что  помогала  своей  тетушке  содержать
пансион. Скорее всего при такого рода  занятии  она  знавала  и  тяжелые
времена;  у  нее,  безусловно,   развилось   критическое   отношение   к
окружающему. Она и раньше размышляла о своем будущем, и виделось оно  ей
не в этой каморке, а в замужестве. Тем не менее, как только я  рассказал
ей о Джейке, она сразу же поняла, что я недалек от истины.
   Приходило  ли  ей  в  голову  выйти  за  него  несмотря  ни  на  что?
Предупредить его обо мне? Может статься - и  все-таки  не  похоже.  Если
даже я и рисковал, то риск был просто неизбежен. В сущности я совершенно
не ведал, какие чувства побудили ее согласиться выйти замуж  за  Джейка.
Трудно было поверить, что это любовь; но кому дано судить о чужой любви,
да и вообще никогда не известно, вкладывает ли другой  человек  в  слово
"любовь" тот же смысл, что и ты.  Джейк  ей,  видимо,  в  какой-то  мере
нравился, а в какой-то мере она исходила из расчета -  жизнь  вынуждала,
но упрека в бессердечии она не заслуживала. Джейк ей нравился, и в то же
время она трезво оценивала себя и свое будущее; она не могла принять  на
слово все, что я нарассказывал ей про Джейка, но отнюдь не отрицала  для
себя возможности, что я рассказал правду...
   Не знаю почему, - вероятно, краем глаза я уловил  на  улице  какое-то
движение - я выглянул в окно и увидел Джейка в тот самый  момент,  когда
он, застегивая пальто, сошел со ступенек крыльца;  поспешно  вскочив,  я
отпрянул от окна на случай, если он вдруг посмотрит вверх. Джулия  сразу
же догадалась, в чем дело. Она приблизилась к занавеске,  отвела  ее  на
сантиметр от стенки и наблюдала - я тоже, встав у нее за спиной,  -  как
Джейк быстрыми  шагами  удалялся  в  сторону  Двадцатой  улицы.  Вот  он
повернул и исчез за углом; думаю,  что  она  и  так  почти  уже  приняла
решение,  а  теперь  отпали  последние  сомнения,  еще  секунду-две  она
смотрела ему вслед - его уже не  было,  -  затем  обернулась  ко  мне  и
сказала - не просительно, а констатируя факт:
   - Я иду с вами.
   Я кивнул.
   - Хорошо. Через две минуты жду вас в передней.

Глава 19

   Джейк был там, у себя в конторе. Часы показывали одиннадцать тридцать
пять. Мы с Джулией стояли в темном подъезде "дома  Морзе"  -  по  другую
сторону Нассау-стрит от "дома Поттера", и я пересчитал  этажи,  а  затем
окна: на третьем этаже во втором окне справа, если считать от  лестницы,
горел желтоватый  свет.  Контора  Джейка  была  единственной  освещенной
комнатой по всему фасаду старого  здания.  Минут  через  десять  высокий
желтый прямоугольник потускнел, вспыхнул на  миг  багровым  отблеском  и
погас.
   Джулия держала меня под руку, и я почувствовал, как ее рука  невольно
сжалась. Она шепнула - скорее себе, чем мне: "Он уходит", - и я кивнул в
темноте. Луна сияла в три четверти и поднялась высоко, но мы  скрывались
в непроглядной черной глубине подъезда. Я представил себе Джейка: вот он
запирает дверь... выходит в  короткий  коридорчик  -  снаружи  проникает
какой-то слабый свет, а может, он запалил спичку, хоть я и  не  вижу  ее
отсюда... Вот он спускается по лестнице, придерживаясь  за  перила...  А
вот, как раз сию секунду,  он  сворачивает  в  длинный  коридор  первого
этажа, чтобы пройти к Парк-роу и к парку ратуши.  Пересекая  улицу,  он,
пожалуй, взглянет на часы на ратуше - они покажут  без  десяти  или  без
одиннадцати минут двенадцать. Не исключено, что с противоположного конца
в залитый лунным светом парк в это мгновение  входит  Кармоди,  держа  в
руках тяжеленный саквояж.
