выгребаем. Чай, вместо сердца не пламенный мотор.
   - Лис, ребятки, в ваших руках  спасение  эскадры,  -  чуть  не  плача  от
бессилия, попросил я. - Быстрее!
   - Весла в наших руках, - раздраженно бросил мой напарник. - Некогда мне с
тобой лясы точить. Отбой связи.

   - Хорошо, поручик,  спускаемся.  Полагаю,  нам  следует  пробиться  через
джунгли и подняться на пик. Там можно  оборудовать  временный  лагерь,  пока
Орлов не дойдет до острова. Там же, кстати, можно устроить и маяк.
   Я не стал рассказывать Ржевскому, что эскадру  на  Санта-Анне,  возможно,
ожидает западня. Кто знает, быть может, все еще было не  так  фатально,  как
мне казалось. К чему прежде времени  убивать  надежду.  Не  важно,  когда  и
откуда придет спасение, главное в такой ситуации занять  всех  делом,  иначе
спасать будет некого. Но чего-чего, а дел  для  нас  тут  еще  был  воистину
непочатый край.
   - Спускаемся, - скомандовал я. Поручик  сделал  знак  сопровождавшим  нас
матросам, и мы начали свой путь  к  подножию,  где  ожидал  остальной  отряд
добровольных робинзонов.
   Подсчет припасов давал неутешительные  результаты.  Их  могло  хватить  в
лучшем случае дня на три при самом скудном рационе. Особо  же  туго  было  с
водой. Двадцатипятилитровый анкерок с баркаса - вот все, чем  пожаловал  нас
адмирал Джонс.
   - Ближе к вечеру должен  начаться  ливень,  -  словно  читая  мои  мысли,
произнес Калиостро, глядя в небо. - Судя по  духоте,  в  воде  у  нас  скоро
недостатка не будет.
   Я покосился на оракула и  только  тяжело  вздохнул.  Что  я  мог  сказать
великому магистру? Все хорошо ко времени и к месту.  Наш  путь  лежал  через
непроходимые дикие джунгли, кишащие уж черт знает какой живностью, к которой
я по злобе относил и обещанных Пол Джонсом  каннибалов.  Перспектива  же  ко
всем прочим радостям получить бесплатный душ Шарко на неизвестно какой  срок
меня и вовсе не радовала.
   - Мы пойдем на пик, - угрюмо бросил я.  -  Попробуем  найти  какую-нибудь
пещеру над джунглями. В низине оставаться нельзя.
   - Верно, - подтвердил Калиостро. - Только это не пик.
   Это остатки вулканического конуса. Футов девятьсот, поди, будет, - смерив
взглядом высившуюся над непроходимыми джунглями гору, сообщил он.
   Я тяжело вздохнул. Мне было абсолютно безразлично, пик  это  или  остатки
вулкана, но вот то, что мессир Бьянко был целиком прав, сменив этому  клочку
суши благопристойное имя святого Афанасия на зловещее Сатанаксио,  для  меня
было ясно как божий день.
   - Вот дьявольщина! Закревский, кто у нас тут лазит? Это  где  же  адмирал
таких клопов себе наискал, разъядрит его в тудыть!
   До сей поры  мирно  дрыхнувший  всея  Великая,  Малая  и  Заморская  Руси
император  подскочил  на  импровизированных  носилках,  где  покоилось   его
беспробудное тело, и начал усердно тереть щеку.
   - У-у, ядрена-матрена! - выдохнул  он,  пытаясь  сфокусировать  зрение  и
хватаясь другой рукой за землю, чтобы не упасть. - Эт-то что это тут у  нас?
- Он обвел окрестность полубезумным взглядом. - Это я где? Это я что, уже  в
раю? - Пугачев безуспешно попытался встать. - Тогда почему клопы?
   - Скорее в аду, - хмыкнул я, ловя заваливающегося набок атамана и помогая
ему принять подобающее монарху вертикальное положение.
