олько слишком уж все вместе получилось. Всем сестрам по серьгам - за Рубежом облака бабахнули, у нас в Галактике звезды закипели... Как канонир вам скажу, очень уж это напоминает артподготовку. Как бы следом пехота в атаку не пошла.
     - Загнул ты, Горох. - Преображенский махнул было рукой, но немного подумал и признал:
     - Хотя скорее всего ты прав. Понять бы только, какая "пехота", чьего "войска"?
     - Тут я - пас, - канонир пожал плечами. - Это уже из оперы про Рубеж, а с ним лично мне вообще ничего не понятно.
     - В этом ты не одинок. - Сергей указал на обзорный экран. - Теперь с ним совсем ничего не ясно.
     На экране была видна только мизерная часть серьезно "усохшего" тела Рубежа. Сегмент некогда "упитанного" золотистого тора имел уже не более километра в сечении и светился очень слабо. Причиной тому было стремительное увеличение диаметра кольца. Теперь он достигал сотен тысяч мегаметров и, судя по прогрессирующему на глазах "исхуданию" ближнего сегмента, останавливаться на достигнутом не собирался. Фактически блокпосту Преображенского делать здесь было уже нечего, и Сергей отправил почти все корабли на базу, но крейсер "Каллисто" пока оставался на месте. Князь хотел проверить еще одну гипотезу. Касалась она ставшего теперь несомненным слияния пространств. К уже почти невидимому Рубежу как раз приближалось уцелевшее в катастрофе мигрирующее энергооблако.
     - Ну, пройдет оно сквозь Рубеж, и что с этого? - допытывался Горохов.
     - Не знаю, увидим. - Преображенский не отрывал взгляда от приближающейся субстанции. - Звезды, например, куда-то нырнули, а мы, наоборот, проходили спокойно, без фокусов... А что будет с облаком - увидим.
     - Ну и что? - не унимался офицер. - Что мы из этого поймем?
     - Да не знаю я! - вспылил Сергей. - Имей терпение! Десять минут подождать не можешь?
     - Могу. - Канонир сложил руки на груди и насупился.
     - Проходит... - шепнул Сергей, когда компьютер выдал на экран изображение с подрисованным золотистым свечением условной плоскости Рубежа. Облако благополучно мигрировало в мир землян и спокойно уплыло осваивать новые просторы, куда-то примерно в сторону звездного скопления Плеяд.
     - Надо срочно закупать у технократов лицензии на производство двигателей, работающих на межзвездной энергии, - сделал вывод Горох. - Вы эту мысль хотели подтвердить?
     - Не знаю. - Сергей поджал губы. - Это все, - он сделал широкий жест, - мне что-то напоминает, но что - не пойму, хоть убей.
     - Лично я в этом вижу этакую ироническую усмешку Вселенной, которая в очередной раз щелкнула человечество по носу и напомнила, что мы в этом мире ничего не решаем, - неожиданно чересчур литературно высказался Горохов. Он немного помолчал и, словно исправляя допущенную оплошность, добавил:
     - Едрёна копоть!
     - Это верно, - задумчиво согласился Преображенский. - Ни мы, ни наше оружие, ни войны. Но теперь уже поздно, Горох, теперь придется идти до конца, чем бы это ни грозило. Что за пассы производит над нашими пространствами Вселенная и что из этого получится, пока вопрос, а вот вражеские атаки отражать надо без вопросов.
     - Ваша светлость, официальная депеша из Генштаба! - Над уровнем мостика появилась голова связиста.
     - Вот видишь, - Преображенский с усмешкой взглянул на Гороха, - не только я так думаю.
     - Да я и не спорил. - Канонир шагнул к лестнице и принял от оператора листок. - Ого!
     Он протянул депешу князю. В ней была всего одна фраза: "Князю Преображенскому прибыть в ставку для принятия командования Главной Ударной группировкой войск ОВК. Гордеев".

