верхнего  ящика,
а отложил он всего два документа. Пикеринг заговорил:
   - Я ждал, пока вы не убедитесь сами: чтобы просмотреть одно бюро, вам
потребуется  четыре-пять  часов.  А  тут  тринадцать  бюро  -   поистине
несчастливое для вас число...
   Кармоди подошел к секретеру и бросил окурок сигары  в  стоящую  подле
него плевательницу. Потом вернулся к открытому ящику и, положив руки  на
документы, чтобы возобновить поиски, усмехнулся Джейку через плечо.
   - В моем распоряжении целая ночь, - сообщил он миролюбиво.
   - А если ночи не хватит, то и завтрашний день. И еще столько  времени
сверх того, сколько понадобится.
   Указательный палец  Кармоди  заработал  снова  с  той  же  скоростью;
непрекращающийся шелест перелистываемых уголков стал для нас  почти  что
частью тишины. Я наклонился к Джулии и, когда губы мои прикоснулись к ее
уху, прошептал на выдохе, почти беззвучно:
   - Ложитесь, отдохните. Судя  по  всему,  мы  уйдем  отсюда  очень  не
скоро...
   Я ясно видел ее лицо - она кивнула, и на лбу у нее качнулась  полоска
желтого света из соседней комнаты. Медленно, чтобы не издать  ни  звука,
она прилегла вдоль стены  на  спину.  Я  же,  сидя  у  дверного  проема,
осторожно склонил голову на косяк и одним глазом  продолжал  через  щель
наблюдать за Кармоди. Он стоял почти  неподвижно  над  открытым  ящиком,
лишь кисть руки работала все тем же равномерным, однообразным движением.
   Когда часы снаружи пробили  два,  Кармоди  на  одну  треть  пролистал
средний ящик, и Пикеринг заговорил снова:
   - Как вы могли заметить, нигде нет ни одного полного досье.
   Мне потребовалось бы самое большее двадцать  минут,  чтобы  подобрать
документы, которые относятся к вам, - а их десятки, и разбросаны они  по
всем ящикам всех бюро. Система, по которой они расположены,  хранится  у
меня в памяти. А вы за два часа нашли всего  две  бумажки!  Не  пора  ли
понять, что вам волей-неволей придется иметь дело со мной?
   Кармоди даже не приостановился и не удостоил его взглядом.
   - Одна ночь и  даже  еще  один  день  за  миллион  долларов  -  такое
жалованье меня устраивает, - сказал он, и  ровный,  нескончаемый  шелест
продолжался не прерываясь.
   Я смотрел на него, как во сне, - не было никакого способа определить,
сколько минуло времени, пока часы не пробьют снова. Через какое-то время
Кармоди, не прекращая своих трудов,  приподнял  одну  ногу  и,  разминая
мышцы, несколько раз согнул и разогнул ее в колене, повертел стопой.  То
же самое он проделал и  со  второй  ногой,  затем  расставил  ноги  чуть
пошире, чем раньше. Еще какое-то время спустя он замешкался на  секунду,
поразмыслил, вытащил ящик из бюро и, шаркая - ящик оказался  тяжелым,  -
отнес его к секретеру и поставил на крышку.  Присев  на  край  секретера
лицом к документам, он продолжал поиски, и Пикеринг рассмеялся:
   - А я-то думал - когда же вы догадаетесь? Если вы  устали,  разрешите
предложить вам мое кресло...
   Кармоди  и  головы  не  повернул,  будто  и  не  слышал,  пальцы  его
перебрасывали листок за листком.
