавалера, даже просто на ночь, было крупной победой. Очень крупной. Ах, если бы он еще оказался неосторожен настолько, чтобы не прихватить с собой определенные латексные вещицы. "Ах, милый, у нас будет малыш... Да, конечно, я согласна..." Марш Мендельсона. Сиятельный и постоянно занятый на службе муж - мечта любой придворной дамы.
     Горох с тоской вздохнул и ощупал карманы. "Определенных вещиц" в них лежало сразу три пачки. Девять штук. На ночь должно хватить. Даже с запасом. С большим запасом. Он приободрился и нырнул в полумрак "девичьего" корпуса. О подсмотренном уроке фехтования он старался не думать. Пять часов до неизвестности - какие могут быть мысли?! Только приятное бездумье и горячие объятия. И так, пока хватит сил...

***

     ... Вообще-то, военной истории известны случаи, когда люди лежали в засаде неделями. В спецскафандрах замкнутого цикла с электромассажными накладками, с генератором маскограммы "хамелеон" и прямым доступом к инфомузыкальному каналу. Готовились они к этому тоже не один день и не самостоятельно. Десятки инструкторов, психологов, врачей, тактиков, техников и бог знает кого еще посвящали "медведям" годы плодотворного труда.
     Если снаряжение было поскромнее, а программа подготовки - поддержки насчитывала вполовину меньшее количество человекочасов, то бойцов называли "барсуками". Вылеживали они в засаде не больше пятнадцати дней.
     В одном маскографическом халате и без особых вспомогательных средств можно было пролежать суток трое. Таких воинов не называли никак. И готовили их простые инструкторы, они же психологи. А врач мельком осматривал всех непосредственно перед заданием и говорил: "С богом!" Это врач-то! Материалист эскулапов!
     И вот она, кульминация тайного искусства! Вместо маскирующей голограммы - куча порванного на лоскутики и сшитого в бесформенную хламиду тряпья. Ладно хоть не холодно по ночам. Вместо снайперской "ЛВС-91" - какие-то пороховые "хенде-хохи". Нет, оружие, возможно, даже получше лазерного, но сравнение все же условное. Каменным топором тоже можно было черепа кроить, но саблей все ж наверняка было сподручнее...
     Вместо пищевого автомата с меню из тридцати блюд - сухари, твердокаменные копченые колбаски, витаминная паста и вода. Еда как бы. Из фильмов про федеральные концлагеря времен Пятой мировой...
     И никаких тебе инфоканалов. Да что каналы?! Даже боевой связи нет. Всё только жестами и голосом. Вернее - только жестами. Звуки тоже под запретом. Как и радио, как электронные часы, как киберначинка нормального современного оружия...
     А еще неприятно оправляться в подгузники. По-малому еще ничего, а вот когда проблема весомее... И ведь почти нельзя шевелиться. Вот она, резиденция вражьей разведки - сто семьдесят три метра. По всем данным, проверенным-перепроверенным, она, родимая. Только советник в ней почему-то не спешит появляться. Пятые сутки земного времени пошли. Да какое там! Уж скоро кончатся! А Конты все нет...
     А вокруг шумит мелкая во всех отношениях, суетливая чинидская жизнь. Справа ворочается рынок. Он, как клубок дождевых червей, переплетается потоками товаров и, словно улей, гудит. В него впадают целые реки покупателей и грузовых автотелег, а вытекают жалкие ручейки. Куда девается большая часть товара и людей - непонятно. Может быть, их пережевывает местный бог безотходной торговли?
     Слева и сзади, среди гор мусора и хлама, торчат коробки каменных лачуг. Крепкие стены и крыши из массивных плит так и подталкивают назвать эти сооружения домами, но выложены стены из разнокалиберных камней, вкривь и вкось. Видимо, такие приборы, как нивелир и отвес, местным строителям незнакомы. Непонятно, как эти сооружения вообще стоят да еще поддерживают тяжелые крыши. Окон в большинстве каменных коробок нет. Там, где есть, это узкие бойницы, а не окна. И вместо дверей толстые войлочные занавески. И отходы жители домишек выбрасывают прямо у порога. И канализации в них не предусмотрено. Так что лачуги и есть...
