живительной влагой, правда, в ее алкогольном варианте.
   - Вам-то что за беда, поручик, - хмыкнул я. -  До  Лонг-Айленда  придется
помучиться с вином.
   - Не придется. - Дверь каюты вновь открылась, и на пороге  появился  граф
Калиостро. Раскланиваясь на ходу с присутствующими, он подошел к столу. - На
Санта-Анну Пол Джонс, конечно же, не пойдет. Там завтра будет вся  эскадра..
Но на соседних островах тоже есть вода.
   - Судя по карте - нет, - буркнул я.
   - Если верить карте, земля плоская.  Однако,  милорд,  вы  не  хуже  меня
знаете, что это не так.
   - Что, правда? И давно? - ужаснулся Ржевский.
   - Да ты не бойся, - утешил его Лис. - Она в общем-то плоская,  только  по
краям везде закругляется.
   - А-а, - облегченно вздохнул обалдевший рубака. - Ну, тогда еще ничего.
   - Господа, не время заниматься космогонией, - бросил Калиостро.
   - Кого гонией?.. - непонимающе поинтересовался вконец обалдевший поручик.
   - Не важно, - Лис положил руку на плечо друга, - я тебе потом объясню.
   - Что будем делать, господа? - спросил я.
   - Ваше сиятельство,  -  Лис  заговорщически  посмотрел  на  Калиостро,  -
помните  бабулину  баньку?  -  Калиостро  невольно  поежился.  Видимо,   это
воспоминание не доставляло ему радости. - А нельзя ли команду  корабля,  как
тогда моих казачков, отправить баиньки?
   Великий магистр отрицательно покачал головой:
   -  Увы,  не  имею  права.  Это  бы  нарушило  магическое   равновесие   и
естественный порядок вещей. Можете мне поверить,  господин  генерал,  я  уже
сполна расплатился за прежние шалости с Великими Законами.
   - А жаль, - вздохнул Лис. - Управлять кораблем мы, конечно бы, не смогли,
но уйти на шлюпках к "Святославу" - это влегкую.
   - На флоте есть старинный обычай, - начал я, понимая,  что  среди  прочих
сухопутных салаг, в силу своей  прошлой  принадлежности  к  морской  пехоте,
являюсь самым большим водоплавающим волком. До морского,  увы,  мне  все  же
было далековато. - Когда решаются подобные вопросы,  все  присутствующие  на
борту офицеры, начиная с младшего по званию, высказывают свое мнение.
   Ржевский обвел глазами собравшихся и, убедившись, что ниже  его  чином  в
каюте никого нет, подкрутил свой длинный ус и произнес гордо:
   - Я предлагаю атаковать.
   Предложить что-либо более странное и нелепое, казалось, было  невозможно.
Команду на "богородицу" подбирал сам Джон Пол Джонс, а потому, даже считая с
нами и нашими слугами, на стороне атакующих  получалось  не  более  тридцати
человек. Если, конечно, русские  матросы,  входившие  в  экипаж,  смогли  бы
поддержать наш натиск. Да и то, кто знает, что там творится в голове у  этих
самых матросов?
   С палубы послышался звук боцманской дудки, призывающий экипаж на палубу.
   - Паруса будут ставить, - прислушиваясь,  произнес  Лис.  -  Значит,  уже
отошли достаточно далеко. Не боятся, что их услышат.
   - Следующее слово ваше, господин подполковник, - напомнил мне Калиостро.
   - Я поддерживаю господина поручика. Конечно, у  нас  не  хватит  сил  для
общей атаки, но нападение - это то, чего от нас сейчас  меньше  всего  ждут.
Полагаю, необходимо сделать вылазку и захватить адмирала Джонса.  Даже  если
нам не удастся заставить его повернуть корабль, мы сможем отвлечь мятежников
от того, что будет происходить за бортом.
   - А что будет происходить за бортом?
   - На корме принайтован разъездной ял. Думаю, нам необходимо  предупредить
графа Орлова об измене флагмана. Если мы сможем  отвлечь  внимание  команды,
вероятно, нам удастся спустить ял на воду.
   - Но кто же пойдет на такой  утлой  лодчонке  в  открытое  море?  -  Лицо
Калиостро передернулось. Видимо, мысль оказаться один на  один  со  стихией,
без компаса и всех остальных навигационных инструментов, вовсе не  поднимала
ему настроение.
   - Судя по тому, что вы спрашиваете, кто пойдет на шлюпке, - начал Лис,  -
сама атака не вызывает у вас возражений. Относительно же того, кто пойдет на
яле, отвечаю: я пойду.
   - Но эскадра уже довольно далеко. А пока дело будет  сделано,  если  нам,
конечно, удастся его успешно завершить, она и вовсе затеряется. Мы  ведь  не
знаем, в каком направлении сейчас идет "богородица".
   - Это уж не извольте сомневаться. Часок на  веслах,  и  такое  количество
котлов с кашей я за сто верст нюхом учую, - пообещал Лис.
   Уж и не знаю, как там на лисовский  нюх,  но  в  том,  что  мой  напарник
разыщет эскадру, я был свято уверен. При помощи навигационной  системы  Базы
отыскать в пятидесятимильном квадрате эскадру в восемь десятков кораблей так
же просто, как рессору в стоге сена, имея магнит.
   - Согласен, - кивнул я. - Ты и Редферн. Он старый моряк и с веслами умеет
управляться лучше всех  нас,  вместе  взятых.  А  теперь,  господа,  давайте
обдумаем план атаки.
   - За дверью два караульных, - шепотом сообщил Питер, охранявший  вход  по
нашу сторону линии фронта.
   - Ну что ж. - Мы с Калиостро переглянулись. - Если правда, что человека в
раю погубило любопытство, здесь оно его  и  подавно  погубит,  -  усмехнулся
великий магистр. - Начнем. - Он поднял голос:
   - Нет, ни за что! Пол Джонс обязательно должен знать это!
   - Вы изменник, граф! Клянусь, прежде чем вы ступите  еще  хоть  шаг,  вам
придется скрестить со мной клинок!
   Мы выхватили шпаги и  начали  усердно  стучать  одной  об  другую.  Дверь