   Я откинулся назад поближе к Джулии. Здесь было совсем темно, и  я  не
мог понять, спит она или нет, а  шептать  без  нужды  боялся.  Мелькнула
мысль, что неплохо бы выпить чашечку кофе,  и  в  то  же  мгновение  мне
захотелось кофе так неодолимо, что, казалось, я  просто  не  выдержу.  И
чего-нибудь поесть, подумал я потом, и тут же меня начал грызть голод. Я
невесело усмехнулся: сколько же мы сможем вытерпеть? Чего-чего, а такого
я не предвидел. Неужели Кармоди действительно намерен остаться здесь  на
весь завтрашний день? Невероятно - ему нужно поесть, нужно отдохнуть.  И
Джейку тоже; если бы они оба уснули, мы с Джулией, возможно,  сумели  бы
прокрасться мимо них. Я то и  дело  задремывал  и  только  усилием  воли
заставлял себя снова таращиться  в  темноту.  Заснуть  я  не  смел  -  в
каком-то  метре  справа  от  меня  пол  кончался,  и  я  вполне  мог  бы
перекатиться и свалиться с высоты трех этажей  в  подвал.  Часы  пробили
три, а шелест бумаги в соседней комнате не прекращался.
   Спустя  неимоверно  долгий  срок  часы  начали  бить   вновь,   и   я
воспользовался этим, чтобы встать. Ноги у меня  затекли  настолько,  что
пришлось поспешно выбросить руку и опереться  на  стену  повыше  Джулии.
Затем я принялся медленно и бесшумно потягивать мышцу за мышцей -  руки,
ноги, спину, шею, - считая про себя  тягучие  удары  на  ратуше:  четыре
часа. Подобрался к дверному проему, заглянул в щелку. Джейк спал, свесив
голову на грудь и тихо похрапывая. Кармоди все  так  же  сидел  на  краю
секретера, только теперь привалился верхней  частью  туловища  к  ящику,
стоящему на крышке; это был, как я  отметил,  верхний  ящик  из  второго
бюро. Кармоди тоже спал. У большинства людей иной раз является желание -
или по крайней мере  искушение  -  совершить  что-нибудь  немыслимое  до
дикости: свистнуть в церкви, произнести вслух какие-то  циничные  слова.
Сейчас  меня  подмывало  заорать  что  есть  мочи:   "Караул!.."   -   и
полюбоваться на чудовищный переполох в соседней  комнате.  Я  улыбнулся,
опустился на пол рядом с Джулией - и вдруг понял, не знаю как,  что  она
не спит.
   - Вы проснулись?
   Она кивнула; я обрисовал ей положение вещей, сообщил который час. Она
спросила в ответ, спал ли я и  настояла  на  том,  чтобы  мы  поменялись
местами; охраняемый ею, я уснул почти мгновенно.
   Разбудил меня  первый  свет  занимающегося  дня  и  неторопливый  бой
курантов на  ратуше.  Я  открыл  глаза  -  рука  Джулии  висела  в  двух
сантиметрах надо мной,  готовая  прикрыть  мне  рот,  если  я  спросонья
заговорю. Я приподнял  голову  и  поцеловал  ей  ладонь,  она  испуганно
отдернула руку, но потом  улыбнулась.  Показала  пальчиком  на  соседнюю
комнату, приложила его к губам - я ответил кивком. Как только  отзвенели
часы - было семь утра, - я вновь услышал звук, который, кажется,  слышал
вечно: шелест быстро перекидываемых листов.
   Мы потихоньку передвинулись к заколоченной двери и сели, как  раньше.
Ничто не изменилось; правда, при  дневном  свете  контора  казалась  еще
более серой и запущенной, а подоконники снаружи чуть  припорошил  свежий
снег. Кармоди сидел на секретере, ритмично листая документы  из  нижнего
ящика третьего по счету бюро. Джейк повернулся в кресле  и  наблюдал  за
ним; на голове у пленника выросла огромная шишка величиной с кулак, лицо
осунулось, глаза покраснели, под глазами набухли мешки,  челюсть  слегка
отвисла. Надо думать, ему было чертовски больно - и от удара по  голове,
и от невозможности переменить позу. Однако и Кармоди  выглядел  немногим
лучше, глаза у него потускнели и воспалились, и меня одолело сомнение: в
состоянии ли он полностью осмысливать  строчки,  беспрерывно  мелькающие
перед глазами? На верху второго бюро теперь лежало пять документов.