***

     Слишком много света... Сергей безучастно смотрел на мелькающий за окном машины городской пейзаж... Свет режет глаза даже сквозь фильтры затемненных стекол. Цилиндрические и прямоугольные башни высотных зданий сверкают зеркальной тонировкой, в окнах традиционных каменных домов - тоже зеркала и почти непрозрачные щиты из темного стеклопластика. Витрины напоминают провалы в космическую бездну: затемнены. Машины на улицах только тяжелые, военные, сверкающие белоснежной керамической обшивкой. Пешеходов мало, и все они передвигаются торопливо, оставляя на залитых белой краской тротуарах затейливые цепочки следов. Они одеты в серебристые пожарные костюмы. Вместо лиц - маски с темными стеклами и охлаждающими фильтрами. Атмосфера сходит с ума. Беспрерывно дует ветер, но подгоняемые им облака не дают тени. Они рвутся в клочья, а не клубятся, как это бывало раньше. Где они сбрасывают воду, испаряемую жестоким, обезумевшим Солнцем, - неизвестно. Наверное, где-то над бушующими океанами. Континенты высыхают, превращаясь в пустыню. Зной под тучами. Горячий воздух и клубы пыли. Раньше ее не было так много. Теперь с ней не справляются ни уборочные машины, ни воздушные фильтры. Вода поливочных агрегатов испаряется, едва коснувшись белого асфальта. Повсюду лишь пыль и ветер...
     И это картина благополучной планеты. Не только "некогда благополучной", но и сейчас, после того, как плазма разбушевавшейся солнечной короны изуродовала земную атмосферу. По сравнению с большинством Колоний и даже парой внутренних планет Солнечной системы Земле досталось умеренно. Она не погибла. Пока... На севере и юге плавятся льды, экватор полыхает безудержными пожарами, а там, где еще вчера зеленели и цвели субтропики, распростерлись мертвые желтые буреломы. На умеренные широты наступает пустыня...
     Машина въехала прямо в ангар. Стальные двери просторного гаража закрылись, и буйство бликов и яркого солнечного света прекратилось. Преображенский с облегчением вздохнул и выбрался из "Викинга". В ангаре было не так прохладно, как в салоне лимузина, но вполне комфортно. Сергей небрежно кивнул подбежавшему с рапортом начальнику караула и торопливо прошел через внутреннюю дверь гаража в холл посольства. Там он тоже не стал задерживаться. На все приветствия князь отвечал едва заметными кивками, а тех, кто пытался что-то ему доложить, останавливал жестом или суровым взглядом. Ему не хотелось никаких докладов.
     Уже поднимаясь в лифте, он вдруг поймал себя на мысли, что сотрудники посольства наверняка ждали от него несколько иного обращения. Раньше он был приветлив и доброжелателен, а теперь... Теперь для князя не существовало никого, кроме Нины и Гордеева. Все остальные люди почему-то стали единой серой массой. Статистическими единицами в стратегических сводках. Строчками в графе "выжившие". Это было не правильно. Сергей понимал это без подсказок, но что-то внутри него словно переключилось. Какой-то другой, новый Преображенский упорно ломал отжившие внутренние стереотипы, и Сергей ничего не мог с этим поделать. Не коснулась внутренняя перестройка лишь любви к жене и почтительного отношения к Гордееву. Все остальные, вплоть до боевых товарищей, будто бы остановились на ступеньку ниже...
     Лифт открылся, и князь шагнул в оранжерею. Теперь, вместо обычного остекления, она спряталась под специальным полупрозрачным пластиком, который частично пропускал ультрафиолет, но надежно отрезал все лишнее излучение. Жена, увидев Сергея, без всяких там реверансов бросилась ему на грудь.
     - Доктор сказал, что у нас будет ребенок. - Нина плакала.
     - Так чего ты плачешь?! - Сергей обнял ее и прижал к груди. - Это же здорово!
     - Мне страшно, - прошептала она. - Сейчас такое тяжелое время. Эта ужасная война, катастрофы... Люди гибнут миллионами, рушатся целые миры. Рожать сейчас - это... это как-то неестественно.
     - Наоборот. - Преображенский чуть отстранил ее и заглянул в глаза любимой. - Рождение детей сейчас дело государственной важности.
     Он улыбнулся, но Нине было не до шуток. Она смахнула очередную слезинку.
     - Войны не кончаются в один день, но дело движется к этому, а значит, скоро все снова войдет в колею, - утешал ее Сергей. - Будет трудно смириться с потерями и тяжело восстанавливать разрушенное, но разве нам привыкать?