     При взгляде вперед цивилизованный глаз немного отдыхает. Мусорное поле постепенно исчезает метрах в ста прямо по курсу. Далее идет сетчатый забор, два ряда острых рогаток и ров. За ними трехэтажный особняк примерно той же архитектуры, что и лачуги, только из болееменее одинаковых камней и с примыкающим к правому торцу блоком высоких цилиндрических энергоемкостей. Чем-то они напоминают архаичные земные газгольдеры. В здании явно имеются все блага техногенной цивилизации. Его крышу венчают "тарелки" антенн теле-, радио-и гиперсвязи, а окна затянуты радужными пленками силовых полей. Довольно рационально. Гораздо экономичнее, чем прятать под силовой купол здание целиком. Толстые каменные стены и силовые щиты в окнах служат надежной защитой и без купола. Но только в случае, если защитникам этой крепости придется держать оборону. В случае диверсионной акции все эти ухищрения напрасны. Ведь если с орбиты не сыплются десантные боты врага, причин сидеть за стенами нет. Прогулки по двору, мелкие бытовые и служебные дела... Все это создает иллюзию безопасности и расслабляет. Когда же ставшая привычной и даже почти родной мусорная куча начнет поливать урановыми пулями, спасения за стенами уже не будет. Ведь до них надо ухитриться добежать...
     Вояки! Ходят по одному, многие без оружия. Смеются и неторопливо выполняют какие-то поручения. Прямо-таки военный объект в мирное время. Начальства на них не хватает! Вот прилетит Конта, сразу образумятся...
     Где же этот советник? Совещается с Тираном? Но если так, почему долго? Стратегический центр разведки уже минимум четыре дня обходится без руководителя. Разве это порядок? А как же контроль за исполнением планов и все такое? Или Конта уверен, что машина его службы настолько отлажена, что ей уже не требуется постоянного контроля? Если так, то он ошибается. Вон они, суперагенты. Разделись по пояс и затеяли какую-то игру. Что-то вроде чехарды с двумя тяжелыми мячами. Эх, размяться бы! Да пожрать по-человечески. И дерьмо вытряхнуть.
     - Товьсь... - прилетело едва слышно, вместе с дуновением смрадного помоечного ветерка.
     Наконец-то! Колпачок прицела долой, селектор огня в положение "1", палец на спусковой крючок... Ваше слово, герр "хеклер-кох"... Или вас двое? Все равно - ваше слово!
     Машина... Вся такая уродливая, угловатая. Хотя, если присмотреться, есть в ее очертаниях нечто забойное. Какая-то военно-прикладная эстетика. Обводы корпуса имеют множество граней и поблескивают энергоотражающим слоем. Просто бриллиантовая огранка, а не дизайн. Приплюснутая башня настороженно водит коротким широким рылом-стволом из стороны в сторону. Автомат. Интересно, различит он среди мусора людей? Вряд ли. Электромагнитное излучение отсутствует, тепловое тоже. Для этого под хламидами у диверсантов надеты тонкие теплоизолирующие комбинезоны с капюшонами. Радиопереговоры не ведутся. Датчики биомассы? Комбинезоны отсекают не только тепловое излучение, но и биоауру. Что еще? Слабый радиационный фон боекомплекта? Ведь рубашки "хек-леровских" пуль сделаны из обедненного урана. Чиниды только недавно познакомились с этим веществом. Вряд ли они успели оборудовать счетчиками Гейгера все свои бронемашины. Да и если успели - фон минимален до ничтожного, а расстояние велико. Анализ чужеродных химических примесей в воздухе? Любой анализатор свихнется от царящих вокруг рынка ароматов. Остается интуитивное предчувствие опасности и сканирование мыслеэмоционального эфира. Но это и для большинства людей за гранью возможного, а уж для кибера - вовсе темный лес.