тихонечко скрипнула, и в  щель  просунулась  голова  одного  из  стражников.
Приклад  питеровского  штуцера  что   есть   силы   опустился   на   любезно
подставленный  затылок.   Несчастный   начал   беззвучно   оседать.   Второй
караульный, видя, что сотоварищ внезапно  потерял  равновесие,  инстинктивно
попытался было подхватить его и тут же уперся взглядом в два шпажных  клинка
у собственного горла.
   - Тащи его сюда, - прошептал я. - Только очень  тихо.  Через  минуту  оба
наших неусыпных аргуса, подобно поленьям, лежали в моей каюте, а их места  с
карабинами в руках уже занимали Лис и поручик Ржевский. За дверью в качестве
оперативного резерва  притаился  Редферн,  а  дальше  в  коридоре  Калиостро
руководил нестроевой командой, заряжавшей все имеющееся в нашем распоряжении
огнестрельное  оружие,  чтобы  при   случае   создать   на   палубе   эффект
бесперебойной, едва ли не автоматической стрельбы.
   Еще спустя пару минут я шел по палубе  от  юта  к  капитанскому  мостику,
неспешно созерцая суетящихся на реях  матросов,  поворачивающих  паруса  под
ветер. Казалось, никому не было до  меня  дела.  Я  сложил  руки  на  груди,
нащупывая под расстегнутым камзолом рукояти пистолей. Порядок. Выхватить  их
в нужный момент не составляло никакого труда.
   Как я и предполагал, Джон Пол  Джонс  вместе  с  капитаном,  штурманом  и
вахтенным офицером находился на капитанском мостике.  Занятые  своим  делом,
они заметили меня, только когда под моими ногами заскрипели ступени трапа.
   - А, милорд Вальдар, - начал адмирал, - вас, должно быть, разбудили...
   Не говоря ни слова, я выхватил пистоли из-под камзола и спустил курки  не
целясь,  почти  в  упор.  Капитан  и  штурман  рухнули,  обливаясь   кровью.
Разряженные  пистолеты  тут  же  полетели  в  лицо  вахтенному  офицеру.  Он
отступил, рефлекторно пытаясь закрыться  рукой.  Этого  мгновения  мне  было
достаточно, чтобы "туз из рукава" мягко лег мне в  ладонь  и  шпага,  тускло
поблескивая сталью, уперлась в живот адмирала.
   - Не надо, - прошептал я, замечая движение руки Пол Джонса к эфесу.  -  А
вы, любезный, - мой  взгляд  упал  на  уже  пришедшего  в  себя  вахтенного,
готового, кажется, отдать жизнь за любимого командира, - убирайтесь.
   - Ступайте, - мягко, без тени испуга, даже с  некоторой,  едва  заметной,
насмешкой  произнес  адмирал.  -  Нам  с  милордом  Камдилом  нужно  немного
посекретничать.  Господин  подполковник,  -  глядя  на   истекающих   кровью
офицеров, произнес Пол Джонс, когда мы остались на мостике  одни.  -  У  вас
странная манера приветствовать собратьев по оружию.
   - Не менее странная, ваше превосходительство, чем посреди ночи  сниматься
с якоря и, погасив огни, уходить не прощаясь.
   - А по  какому,  собственно  говоря,  праву,  господин  подполковник,  вы
требуете ответа у первого флагмана эскадры?
   - По праву представителя ее величества в экспедиционном  корпусе.  Однако
если вас что-то смущает, господин адмирал, по возвращении вы тут  же  можете
отдать меня под суд.
   Над капитанским мостиком повисла  гнетущая  тишина.  Вокруг,  на  палубе,
привлеченные выстрелами, уже немалой толпой собрались  вооруженные  матросы,
явно в большинстве своем сочувствующие моему собеседнику. Пол Джонс  молчал,
вглядываясь в предрассветный сумрак.
   - Поверните корабль, адмирал, - прорычал я. - Иначе я убью вас.
   - И не подумаю, - пожал плечами флотоводец. - Неужели вы думаете, что  я,
исконный американец, человек, снискавший себе славу  под  флагом  борьбы  за
независимость, приведу орду чужеземцев к себе на родину? Чем вы меня пугаете
- смертью? Да пожалуйста! Вопрос только в том, долго ли  вы  и  ваши  друзья
проживете после этого.
   - Пожалуй, вы правы, адмирал, - склонил голову я. - Но эскадра  дойдет  и
без вас, и без меня. У нас же есть тема для конфиденциальной беседы. Давайте
отойдем в менее людное место, где никто не помешает  нам  вести  переговоры,
как подобает джентльменам.
   - Ну, это вы джентльмен, - начал Пол Джонс.
   - Адмирал, сейчас мы с вами спокойно и без глупостей отправимся на  ют  и
вместе поищем выход из создавшейся щекотливой ситуации. Мне не  хотелось  бы
огорчать ваше благодарное отечество столь невосполнимой потерей.  Не  думаю,
чтобы моя смерть его утешила. Так что пойдемте. Да, вот еще  что,  прикажите
русским матросам с оружием в  руках  со  браться  на  юте.  Ну  и,  полагаю,
старшему офицеру не составит труда заменить выбывшего капитана,  пока  мы  е
вами будем вести переговоры.
   - Нучто ж, - улыбнулся Пол Джонс - будь по-вамему.
   Двенадцативесельный  баркас  отвалил  от  борта  "Богородицы"  и,  слитно
работая веслами, направился к острову,  нависающему  на  горизонте  угрюмыми
скалами над полосой прибоя.
   - Велите держать правее, милорд. Там вход в небольшую бухточку. Отсюда ее
не видать, вон тот мыс ее загораживает. - Джон Пол  Джонс  ткнул  пальцем  в
сторону обрывистой скалы, над которой кружили стаи птиц, уже поднявшихся  на
утреннюю рыбалку. - На мой взгляд,  вы  зря  предпочли  высадку  на  острове
почетному плену. Понимаю, вас тешит надежда, будто господин Закревский и ваш
камердинер смогут отыскать адмирала Орлова. Но даже если это им  удастся,  в
чем лично я очень сомневаюсь, вряд ли их удача вам поможет.
   Я слегка коснулся символа веры на груди, активизируя связь.