   - Так это ч„, ад? -  уж  не  знаю  почему,  радостно  воскликнул  Емельян
Иванович. - Ну, тогда еще ничего. Поживем. - Он довольно развел свой широкие
плечи и потянулся, приветствуя новый день. - Эх, благодать Господня!  Птички
вон,  опять  же,  поют.  -  Он  ткнул  в  трещавшего  на   соседнем   дереве
разноцветного попугая. - Эка курица кривоносая... Да, кстати, о  кривоносых,
куда подевался Закревский?
   - Спешит на лодке к Орлову предупредить,  что  Пол  Джонс  нас  предал  и
эскадра движется прямо на засаду.
   - Ах, чертово охвостье! - Грозный атаман схватился за саблю. - Ну,  я  до
него еще доберусь! Ничего, Лис успеет. Он завсегда успевал.
   Увы, я сомневался в том, что  обычно  успевающий  повсюду  "енерал-аншеф"
поспеет и в этот раз, но не хотел расстраивать "государя" такими мелочами.
   - У-у, башка как болит, - пожаловался он мне. - Есть  у  нас  чего-нибудь
выпить?
   - Вода, - бросил я, - пока совсем немного. Но господин лекарь, - в походе
я не слишком афишировал имя великого магистра, поступившего волонтером в наш
обоз, - утверждает, что скоро ее будет более чем достаточно...
   - У меня вот есть, - сознавая тяжесть положения Петра  111-бис,  произнес
Ржевский, доставая из кармана камзола плоскую серебряную флягу.
   - Благодетель, - задыхаясь от нетерпения, вымолвил Пугачев, вырывая флягу
и быстро откручивая крышку. - Ну, сударь, - он довольно  крякнул,  чувствуя,
как расходится по жилам казенное зелье, - спас ты меня,  брат,  спас.  Жалую
тебя за то капитаном. - Я только хмыкнул, отсутствие женщин и наличие  водки
явно шло на пользу карьере бравого поручика. Вот только какое значение имела
теперь эта самая карьера?
   - Ну, что у нас тут? - оглядываясь уже явно просветлевшим взором, спросил
"государь".
   - Остров, тьма  всяких  гадов,  дикари-людоеды...  Того  и  гляди  ливень
ударит.
   - Всего-то! - усмехнулся Пугачев. - Тьфу! Было бы о чем тужить! А ну-тка,
капитан, строй коробку. В гору идти  будем.  Трое  спереди  прорубаются.  По
шестеро сбоку. Да трое сзади. Вы, - он ткнул денщикам Калиостро, Ржевского и
своему, - понесете воду, порох и свинец. Господин лекарь со  своим  сундуком
сам управится. Вы, господа офицеры, да я с пистолями пойдем за рубщиками  во
главе коробки. С боков трое задних, да последние, что спину прикрывают, идти
карабины на руку. Рубщикам меняться по устатку. Все, братья мои,  строиться.
Пошли.
   Матросы, расставляемые по местам Ржевским, послушно  обнажали  абордажные
сабли, брали на руку карабины, даже  и  не  думая  задаваться  вопросом,  по
какому такому праву командует этот беспробудный выпивоха. Но, честно говоря,
ни у меня, ни, похоже, у Ржевского тоже не возникла  мысль  не  повиноваться
или хотя бы даже оспаривать эти четкие и в общем-то вполне дельные  приказы.
Что же до их экзотичности, то, как говорят в  войсках,  решение  принятое  и
исполняемое считается условно правильным.
   Мы  тронулись  в  путь,  прорубаясь  сквозь  какие-то  лианы  и   чертовы
доисторические папоротники, стуком и криками отгоняя змей, отпугивая  зверье
и пытаясь сколько возможно держать указанный "императором" строй.
   - Видал я как-то разлив на Дону после дождя,  -  куда-то  в  пространство
кинул "государь Петр Федорович", поводя перед собой пистолями. - Дрянное,  я
вам скажу, было дело.