     Башня замирает стволом к воротам. Хорошая мера предосторожности, только бесполезная. Ворота никто штурмовать не собирается. Никто вообще не собирается идти на штурм. За долгие дни и ночи, по сантиметру в час, все бойцы выползли на удобные позиции. Теперь территория разведцентра простреливается насквозь Это понятно даже без пристрелки, по показаниям обычной прицельной панорамы. Почему не закрываются ворота? А-а... военная хитрость! Даже здесь, в центре Тирании, Конта не теряет бдительности. Похвально. Советник становится настоящим разведчиком. Ждать удара из-за угла, постоянно находиться в боевой готовности... Паранойя для разведчика не диагноз, а обычная служебная характеристика. С другой стороны, ничего удивительного. Если в мирах ОВК действуют сонмы чинидских диверсантов, то логично ждать ответных мер... Вот она, вторая машина. Неотличимая от первой и тоже без опознавательных знаков. Ну и в какой из них советник? Сто рублей на первую!
     Четверо солдат из первой... трое из второй. Встали и внимательно оглядываются. Не туда смотрите, дурики! Или думаете, за тройным забором жизни нет? Вообще-то да. Какая это жизнь? Одна большая помойка... Из первой двое офицеров и... мать честная! Его светлость князь Василий! Жив, курилка! Пока жив.
     А вот и Конта! С ним еще трое... Хорошо, что ни с кем не побился на целый стольник... Во второй машине оказался советник. Итак... Где команда?
     - Огонь, - все так же еле слышно пронеслось над свалкой.
     В последний момент охрана Конты словно что-то почуяла. Двое солдат подались вперед, а один шагнул в сторону, закрывая собой советника...
     Пули ложились ровно. Хорошо ложились. Били в броню боевых костюмов охраны с коротким цоканьем и почти неуловимой двойной вспышкой. Как мрачно шутили бойцы воротовского спецназа, для устранения "эффекта красных глаз". Первую вспышку давал термитный пластик оболочки, вторую - допзаряд внутри пули, толкающий вперед стальной сердечник. Пробивали такие пули навылет. Но при этом они успевали отдать цели большую часть энергии. Эффект получался двойной. С одной стороны, зона поражения увеличивалась: пуля, прошившая броневик или закованного в доспехи солдата, все равно сохраняла убойную силу. С другой стороны, отдача энергии для первой пробитой навылет жертвы была настолько велика, что любое ранение оказывалось смертельным. Вокруг даже не коснувшегося жизненно важных органов раневого канала формировалась обширная зона молекулярного сотрясения. Получив "бешеную" пулю в живот, солдаты погибали от разрывов селезенки, печени, остановки сердца и коллапса легких... И это только от одной пули. Очередь из трех пуль превращала все внутренние органы в холодец, а из пяти - просто разрывала тело на куски. Даже если человек был облачен в броню.
     Бесшумная смерть навалилась на чинидов разом, мощно и отовсюду. Они не успели сориентироваться, откуда в них стреляют, кто и чем. Они падали у изрешеченных бронемашин тоже изрешеченными, разлетались кровавыми ошметками в разные стороны, пытались укрыться... Но за машинами спасения не было - пули прошивали их, как бумагу, а внутрь здания вбежать никто не успел. Даже наоборот, как только по стенам здания и бортам машин цокнули первые пули и зачавкали липкие кровавые ошметки плоти, на помощь гибнущим товарищам бросились солдаты разведбазы. Их постигла та же участь. Прямо на крыльце и в дверном проеме.
     За мельтешением тел, фонтанами и фейерверками крови и дымом от замкнувшей проводки первого броневика как-то потерялись главные цели - Конта и Бородач. В здание они не забегали, среди убитых их тел тоже не наблюдалось. Получалось, что они либо спрятались внутри машин, либо нырнули в какое-то убежище. За время неподвижного ожидания диверсанты обнаружили два таких убежища. Люк вроде канализационного, чуть левее крыльца, и низкая дверь в подвал - справа от того же крыльца. Над люком сейчас стояла горящая бронемашина, и открыт он или нет, увидеть было невозможно. Если открыт, значит...