   Я прижал руку Джулии теснее к себе и совсем уже было  шагнул  вперед,
как вдруг - положительно никогда не удается предвидеть  каждый  поступок
другого - Джейк показался из подъезда напротив нас и замер, настороженно
оглядываясь по сторонам. А может быть, и прислушиваясь? Мы тоже застыли,
не шевелясь, не дыша. А если в  полной  тишине  ему  удастся  расслышать
отчаянный стук моего сердца? А  если  кто-то  из  нас  нечаянно  шаркнул
ногой? Джейк двинулся по своей стороне улицы, миновал наш подъезд, дошел
до Бикмен-стрит, перешел ее и направился дальше к  Энн-стрит;  шаги  его
отдавались гулким эхом в каменных стенах домов.
   Ну, конечно же! Он не стал выходить на Парк-роу, где его могли  сразу
же заметить из парка и Кармоди и неизвестно кто  еще.  Вместо  этого  он
теперь войдет в парк со стороны Бродвея, и  местоположение  его  конторы
останется секретом до той минуты, когда он сам приведет Кармоди сюда.
   Мы подождали еще, прислушиваясь и наблюдая за  Джейком  из  подъезда.
Вот он дошагал  до  Энн-стрит,  завернул  за  угол  и  исчез.  Тогда  мы
перебежали Нассау-стрит - в нашем распоряжении было не более  нескольких
минут, - поднялись при лунном свете по лестнице и попали в коридорчик  у
знакомой мне двери. Ключ был уже у меня  в  руке,  я  нащупал  скважину,
повернул его  -  дверь  распахнулась.  Чиркнул  спичкой  и,  прикрыв  ее
ладонью, поспешил к газовому рожку  над  секретером,  повернул  вентиль,
поднес к горелке огонек. Газ вспыхнул красноватым пламенем, я  прикрутил
его, опрометью кинулся через комнату к  заколоченному  дверному  проему,
подсунул руку под нижнюю доску и вытащил свой молоток.
   Приходилось мириться с протестующим визгом выдергиваемых  гвоздей.  Я
старался тянуть помедленнее, поравномернее,  шуметь  как  можно  меньше;
ослабив гвозди, я просовывал под доску лапки гвоздодера и отдирал ее уже
без всякого шума. Я снял две доски, потом третью - образовалась  дыра  в
полметра шириной сантиметрах в семидесяти от  пола.  Джулия  пригнулась,
оперлась руками о нижнюю доску - я  помогал  ей.  Она  переставила  одну
ногу, потом просунула, сгорбившись, голову  в  дыру  и...  вскрикнула  в
испуге. Тогда и я заглянул на ту сторону:  сквозь  единственное  окно  в
помещение проникал бледный лунный свет и - большей части пола  не  было,
вместо него внизу зияла черная пустота.
   С тех пор как я их видел,  плотники  поработали  крепко  -  закончили
второй этаж, потом перешли сюда и распилили  доски  пола,  вскрыв  балки
перекрытия. Но здесь они начали, видимо,  только  сегодня  после  обеда,
начали от дальней стены, отступая к обоим дверным проемам, и  теперь  от
пола сохранился лишь один  угол,  треугольник  между  этой  заколоченной
дверью и дверью в коридор.
   Впрочем, в углу оставалось еще достаточно места, чтобы стоять, а то и
сидеть,  и,  помедлив  секунду,  Джулия  сжала  доску  обеими  руками  и
переползла на ту сторону. Мы потеряли несколько  драгоценных  мгновений,
которые нам очень пригодились бы, если бы Кармоди поджидал  Пикеринга  в
парке и они немедля двинулись назад.  Они  вполне  могли  уже  дойти  до
подъезда и начать подниматься по лестнице.