   - Капитан, прости, я сделал  все,  что  мог,  -  раздался  в  моем  мозгу
отчаянный голос Лиса. - Смотри.

   Корабли медленно,  явно  опасаясь  подводных  камней,  входили  в  гавань
Санта-Анны. На мачте "Великого князя Святослава" быстро поднимался под самый
клотик сигнал "требуется  лоцман".  Крепость,  стоявшая  на  берегу  гавани,
казалась вымершей, сдобно "Летучий голландец"; Но что это была за  крепость!
Она совсем не напоминала то строение из пальмовых стволов и местного  камня,
развалины  которого  красовались  на  Сатанаксио.  Это   было   превосходное
укрепление  вобановского  начертания,  могучим  бастионом,  словно   замком,
запиравшее вход и выход их бухты. Вслед за "Святославом" в  воды  Санта-Анны
вошел линейный корабль "Рюрик",  за  ним  один  за  другим  два  фрегата,  и
повернуться в  гавани  стало  невозможно.  Я  с  ужасом  понял,  что  сейчас
произойдет. Но казалось, что на  кораблях  никто  и  не  замечает,  в  какую
ловушку они угодили.  От  борта  "Святослава"  неспешно  отвалил  вельбот  и
направился в сторону пирса. Абсолютно пустого пирса  под  стенами  крепости.
Внезапно над белокаменными куртинами протяжно  угрожающе  запела  труба.  На
пустом дотоле шпиле взвился флаг Испании  с  львами  и  башнями,  словно  по
мановению волшебной палочки, бойницы крепости ощетинились жерлами  пушек,  и
слитный залп десятков крепостных орудий потряс округу.  За  ними  последовал
страшный грохот, взрывы и ответный бортовой  залп  кораблей  эскадры.  Бухту
заволокло дымом, сквозь который ранеными змеями пробивались  языки  пламени.
За первым залпом последовали другие, окончательно  скрывая  происходящее  от
глаз. Все, что я мог видеть, был  дедовский  линейный  корабль  "Егерсдорф",
засыпавший ядрами внешний фас бастиона со стороны моря. Транспорты, лишенные
единого  руководства,  под  прикрытием  оставшихся  двух  фрегатов  да  пары
бригантин старались отойти подальше от острова, неловко маневрируя и едва не
сталкиваясь друг с другом. Но,  как  видно,  этому  дню  суждено  было  быть
записанным  непроницаемо-черными  буквами  в  летописи   нашего   отчаянного
предприятия. Из многочисленных  бухт  и  бухточек  Санта-Анны,  словно  стая
пираний, почуявших кровь, поодиночке, по  трое,  по  пятеро  стали  выходить
небольшие хищного профиля кораблики, спеша где  под  парусом,  а  где  и  на
веслах  подойти  поближе  к  сгрудившимся  транспортам.  Вот  одно  из  этих
суденышек со всего маху врезалось  в  борт  транспорта,  с  него  на  палубу
полетели крючья, намертво  вонзаясь  в  жертву.  Несколько  моряков  экипажа
спрыгнули за борт, и суденышко запылало, спеша  перебросить  свое  пламя  на
обреченный транспорт.
   -  Брандеры,  -  с  болью  в  голосе  прошептал  я.  Придя  в   себя   от
первоначального оцепенения, транспорты начали отплевываться из своих  чахлых
пушчонок, умудряясь порой поджечь ту или иную  посудину.  Но  вот  еще  один
транспорт вспыхнул словно спичка, за ним еще один и  еще.  Море  наполнилось
людьми, прыгавшими с бортов, ища спасения от огня в  волнах.  Между  людских
голов виднелись морды лошадей,  вырвавшихся  из  стойл,  но  это  была  лишь
иллюзия спасения. То тут, то там водную  гладь  рассекали  акульи  плавники,
предвещая скорую гибель в океане бегущим из пламени пожара.