     - Огонь по емкостям... отход... - шепнул смрадный ветерок. Теперь в гамме его "ароматов" появилась гарь.
     По емкостям? С удовольствием! Им наверняка хватит одной пули...
     Взрыв энергии в "газгольдерах" был настолько силен, что диверсанты трижды пожалели о выборе позиции. Надо было залечь дальше от разведцентра. Метров на пятьсот. Даже если Конта и Бородач сумели спуститься в подвал, сейчас их должно было просто похоронить под обломками обрушившегося здания. А если и не похоронило, то им предстояло сгореть заживо или задохнуться. На выбор, но только между этими вариантами...
     А теперь отход. Быстрый, пока никто ничего не понял, но скрытный. Лачуги... Сбросить маскировку... Свернуть в узкий переулок... В конце его ждет внешне обычный чинидский летун. Вот только до него надо еще добежать. НЗ-комплект... Лежит в подворотне как ни в чем не бывало. Какие-то нелюбопытные пацаны у этих чинидов. Наши бы давно нашли и распотрошили загадочный мешочек с какими-то странными железными кубиками. Тщательно экранированная металлическая коробочка... Размером с ноготь. Достали, нажали... Теперь уже не важно, излучает отряд какие-то электромагнитные волны или нет. Теперь главное - визуальная маскировка. Подключаем коробочку к разъему обычного тешюизолирующего комбинезона и... Вуаля! Маскограмма "хамелеон". Ищите теперь, господа чи-ниды! А пока вы ищете, мы уйдем...
     В летун приходится укладываться штабелями. В нем только шесть сидений, а диверсионная группа состоит из целого взвода. Но так даже лучше. Большой летун вызвал бы больше любопытства. Теперь к космодрому!
     Корабль стоит у самой кромки поля. С одной стороны, как бы вне подозрений - сел на космодроме. Ну да, немного на отшибе, но ведь вписался в площадь? Чего же еще надо? С другой - такой ответ примет только пехотный патруль. Техники космодромной службы сразу же поинтересуются, а кто давал "добро" на такую посадку? Башня, отвечающая за приземление в этом секторе, давно уже в ремонте... Но как раз потому, что она в ремонте, никто и не подозревает, что на этом участке бескрайнего космодрома сел корабль. Почти никто. Следящие спутники в курсе, но корабль "свой", и автоматика молчит.
     Заранее проделанные дыры в заграждении, последний рывок, аппарель. Поднимается и втягивается ее длинный металлический язык, смыкаются наружные створки люка. Запирается диафрагма шлюза. Короткая перекличка Все на месте... Старт...

***

     - Странно... - Преображенский перевел взгляд на Воротова. - Суеты много, но почему-то мне кажется, что она не в нашу честь.
     - И вас это оскорбляет? - хмыкнул за спиной Сергея Горох.
     - Ты уже отмылся? - Князь с усмешкой взглянул на канонира. - Король помойки...
     - А что, пахнет? - Тот тревожно принюхался, поднес к носу сложенные в щепотку пальцы одной руки, затем другой. - Я с крем-шампунем мылся. На этикетке написано - гарантия двести процентов.
     - Иди еще помойся. С обычным солдатским мылом, - посоветовал Преображенский.
     - И не спеши, - добавил Воротов. - Тщательно.
     - Злые вы, - обиделся Горох, покидая мостик крейсера.
     - Да, кораблей много, но все они идут параллельным курсом, - согласился полковник, вернувшись к изображению в экране.
     Почти все приборы на мостике были земными. Так же, впрочем, как вооружение и термоядерный силовой агрегат корабля. Фактически от чинидского крейсера остался лишь наружный корпус и некоторые приборы Вроде маячковой системы распознавания "свой-чужой" и навигационного блока.
     - Вот именно. Мы рванули разведцентр вместе со вторым человеком государства, а нас никто не ловит Разве не странно?