   Приходилось идти на риск  и  уповать  на  то,  что  шум  не  услышат.
Придерживая верхнюю из трех отодранных досок, я  поставил  ее  так,  что
гвозди сели в старые отверстия, и,  размахнувшись  -  размахнуться  было
нетрудно, простора хватало, да и видно  было  хорошо,  -  приколотил  на
место. Потом взялся за вторую доску - тут оказалось теснее и труднее, но
с молотком моя вытянутая рука еще вполне  управлялась.  И  я  уже  занес
молоток, почти опустил его, как вдруг вспомнил...
   Я  уронил  доску  вместе  с  молотком  на  сторону  конторы   Джейка,
протиснулся через суженную дыру,  оторвав  пуговицу  -  впрочем,  она-то
упала на нашу сторону - и расцарапав лицо от скулы до  уха.  Ввалился  в
контору, чуть не растянувшись плашмя, и бросился  к  секретеру,  вытянув
заранее руку. Пальцы мои нащупали вентиль, крутанули его - ведь Джейк-то
свет выключил!
   - и во вновь наступившей темноте я пробрался обратно в пустую комнату
с остатками пола. Джулия держала и молоток и злосчастную доску наготове,
я моргнул пару раз, чтобы глаза побыстрее привыкли  к  тусклому  лунному
свету, приладил ее и загнал гвозди на места. Не забыв переложить молоток
на нашу территорию, я подобрал третью доску - и тут мы услышали  слабый,
еле проникающий через толщу здания бой часов на ратуше. Считать удары мы
не стали, и, пока часы неторопливо пробили свои двенадцать раз, Джулия и
я вместе, обхватив пальцами края последней доски,  царапая  гвоздями  по
косякам, методом проб  и  ошибок  отыскали  отверстия  и  изо  всех  сил
притянули доску к себе, а я безмолвно молился кому-то или чему-то, чтобы
руки не сорвались и мы не соскользнули в темную пустоту за и  под  нами.
Прозвучал последний медленный удар  -  доска  стояла  настолько  прочно,
насколько это представлялось возможным; пальцами сквозь щели  я  нащупал
шляпки гвоздей. Они торчали сантиметра на полтора, и я попробовал  доску
еще раз - она все-таки качалась. Но я сказал себе, что она не  отвалится
и с той стороны никто ничего не заметит.
   Как выяснилось, в запасе у нас оставалась добрая минута, если не две,
а может, и все три, и мы постарались усесться  поудобнее.  Под  себя  мы
подстелили скатанные  пальто  и  расположились  лицами  к  заколоченному
проему, поджав ноги и обняв колени руками. Сидели  мы  совсем  близко  к
щелям, но с тем расчетом, чтобы носки ботинок  не  высунулись  ненароком
из-под доски. Я протянул руку, нашел колено Джулии и  похлопал  по  нему
ободряюще; по крайней мере намерение мое было именно таково.
   Мы не слышали ни  шагов  в  коридоре,  ни  голосов,  ни  даже  скрипа
половиц.  Первым  звуком,  оповестившим  нас  об   их   появлении,   был
неожиданный лязг ключа  в  двери  конторы  Джейка  Пикеринга,  и  Джулия
порывисто схватила меня за руку пониже локтя. Потом они вошли, и прямо в
ушах у нас раздался грохот шагов по  деревянному  полу.  Голос  Кармоди,
ужасающе близкий, произнес:
   - Это что такое? - и слова отозвались эхом в окружающей нас пустоте.
   Джулия еще крепче сжала мою руку. Газовый свет в конторе  вспыхнул  в
полную силу, проецируя на дальнюю стену нашей комнаты  неверные  контуры
заколоченной двери и в центре ее - силуэт человеческой фигуры. В  нижней
щели показались носки ботинок, чуть не прикоснувшиеся к моим, а рядом  с
ними в пол уперся серебряный наконечник эбеновой трости.