     - Люди огрубели, стали черствыми и замкнутыми, - тихо возразила княгиня. - Они не верят в светлое будущее. Чтобы поднять из пепла города и целые Колонии, придется сначала вселить в народ уверенность, что дело того стоит.
     - Справимся. - Князь произнес это твердо, словно на мгновение забыл, что он не на заседании Генштаба, а у себя дома.
     - Да, ты справишься. - Нина нежно погладила его по щеке. - Ты сильный... самый сильный.
     Ее слова были Сергею приятны. Он понимал, что для жены является "самым всяким": сильным, умным, мужественным и прочее, на то она и жена, но все равно принял ее комплимент с благодарной улыбкой. Это была лучшая поддержка для командующего Главной Ударной группировкой войск ОВК. Поддержка любящего и понимающего человека. И каким бы Сергей ни был сильным, она была ему необходима, как и любому "слабому" или "среднему"... Особенно когда и сам командующий, и его группировка уже просто валились с ног от усталости и нервного истощения.
     В сложившихся условиях на их плечах, штыках и воле держалось буквально все. В системах, истерзанных войной и до сих пор непонятыми катаклизмами, царил первобытный хаос. "Смутные времена", - как выразился Горох. Преображенский был склонен называть это более мрачно: "постапокалипсис", хотя вовсе не был уверен, что светопреставление уже закончилось и за первым актом трагедии не последует второй, третий... Четвертого, пожалуй, не будет. Не останется зрителей.
     Флот Преображенского ценой неимоверных усилий сумел создать в ОВК и Колониях хотя бы видимость мало-мальского порядка, но этого было отнюдь не достаточно. В пространстве державы по-прежнему шныряли рейдеры то одного, то другого противника, какие-то неопознанные корабли и мелкие группки подозрительных судов. Ударная группировка вела почти непрерывные бои со всеми этими варягами и в конце концов значительно их проредила, но соединившиеся пространства открыли невиданный оперативный простор, и выловить всех разбойников не представлялось возможным. Одни ускользали за Рубеж - границу теперь чисто теоретическую, поскольку, увеличив диаметр До нескольких астрономических единиц, золотистый тор бесследно исчез. Невидимый "переход", однако, продолжал расширяться, отрезая от "земного" пространства значительную, благо не заселенную, часть и заменяя ее пространством "чинидско-технократским". Другие скрывались в глубинах космоса по эту сторону условной границы, третьи отсиживались на планетах, пока мимо проходили правительственные корабли, и снова выходили на "большую дорогу" сразу за их спиной. Но "земные" пираты и бандиты были еще не самой большой бедой.
     В пространстве землян все чаще происходили междоусобные схватки обитателей "зарубежья". Но и это было бы не такой уж проблемой, не проникай на нашу сторону, под прикрытием как бы не касающихся ОВК боевых действий, диверсионные группы чинидов (технократов тоже, но гораздо реже). Диверсанты, как и доморощенные пираты, обстреливали караваны судов, а еще бомбили только что восстановленные города, устраивали поджоги, подрывы, прочие гадости на любых значимых объектах Колоний и даже умудрялись пробираться в Солнечную. Было достоверно известно, что агенты чинидов каким-то образом проникли на одну из атомных электростанций Ганимеда и взорвали четыре из восьми энергоблоков. "Восстанавливать народное хозяйство на таком шатком фундаменте - дело для особо упрямых" - снова тезис Гороха. А таковых в Солнечной осталось крайне мало. Большинство "особо упрямых" давно уже ринулись осваивать Колонии, от которых после атаки "шальных звезд" осталось только семь планет. Еще двадцать пять шариков, если не считать двух взорвавшихся, тоже никуда не делись, но жить там отныне было нельзя. Соответственно мирам уменьшилась и плотность упрямого населения. А у тех, кто выжил, просто опустились руки.
     Ответные рейды землян предпринимались неоднократно, но ничего стоящего из этого не вышло. Во-первых, планеты Тирании пребывали почти в таком же плачевном состоянии, и бомбить на них было практически нечего; во-вторых, сил у флота едва хватало на удержание под контролем ситуации вблизи собственных миров, и рассеивание было Преображенскому невыгодно.