   Что-то должно было произойти, и скоро - это было  очевидно.  В  свете
нового дня я посмотрел на Джулию: она выглядела отдохнувшей и  даже  еще
улыбалась. Тем не менее я понимал, что ни она, ни я не сможем оставаться
здесь бесконечно. Да и  Кармоди  тоже.  Джейка  Пикеринга  он,  по  всей
вероятности, со спокойной  совестью  бросит  связанным,  но  самому  ему
придется выйти, хотя бы ненадолго, за едой. А  если  он  надумает  уйти,
сообразил я, то придется сунуть Джейку в рот кляп. Сейчас Джейк не смеет
кричать, если не хочет получить  еще  раз  по  голове,  но,  как  только
Кармоди  уйдет,  он  наверняка  примется  вопить  во  все  горло,   пока
кто-нибудь не услышит и не поинтересуется, в чем дело, - и  долго  ждать
ему не придется. Город уже проснулся, из-за  окон  к  нам  проникал  его
неумолчный рев. Дом просыпался тоже; дважды снизу  через  шахту  до  нас
доносились чьи-то шаги по лестнице. Ну хорошо, подумал я, Кармоди уйдет,
а дальше что? Отбить доски и пройти через контору незаметно  для  Джейка
мы, разумеется, не можем. Я перегнулся и бросил  взгляд  вниз.  Половицы
кончались у самых моих ног, и мне была видна вся  шахта  донизу,  хорошо
освещенная сквозь окна со стороны Нассау-стрит. На этажах под нами балок
уже  не  существовало,  и  выбраться  каким-либо  образом  через  шахту,
разумеется, тоже не представлялось возможным.
   Примерно полчаса спустя Кармоди остановился. Поднялся на ноги,  повел
плечами, покрутил головой, наклоняя шею,  разгоняя  застоявшуюся  кровь.
Посмотрел внимательно на Джейка, и не составляло труда догадаться, что у
него на уме, можно ли рискнуть покинуть контору хотя бы на время  и  как
это лучше сделать? Но потом ему пришло в голову  такое,  до  чего  я  не
додумался:  он  повернулся  и  начал  один  за  другим  открывать  ящики
секретера. Я ведь тоже обшарил их вчера - и я знал, что он там найдет...
   Наконец, он взялся за нижний левый ящик, вытащил его,  достал  оттуда
бумажный мешочек, заглянул внутрь и с усмешкой поднял глаза  на  Джейка.
Присев на секретер, Кармоди вынул и съел один за другим четыре или  пять
больших белых сухарей - и даже подсунул руку  лодочкой  под  подбородок,
чтобы не потерять ни крошки.  Крошки  он  тоже  отправил  в  рот,  затем
закусил яблоком, сжевав его целиком вместе с сердцевиной. Не то чтобы он
намеренно издевался над  Джейком,  но  тот  смотрел  на  Кармоди  просто
неотрывно, и когда Кармоди снова встал, отряхивая руки, то  ухмыльнулся.
Потом он выдвинул тот ящик, где лежала недопитая бутылка виски,  вытащил
пробку и сделал несколько глотков. Bсе еще с пробкой в руке он бросил на
Джейка взгляд, преисполненный сомнений, но тем не менее спросил:
   - Встряхнуться хотите?
   Джейк помедлил и  дернул  плечом,  не  желая  сказать  "да"  и  не  в
состоянии отказаться;  Кармоди  подошел  к  нему  поближе  и  со  слегка
презрительной усмешкой приставил горлышко  к  его  губам,  дал  глотнуть
раз-другой и отнял бутылку. И потом - я  схватился  за  голову  и  начал
беспомощно раскачиваться взад и вперед - снова приступил к работе.