   - Ничего особенного - шахта для  лифта,  -  ответил  голос  Пикеринга
нетерпеливо. - Давайте чемодан. Вот сюда.
   Кармоди отошел от двери - в руке у него был чемодан. Мы услышали, как
он слегка крякнул, поднимая чемодан на верх секретера.  Оба  они  стояли
без шляп - шляпы висели на гвоздях у входа - но в  пальто.  Мы  увидели,
как заработали  руки  Кармоди,  услышали  скрип  расстегиваемых  ремней,
звяканье открываемых замков. Пикеринг ждал - он застыл у секретера лицом
к нам, уставившись на чемодан широко раскрытыми глазами.
   Наконец  Кармоди  откинул  крышку;   чемодан   оказался   наполненным
деньгами,  зеленые  и  желтые  банкноты  были   перевязаны   в   пачечки
коричневыми  бумажными  лентами.  Джейк  Пикеринг  громко   выдохнул   и
наклонился вперед, упиваясь зрелищем. Потом его губы медленно расплылись
в улыбке, и он поднял глаза на Кармоди; оба они, и  шантажист  и  делец,
смотрели друг  на  друга  дружелюбно  и  весело,  словно  оба  разделяли
удовольствие от вида чемодана на секретере.
   - Здесь все? - спросил Пикеринг благоговейно. Кармоди кивнул, и Джейк
улыбнулся еще шире, почти влюбленный  в  своего  противника,  простивший
миру прежние обиды. Продолжая кивать - темные его волосы поблескивали  в
такт движениям головы, - Кармоди сказал:
   - Да, здесь все. Все, что вы получите. Десять тысяч долларов.
   У меня перехватило дыхание.  Надо  отдать  Джейку  должное  -  он  не
сбросил улыбки, лишь глаза его  сузились  и  при  трепетном  свете  газа
сверкнули жестко и угрожающе. Он ничего не  ответил,  но,  сжав  кулаки,
оперся ими о края секретера и перегнулся  на  выпрямленных  руках  через
чемодан, сверля Кармоди взглядом, заставляя его говорить.
   - Публика устала от разоблачений, связанных с "шайкой Твида"! - начал
тот зло, но с оттенком самозащиты. - И вы  с  вашими  бумажками  слишком
незначительны, и цена вам, - он показал на стоящий между ними чемодан, -
ровно такова, и ни  центом  больше.  "Шайка"  распалась.  Твид  умер,  и
большинство свидетелей тоже. - Серебряным набалдашником трости,  отлитым
в форме львиной головы, он обвел стоящие по стенам бюро. -  И  все  ваши
документы не упрячут меня в тюрьму.
   - О да, это я знаю! - Джейк не изменил своей  позы.  -  Ваши  денежки
помогут вам избежать тюрьмы - я всегда понимал это. Но репутацию вашу  я
уничтожу, и никакими деньгами вы ее себе обратно не вернете.
   Кармоди коротко рассмеялся, раздул ноздри и принялся  мерить  комнату
шагами Держа трость за середину, он помахивал  набалдашником  и  как  бы
дирижировал потоком  собственных  слов  -  Репутация!..  -  повторил  он
презрительно. - Вы писарь, и мышление у вас писаря. Неужто вы полагаете,
что все ваши  разоблачения  способны  изменить  мнение  обо  мне  любого
человека с весом? Да во всем городе вряд ли  найдется  богатый  человек,
который не сделал бы того же, что сделал я, а большинство и похуже! - Он
остановился у секретера  и  пренебрежительно  прикоснулся  набалдашником
трости к чемодану с деньгами. - Возьмите их и считайте, что вам повезло.
   Но Джейк только усмехнулся.