   -  Лис,  послушай  и  прими  к  сведению.  Похоже,  флагмана  пробило  на
откровения.
   - Завсегда с удовольствием. Все равно мы тут тупо веслами машем.  Кстати,
что там у вас за посторонние шумы?
   - Это не шумы, - поморщился я. - Это император храпит.
   - Вот ведь каков богатырь, - неведомо чему  обрадовался  Лис.  -  У  него
отчины и дедины из-под носа уводят, а ему все нипочем, знай сопи себе в  две
дырки. Ладно, как дела с Пол Джонсом?

   - Прежде чем ваши гонцы достигнут эскадры, она дойдет  до  Санта-Анны.  А
там  у  графа  Орлова  вполне  может  возникнуть  шанс  прибавить  к  титулу
Чесменский титул Сантанский. Так что некоторое время его светлости будет  не
до вас.  Но  даже  если  он  решит  вас  после  всего  этого  отыскать,  ему
понадобится несколько дней. А у местных  аборигенов  в  отличие  от  жителей
Санта-Анны на редкость мерзкий нрав. Почти как у вас, милорд.
   - Спасибо на добром слове.
   - Ну что вы, всегда к вашим услугам. Но в отличие от вас у них  есть  еще
одна  малоприятная  черта.  Они,  как  бы  это  помягче  выразиться,  весьма
своеобразно решают проблему нехватки мяса.
   - Вы хотите сказать, что они каннибалы?
   - Ну да. - Лицо Пол Джонса расплылось в обворожительной  улыбке.  -  Оно,
знаете ли, что народ, то закон. Поэтому мой вам дружеский совет.  Видите  на
мысе строение? Посмотрите  в  трубу,  будет  лучше  видно.  Остатки  старого
испанского форта. Туземцы туда не суются. Это место для них табу.  Во  время
штурма крепостных стен испанцы положили несколько десятков дикарей, так  что
теперь руины считаются злыми. Укройтесь там, быть может, и дождетесь подхода
Орлова. Правда, с водой здесь туго. Местные жители в сезон  дождей  собирают
ее  в  специальные  углубления,  выдолбленные  в  камнях,   собирают   росу,
высасывают влагу  из  листьев.  Одним  словом,  безрадостная  жизнь.  Однако
Господь милостив. Быть может, кто-то из вас и выберется из  этой  передряги.
Да велите матросам грести быстрее, у меня  нет  оснований  задерживаться  на
этом уютном островке, и я не хочу пропустить отлив и утренний бриз.