   Я едва не задыхался от ужаса, наблюдая, как, маневрируя, идут по  головам
обреченных оставшиеся на плаву транспорты. Я видел, как выстроившиеся  тремя
шеренгами у бортов казаки буквально  сносят  огнем  своих  ружей  экипажи  с
открытых палуб брандеров, тут  же  передавая  разряженное  оружие  в  заднюю
шеренгу и подхватывая уже заряженное, чтобы произвести новый залп. Я  видел,
как сталкивались потерявшие управление  брандеры,  как  вышедший  на  боевую
позицию фрегат "Беспокойный" буквально  в  щепки  разносит  юркий  каперский
люгер, уже лишившийся одной из мачт. Надо всем этим  кружилась,  не  оседая,
копоть, горящие снасти вылетали будто сами  собой  из  черных  клубов  дыма,
падая  на  соседние  корабли,  и  испуганные  людской  кровожадностью  чайки
пытались подняться как можно выше,  как  можно  дальше  от  происходящего  в
безоблачное синее небо.

***

   - Эй, флигель! Под  ноги  смотри!  -  окликнул  меня  Пугачев.  -  О  чем
размечтался?
   Яркая полосатая змеюка фута в два выскользнула у меня  из-под  сапога  и,
извиваясь, метнулась в джунгли. Мы прорубались сквозь чащобу вот  уже  битый
час, но мне казалось, что мы все еще едва отошли от берега. Наш  отряд,  как
фреза, врезался в первозданную сельву,  устилая  путь  останками  срубленных
растений, но чащоба, казалось, смыкалась  за  нашими  спинами,  будто  и  не
замечая нанесенного урона. Под  ногами  что-то  чавкало,  вокруг  жужжало  и
жалило, мы все уже выбились из сил, задыхаясь от душного  сладковато-пряного
воздуха, стоявшего буквально стеной.
   -  Посмотрите,  -  внезапно  произнес  Ржевский,   указывая   на   лиану,
заковыристым сучком прикрепленную к стволу дерева, - я готов поклясться, что
это дело рук человека.
   - Вы правы, поручик, - мягко,  словно  экскурсовод,  одобряющий  познания
туриста, произнес Калиостро. - Нет, несомненно, это дело рук человека. Сучок
не отломлен, а срублен. Хотя и не металлическим орудием. Посмотрите на  след
сруба: топор не разрезал, а как бы разрывал волокна.
   - Ну и что нам  с  того?  -  пробурчал  "государь",  явно  нуждающийся  в
очередной дозе горячительного.
   - Мы находимся возле тропы, по которой ходят местные аборигены, - пояснил
граф. - Вы позволите? - Он чуть  подвинул  Ржевского  и  приложил  ладонь  к
лиане.  -  Да,  безусловно.  Тропа  вон  там.  -  Калиостро  показал   рукой
направление чуть правее нашего первоначального.
   - Ну и что же? - хмыкнул я. - Она приведет нас  в  поселок  людоедов.  Не
думаю, чтоб там нас ждали с распростертыми объятиями. Во всяком  случае,  их
радость по поводу появления гостей будет весьма своеобразной.
   - Это они вам сами сказали? - насмешливо посмотрел на меня Калиостро.
   - А что тут говорить? - поддержал меня Ржевский. - В кои-то веки обед сам
придет.
   - Пустое, - отмахнулся великий магистр, - мало ли что наговорят на людей.
Государь, - он повернулся к Пугачеву, - в полумиле отсюда находится довольно
благоустроенный поселок,  где  местные  жители  вполне  радушно  смогут  нас
принять.
   - Ты че мелешь, лекарь?! - непонимающе буркнул атаман.  -  Они  же  людей
жрут!
   -  Нет  смысла  спорить  о  разности  культурных  традиций,  -   вздохнул
Калиостро. - Но я вам гарантирую, что нас они не тронут.
   - А коли таки слопать захотят?
   - Что ж, тогда пусть первым буду я.