   - Вы правы! - Карнеги это  будет  совершенно  все  равно.  Он  просто
посчитает вас дураком, что вы попались.  И  Гулду  будет  все  равно.  И
Майклсу, Моргану, Селигмену, Сейджу и всем прочим.  Мужчинам  это  будет
совершенно все равно... - Он протянул руку над пачками денег и с палочки
секретера достал полоску, аккуратно вырванную из  газеты.  Полоска  была
сложена пополам, он развернул ее и повернул к свету; я  смог  разобрать,
что там напечатан длинный список, по-видимому, в две колонки.
   - "Миссис Астор",  -  начал  он  читать  сверху,  интонацией  отмечая
кавычки. - Вот и все, что о ней сказано, ибо все мы знаем, какая  именно
миссис Астор, не правда ли? А вот ей будет не все равно.  "Миссис  Огест
Белмонт" - ей тоже. "Миссис Фредрик Г.  Беттс,  миссис  Г.  В.  Бревурт,
миссис Джои Чивер, миссис Кларенс И.  Дэй"  -  им  всем  тоже.  А  также
"миссис Стайвесант Фиш, миссис Роберт Голет, миссис Улиссис С."...
   - Что вы мне читаете? - резко спросил Кармоди.
   -  Несколько  наудачу  выбранных   имен   из   списка   устроительниц
благотворительного   бала,   который   состоится   сегодня   вечером   в
Филармоническом обществе. "Миссис Оливер Гарриман, миссис Дж. Д. Джоунз,
миссис Пьер Лориллар, миссис Томас Б. Масгрейв, миссис..."
   - Достаточно!
   - Не совсем. - Пикеринг оторвал глаза от списка. - Я  пропустил  одно
имя, самое важное. Ей-то будет совершенно не все равно, ибо тогда ее имя
никогда больше не будет фигурировать в столь  блистательной  компании...
Указательный палец Пикеринга поднялся к началу  списка,  потом  медленно
двинулся вниз  и  почти  тотчас  же  остановился.  -  "Миссис  Эндрю  У.
Кармоди", - прочитал он, и серебряный лев на трости  Кармоди  с  размаху
опустился ему на голову.
   Пикеринг свалился, как подкошенный, ударившись к тому же о  кресло  -
оно  с  жалобным  стоном  отлетело  на  другой  конец  конторы.   Джулия
задохнулась - и не задохнулась даже, а сдавленно вскрикнула,  но  грохот
кресла заглушил крик, - и попыталась подняться на ноги, однако я схватил
ее за плечи и удержал силой, шепча на ухо:
   - Нет, нет! Ничего серьезного!.. - хотя, конечно, не мог быть в  этом
уверен.
   Какое-то время Кармоди стоял,  глядя  на  распростертое  тело,  потом
перевел взгляд на измазанный кровью набалдашник  трости  в  своей  руке.
Посмотрел на раскрытый чемодан с деньгами и опять вниз - но  уже  не  на
человека, а на обрывок газеты у того в кулаке, потому что вдруг присел и
вырвал ее  из  пальцев  Пикеринга.  Перечитал  список,  вернее  пробежал
глазами в поисках одного-единственного имени. Нашел это имя и  прошептал
вслух:
   - Миссис Эндрю У. Кармоди...
   Неожиданно Кармоди смял вырезку, скатал в шарик и с силой запустил им
в неподвижного Пикеринга. Швырнул трость на пол, буквально пробежал  два
шага до откатившегося кресла и подвинул  его  поближе.  Потом  нагнулся,
схватил безжизненное тело под  мышки  и  втащил  на  сиденье.  Голова  у
Пикеринга перекатывалась из стороны в сторону, и он сполз бы обратно  на
пол, но Кармоди нагнул кресло назад, откинув спинку  так,  что  Пикеринг
еле касался пола носками ботинок. Затем Кармоди расстегнул у  Пике-ринга
ремень, рывком выдернул его из петелек, просунул между планками спинки и
концами обхватил грудь и руки Пикеринга чуть  повыше  локтей.  Концы  не
сходились;  тогда  Кармоди,  придерживая  кресло  коленом  в   откинутом
положении, снял еще и свой ремень, скрепил оба ремня  вместе  и,  заведя
пряжку за спинку кресла, затянул ее так крепко, что заскрипели дерево  и
кожа, а я спросил себя, сможет ли Пикеринг дышать.