   - Все слышал? - угрюмо промолвил я, слушая измывательства Пол  Джонса.  -
Насчет "грести быстрее" это и к тебе относится.
   - Да я бы и рад, - хмыкнул Лис. - Вот только не могу найти, где заводится
мотор на нашем катере. Ты не подскажешь?
   - Не волнуйтесь, милорд. Когда я в следующий раз буду проходить мимо  сих
мест, непременно высажусь  справиться  о  вашей  судьбе.  И  если  вдруг  по
какой-либо причине граф Орлов не придет, я похороню останки по христианскому
обычаю.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

   Талейран: А, колокола! Мы побеждаем.
   Жак Боном: Кто это "мы", мой князь?
   Талейран: Ни слова! Завтра я вам скажу, кто мы.

   Я стоял среди руин стирого испанского форта,  венчавшего  мыс,  наблюдая,
как ловко маневрирует в волнах прибоя баркас Пол Джонса, и из головы моей не
шла минута нашего прощания.

***

   - ...Вы, наверное, считаете меня  изменником,  мимо  лорд?  -  насмешливо
спросил адмирал, устанавливая мачту. - Должен вас разочаровать: я  чист  как
перед своей родиной, так и перед императрицей Екатериной. Именно она  велела
мне сделать все возможное, чтобы эскадра не дошла до берегов Америки.
   - Вы лжете, - угрюмо бросил я.  -  Императрица  не  могла  желать  гибели
кораблям собственного флота.
   У меня не было сомнений в том, что  государыня  желает  отделаться  одним
махом и от Орлова, и от Пугачева, и от самозванки, к  величайшему  сожалению
оной, имеющей прав на престол, во всяком случае, не менее самой императрицы.
Но уничтожать такое количество людей, боевые корабли - это слишком.
   - Фи, господин подполковник, в нашем мире самая изощренная ложь  уступает
в замысловатости чистой правде. Станет ее величество жалеть изменников, будь
то вчерашние сановники или же  голозадые  казаки?  А  уж  до  этой  плавучей
рухляди, купленной и зафрахтованной на английское золото, ей и  подавно  нет
никакого дела. Можете  мне  поверить,  английская  казна  всегда  отличалась
скупостью, но даже из этих крох государыня сохранила для  своих  фейерверков
большую часть. Я восхищаюсь российской императрицей -  ни  одна  женщина  до
сего дня не вызывала у  меня  столь  возвышенных  чувств.  Когда  мы  с  ней
встретились, она спросила: "Господин Джонс, знаете ли вы, для  чего  я  дала
вам адмиральское  звание?"  -  "Вероятно,  вы  повелите  мне  вести  эскадру
Пугачева в Америку", - ответил я. "Вы правы, - сказала она,  -  Но  я  хочу,
чтобы эскадра не дошла до нее. Вы понимаете меня?" - "Конечно, -  согласился
я. - Мне эта мысль тоже пришла в голову, как только я  узнал  о  предстоящей
экспедиции".  -  "Вот  и  великолепно".  -  Императрица  сочла  было  вопрос
решенным.
   Но видите ли, милорд, у меня тоже есть свои принципы,  и  первый  из  них
гласит: патриотизм должен быть оплачен. Бесплатная любовь к родине, впрочем,
как и всякая другая бесплатная любовь, расслабляет неблагодарное Отечество и
в конечном счете обходится слишком дорого.
   Так вот, Екатерина сочла было аудиенцию оконченной и собралась уходить, а
потому я поспешил задать единственный вопрос, который волновал меня:  что  в
результате получу я?  Видимо,  ее  величество  не  думала  прежде  над  этим
вопросом, потому как ляпнула абсолютно несуразную глупость:
   "Вы получите прекрасный корабль, немалую сумму денег  и  славу  спасителя
Отечества у себя на родине". Полагаю, что императрица не считала меня полным
идиотом, иначе она бы не решила поручить мне столь деликатное и  рискованное
предприятие, просто ей хотелось поторговаться, и  она  не  спешила  называть