     Все это мало радовало, но самое худшее заключалось в том, что война пожирала ресурсы, восстанавливать запасы которых было попросту некому. Те, кто' мог что-то делать, - воевали, а те, кто не воевал, ничего делать не умели или не хотели. Утешало, что с той же проблемой пришлось столкнуться и противнику. Обеспечивавшая энергией и Тиранию, и Технократию сплошная энергооблачность сохранилась только в самых далеких уголках ближайшей к Рубежу Галактики, и силовые танкеры тратили на один рейс почти неделю стандартного времени. А мигрирующие облака упрямо дрейфовали в пространство землян, и тут уж "беркуты", "ястребы", "соколы" и прочие хищные полицейские птицы вели себя, как настоящие собаки на сене. Юркие диверсионные рейдеры чинидов - непостижимым образом пронырнувшие даже к Ганимеду - ни разу не прорвались к энергооблакам-эмигрантам.
     Обо всем этом полчаса назад Преображенский и доложил Великому Князю...
     ... - Всё бы эти "бройлеры" так охраняли, - бурчал Гордеев, слушая доклад Сергея. - А то, понимаешь, облако отстоять для них дело чести, а Ганимед прохлопать - это пожалуйста... Ну, а мы что? Там с тобой ученые должны были летать. Они ничего не придумали? Как нам-то эти облака доить?
     - За месяц, да еще без теоретической базы, так сразу вперед не прыгнуть.
     - Зачем же - так сразу? Для начала трофеи можно поэксплуатировать, после - попробовать приспособить их движки к нашим кораблям, ну, а там и сами такие ускорители собирать... по образцам.
     - Нет пока в этом необходимости, - возразил Сергей. - Ни к чему нам разбрасываться. Сначала надо хозяйство восстановить, а уж после за новые разработки приниматься.
     - А параллельно, думаешь, не справимся?
     - Ваша светлость, я уже месяц по ОВК летаю... Тяжко сейчас в Объединении. Особенно на Колониях. Сплошь пепелища... Светила потихоньку успокаиваются, но за этот месяц на бывших пригодных планетах почти вся биосфера погибла. Только люди под куполами да в убежищах остались. Им сейчас не до новых энергоносителей. Им землю возрождать надо. Пахать, грунт завозить, удобрения, воду очищать, кислородные станции восстанавливать, силовые щиты, озонаторы, рассекатели... Знаете, как выглядит типичный рассекатель магнитных полей на орбите любой из Колоний? Гигантский спутник из цельного куска металла. Оплавленного металла... А что творится под куполами, я и вспоминать не хочу... Озверели там люди. Вконец озверели. Не знаю, в чем дело, только нет ни знаменитой взаимовыручки, ни о чести и высоком звании первопроходцев никто не вспоминает. Грызутся, как крысы в клетке... Не поверил бы, если б не увидел своими глазами.
     - Да уж... - Гордеев был неприятно удивлен. - Не замечал я раньше такого за колонистами. Крепкие они люди. Неизнеженные. И воля у них всегда была железная. Никакие трудности их не смущали. А тут... надо же... Может, пройдет? Оправятся от шока, да и образумятся?
     - Не в шоке дело, ваша светлость. - Сергей нахмурился. - Месяц - более чем достаточно, чтобы от шока отойти. Хотя бы половине, хотя бы самым сильным. Но ведь они только еще больше озлобляются. И сильные, и слабые. Что-то тут другое, ваша светлость. Что-то из того же разряда, что и шальные звезды, Рубеж или необъяснимая способность понимать язык зарубежцев.
     - Сера? - Гордеев сделал вид, что к чему-то принюхивается.
     - Вот именно, - согласился Сергей. - Причем воняет уже так, что хоть нос затыкай. Раньше я это воспринимал просто как одну из занятных гипотез, но теперь вижу, что не так уж она безобидна.
     - И какие выводы из этой теории?
     - Пока никаких, - признался князь. - Что-то на подходе, но пока где-то там, в подсознании. Как поезд в тоннеле. Слышен звук, рельсы гудят, запах и воздушные колебания тугой волной впереди него идут, а самого пока не видно.
     - Ну это ж пока. - Гордеев похлопал его по плечу. - Ты думай, не бросай, он и появится, поезд твой гипотетический. А пока текущие дела нам надо решить, Сергей Павлович. Для того тебя опять и призвал. Кто там за тебя остался?