   - А одного-то, поди, на всех не хватит, - вздохнул Ржевский.
   Внезапно джунгли вокруг нас огласились  каким-то  шипением,  клацаньем  и
щелканьем, и из-за деревьев, подобно сказочным то ли гномам, то  ли  эльфам,
стали появляться раскрашенные смуглокожие  крепыши  с  копьями,  дубинами  и
луками в руках. С эльфами их роднила безбородость, а с гномами -  квадратное
телосложение и внешняя угрюмость.
   - А вот и проводники прибыли, - усмехнулся Ржевский, вскидывая пистолеты.
- Боялись, что граф дорогу не найдет.
   Наша коробка  сомкнула  строй,  готовясь  к  обороне.  Однако  дистанция,
разделявшая нас и количество собравшихся едоков, оставляла  разве  что  шанс
превратиться в корм для туземцев после  хорошей  драки.  Что  ж,  и  на  том
спасибо.Уж очень  не  хотелось-дожидаться  в  каком-нибудь  грязном  загоне,
времени очередного ужина. Но, похоже, удивленные нашим появлением дикари все
еще вд решались нападать.  Один  из  них,  покрытый  какими-то  насечками  и
татуировками с ног до головы,  подобно  японскому  якудзе,  вышел  вперед  и
угрожающе зашипел на разные лады, застрекотал, да и  вообще  начал  издавать
такие  звуки,  которым  и  названия-то  в  обыденной  жизни   не   было.   Я
почувствовал, как раскаляется от  перегрева  система  "Мастерлинг",  пытаясь
перевести в словесную  форму  знаковую  речь  аборигенов.  "Большая  рыба...
мужчина... мужчина... мужчина... мужчина... не человек... ходить..." Пока  я
пытался понять, что говорит  неизвестный  оратор,  Калиостро  вышел  вперед,
раздвинув шеренгу матросов, и что-то зашипел в ответ местному  говоруну.  Но
как-то беззлобно, по-доброму. Они вновь обменялись шипением  и  присвистами,
затем Калиостро вытянул вперед руку ладонью вверх, и тут началось такое!..
   Я едва не поседел от пережитого кошмара. Джунгли зашипели. Но это не были
звуки слышанной нами дотоле речи аборигенов, это было самое что ни  на  есть
настоящее змеиное шипение. А вслед за этим сверху, снизу, с боков, откуда-то
из-под земли, с веток деревьев, лиан,  из-под  корней  поползли  змеи.  Змеи
разной длины и окраски, большие и малые, ядовитые и  питоны  в  неисчислимом
количестве. Мы все замерли, как кролики на съезде удавов, но гады  ползучие,
похоже, попросту не замечали людей. Они  окружили  нас  кольцом  и  устроили
какую-то дикую вакханалию, какую-то бесовскую пляску, свиваясь и развиваясь,
переплетаясь друг с  другом  и  повисая  на  ветвях,  наподобие  праздничной
гирлянды. Только огромный, более чем трехъярдовый бушмейстер,  копьеголовый,
как все бушмейстеры, с россыпью темных пятен по светло-коричневой с  розовым
отливом чешуе, обвился вокруг ног Калиостро, мягко, будто  лаская,  поднялся
по его телу на плечи и замер в блаженном покое,  положив  голову  на  ладонь
Калиостро.
   Оглушенные  увиденным  туземцы  один  за  другим  бросались  ниц,  словно
встретив живого бога. Впрочем, мы все тоже были близки к этому состоянию,  и
от  скоропалительного  падения  на  землю  нас,  пожалуй,  удерживало   лишь
количество кишащих едва ли не под ногами змей. Давешний оратор, оторвав  нос
от земли, что-то быстро зашелестел, опасаясь, ч, п однако, поднять глаза  на
великого магистра.
   - Господа, этот джентльмен спрашивает, не угодно ли будет нам посетить, я
так понял, мое святилище, чтобы верховный жрец его народа мог оказать гостям
подобающие почести.