истинную цену. Я, конечно же, подыграл государыне. "Мадам, - сказал я.  -  И
то, и другое, и третье в любом случае будут моими в ходе  операции.  Это  не
результат ее, а всего лишь следствие. Меня же интересует, какова моя доля  в
этом пироге". - "Чего же вы хотите?" - гордо произнесла  императрица,  делая
вид, что до крайности изумлена моей нескромностью. Жаль, что  вы  не  видели
этого выражения лица. Вы бы по достоинству оценили  благородное  негодование
ее величества. Угадайте, что я у нее попросил?
   - Мою голову, - вздохнул я.
   - Верно, друг мой, вашу голову. Не то чтобы вы были мне ненавистны, вовсе
нет. Но обиду нельзя спускать никому.  Как  говаривал  судовой  капеллан  на
"Пионере", Царствие Небесное им обоим,  если  какой-нибудь  ублюдок  стукнул
тебя по правой щеке, подставь ему  и  левую,  чтобы  впредь  не  быть  таким
недоумком и не подставлять морду для битья.
   - И Екатерина подарила вам жизнь своего флигель-адъютанта?
   - Не сомневаясь ни минуты. А вы полагали, что могло быть иначе?
   - Признаться, да.
   - Напрасно, друг мой, напрасно. Вы странный человек,  милорд  Вальдар.  С
одной стороны, знатный дворянин старинного  рода,  а  с  другой  -  человек,
начисто лишенный интуиции царедворца. Запомните, хотя, думаю, вам это больше
никогда не понадобится, сильные мира сего ненавидят героев,  которые  у  них
ничего не просят. Этим самым они как бы равняют себя с ними,  что  в  глазах
владык абсолютно недопустимо. И в  этом,  милорд,  ваша  роковая  ошибка.  А
теперь, дорогой мой, помогите мне, пожалуйста, оттолкнуть баркас  от  берега
да поспешите добраться до развалин на мысе, если хотите еще  какое-то  время
побороться за свою жизнь. Засим прощайте, господин подполковник, полагаю, мы
больше никогда не увидимся.

***

   ...И вот теперь я стоял среди руин, наблюдая,  как  ловко  управляется  с
баркасом верный сын Америки и России, высматривая,  не  появятся  ли  раньше
времени на горизонте мачты "богородицы".
   По условиям соглашения  линейный  корабль  должен  был  вновь  подойти  к
острову не ранее чем через два часа, тем самым гарантируя нас от  неприятных
сюрпризов. Но кто знает, что могло прийти в голову раздосадованным каперам.
   - Не нравится мне это место, - вздохнул поручик Ржевский, сидевший  возле
меня на камне и обрабатываевший оселком клинок своей сабли. - Уж  очень  все
напоминает игру в прятки: раз, два, три, четыре, пять, я иду искать, кто  не
спрятался, я не виноват. Вернется сейчас господин адмирал, высадит десант, и
будет нам всем полный ататуй. Мы на этой свалке, что прыщ во лбу -  со  всех
сторон видны.
   - Вы  правы,  -  кивнул  я.  -  Но  пока  "богородица"  не  пришла,  надо
осмотреться и хотя бы примерно наметить, куда идти.
   - А куда здесь идти? Куда ни кинь, везде глухомань.

   - Bay, капитан! Шо это у вас за картина? "На севере диком  стоит  одиноко
сосен"?
   - Лис, - укоризненно начал я.
   - Ладно, ладно, из уважения к твоей породистости - не  сосен,  а  могучий
дуб.
   - С чего это  ты  такой  радостный?  -  возмутился  я  прибауткам  своего
напарника.
   - Вдали видны мачты эскадры. Судя по  направлению  движения,  они  держат
курс на Санта-Анну. Я запросил Базу, если скорость хода эскадры  сохранится,
они будут у острова не более чем через полчаса.
   - Лис, родной! - взмолился я. - Налегайте на  весла.  Я  уверен,  что  на
острове засада.
   - Эка невидаль, - горько усмехнулся генерал-аншеф Закревский.  -  Кто  же
сомневается? Да только все равно мы грести быстрее не сможем, мы и  так  еле