   Еще более двух часов мы провели в каком-то тупом  оцепенении.  Джулия
почти не меняла позы, сидела, неподвижно уставившись в пол, да и я  тоже
через какое-то время я обнял ее и притянул к себе,  чтобы  она  положила
голову мне на плечо. Мне начало казаться, что Джейк  Пикеринг,  пожалуй,
оправился: лицо немного порозовело, скорее всего от виски, да и спал  он
больше, чем мы. Правда, вот уже девять часов  с  лишним  он  не  мог  ни
встать, ни двинуть рукой; ему, наверно, было ужасно  неудобно,  и  я  от
души позавидовал его спокойствию, когда он наконец заговорил снова:
   - Финансисту положено разбираться в цифрах. Так вот вам задача:  если
человеку  требуется  девять  с  половиной   часов,   чтобы   просмотреть
содержимое двух с половиной бюро, то сколько времени у него уйдет на то,
чтобы обыскать все тринадцать?
   Кармоди не  обернулся,  но  выслушал:  руки  его  замерли  на  плотно
спрессованных документах в ящике, который  он  как  раз  поставил  перед
собой. Звучала "задача" насмешливо, но не издевательски, и я ожидал, что
Кармоди ответит улыбкой или пожатием плеч и продолжит работу. Но  сам  я
чисто механически стал искать решение, умножать и складывать в  уме,  и,
быть может, Кармоди занимался тем же. Несколько секунд он просто  сидел,
размышляя, и какая-то из  неизбежных  составляющих  ответа  на  заданный
вопрос - то ли  необъятность  предстоящей  работы,  то  ли  длительность
изматывающего сосредоточения, с которым он уже познакомился, а ведь  это
только начало, - что-то вдруг поразило Кармоди. Потому что он неожиданно
сломался. Резко повернувшись, он уставился на Джейка  в  упор  -  а  тот
вовсю осклабился, -  и  Кармоди  коршуном  бросился  на  ящик,  запустил
скрюченные пальцы в его нутро и вытащил  разом  целую  кипу  бумажек.  С
поднятыми руками Кармоди кинулся  к  Джейку  и  что  есть  силы  швырнул
скользкую кипу прямо тому в лицо.
   Сила удара резко качнула Джейка вместе с  креслом  назад,  взвизгнули
пружины,  а  документы  каскадом  разлетелись  по  плечам  и  груди   и,
рассыпаясь  на  отдельные  пачечки  и  листочки,  стекали  по   коленям,
планировали на пол. Но когда Джейк и  кресло  опустились  на  место,  он
по-прежнему смеялся, и Кармоди  сгреб  в  охапку  те  бумажки,  что  еще
оставались в ящике, постоял немного и с маху опустил эту огромную  груду
ему на голову. Но Джейк все смеялся, и тут Кармоди совершенно  вышел  из
себя.
   Он подбежал к ближайшему бюро и выдернул верхний ящик  напрочь;  ящик
упал, раскололся, половина содержимого  высыпалась  на  пол,  и  Кармоди
ботинками наподдал по нему, вышибая оттуда и остальное. Один за  другим,
без передышки, Кармоди  выдернул  еще  пять-шесть  ящиков,  и  каждый  с
треском падал, сотрясая пол и рассыпаясь на дощечки. Потом Кармоди вошел
в море бумаг и принялся расшвыривать их ногами, так что они  взлетали  и
кружились по комнате на  высоте  его  пояса.  Наконец,  он  остановился,
тяжело дыша и дико озираясь по сторонам, - видимо,  раздумывая,  как  бы
избавиться от этих бумажных россыпей, потому что  через  мгновение  стал
подгребать их  ногой  прямо  к  нашему  дверному  проему.  Ногой  же  он
пропихнул большую кипу под нижнюю доску мимо нас с Джулией, мы  услышали
шелест свободно падающих листочков и  глухой  удар,  когда  основная  их
масса упала на дно  шахты.  Он  пропихнул  таким  же  образом  в  шахту,
наверно, половину раскиданных по полу  бумаг,  прежде  чем  остановился,
чтобы перевести дух;  глаза  Кармоди,  устремленные  на  Джейка,  горели
яростью, плечи вздымались, дыхание  вырывалось  со  свистом  -  а  Джейк
смеялся.