   - От-тчего не пройти, - выдавил Пугачев, окончательно трезвея и нащупывая
рукой затылок, чтобы почесать его. - Только ты, лекарь,  товось,  аспидов  с
дороги прибери. Не ровен час, раздавим кого.

   - Капитан, ты не поверишь, но, похоже,  мы  побеждаем!  -  Лис  стоял  на
палубе   "Князя   Святослава"   рядом   с   командовавшим   боем    Алексеем
Орловым-Чесменским, наблюдая, что называется, во все глаза: свои и мои.

   На берегу бухты, подобно мертвому  киту,  выставив  из  воды  истерзанный
правый борт и поросшую водорослями подводную часть  ниже  ватерлинии,  лежал
линейный корабль "Рюрик". По правую руку от "Святослава" матросы  баграми  и
абордажными саблями срывали горящие снасти,  стараясь  не  дать  расползтись
пожару. Но пушки уже не стреляли, и уносимый ветром пороховой дым становился
все реже, позволяя видеть над бастионом развевающееся белое знамя. Испанский
флаг уже исчез, лишь обломок флагштока огрызком  кости  торчал  над  стеной,
напоминая о былом  величии.  На  самой  же  куртине  сбилась  в  кучу  толпа
абсолютно  голых  бородачей  с  саблями  в  руках,  радостно  приветствующих
российский флагман. Один из них и размахивал тем самым белым флагом, который
мы наблюдали.
   - Это кто?.. Это что?.. - спросил я, дивясь подобному новшеству в ритуале
сдачи крепостей. - Это в смысле того, что с них больше нечего взять?
   - Капитан, ну ты и впрямь валенок  какой-то.  Это  же  казаки.  А  голые,
потому что в одежде плавать неудобно. Не веришь, сам попробуй.
   - А откуда они там взялись?
   - Как это -  откуда?  Как  говорили  у  нас  в  совке:  завелись.  Ты  же
понимаешь, когда пушки палить начали, им на этих лоханках  стало  невыразимо
грустно, и от той тоски они начали бросаться в воду. Без од„жи. Но с саблями
в зубах. А потом, выбравшись на берег, покумекали да и решили зайти спросить
у хозяев, с чего, собственно говоря, такой кипиш.  Ну  а  поскольку  с  этой
стороны все были заняты, то братэлы подошли со стороны острова.
   - Без штурмовых лестниц?
   - Нет, с пожарными машинами!  Конечно,  без  лестниц.  Откуда  в  эскадре
штурмовые лестницы? На коралях  веревок  набрали,  пару  пальм  завалили,  в
общем,  зашли  на  стены.  А  перед  собой,  исключительно  для   увещевания
свихнувшихся по жаре  испанцев,  погнали  монахов  из  местной  миссии.  Как
видишь, с Божьей помощью обо всем договорились. О,  вон  и  хозяин  ласковый
плывет. - Он показал пальцем на разукрашенную парусную  лодку,  отваливающую
от пирса. Уж и не знаю, откуда она взялась, честно говоря, мне  было  не  до
того. Я увидел ладонь своего напарника, перемотанную окровавленной  тряпкой,
и у меня тоскливо сжалось сердце. Мне отчего-то вспомнилось веселье  Лиса  в
вечер появления адмирала Джонса в лагере под Митавой. Да уж, что и говорить,
повеселились изрядно.
   - Ну а с караваном что?
   - Ты знаешь, тоже как-то с Божьей помощью. Сначала из бухты удалось выйти
одному из фрегатов, и они устроили каперам похохотать, а потом на  горизонте
показалось с десяток  вымпелов  наших  отставших  транспортников.  Очевидно,
нападавшие  приняли  их  за  подкрепление,  потому   как   деру   дали,   шо
наскипидаренные. Хотя, если серьезно, потери колоссальные.  Ладно,  об  этом
потом, давай-ка лучше поглядим на акт приемки сдачи о