     - Вяземский, вестимо. А в помощниках у него адмирал Волков.
     - А, ну эти не подведут.
     - Новое поручение? - догадался Преображенский.
     - Особое поручение, - уточнил Гордеев. - Сам видишь, как дело оборачивается. Война уже и не война, а так, одна растерянность. Даже позиционной ее не назовешь. Партизанщина, причем с обеих сторон. Думаю, и Ромма, и, как там новая столица Тирании называется, Торбан?
     - Да.
     - ... Ну и, значит, Торбан пришли к тому же выводу. Думаю, и они поняли, что ни у кого нет шансов в такой войне победить. Но начинать другую - ни средств, ни людских резервов не хватит, а это значит, что надо взять перерывчик. Хозяйство поправить, солдат нарожать, кораблей настроить... Так?
     - Согласен. Только это мы так думаем.
     - Так я же и говорю, что почти уверен в своей проницательности. Так же думают зарубежцы. Как пить дать так же. Не такие уж они от нас отличные. Те же мозги в тех же черепушках, и понятия почти те же, и логика.
     - Ну, допустим, - нехотя согласился Сергей.
     - Ну, - эхом отозвался Великий Князь. - Ничего никто не потеряет, кроме разрухи и государственного бардака. Войну они не проиграли. Не выиграли тоже, но потери лица нет? Нет. Факт. А что свернули драку, так ведь не с кем драться-то. Да и нечем особо. Отчего же тогда не договориться с условно разгромленным противником? Это тебе удочка для чинидов. Они такую наживку наверняка проглотят. Можешь даже им что-нибудь пообещать.
     - "Кемску волость"?
     - Да, какую-нибудь похожую фигуру речи, - усмехнулся Гордеев. - А технократам предложи старый вариант. Мы им бульдозеры и дезактивацию, а они нам промышленные генераторы, работающие от межзвездной энергии.
     - А просто мировую, без условий, нельзя? - Сергей поморщился. - Простите меня, Великий Князь, но... сдались нам эти генераторы! Чистая растрата!
     - Молодой ты еще. - Гордеев вздохнул. - В нашем нынешнем положении в пору бензиновые машины из музеев выкатывать и все дизели с вечной консервации госрезерва снимать, а ты продвинутой техникой брезгуешь.
     - Так ведь нет для нее топлива, чтобы в промышленных масштабах использовать! До ближайших Колоний мигрирующие энергооблака только лет через десять доплывут!
     - Зато до Солнечной - через месяц-два, - спокойно возразил Великий Князь. - Делай, Сергей Павлович, что ведено. После поймешь, насколько я глубже тебя в проблему заглянул... Твой поезд в тоннеле пока, а мой уже на локомотив и два вагона как минимум показался. И знаешь, что у него на лобовом стекле написано красными буквами? "Энергетический кризис"! Вот наш самый страшный враг на все послевоенное время. Атомные станции на Колониях без топлива остались, ведь к ним сейчас не особенно подлетишь, да и урановая промышленность в таком же нокауте, как все остальное хозяйство. Что из этого следует? Что нечем будет им свои планеты восстанавливать. Не будет у них энергии ни для кислородных станций, ни для водяных или парогенераторов, ни для озоновых установок, ни для силовых щитов и рассекателей... А что из этого проистекает, понимаешь? Колонисты и так злые стали как собаки, а уж если они без электричества останутся - пиши пропало. Такую бучу поднимут - устанешь успокаивать. А под шумок всякие "революционеры" появятся. Помяни мое слово. Ладно, если какой-нибудь "Пугачев" народ возглавит, а если "Ленин"? Или зарубежные шпионы воспользуются шатким положением и подобьют людей на безрассудства.
     - Значит, придется договариваться и с Тираном, и с Главным инженером? - Сергей мысленно уже давно согласился с Великим Князем. Гордеев умел находить настолько простые и понятные слова, что не согласиться с ним было трудно. К тому же он был абсолютно прав. Война подошла к черте, за которой победителем становился не тот, кто нанесет издыхающему врагу еще один вялый удар, а тот, кто первым отойдет в сторону. К тому же и Великий Князь, и Преображенский чувствовали