   Думаю, что этот дикий порыв пошел  Кармоди  на  пользу,  и  когда  он
наконец  отдышался,  то  тоже  усмехнулся.  На  секунду-другую,  как  ни
странно, между двумя  мужчинами  установилась  атмосфера  почти  полного
товарищества. Кармоди достал из внутреннего кармана пальто, лежавшего на
секретере, сигару и поднес ее к губам. Но внезапно взглянул на Джейка  и
протянул сигару ему, а тот наклонился, откусил зубами кончик и  выплюнул
на пол. Продолжая усмехаться, Кармоди сунул сигару другим концом  Джейку
в рот и вполголоса спросил:
   - Какого черта вы так смеетесь?
   Он вернулся к пальто и достал вторую сигару.
   - Потому что вы можете раскидать мои документы  по  всему  зданию,  -
ответил Джейк. - Вы можете задать мне уйму работы, прежде чем  я  соберу
их сызнова. Но вы не можете их съесть,  Кармоди.  Где-то  в  этой  куче,
здесь ли на полу или на дне  шахты,  лежат  несколько  бумажек,  которые
будут стоить вам ровнехонько миллион долларов.
   Кармоди кивнул, вытащил большую кухонную спичку и привычно зажег ее о
ноготь большого пальца. Поднес огонек к сигаре  Джейка,  потом  прикурил
сам, не спеша,  с  наслаждением,  как  истый  любитель  сигар.  Выдохнул
колечко голубого дыма, вынул сигару изо рта, с удовлетворением  осмотрел
горящий конец, на котором начала уже  образовываться  тоненькая  корочка
пепла. Затем поднял руку, чтобы погасить спичку, и... не стал ее гасить.
Он смотрел, смотрел на рыжий огонек, отодвигая пальцы по мере того,  как
огонек полз по черешку. И - разжал пальцы и позволил непогашенной спичке
упасть на пол.
   Она могла бы потухнуть, не долетев до пола. Или же  могла  упасть  на
голые доски и погаснуть там. Но она упала на  край  листочка  папиросной
бумаги, и к тому же обгоревшая  часть  ее  отломилась.  В  комнате  была
мертвая тишина, ничто не двигалось,  за  исключением  крошечного  язычка
пламени; Кармоди стоял над ним, Джейк, как мог, подался в кресле вперед,
зажав сигару в зубах, и оба ели спичку глазами. Казалось,  она  потухла,
пустив вверх завиток голубого дымка, но нет - на бумаге появилось желтое
пятно и  над  ним  -  бледная  коронка  огня.  Пятно  быстро  потемнело,
разрослось,  обуглилось,  превратилось  в  рваную  дыру;  стало   слышно
шуршание  пламени,  оно  покраснело,  поднялось  выше   и   разгорелось.
Расширяющийся круг дошел до края листка, коснулся другого, и тот занялся
тоже.
   Не помню, как мы вскочили, но мы с Джулией, разумеется,  были  теперь
на ногах, ее рука стиснула мою кисть, и в зрачках светился немой вопрос.
Если бы Джейк и Кармоди взглянули сейчас в сторону дверного проема,  то,
несомненно, увидели бы наши ноги без ботинок, но, конечно,  ни  тот,  ни
другой не смотрели сюда. Пламя медленно расползалось,  захватывало  лист
за листом, его еще не  составляло  труда  затоптать,  я  мог  бы  плечом
вышибить доски и погасить его за несколько секунд. Я  надел  ботинки,  и
Джулия последовала моему примеру. Затем я поднял с полу  наши  пальто  и
шапки, и мы надели их, не отрывая глаз от щелей. Я был готов, если пламя
слишком разгорится, в любую минуту кинуться вперед - и улыбнулся Джулии;
я был насторожен, но не испуган, и она, по-моему, тоже.