   Дышать Пикеринг мог и,  пока  Кармоди  заканчивал  свое  дело,  начал
ворочаться и  что-то  бормотать;  потом,  все  еще  не  раскрывая  глаз,
попытался приподнять голову, и из уголка  рта  у  него  вытекла  длинная
струйка слюны. Кармоди отступил на шаг, подобрал свою трость и  поспешно
зашел Пикерингу за спину. Наконец. Джейк поднял голову и открыл глаза, в
них появилось какое-то осмысленное выражение - и тут же они вновь плотно
сжались: Пикеринг ощутил, наконец, боль от удара. Боль,  вероятно,  была
дикая: лицо его смертельно побледнело, щеки раздулись, плечи провалились
- он, видимо, еще и боролся с тошнотой. Несколько секунд он не двигался,
потом опять медленно поднял голову и опять открыл глаза,  не  спеша,  по
одному, чтобы они заново привыкли к свету.
   Потом он попытался поднять руки, однако смог лишь  слегка  пошевелить
кистями и поскрести кончиками пальцев по коже  обивки.  Кармоди  обогнул
кресло и стал перед Пикерингом лицом к лицу. Они долго смотрели друг  на
друга; у Пикеринга от виска вниз  протянулась  узкая,  почти  совершенно
прямая полоска подсохшей крови, другая такая же  спускалась  по  лбу  до
густой темной брови.
   - Вы создали невозможную ситуацию, - сказал Кармоди. - Вы нашли ключ.
-  Наконечником  трости  он  коснулся  смятой  газетной  вырезки,  затем
коротким  взмахом  отправил  ее  в  сторону  заколоченного  проема;  она
скользнула под нижней доской, прокатилась мимо меня и свалилась в шахту.
- В нынешнем сезоне моя семья  впервые  заняла  подобающее  ей  место  в
нью-йоркском обществе. И уж я позабочусь, чтобы этот сезон  не  оказался
последним. - Он закрыл  чемодан,  затянул  ремни,  снял  с  секретера  и
поставил возле двери. - Надо было брать, что дают. Теперь вы не получите
ничего.
   Кармоди снял пальто  и  кинул  его  на  секретер,  развязал  галстук,
расстегнул воротничок и жилетку,  потом  достал  из  жилетного  кармашка
сигару и тщательно раскурил ее.  Когда  она  занялась  как  следует,  он
погасил спичку, бросил на пол  и  для  верности  наступил  ногой.  Затем
направился к первому попавшемуся бюро и вытянул верхний ящик.
   Несколько  секунд  Кармоди  стоял  перед  ним  с  сигарой  в   зубах,
рассматривая шифрованные разделители. Джейк Пикеринг  оказался  в  силах
развернуть свое кресло и получил возможность наблюдать за  происходящим.
Кармоди глянул на Джейка через плечо, вроде бы собирался что-то сказать,
но передумал. Склонившись над документами, он начал перебирать  их  один
за другим, быстро работая указательным пальцем. На каждом  документе  он
задерживался не более секунды, рука двигалась почти без остановок, разве
что для того, чтобы смочить палец языком или вынуть  сигару  изо  рта  и
стряхнуть  пепел.  Изредка   он   просматривал   какой-нибудь   документ
внимательнее, вынимая его из ящика. Дважды по  прочтении  он  откладывал
документы на верх бюро остальные вынутые просто комкал и бросал на пол.
   Но в  ящике  глубиной  шестьдесят-семьдесят  сантиметров  помещалось,
пожалуй, тысячи три-четыре а то и все пять тысяч листов. Часы на  ратуше
пробили час ночи. Кармоди еще не добрался и до половины