     - Я и не спорю. Хотя ловят нас или нет - вопрос спорный. Прямой погони не видно, но это не показатель. Они могут перехватить нас у Рубежа.
     - Рубеж растянулся на световые годы. Это у кольца нас можно было перехватить, а теперь-то...
     - Осталось недолго, - Игорь кивнул на таймер от счета времени до выхода из прыжка. - Там и увидим. - Воротов коснулся сенсора интеркома. - Впередсмотрящий, что молчишь?
     - Выходим из прыжка, господин полковник! - отозвался оператор связи. - Фиксирую момент активации портала... А, черт!
     - Картинку! - мгновенно отреагировал на его возглас Сергей.
     Обзорный экран вспыхнул россыпью далеких звезд и... преграждающей путь бескрайней сетью... Она была соткана небрежно, из крупных золотистых нитей. Ячейки сети выглядели крупными даже с такого расстояния - крейсер вышел почти в световой минуте от Рубежа. Но внутри сети словно бы прорастали новые щупальца-нити. Просветы - ячеек сужались на глазах.
     - Что это? - вырвалось у полковника.
     - Рубеж, - на удивление спокойно ответил Сергей. - Видишь, как светится?
     - Да, золотом. Как тот бублик...
     - Это и есть тот бублик, только теперь он трансформировался в сеть
     - Еще пять-десять минут, и мы не проскочим!
     - Успеем, - возразил Сергей. - Главное - не задеть какую-нибудь из паутинок.
     - Паутинок? - Воротов прищурился. - А где паук?
     - Вопрос на пять баллов, - откликнулся Преображенский. - Только пока я ответить не готов.
     - Вы это имели в виду, когда говорили, что Катастрофа и Цепная реакция - не главное?
     - Боюсь, что и это еще не все. - Сергей грустно улыбнулся. - Но теперь дело пойдет быстрее.
     - Дело? Какое дело?
     - Знал бы я...
     - Понятно. - Полковник поджал губы и нахмурился.
     - Ходовая, предельное ускорение. Навигатор, уклонение от чужеродной субстанции. Расчет траектории с учетом прогноза ее роста.
     - Расчет произведен, - проскрипел кибермозг. -
     При константе роста прогнозирую успешный проход в окно площадью от ста до ста двадцати квадратных километров.
     - Вот видишь? - Князь ободряюще улыбнулся Воротову. - Проскочим.
     - Принял предупреждение от флагмана группы патрульных крейсеров, - бесстрастно сообщил кибер. Команды отключиться ему не дали, и он продолжал "общаться" не с оператором, а непосредственно с мостиком. - Ответил стандартным сигналом подтверждения приема. Принял приказ изменить курс. Принял сигнал "опасность". Принял предупреждение о перехвате. Принял сигнал атаки. Восемь целей в секторе двадцать три. Относительная скорость целей ниже нашей на двадцать процентов.
     - Вот и славно. - Преображенский потер руки. - Некогда нам сейчас сражаться. Ходу, крейсер, ходу!
     - Скорость максимальна. Дальнейшее ее увеличение без внепространственного прыжка приведет к искажению технических характеристик механизмов и сбоям в электронных системах.
     Преображенский с удивлением обнаружил, что кибермозг не просто управляющий блок сложной машины, но еще и довольно сообразительный служака. Диалог с ним был хоть и формальным, но вполне живым. Сергей задумался.
     - Крейсер, составь модель дальнейшего развития субстанции Рубежа, - вдруг приказал он машине.
     - Наглядная модель загружается в блок голопроек-ции... Загрузка завершена. Транслировать голограмму?
     - Валяй!
     - Валяю.
     Преображенский рассмеялся. Воротов тоже улыбнулся. Последняя реплика кибера была явно не программной. Скорее всего это одно из словечек его вспомогательного словаря. Кто пополнял этот словарь, угадать несложно. Оператор связи нервно поерзал в кресле.
     Прозрачная модель сетчатого Рубежа развернулась от палубы до потолка, разделив мостик пополам. Когда все золотистые нити вплелись