   Но  Джейк  был  связан  и  беспомощен.  Мне  кажется,   он   старался
сдержаться, стиснув сигару зубами, но не сумел.
   - Господи, - произнес он, - нет!
   Он взглянул на Кармоди с мольбой  -  с  ненавистью  и  мольбой,  -  а
Кармоди в свою очередь на него. Потом как зачарованный перевел глаза  на
огненный круг, величиной уже с тарелку, - пламя  слегка  потрескивало  и
неуклонно расползалось.
   - Вот ведь ответ, не правда ли?  -  сказал  он  тихо.  -  Сжечь  ваши
проклятые архивы,  да  и  дело  с  концом!  Как  я  до  этого  сразу  не
додумался?..
   - Кармоди, ради бога, - начал Джейк ровным голосом,  но  сорвался  на
крик, - развяжите меня!..
   - Чего ради?
   Кармоди не издевался - вопрос был задан всерьез.
   - Вы не можете этого сделать, Кармоди.  А  как  же  все  другие,  кто
находится в доме? Чужие люди, которые не сделали вам ничего плохого?
   - Они успеют убежать - здесь достаточно  лестниц.  А  дом  уже  отжил
свое. Поттер будет только рад, что очистилась площадка...
   Он ухмыльнулся, взял с секретера  пальто  и  надел  его.  Пламя,  без
сомнения, все еще нетрудно было затоптать, и  я  выжидал.  Если  Кармоди
уйдет, мне придется вломиться в  контору,  погасить  огонь  и  развязать
Джейка. Но я все же надеялся, что Кармоди не оставит  его  одного,  и  я
оказался прав. Кармоди  заставил  противника  натерпеться  страху,  пока
надевал пальто, а затем усмехнулся снова.
   - Потерпите еще минутку, и я развяжу вас. Мы выйдем с криком "Пожар!"
- и покинем здание. Никто не пострадает.
   Он тоже выжидал. Но лежащая плашмя бумага горит плохо,  а  тут  листы
лежали друг на друге толстым ковром; чтобы они разгорелись как  следует,
требовалась тяга снизу. Какое-то время огненный  круг  расширялся  почти
равномерно,  потом  стал  превращаться  в  неправильной  формы  овал   с
обугленными краями. Одной рукой  я  удерживал  Джулию  за  плечо,  и  мы
наблюдали за ними все так же молча  и  не  двигаясь.  В  висках  набатом
стучала мысль, что я не должен вмешиваться: если  они  скоро  уйдут,  мы
тоже сможем беспрепятственно покинуть здание. Не затем  я  здесь,  чтобы
менять ход событий, и уж во  всяком  случае  не  ради  спасения  старого
ветхого дома.
   Теперь Кармоди нетерпеливо хмурился;  он  нагнулся,  поднял  солидную
пачку листов и начал мять их, скручивать и подбрасывать в  огонь.  Пламя
подпрыгнуло, затрещало, выросло в костер - тогда он бросился к Джейку  и
стал торопливо расстегивать пряжку за  спиной  кресла.  Усилием  воли  я
заставил себя стоять спокойно, и хотя Джулия, повинуясь моей руке,  тоже
не двигалась, в глазах у нее появился испуг.
   Наконец, пряжка разошлась,  Джейк  выпрыгнул  из  кресла,  пошатнулся
после долгих часов, проведенных в скрюченном положении, и  в  буквальном
смысле слова рухнул в огонь! Но не упал - нет, он умышленно  кинулся  на
пламя и принялся, как сумасшедший, кататься по полу, а комнату  наполнил
запах опаленного сукна и волос. Он гасил пожар, и успешно!  Тут  Кармоди
схватил его за  ногу  и  стал  волоком  оттаскивать  от  огня,  а  Джейк
размахивал  руками,  пытаясь  за  что-нибудь  уцепиться.   Ему   удалось
выдернуть ногу, он перекатилс